Отписка сына боярского П. Бекетова с устья Олекмы (к вопросу о русско-тунгусских отношениях на средней лене в середине 30-х годов XVII века)

Публикуемый ниже источник – отписка из Олекминского острожка известного землепроходца енисейского сына боярского Петра Бекетова енисейскому воеводе Андрею Андреевичу Племянникову. Документ достаточно красноречиво характеризует ситуацию, сложившуюся на Средней Лене в середине 30-х гг. XVII в. Такое развитие событий вполне типично для Восточной Сибири периода присоединения этого огромного региона к Русскому государству. Далеко не простые отношения, складывавшиеся между аборигенным населением и пришедшими в эти места русскими служилыми, торговыми и промышленными людьми, нередко обострялись по причине откровенно авантюрных действий некоторых представителей этих же социальных групп русского населения Сибири. Подобные ситуации возникали практически везде, что уже было отмечено в ряде наших публикаций [Бродников, 1994; 1999; 2001; 2003; 2006; 2009].

Как известно, к концу 20-х гг. XVII в. небольшие группы енисейских служилых людей достигли р. Илим, а по ней вышли к р. Лена [История Сибири. 1968. С. 47]. Быстрое проникновение в последующие годы отрядов атамана Ивана Галкина и сына боярского Петра Бекетова в далекую, лежащую за тысячи верст от Енисейского острога, «Якольскую землицу» можно объяснить ее многолюдностью и, как следствие этого, ясачным интересом к ней и енисейской администрации, и самих служилых людей [Иванов, 1999. С. 37–50]. Однако на огромных просторах Верхней Лены и ее притоков оставались территории с пусть и не таким многочисленным, как якуты, но также представлявшим ясачный интерес тунгусским населением. Вполне естественно, что и с этих, еще не приведенных «под государеву руку», «землиц» в скором времени должна была поступать пушнина.

На примыкавшие к Ленскому волоку районы от верховьев Лены до устья Киренги и Чаи (а первым до устья р. Чая в 1628 г. с небольшой группой служилых людей дошел енисейский стрелецкий десятник Василий Бугор [Якутия в XVII веке, 1953. С. 27]) целесообразно было отправлять для сбора ясака служилых людей, двигавшихся в Якутский острог, которые останавливались на зимовку на самом волоке [Бродников, 1998]. Это и происходило в первые годы проникновения енисейских служилых людей на Среднюю Лену. Но значительная отдаленность от волока еще более обширных районов от Витима до Олекмы требовала иного решения проблемы. Тем более что к этому времени стала появляться тенденция конкуренции за эту территорию разных групп ясачных сборщиков. В частности, известно, что в 1633 г. енисейский сын боярский Пар-

ISSN 1818-7919. Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2012. Том 11, выпуск 1: История © А. А. Бродников, 2012

фен Ходырев отправлял из Якутского острожка вверх по Лене группу служилых людей во главе с Дружинкой Москвитиным для сбора ясака с тунгусов в устье р. Витим [Якутия в XVII веке, 1953. С. 33], хотя сбор ясака с этой территории должен был организовать очередной приказчик Якутского острога, отправленный из Енисейска ему на перемену.

Более того, в том же 1633 г. на эти притоки Лены была послана из Енисейского острога небольшая группа служилых людей во главе с десятником Семеном Родюковым, который добрался до этих «землиц», вероятно, только год спустя. Поставленная перед ними задача – собрать ясак с местных тунгусов 1. В следующем 1634 г. на смену им из Енисейского острога отправляется более многочисленный отряд во главе с сыном боярским Петром Бекетовым. Несмотря на дальнее расстояние даже до Илимского волока, отряд Бекетова выступил достаточно поздно, 12 июля. Возможно, что причиной такой задержки было позднее возвращение П. Бекетова из предыдущей командировки. Известно, что до осени 1633 г. он находился в Якутском остроге, выполняя обязанности приказчика [Иванов, 1999. С. 82], и только сдав дела П. Ходыреву, мог вернуться в Енисейский острог, скорее всего, от Ленского волока – по первой воде, не ранее конца апреля – начала мая 1634 г. На этот раз перед годовальщиками стояла задача не только собрать ясак с местных тунгусов, но и построить острожек в устье р. Олекма.

В исторической литературе есть упоминание о том, что в 1634 г. в этот район для сбора ясака был послан из Енисейского острога сын боярский Иван Кузьмин, который поставил недалеко от устья Олекмы зимовье [Якутия в XVII веке, 1953. С. 36]. В рассматриваемом нами документальном источнике этот факт не упоминается, и возникает вопрос о целесообразности в таком случае отправки в этот район Восточной Сибири в том же 1634 г. еще одного вышеупомянутого отряда енисейских служилых людей во главе с П. Бекетовым. Тем не менее если С. Родюков со своими людьми провел у устья Олекмы зиму и при этом где-то держал аманатов, то не вызывает сомнений существование в тех местах какого-то зимовья, причем построенного до И. Кузьмина.

При этом остается открытым вопрос, был ли И. Кузьмин там вообще: в енисейских окладных книгах 1632/1633 г. и 1636/1637 г. его имя не упоминается 2.

Приведенный ниже источник создан П. Бекетовым с целью информировать енисейского воеводу о том, какую проблему для поступления пушнины в казну в этом районе приленской тайги создал своими действиями (непродуманными или корыстными) Семен Родюков. Спровоцировав месть со стороны тунгусов, он тем самым нанес ущерб не только в сборе ясака, но и в поступлении десятой пошлины.

Приведенный ниже документ был ранее частично опубликован в III томе «Истории Сибири» Г. Ф. Миллера [2005. Т. 3. С. 226– 227]. Издателями указанного труда отмечено, что за время полувекового хранения рукописи III тома в Архиве Государственного музея археологии и этнографии из нее было утрачено более 400 страниц машинописного текста, в том числе тексты 121 исторического документа [Там же. С. 5]. Не исключено, что тогда же была утрачена и недостающая часть публикуемой отписки, которая содержит ценнейшие сведения о русско-тунгусских взаимоотношениях и является уникальным источником по истории Сибири XVII в., демонстрирующим характер этих отношений.

Отписка с устья Олекмы енисейского сына боярского Петра Бекетова, отправленного в 142 г. на Витим, Чичуй и Олекму, енисейскому воеводе Андрею Андреевичу Племянникову о «плутовстве» ранее отправленного на те реки Семена Родюкова «с товарищи» и столкновениях с тунгусами по притокам Лены

Не ранее 10 июня 1635 г.

Государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводе Ондрею Ондреевичю Енисеиского острогу сыно бо-ярскои Петр Бекетов челом бьет. В прошлом во 142-м году (л. 96) июля в 12 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу послан я, Петр, служивыми людми на государеву службу на Витим реку, и на Чючюи реку, и на Олекну реку, и в новые и в ыные захре-бетные землицы для государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии ясачново збору и вновь землиц приводу под государскую царскую высокую руку, немирных и непослушных земель князцеи и их улусных людеи, а из Енисеи-ского острогу государевым ясачным людем имянные къниги мне, Петру, не даны были. И в прошлом во 141-м году посланы были преже меня, Петра, из Енисеиского острогу служивые люди десятник Семен Родюков, да Пятои Федоров, да Осип Федоров, да Первои Яковлев, да Костянтин Данилов с товарыщы на ту ж государеву службу на Витим реку, и на Чичюи реку, и на Окъну 3 реку для государева ясачново збору, и мне, Петру, велено по государеву указу взять у них служивых людеи у Семена Родюкова с товарыщы государевым ясачным людем именные книги. И в нынешнем во 143-м году, маия в 16 день приплыл яз, Петр, служивыми людми на усть Олекну реку 4, нашел енисейских служивых людеи десятника Семена Ротюкова с товарыщы и взял по государеву указу у них служивых людеи у Семена Родюкова с товарыщы государевым ясачным людем имянные книги. По тем имянным ясачным книгам у них служивых людеи у Семена Родюкова с товарыщы собрано государева ясаку на нынешнеи на 143-й год девять сороков дватцать один соболь со Олекны реки, и с Патомы реки с Киндигирскои волости с князца Якона и с людеи ево, взято у них служивых людеи у Семена Родюкова с товарыщы государева ясаку три сорока дватцать соболеи, да с Вилюя реки, с Нанагирскои волости бурнагир-сково роду с князца Конкочана да с князца Инняктакана, да с князца Дачеги взято государева ясаку у них у служивых у Семена Родюкова с товарыщы шесть сороков соболей один соболь. А зъбирали де они, служивые люди Семен Родюков с товарыщы, весь государев ясак и за аманатов, (л. 96 об.) а поиманы были аманаты у них у служивых людеи у Семена Родюкова с товарыщы с Вилюя реки Нанагирскои волости бурнагир-сково роду два князца, Конкочан князец да Инняк Такан князец. А собрав государев ясак, те служивые люди Семен Родюков, да

Пятко Федоров, да Оска Федоров, да Костя Данилов, да Первушка Яковлев, для своеи безделнои корысти тех атаманов 5 князца Конкочана да князца Инняктакана, спустили в свою землю, а те князцы, Колкочан князец да Иниякатакан князец, вышли от них из аманатов от служивых людеи от Семена Ро-дюкова с товарыщы сами, дали им, служивым людем Семену Родюкову, да Пятку Федорову, да Оске Федорову, да Первушке Яковлеву, да Косте Данилову, детеи своих в аманаты впредь для государева ясачново збору и для всякие шатости. Те служивые люди Семен Родюков, да Пятко Федоров, да Оска Федоров, да Первушка Яковлев, да Костя Данилов, не похотя государю прибыли впредь в ясачном зборе и утвержения земли новои, не радеючи праведному государю ни в чем, для своеи безъделнои корысти тем князцам вилюиским, князцу Конко-чану да князцу Инняктакану, детеи их им, князцам, выдали для своеи безъделнои корысти. А до меня, Петра, тех аманатов не додержали, и мне тех аманатов не отдали. А довелось было им, служивым людем Семену Родюкову, да Пятку Федорову, да Ос-ке Федорову, да Первушке Яковлеву, да Косте Данилову, по государеву указу тех аманатов, князковых детеи, с Вилюя реки держать до государева указу для государева ясачново збору и для всякои шатости, потому что те землицы новые и дикие, без аманатов их топерво взять негде, а прокормить было тех аманатов мочно им, служивым людем, у Пятка Федорова, да у Оски Федорова, да у Первашка Яковлева, да у Костьки Данилова своеи 6 (л. 97) муки было влишке много ж, да государевы запасы с ними 7 были ж, и они, не похотя государю прибыли и утеклись на свою 8 безъделную корысть, продавали запасы свои промышленым лю-дем и всяким людем весно про то всяким людем. А по иным городам по государеву указу посылают служивых людеи по новым землицам для государева ясачново збору, и служивые люди емлют по тем по 9 новым землям аманатов 10 для государева ясачново збору и для всякои шатости и держат тех аманатов до перемены, а будет перемены им нет, и оне вывозят тех аманатов в городы и в острожки, где сидят государевы воеводы, а не спускают тех аманатов 11 и в новых землях тем смуты не чинят. А таковы те служивые люди Семен Родюков, да Пятко Федо-рав, да Оска Федоров, да Костя Данилов, да Первушка Яковлев тех аманатов князца Конкочана да князца Инияктакана или детеи их для своеи безделнои корысти не отпустили, и государю бы с Вилюя реки с тех новых землиц с князца Конкочана да с князца Инияктакина и с людеи их впред прибыль была великая в ясачном зборе, потому что сказывают, то перво здесь промышленые люди и толмач Оска Степанов есть-де под теми вилюискими князцами под князцем Конкочаном и под князцем Илняктаканом, людеи их луков за пятьсот да и шатости бы никакои в тех новых землях и убоиства промышленым людем не было нигде, а то перво их, служивых людеи, воровством Семена Родюкова, да Пятка Федорова, да Оски Федорова, да Первушки Яковлева, да Коски Данилова и старова государева ясаку собрать будет негде, несково взять ни однова соболя – вся земля отложилась прочь от их служилых людеи, от Семена Родюкова с товарыщы, плутовства и насилства по всем рекам: по Олекне реке, и по Витиму реке, и по Чичюю реке, и по Патоме реки 12 – все с тех рек розбегались по иным по далным рекам по захребетным жить, где бы их, тунгу-ских людеи, житья наиттить немочно было государевым служивым (л. 97 об.) людем. И у меня, Петра, служивыми людми попер-во здесь государев ясачьной збор залег. Достать будет тех вилюских князцеи нелзя, потому что на Вилюи реку итти горою до тех князцеи недель пять, и служивым людем запасу на себя не навести будет на дороге умереть голодною смертию, а рекою водяным путем их, тунгуских людеи, не достать же будет: с усть Олекны реки по Лене реке на низ плыть до усть Вилюя реки две недели, а с усть Вилюя реки вверх итти по Вилюю до тех князцеи Нанагирскои волости до князца Конкочина, а до князца Иннякта-кана десять недель ходу. А им, служивым людем, Семену Родюкову с товарыщы, пришел черед тех князцеи изымать на Чаре реке в росплох. А Чара река впала в Олекну реку, по Олекне реке вверх до Чары реки день ходу. А жили по Чаре реке и по Олекне реке государевы ясачные люди Якон князец своими людми, а те князцы Конкочан да Инняктакан с Вилюя реки пришли на Чару реку ко князцу Якону для того, что тот князц 13 Якон им, вилюиским князцам, во племини, и оне хотели зверовать вместе за один человек. И яз, Петр, служивыми люд-ми ходил по Олекне реке и по Чаре реке немалое время после их служивых людей Семена Родюкова с товарыщы и тунгуских людеи не мог наити ни одново человека – все збежали с тех рек, а как те аманаты с Вилюя реки князец Конкочан да Иннякта-кин сами 14 сидели в аманатах, и после их, князцеи, дети их сидели аманатах 15 у них служивых людеи у Семена Родюкова с то-вирыщи 16, и в те поры по всем рекам шато-сти и убоиства промышленым людем в тех новых землях не было нигде, и все с тех рек тунгуские люди сами приходили з государевым ясаком за теми 17 аманаты, а как они, служивые люди Семен Родюков, да Пятко Федоров, да Оска Федоров, да Костя Данилов, да Первушка Яковлев, тех аманатов отпустили и детеи их им после отдали 18 с тех мест по всем рекам, в тунгуских людех учинилась шатость великая и промышле-ным (л. 98) людем стало быть убоиства много где. Промышленые люди ни сидели на своих соболиных промыслах, и тунгуские люди промышлять им, промышленым лю-дем, не дали и многих промышленых побили и к ним промышленым достальным к зимовью их тунгуские люди приступали и держали их в осаде промышленых до весны до полои воды, а отпустили те служивые люди Семен Родюков с товарищи тех аманатов до Филипова заговенья – незадолго промышленым людем отпромышлять не дали. А в Нюе реке те аманаты и на Лене реке до меня, Петра, с людми своими, которых спустили служивые люди, Семен Родю-ков с товарыщы, убили промышленых лю- деи десять человек Мамрука да Верещагу с товарыщы. Да те же тунгуские люди пониже Витима реки устья за полднища на краи Лены реки приступали весною по полои воде к промышленым людям, к зимовью к торговому человеку к Ивану Пеунова покручени-ком и к ево ужинником к Меншику Ефимову да к Веске Павлову и на приступе у них, у промышленных людеи ранили двух человек, а зимовье у промышленых людеи кругом все обожгли и хламье всякое и невод у промышленых людей сожгли, да и суды и судовые снасти все у них присекли, да и самих промышленых людеи мало не взяли. Да в нынешнем во 143-м году торговои человек Иван Пеунов с покрученики своими да про-мышленые люди Меншик Еуфимьев, да Веска Павлов, да Корнилко Дмитреев с по-крученики своими сели со мною Петром и служивыми людми на усть Олекны реки в новом острожке для своих соболиных промыслов и послали было оне для рыбнои ловли покручеников своих по Лене реке вверх на усть Июю 19 реку осмнатцать человек. И яз, Петр, послал с ними ж, промыш-леными людми, двух человек служивых людеи Олешку Евдокимова да Фетку Мартемьянова, для тово либо где увидеть тунгу-ских людеи, и мы бы служивым людем тех тунгуских людеи (л. 98 об.) 20 призывать ко государскои милости, как промышленые люди Ивана Пеунова покрученики да Кор-нилка Дмитреева, да и служивые люди пошли в Нюю реку для рыбные своеи ловли и тунгуские люди их, промышленных 21 и служивых людеи, не допустя до Нюи реки за пол днища, как промышленые люди хотели пристать дощаником г берегу вытти на бечеву и тунгуские люди, выскоча из-за кустов из-за колодья, по них, по промышле-ных, почали стрелять из луков впример и убили у них, у промышленых 22, дву человек Ивана Пеунова убили покрученика, да трех человек у него ж, Ивана, ранили, да у про-мышленово человека у Корнилка Дмитреева убили в те же поры покрученика, да и собак у них всех тунгуские люди пристреляли. И оне, промышленые люди, от берегу на якорь судном откинулись, и тунгуские люди вышли на берег против судна их человек с пятнатцать и почали кликать толмача и они, промышленые люки 23, которые умеют из ниг 24 тунгускому языку, почали говорить тем тунгуским людем: за что 25 вы нас рус-ких людеи тунгуские люди побиваете? И те 26 тунгуские люди против говорили 27:

для тово мы, тунгуские люди, и ныне станем побивать руских людеи, везде имали как тунгуских лутчих 28 людеи ныне зимою в аманаты на усть Олекны реки служивые люди Семен Родюков, да Пятко Федоров, да Оска Федоров, да Первушка Яковлев, да Костя Данилов с товарыщы и нас, тунгуских людеи, лутчих у себя в зимовье мучили для своего торгу не по нашеи охоте своим на-силством сверх государева ясаку. Иные наша братья и детеи 29 своих по иным землицам иззакладывали в соболях да в шубах, а ныне де нас опять имать в оманаты вы идете и теперво вам, руским людем, нас, (л. 99) тунгуских людеи, не видати у себя в аманатах, и как де мы у вас были в руках и вы нас 30 на что спустили, ныне де нас разьве е мертвых возмите в аманаты тако де хотите имать нас опять в аманаты и вы пристаите к берегу. А те служивые люди Семен Родюков с товарыщы шли за теми промышлеными людми неподалеку в верстах в четырех, а пошли в Енисейскои острог и у них, у служивых, у Семена Родюкова с товарыщы промышленые люди помощи прошали на тунгуских воровских людеи и они, служивые люди Семен Родюков с товарыщы, не-радеючи государю послужить непохотели – им, промышленым людем, отказали. И тор-говои человек Иван Пеунов, да промышле-ные люди Меншик Ефимов, да Веска Павлов, да Корнилко Дмитреев с покрученники своими видя то, что им промышленым лю-дем от тунгуских людеи убоиства стало быть великое, а все от тех служивых людеи, от Семена Родюкова с товарыщы плутовства, да и обороны им, промышленым людем, и управы от служилых людеи нет, от тех мест воротились и приплыли на усть Олек-ны реки ко мне, Петру, и хотели врознь роз- брестись, иные хотели плыть на низ по Лене реке, а иные хотели промышленые люди итти на Турухан по иныя свои соболиные промыслы. И яз, Петр, их, промышленых людеи, иных розговаривал добром, а иных и не по охоте имал с собою и ходил сам служивыми людми и с торговым человеком с Ываном Пеуновым да со всеми промышле-ными людми на государеву службу вверх по Лене реке с усть Олекны реки на тех тунгу-ских воровских людеи, которые тунгуские люди промышленых людеи побивали. И в нынешнем во 143-м году июня в 11 день на Лене реке (л. 99 об.) повыше Патомы реки, а не дошед Нюи реки, в тех же местех тех тунгуских людей воровских нашел яз, Петр, и оне, тунгуские воровские люди, увидели, что со мною, Петром, служивых и промыш-леных людей много и все побежали вразнь, а бою своего с нами не поставили никакова, а было со мною всяких людеи 52 человека. И мне, Петру, служивыми людми и с торговым человеком с Иваном Пеуновым и с промышлеными людми божиею милостию и государским счастием государь подручил. Тут в те поры взяли ис тех тунгусских 31 воровских людеи Якона князца, Нанагирскои волости лутчева князца со Олекны реки и с Патомы реки, по всем по тем рекам ево, Яконовы, люди живут да дети ево. И яз, Петр, тово князца Якона роспрашивал, за что руских людеи он, Якон, с людми своими побивал и многих руских людеи убил, и один ли своими людми руских людеи побивал или иных землиц люди с ним были в том воровстве. И он, Якон князец, мне, Петру, в роспросе 32 сказал: не один де яз рус-ких людеи побивал, были де со мною в тех во всех убоиствах с Вилюя реки с Накагир-ской волости борнагирсково роду два княз-ца: Колкочан княззец 33 да Иненяктакан княззец с людми своими, которые сидели в аманатах у служивых людеи у Семена Ро-дюкова с товарыщы. А в том де яз, Якон, не запираюсь, убил яз с людми 34 своими рус-ких людей пять человек Маврука с товарищи, а другую пять человек Верешагу с това-рыщы убили те князцы, которые сидели в аманатах на усть Олекны реки (л. 100) у служивых людеи у Семена Родюкова с то-варыщы, а дума де у нас, у тунгуских лю-деи, у всех была одна – побивать-де было нам руских людеи везде. А яз де Якон, убил руских людеи за то, что у меня, Якона, в прошлом годи зимою убили руские люди сына моево, да мне ж де Якону с лудми своими стало жить тежело под государскую высокою рукою от служивых людеи – на один год одною зимою трожды с меня и с людеи моих с однех служивые люди государю ясак имали. Здесь на усть Олекны реки яз, Якон князец, собрав со всех своих людей, дал служивым людем Семену Родюко-ву с товарыщы государева ясаку три сорока дватцать соболей, а в Нюе реке мои ж люди жили для зверовья потому, что та река моя. Яз, Якон князец, переходя однеми людми своими по тем рекам своим живут, а за тех людеи своих, которые в Нюе реке зверовали, дал яз ясак государев на усть Олекны реки служивым людем Семену Родюкову с товарыщы, а в Нюе реке с тех же с однех моих людеи взяли государева ясаку сорок без двух соболеи служивые люди Федор Ча-кула да Тимошка Ломко, да они ж, служивые люди, держали у себя после государева ясаку моих людеи в железах для своей без-делные корысти, да на Лене реке пониже устья Витимсково. А ныне весною по полои воде взял государева ясаку тритцать собо-леи с тех же моих людеи голова стрелецкои Богдан Болкашин. И яз, Якон князец, ныне в том не запираюсь, видячи такую к себе налогу от служивых людеи, побивал яз руских людей с теми аманаты, которых 35 отпустили служивые люди Семен Родюков с това-рыщы. Да и ныне стреляли на Лене реке промышленых людеи, которые промышленные 36 пошли было в Нюю реку мои ж люди с теми ж аманаты, а приходили мы на Лену реку для руских людеи убоиства (л. 100об.) лехким делом от своево житья, а то перво здесь по всем по здешним рекам шатости и убоиства руским людем от моих людеи не будет, потому что то перво стал яз у вас в руках и меня дети и люди мои не покинут и государевым ясаком дети и люди мои промышлять станут зимою, лише б меня государь пожаловал ныне – не велел убить. И яз, Петр, для государева ясачново збору и для промышленых людеи промыслов и убоиства и для утверженья земли новой тово князца Якона велел береч накрепко с караулом служивым людем до государева указу и он, Якон князец, мало караулшика на поплаве в судне ночью не сколол стрелным железом, и яз, Петр, как приплыл, велел ему в зимовье князцу Якону положить для береженья колоду на ногу как мочно поднять дюжему человеку и не велел блиско ево держать ни ножа, ни топора и никаким людем подходить с ножем к нему не велел. Июня в 10 день в зимовье подшел по грешному делу к тому князцу Якону торгового человека Ивана Пеунова покрученик Семеика Кузмин. А у нево, Семеики, был нож на бедре в нож-нях и он, Якон князец, кинясь, у того, Се-меики, выхватил нож из ножен и ево, Семеику, резал поколол ево в левои бок и покинул ево, Семеику, замертва и почил гонятца с ножем за иными людми – бегает с колодою и неслышным еи на ноге. И яз, Петр, всеми людми одва у нево, Якона князца, нож выбили из рук и яз, видя ево, Яконово, великое воровство, велел зделати миром тюрму и выкинул ево, Якона, в тюр-му до государева указу, да велел ему положить для береженья железа на ноги, и он, Якон, в тюрме железа на ногах изломал руками, а до государева указу яз, Петр, ево, Якона князца, убить не велел, да и для государева ясачново збору и для промышленых людеи, чтоб им, промышленым людем, за тем князцом отпромышлять 37 (л. 101) без убоиства, а мне бы, Петру, служивыми людми государев ясак собрать. А как государев ясак у меня, Петра, служивыми люд-ми в зборе будет, и яз, Петр, возму дитей ево в аманаты, а ево, князца Якона, до государева указу не отпущу ж для тово, что он, Якон, по своеи земле у них багатырек да и болшее воровство в нем, Яконе. Такова вора спустить жива нелзя, потому что во всеи земле шатость будет опять великая, да и промышленым всяким руским людем от такова вора проходу нигде не будет, потому что государевы остраски им, тунгуским лю-дем воровским, по здешним рекам нигде не бывало за их великое воровство, а без государева указу яз, Петр, тово князца Якона за ево великое воровство вершить не смею. И яз, Петр, ныне писал к тебе для тово в Енисейскои острог государеву воеводе обо всяких делах и об государеве указе и тебе б, государеву воеводе Ондрею Ондреевичю обо всем мне об том на весну указ учинить. А и преже сего, как пошли с усть Олекны реки в Енисейскои острог служивые люди десятник Семен Родюков с товарыщы, и яз на них на служивых людеи на Семена Ро-дюкова с товарыщы писал же об их плутовстве к тебе государеву воеводе Ондрею Он-дреевичю в Енисейскои острог, а послана та отписка с енисейским служивым человеком с Тренкою Устиновым.

СПбф РАН. Ф. 21. Оп. 4. Д. 22. № 72. Л. 95 об. – 101 (Л. 95 об. – 96 об. опубликованы в: Миллер Г.Ф. История Сибири. М., 2005. Т. 3. С. 226–227, № 44).

Якутия в XVII веке. Якутск, 1953.

Материал поступил в редколлегию 25.09.2011

P. BEKETOV’S OFFICIAL LETTER («OTPISKA») FROM THE MOUTH OF THE OLEKMA RIVER (ABOUT RUSSIAN-TUNGUSS RELATIONS ON THE MIDDLE LENA

IN TNE MID 30s OF THE 17th CENTURY)