Отношение к религии городского населения Урала (по предварительным итогам Всесоюзной переписи населения 1937 г.)

Одним из первых нормативно-правовых актов Советского государства был Декрет СНК о свободе совести, церковных и религиозных обществах, принятый 20 января 1918 г. Он отделял церковь от государства и школу от церкви, предоставлял всем гражданам страны право на свободу совести1. При этом правящая власть понимала свободу совести не только как свободу отправления религиозного культа, но и как свободу атеизма. Однако уже с первых лет своего существования советская власть широко развернула атеистическую работу по освобождению населения от религиозного влияния. Всесоюзная перепись населения 6 января 1937 г. должна была показать итоги почти двадцатилетней антирелигиозной деятельности Советского государства, выявить истинное отношение населения к религии. Не случайно, в последней редакции переписного листа в конце 1936 г., буквально накануне переписи, появился вопрос об отношении респондента к религии. Как отмечала В. Б. Жиром-ская, этот пункт был поставлен по желанию самого Сталина, который был уверен в получении сведений о «поголовном» распространении атеизма среди советского населения. Но сточки зрения правил, принятых в русской статистике, вопрос был некорректным, поскольку таил в себе возможность получения от респондента заведомо ложной информации, тем более вероятной в стране, где религия считалась на официальном уровне пережитком прошлого в сознании отсталых людей2. Всесоюзная перепись населения 1937 г. стала единственной советской переписью, в которой содержался вопрос об отношении на селения к религии. Согласно инструкции, счетчику следовало опрашивать по пункту «Религия» респондента, начиная с 16-ти лет3.

Российская историография представлена крайне ограниченным числом работ, посвященных изучению демографической характеристики населения с точки зрения его отношения к религии. Это, прежде всего, исследования В. Б. Жиром-ской4. Она впервые в отечественной историографии проанализировала предварительные данные переписи 1937 г. о религиозности граждан СССР и РСФСР, определила удельный вес верующих среди населения страны. Подобное исследование стало возможным ввиду рассекречивания и введения в научный оборот материалов Всесоюзной переписи населения 1937 г. и, в частности, документов об отношении респондентов к вопросу о религии5. Вместе с тем до сих пор нет работ по данной проблематике относительно уральцев. В настоящей статье ставится задача на основе рассекреченных сохранившихся в архивах материалов Всесоюзной переписи населения 6 января 1937 г. проанализировать отношение к религии городского населения Свердловской и Челябинской областей. В 1930-е гг. в состав этих субъектов РСФСР входили современные Курганская, Пермская, Свердловская и Челябинская области.

В целом во время переписи верующие не скрывали своего отношения к религии. К этому их призывали и священнослужители в надежде, что многочисленность верующих приведет к прекращению дальнейшего закрытия церквей. Православный священник церкви в Первоуральске (Свердловская область) во время службы призы- вал прихожан безо всякого опасения показывать о своей вере6. В рабочем поселке Усть-Катав (Челябинская область) некоторые домохозяйки ради открытия церкви пытались заставить счетчика записать «православный» в отношении всех членов семьи и даже малолетних7.

Но были и случаи сокрытия своего истинного отношения к религии. В Магнитогорске некоторые респонденты записывались как неверующие, «а там пусть знают, что у кого на сердце, а там пусть сами учтут»8. В Свердловской области на КамГРЭСстрое одна женщина ответила: «Кто его знает, верую я или нет, не знаю, но в душе вот что-то есть, что выше нас, чего-то есть, какая-то сила. Хотя я богу не молюсь давно, но все же пиши «верующая»9.

Бестактный вопрос о религии вызывал недоумение у думавших людей. Один из работников КамГРЭСстроя говорил: «К чему вы задаете вопрос рабочему о религии, верует ли он. Раз человек на производстве рабочий, разве он может быть верующим. Я вот 20 лет на производстве и 10 лет не верую в бога. Пиши меня неверующим»10. Десятник того же строительного объекта не смог скрыть своего удивления: «Неужели действительно есть графа вопроса о религии? К чему это? Какое отношение имеет к нашему строительству?»11.

Иногда на некорректный вопрос звучали дерзкие ответы. В Кировграде (Свердловская область) преподаватель института техучебы Про-стокишин на вопрос о религии ответил: «Верю во все, кроме Советской власти»12.

Многие граждане впервые должны были определить свое отношение к религии. Переписной персонал фиксировал неоднократные случаи заявлений о том, что тот или иной респондент передумал и просил исправить ответ «верующий» на «неверующий», а иногда, более редко, были и обратные случаи. Все это свидетельствовало о том, что население достаточно серьезно подошло к пункту переписного листа о религии13. В Магнитогорске переписчики отметили случай, когда при предварительном обходе мужчина и женщина назвались верующими, а в день переписи просили записать их неверующими. Изменение своего решения они объяснили тем, что первоначально несерьезно отнеслись к этому вопросу14. В Юрюзани и Усть-Катаве были случаи, когда люди приходили сами в переписной отдел или присылали записки с просьбой исправить их показания относительно их религиозности15. В Первоуральске две старушки обратились в переписной отдел с просьбой записать их верующими. «Согрешили, — говорили они, — сатана мутит, две ночи не можем уснуть после того, как записали себя неверующими»16.

Были и такие случаи. В Магнитогорске респондентка, старушка 70-ти лет, спросила инструктора, верит ли он. И тот ответил, что не верит, потому что уже пять лет являлся секретарем атеистического издания «Безбожник»17.

Перепись выявила и равнодушно относившихся к религии. На совещании участников переписи населения 16 января 1937 г., организованном Магнитогорским горкомом ВКП (б), инструктор Недорезов рассказывал о встрече с 22-летней женщиной, которая на вопрос о религии ответила: «Конечно, я без веры жить не могу». Но дальше загадочно продолжила: «Я верю в само руководство тов. Сталина, он нам показывает путь, и он, этот путь, приведет нас от социализма к коммунизму»18. А старушка 70-ти лет, мать двоих сыновей, причины своего атеизма объяснила так: «Потому не верую, что в голодный год мы пришли в комитет взаимопомощи просить корм для коровы. Получила вязанку соломы, иду, увидела попа, тот говорит: «Подойди ко мне, принеси мне солому, у меня корова без подстилки». Я ушла, и с тех пор моя вера пропала, и я верю в того, кто нам дает пользу»19. Счетчик Базарова из Магнитогорска переписывала семидесятилетнюю старушку, которая сказалась неверующей. Причем она давно не верила, «один раз чуть не повесилась на кресте, а потом раздумала, рассердилась на бога»20.

Вместе с тем засекреченные отчеты с мест в адрес областных управлений народнохозяйственного учета (УНХУ) и обкомов ВКП (б) свидетельствовали о крайнем раздражении населения вопросом о религии. Нередко этот пункт переписного листа вызывал страх перед последствиями в духе того времени. Жители Первоуральска были уверены, что перепись будет проводиться ночью. И эта ночь превратится в Варфоломеевскую ночь21. Среди пермских домохозяек распространился слух, что всех верующих уволят со стройки. Однако все они все равно записывались таковыми22. В Магнитогорске люди 70-ти лет опасались, что «верующих будут собирать, оправлять куда-то и там заморят голодом»23.

Вопрос о религии породил немало семейных конфликтов. В Магнитогорске сын записался неверующим, говоря: «Я, быть может, как-нибудь и верю, а мать говорит, я тебя тогда из дома выгоню, когда узнаю»24. Было и наоборот. В Юрюзани и Усть-Катаве молодежь записывалась верующими под влиянием взглядов родителей, во избежание семейных скандалов. Счетчики неоднократно рассказывали случаи, когда в результате признания неверующим одним из супругов или членом семьи, в которой глава семьи записал себя верующим, происходили семейные раздоры и неприятности. В Усть-Катаве женщина-вдова угрожала 16-летней дочери, служащей в поликлинике, выгнать ее из дома, если она запишется неверующей. На вопрос: «Действительно ли ее дочь верует в бога и молится», женщина ответила примерно так: «Какое там молится, она уже собирается записаться в комсомол, но ведь она же знает, что я ее выгоню, если она отречется от бога»25. Гражданин поселка Кудымкар 3. М. Надымов выгнал дочь из дома за то, что она записалась неверующей26. На КамГРЭСстрое гражданка

В. А. Журавлева

Отношение к религии городского населения Урала (по предварительным итогам Всесоюзной переписи населения 1937 г.)

Ложкова после ответа мужа, что он неверующий, сказала: «Как тебе не стыдно, почему ты мне не говорил раньше, что ты неверующий. Если ты неверующий, то сейчас же уходи от меня, я больше с тобой не живу»27.

Переписчики зафиксировали и случаи, когда, невзирая на семейные конфликты, респонденты отстаивали свое истинное отношение к религии. На КамГРЭСстрое рабочий Забелин, по профессии сапожник, 60-ти лет, на вопрос о религии ответил: «Я уже давно не верую ни в кого, и пишите меня неверующим». После чего его жена и 20-летняя дочь, работавшая рассыльной в управлении завода «Кислотный», ругали отца, говоря: «Что ты, с ума сошел, почему ты записываешься неверующим, ведь тебя крестили». Но Забелин все-таки был записан неверующим28.

Городские власти, столкнувшись с достаточно большим количеством верующих еще на стадии предварительных обходов счетчиков, постарались принять меры к изменению ситуации путем усиления антирелигиозной пропаганды. Например, в бараке № 17 Челябстроя почти все оказались верующими. И только после проведения трех бесед на тему религии часть из числа проживавших в нем изменила свою предварительную запись29.

Данные табл.33 свидетельствуют о том, что религиозность населения даже крупных городов Челябинской области была достаточно высока. Выборочные данные переписи населения 1937 г. показали, что верующими были примерно треть челябинцев, свыше 40 % златоустовцев и чуть больше половины магнитогорцев. Религиозность горожан возрастала с возрастом. Подавляющее большинство населения трех крупных городов Челябинской области свыше 50-ти лет было верующим, тогда как в возрасте 16—29 лет таковых было в Челябинске 16,8 %, Златоусте — 24,4, Магнитогорске — 37,9 %. В целом этот показатель оказался ниже, чем по СССР. Доля верующих во взрослом населении Советского Союза составила 57 %34.

При этом не указали свою принадлежность к религии в Челябинске 31 чел. (0,4 %), Златоусте — 18 (0,4 %), Магнитогорске — 17 чел. (0,3). Подавляющее большинство из них было в возрасте 16—17 лет, в том числе в Челябинске — 17 чел., Златоусте — 11, Магнитогорске — 13 чел.35.

Обращает на себя внимание значительный удельный вес верующих в Магнитогорске. Участники переписи населения на совещании, организованном Магнитогорским горкомом ВКП (б) 16 января 1937 г., искренне недоумевали, что сталкивались с верующими респондентами в своем абсолютно новом городе. Они говорили о том, что «заставляет задуматься вопрос, каким же образом некоторая молодежь 18—20-ти лет, живя у нас в Магнитогорске, в котором никогда не было ни одной церкви, и вот эти молодые люди заявляют, что они верят». Но объясняли этот феномен слабой атеистической работой среди населения, а также силой «родительской власти, как здесь это и подтвердилось. Это значит, что

Таблица

Доля верующих в населении крупных городов Челябинской области (по выборочным предварительным итогам переписи 1937 г.)

Возраст, группы Челябинск Магнитогорск Златоуст Всего, чел. Всего, чел. В том числе верующих Всего, чел. В том числе верующих Всего, чел. В том числе верующих чел. % чел. % чел. % 16-17 381 44 11,5 331 99 29,9 183 23 12,6 18-19 552 98 17,7 412 128 31,1 254 45 17,7 20-24 1624 270 16,6 1191 483 40,5 669 173 25,8 25-29 1471 265 18,0 1139 455 39,9 759 214 28,2 30-39 1896 393 20,7 1291 627 48,6 996 375 37,6 40-49 962 345 35,9 783 490 62,6 560 286 51,1 50 и ст. 1262 829 65,7 919 784 85,3 721 553 76,7 Итого: 8148 2244 27,5 6066 3066 50,5 4142 1669 40,3 мы не сумели освободить этих людей от влияния их родителей»36.

Выборочные предварительные данные переписи 1937 г. показали, что если в целом по Челябинской области удельный вес верующих составил 32,1 %, то по городам и городским поселениям края он оказался несколько ниже — 29,8 %. В Челябинске этот показатель был равен 19,3 %, Златоусте — 26,8; прочих поселениях городского типа — 29,7 %. Только в Магнитогорске он немного превысил общеобластной уровень и составил 32,5 %37. Однако следует учесть, что в этих выборочных данных доля верующих определялась не от числа жителей с 16 лет и старше, а от всей массы населения. И в действительности приверженцев религии было гораздо больше. Таким образом, доля верующих в Челябинской области оказалась значительной. Такая же ситуация, по-видимому, была и в Свердловской области, хотя в архивах не сохранились обобщающие данные по удельному весу верующих среди горожан данной административно-территориальной единицы Урала.

В дальнейшем власти учли печальный опыт определения отношения респондентов к религии. В переписном листе Всесоюзной переписи населения 1939 г. уже не было подобного вопроса.