The palimpsest from Tsagaan Salaa sector IV (Mongolian Altai): relative chronology of images

Изучение палимпсестов в наскальном искусстве трудно переоценить. Особый интерес для исследователей представляют многофигурные композиции с петроглифами, отличающимися стилистически, по технологии нанесения, по сюжетам. Изучение подобных палимпсестов дает возможность установить внутреннюю «стратиграфию» памятника наскального искусства, что в совокупности http://doi.org/10.25681/IARAS.0130-2620.260.134-150

с анализом стиля позволяет приблизиться к определению культурно-хронологической атрибуции изображений. На ряде памятников Алтая такие исследования проводились для петроглифов эпохи бронзового и раннего железного века ( Черемисин , 1995; Молодин, Черемисин , 2002).

Именно на основании исследования палимпсестов можно ставить вопрос о внутренней периодизации изображений в рамках памятника наскального искусства, о хронологических соотношениях петроглифов, выполненных в различной стилистической манере. Повторяемость таких данных может существенно пополнить аргументацию в пользу обоснования относительной хронологии того или иного стилистически фиксируемого пласта изображений в наскальном искусстве региона.

Особенно важно, когда палимпсест удалось изучить, уделяя особое внимание анализу наслоений изображений друг на друга, непосредственно на объекте при разном естественном и искусственном освещении, а не только по публикациям коллег. Такая работа была осуществлена группой исследователей из России, Монголии и Франции, составившей авторский коллектив настоящей работы. В 2017 г. нами была проведена специальная экспедиция в Северо-Западную Монголию ( Цэвээндорж и др. , 2017), основной целью которой было изучение древнейшего пласта наскальных изображений, выявленных в свое время Российско-Монгольско-Американской экспедицией под руководством В. Д. Кубарева, Д. Цэвээндоржа и Э. Якобсон и опубликованных в серии монографий во Франции и России ( Jacobson et al. , 2001a; 2001b; Кубарев и др. , 2005). На памятниках Цагаан-Салаа и Бага-Ойгур ряд фигур животных датированы каменным веком («stone age» и «pre-bronze age») на основании полевых наблюдений и стилистических критериев (см., например: Jacobson et al. , 2001a. P. 122).

Целенаправленные исследования, проведенные нами в регионе, позволили не только уточнить уже имеющиеся данные, но и выявить новые изображения раннего пласта и, в конечном итоге, атрибутировать их в рамках особого «калгу-тинского» стиля, существование которого мы связываем с концом плейстоцена ( Молодин и др. , 2019а). Исследования были продолжены в 2019 г. Их главной целью являлись не только углубленные разведки на разных участках горных массивов, но и продолжение поиска наиболее ранних петроглифов на уже открытых местонахождениях Цагаан-Салаа. В результате количество ранних изображений вновь пополнилось ( Молодин и др. , 2019б). Более того, была открыта серия палимпсестов, над которыми мы в настоящее время работаем.

Одной из задач, которую мы перед собой ставили, являлось специальное изучение замечательного палимпсеста, открытого еще в конце прошлого века нашими предшественниками (рис. 3: 1 ). К сожалению, были опубликованы только фотографии поверхности этого камня с петроглифами ( Jacobson et al. , 2001b. P. 104. Pl. 129; Кубарев и др. , 2005. С. 611. Фото 7). Рассматриваемый палимпсест является, вне всякого сомнения, одним из наиболее выдающихся из обнаруженных на сегодняшний день памятников этого района Монголии. Камень с рисунками расположен на территории Монгольского Алтая на склоне гор левого берега реки Цагаан-Салаа (рис. 1), на участке IV, по системе индексации первооткрывателя ( Кубарев и др. , 2005. С. 18, 19). Координаты палимпсеста

Рис. 1. Местонахождение пункта Цагаан-Салаа IV (Монгольский Алтай), а также памятников и пунктов со стилистическими аналогиями его петроглифам

40°19’28,9» северной широты и 088°21’44,0» восточной долготы. Высота камня над уровнем моря – 2433 м.

Эту многослойную композицию показал нам академик Д. Цэвээндорж на завершающей стадии работ экспедиции 2017 г. В ходе полевых исследований в 2017 и 2019 гг. изображения на камне были заново документированы, а участки пересечения петроглифов изучены трасологически. Научная значимость палимпсеста оказалась столь велика, что мы посвящаем результатам его анализа специальную работу.

Методы и оборудование

Подход к изучению палимпсеста памятника Цагаан-Салаа IV заключался в детальном рассмотрении и анализе всех участков перекрываний петроглифов. Исследование включало четыре этапа. В первую очередь была выполнена прорисовка изображений на прозрачную пленку с использованием лупы (увеличение ×5–10), на ней были отражены все наблюдения, сделанные непосредственно на памятнике. Проведен анализ участков пересечений изображений при помощи бинокулярного микроскопа (Nikon NS 111470, увеличение ×20).

Затем были выполнены трехмерные модели зон перекрываний петроглифов, а также нейтральных участков изображений, фиксируемых в палимпсесте. В последнем случае были выбраны такие фрагменты, где наиболее ярко выражены особенности пикетажа, характеризующие каждый петроглиф в целом. На основе полученных моделей были сделаны наблюдения, позволившие сопоставить следы выбивки на участках пересечений изображений и в зонах, не задействованных в перекрываниях. Такое сравнение на уровне следов дало возможность судить о последовательности выполнения рассматриваемых петроглифов. 3D-модели были выполнены по методу фотограмметрии при помощи широкоформатной камеры Nikon D750 с объективом AF-S MICRO Nikkor 60 mm и кольцевой вспышкой.

Третий этап предполагал стилистический анализ петроглифов, т. к. его результаты играют важную роль в интерпретации полученных данных о последовательности создания палимпсеста. Сюда же входила работа с изображениями, которые не пересекаются с другими и которые довольно сложно отнести к тому или иному периоду относительной хронологии рассматриваемой плоскости. В некоторых случаях стилистические особенности позволяют судить о принадлежности петроглифов к определенной культурно-хронологической традиции.

И наконец, заключительный этап, связанный с обработкой полученной прорисовки в графическом редакторе (Corel Draw), предполагал интеграцию всей полученной информации в итоговый документ, наглядно демонстрирующий хронологическую последовательность нанесения петроглифов на рассматриваемую плоскость, а также контекст (естественные повреждения скалы: трещины, лишайники, следы движения ледника). Предложенный подход ранее был апробирован на материалах петроглифов Шалаболинской писаницы, расположенной в Минусинской котловине ( Зоткина , 2019).

Результаты анализа участков перекрываний изображений

На плоскости зафиксировано пять участков пересечений петроглифов (рис. 2):

Голова лошади № 1 (рис. 3: 1 ), выполненной в «калгутинском» стиле, расположенной в левой части плоскости, перекрыта хвостом лошади № 3 (рис. 3: 3 ), стилистически близкой к изображениям эпохи бронзы (рис. 2: а );

голова малой лошади № 4 (рис. 3: 4 ) и передняя нога большой лошади № 3, отнесенных по стилистике к бронзовому веку, пересекают голову второй «калгутинской» лошади № 2 (рис. 3: 2 ), расположенной на плоскости справа (рис. 2: б );

голова большой лошади № 3, отнесенной к эпохе бронзы, пересекает линию спины второй «калгутинской» лошади № 2 (рис. 2: в );

передняя нога второй «калгутинской» лошади № 2 пересекается задними ногами лошади, выполненной в своеобразной «ступнеобразной» манере № 5 (рис. 2: г ; 3: 5 );

голова одного оленя № 6 (рис. 3: 6 ) и рога второго оленя № 7 (рис. 3: 7 ), пересекающиеся в правой нижней части плоскости (рис. 2: д ).

Все отмеченные участки перекрывания изображений были проанализированы. Последнее, пятое, пересечение не требовало детального рассмотрения, в этом случае довольно четко фиксируется, что рога левого изображения оленя № 7 перекрывают голову правого № 6. Это хорошо заметно даже при простом осмотре, поэтому, на наш взгляд, указанный участок не требует специального подробного анализа.

Ниже даны описания участков пересечений с наиболее ярко выраженными характеристиками, позволяющими выделить последовательность выполнения изображений лошадей.

Рис. 2 . Палимпсест Цагаан-Салаа IV. Расположение участков пересечений изображений ( а, б, в, г, д ) (фото внизу) и макрофотографии участков а, б, в, г (вверху)

Рис. 3. Палимпсест Цагаан-Салаа IV.

Прорисовка петроглифов с нумерацией изображений, описанных в настоящей работе

1 – фигура лошади в «калгутинской» манере (слева); 2 – фигура лошади в «калгутинской» манере (справа); 3 – фигура большой лошади в чемурчекской манере; 4 – фигура малой лошади в чемурчекской манере; 5 – фигура лошади, копыта которой переданы в особой «ступнеобразной» манере; 6 – изображение оленя; 7 – фигура оленя, рога которого перекрывают изображение № 6; 8 – изображение марала, переоформленное в фигуру быка

Первое перекрывание можно охарактеризовать следующим образом (рис. 2: а ; 4: а ). Выбивка, которой выполнена левая «калгутинская» лошадь № 1, относительно глубокая, но при этом фиксируются мельчайшие участки необработанной поверхности. Для пикетажа лошади № 3, хвост которой перекрывает морду «кал-гутинской» № 1, свойственна некоторая сглаженность (рис. 4: а ), следы выбоин, по сравнению с предыдущим вариантом, не столь выражены. Заполнение выбитой зоны лунками пикетажа более плотное и поверхностное. На участке пересечения линий этих изображений преобладает второй вариант модификации поверхности, выбивка выглядит более сглаженной и не имеет просветов (рис. 4: а ). Таким

Рис. 4. Палимпсест Цагаан-Салаа IV. Перекрывание следов пикетажа с разными характеристиками на участках пересечений изображений (3D-макро) а – участок перекрывания левой «калгутинской» лошади; б – участок перекрывания правой «калгутинской» лошади образом, можно сделать вывод о том, что хвост фигуры лошади № 3 перекрывает изображение лошади № 1, выполненной в «калгутинской» манере.

Второе перекрывание в палимпсесте следует считать наиболее значимым (рис. 2: б ; 4: б ). Здесь фиксируются сразу два перекрывания, имеющие ярко выраженные стилистические особенности. Кроме того, здесь отмечаются различные следы выбивки. Изображение «калгутинской» лошади № 2 (за исключением живота и крупа) выполнено в технике плотного пикетажа, что сближает его по технологическим характеристикам с упомянутой выше «калгутинской» лошадью № 1. Изображение малой лошади № 4 очень близко по особенностям выбивки уже рассмотренной лошади № 3 с длинным хвостом. В целом можно сказать, что их расположение относительно друг друга, положение задней ноги, хвоста, головы, а также характеристики пикетажа указывают на единовремен-ность их создания и даже на то, что они композиционно связаны.

На участке пересечения хорошо заметна верхняя граница морды малой лошади № 4, которая проходит прямо поверх выбивки головы «калгутинской» лошади № 2 (рис. 2: б ; 4: б ). Несмотря на бóльшую глубину выбивки последней, пикетаж в области морды малой лошади № 4 выглядит сглаженным, и выбоины практически не читаются (рис. 4: б ). Это позволяет констатировать, что изображение «калгутинской» лошади № 2 было выполнено раньше, чем малой лошади № 4. Еще лучше заметно различие между характером выбивки головы «калгутинской» лошади № 2 и лошади № 3 (рис. 4: б ). Пикетаж последней, как уже отмечалось, выглядит более сглаженным, поверхностным и плотным. На фрагменте перекрывания очень хорошо заметно, что участок пересечения передней ноги лошади № 3 и головы «калгутинской» лошади №2 имеет признаки пикетажа, типичные для первой фигуры (рис. 4: б ). Спина «калгутинской» лошади № 2 также перекрыта окончанием морды лошади № 3 (рис. 2: в ). Как показывают все эти наблюдения, обе фигуры лошадей, малой (№ 4) и большой (№ 3), перекрывают «калгутинскую» лошадь № 2 (рис. 2: б, в ).

Задние ноги изображения зооморфного животного № 5 (предположительно, также лошади) перекрывают переднюю ногу «калгутинской» лошади № 2, это фиксируется благодаря разности характеристик пикетажа (рис. 2: г ).

Таким образом, результаты сопоставления характеристик следов выбивки, которой выполнены все изображения, участвующие в палимпсесте, показывают, что первыми относительно остальных рассмотренных петроглифов были исполнены две фигуры лошадей, условно названных нами «калгутинскими» (№ 1 и 2). Каким образом соотносятся изображения лошадей из парной композиции (№ 3 и 4) и фигура животного № 5 (лошади?), сделанного в примитивной манере, сказать сложно, поскольку они не пересекаются между собой. Остальные петроглифы плоскости, кроме двух упомянутых изображений оленей (№ 6 и 7), также не соприкасаются. Особое место в верхней части камня с палимпсестом занимает массивная фигура марала (№ 8), к голове которого позднее были добавлены бычьи рога. Также имеют место следы подновления выбивки в области головы и спины. Кроме того, детальный анализ всей плоскости камня показал наличие следов многочисленных гравировок. Некоторые из них, возможно, являлись своего рода эскизами для будущих выбитых петроглифов, однако время их нанесения надежно датировать не удалось.

Для того чтобы сделать предположение о возрасте изображений и их месте в относительной хронологии наскального искусства данной плоскости и, как следствие, региона, необходимо обратиться к анализу стилистических особенностей этих петроглифов.

Дискуссия

На анализируемом блоке с палимпсестом Цагаан-Салаа IV (рис. 5: 1 ) можно выделить несколько стилистически различных групп изображений.

На первый взгляд фигуры лошадей, которые рассматривались выше, можно определить как стилистически близкие. Во всех пяти случаях показаны короткие ушки. Морда животного и линия спины кажутся практически одинаковыми. Однако если внимательно и детально разобрать каждый элемент, различие изобразительных приемов становится очевидным. В случае с изображениями лошадей № 1 и 2, отнесенными нами к «калгутинскому» стилю (рис. 5: 2, 3 ):

– ярко выражена их парциальность (задние ноги отсутствуют, лишь намечены передние);

– изображения исключительно контурные, их абрис выполнен лишь одной линией пикетажа; показан массивный слегка отвислый живот;

– верхняя часть передней ноги передана двумя соединяющимися линиями;

– отличительной чертой является проработка щеки, это одна из типичных особенностей «калгутинской» манеры (рис. 5: 2–5 ). Изображения данных лошадей имеют абсолютные стилистические аналогии с изображениями, выполненными в «калгутинском» стиле не только в исследуемом регионе Центральной Азии ( Молодин, Черемисин , 1999; Молодин и др. , 2019а), но и среди изображений палеолитического массива Франко-Кантабрийской области, уже не раз упоминавшиеся в наших работах.

Изображения двух лошадей, большой (№ 3) и малой (№ 4) (рис. 5: 11, 12 ), которые перекрывают «калгутинские», имеют характеристики, отличающие их от описанных выше:

– фигуры не парциальные, законченные;

– малое изображение почти силуэтное, большое – контурное, но при этом внутри его абриса присутствует заполнение пикетажем;

Рис. 5 (с. 142). Стилистические аналогии ( 4, 5, 7, 8, 9, 10, 13, 14–17, 19, 20, 22 ) изображениям палимпсеста пункта Цагаан-Салаа IV (Монгольский Алтай)

1 – прорисовка всех изображений палимпсеста Цагаан-Салаа IV; 2, 3 – изображения «кал-гутинского» стиля на Цагаан-Салаа IV; 4, 5 – петроглифы Калгутинского Рудника (Российский Алтай); 6 – изображение марала, переоформленное в быка, Цагаан-Салаа IV; 7 – марал, пункт Музды-Булак (плато Укок) (по: Молодин, Черемисин , 2002); 8 – петроглифы Хар-Са-лаа II (по: Кубарев , 2009. С. 80. Рис. 125); 9, 10 – памятник Калбак-Таш-1 (по: Кубарев , 2010); 11, 12 – лошади, Цагаан-Салаа IV; 13, 14 – лошади, Хар-Салаа I (по: Кубарев и др. , 2005); 15, 16 – «ступнеобразные» лошади; 17 – бык, Калбак-Таш-1 (по: Кубарев , 2010); 18 – серия изображений козлов, Цагаан-Салаа IV, железный век; 19, 20 – схематичные изображения козлов, памятник Калбак-Таш-1, железный век (по: Там же); 21 – лучник, Цагаан-Салаа IV; 22 – лучник, памятник Калбак-Таш-1 (по: Там же)

– при оформлении контура часто используются двойные линии (например, голова большой лошади) и более широкие участки заполнения пикетажем (например, окончание морды, спина);

– переданы по две ноги, верхняя часть которых состоит из двух соединяющихся линий, но при этом пространство между ними также заполнено пикетажем, а продолжение ноги завершается одной линией;

– показан длинный хвост, причем в обоих случаях углы между деталями (хвост – задняя нога – живот) и пропорции этих деталей не просто схожи, а практически идентичны, что говорит о высокой степени стандартизации данной стилистической манеры;

– проработки щеки, как на изображениях «калгутинского» стиля, не отмечается, однако присутствует другая характерная деталь, которая находит аналогии среди петроглифов Хар-Салаа I (Монголия) ( Кубарев , 2009. С. 56. Прил.: рис. 19). Речь идет об изображениях двух лошадей, возможно, взрослого животного и жеребенка (рис. 5: 13, 14 ). Кроме очень близкой манеры передачи этих образов, а также их композиционного расположения, отмечается деталь, которая присутствует и на изображениях Цагаан-Салаа IV, – своеобразный участок заполнения в области шеи-спины (возможно, попона). Приведенные петроглифы Хар-Салаа I отнесены исследователями к бронзовому веку (Там же. С. 10). Еще одна, поразительно близкая (если не сказать тождественная!) композиция, передающая пару лошадей, была открыта российско-монгольской экспедицией под руководством А. А. Ковалева на памятнике чемурчекской культуры правого берега реки Тасты-булаг, впадающей в озеро Даян-нур ( Ковалев , 2015; Ковалев, Мунхбаяр , 2015). В 2019 г. была обнаружена плита, сведения о которой опубликованы нашими коллегами в Монголии ( Мөнхбаяр и др. , 2019). На этой плите изображена композиция из двух лошадей – большой и маленькой, выполненных в абсолютно тождественной с характеризуемой нами выше манере. Кроме всего прочего, их сближает даже характерный участок на спине большого животного (попона?)¹.

Таким образом, стилистические различия позволяют сделать вывод о том, что два изображения лошадей в «калгутинской» манере можно считать ранними, а композиция из двух лошадей, малой и большой, может быть отнесена к более позднему времени, к эпохе бронзы, и более того, может быть связана с чемурчекской культурной традицией.

Не возникает оснований предполагать, что изображение лошади № 5 схоже по стилистике с «калгутинскими». Наличие четырех ног и хвоста, совершенно иная манера передачи туловища, головы, отсутствие парциальности, своеобразная манера передачи копыт животного – все это говорит о принадлежности к иной изобразительной манере, отличной и от «калгутинской», и от чемурчек-ской (рис. 5: 15 ). На основании стилистических аналогий можно предположить, что это изображение также выполнено в эпоху бронзы (рис. 5: 15–17 ).

Отдельного внимания требует наиболее крупная зооморфная фигура № 8 (рис. 3: 8 ) в верхней части плоскости (рис. 5: 6 ). Она может быть интерпретирована как изображение марала, которое позже было подновлено и переоформлено в быка (рис. 6: 7, 8 ). На это указывают такие детали, как характерный корпус животного, раскидистые рога, выполненные в технике гравировки и шлифовки. Позднее поверх них был добавлен полукруг, передающий рога быка в присущей для бронзового века манере (рис. 6: 9 ), однако стоит отметить, что пикетаж этой детали выглядит довольно свежим. В целом, этот петроглиф подновлялся и дополнялся как минимум три раза (рис. 6: 7, 8, 9 ). Сложно сказать, на каком этапе появились в современном виде голова и морда этого животного, но манера ее передачи сопоставима с натуралистично переданными изображениями марала на памятниках Музды-Булак (рис. 5: 7 ), Хар-Салаа II (рис. 5: 8 ), Калбак-Таш I (рис. 5: 9, 10 ) и других памятников Алтая и Монголии. В. Д. Кубарев относил петроглифы, выполненные в подобной манере, к неолиту ( Кубарев, 2010. С. 22). Особенно близкие аналогии данному изображению марала можно видеть на валуне, обнаруженном на плато Укок, на оз. Музды-Булак ( Молодин, Черемисин , 2002. С. 60. Рис. 1). Стилистическая манера изображений маралов, безусловно, своеобразна. Публикуя материалы Музды-Булака, мы связали имеющую место манеру с изображениями этих животных на культовом комплексе Кучерла, которые, в свою очередь, могли быть связаны со слоем афанасьевской культуры многослойного культового комплекса ( Молодин , 1996). Должны констатировать, что на сегодняшний день ситуация с датировкой этих и подобных изображений не прояснилась. Как бы то ни было, в контексте изучаемого палимпсеста изображение этого животного явно занимает особое место среди других рисунков. Изображения № 6 и 7 пункта Цагаан-Салаа IV (рис. 3: 6, 7 ) выполнены в натуралистичной статичной манере, однако их сложно отнести к определенному пласту в наскальном искусстве региона.

На рассматриваемой плоскости пункта Цагаан-Салаа IV присутствует множество изображений козлов и баранов, выполненных в схематично-стилизованной манере (рис. 5: 18 ), а также фигура стреляющего лучника (рис. 5: 21 ). Они могут быть отнесены либо к гунно-сарматскому времени, либо к древнетюркской эпохе ( Кубарев , 2009. С. 19, 20; 2010. С. 19) (рис. 5: 19 ). Круг аналогий этим петроглифам чрезвычайно широк в масштабах наскального искусства Центральной Азии. Решающим аргументом в пользу отнесения их именно к периоду Средневековья служит изображение сложного лука, характерного для этой эпохи (рис. 5: 21, 22 ).

Заключение

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы. Прежде всего, нужно констатировать, что перед нами замечательный образец художественного творчества, содержащий произведения стилистически разных хронологических и культурных традиций, характерных для данного района Центральной Азии. То, что отдельные изображения многократно перекрывают друг друга, дает нам редкую возможность ранжировать их по хронологии. Можно считать доказанным,

Рис. 6. Предположительная последовательность создания изображений на плоскости пункта Цагаан-Салаа IV ( 1–9 )

что две фигуры лошадей, выполненных в «калгутинском» стиле, неоднократно перекрыты более поздними изображениями других эпох и, прежде всего, композицией из двух лошадей, датируемых эпохой бронзы, в манере, характерной для чемурчекской иконографии. Представляется, что к типичным для чемурчек-ского искусства образам, выделенным А. А. Ковалевым (2015), можно добавить и изображения лошадей, имеющие особенности, подчеркнутые выше. Реалистичные изображения двух маралов, выполненные в статичной манере, сложно отнести к той или иной эпохе. Рога одного из животных перекрывают голову другого, однако перед нами, скорее всего, тот случай, когда временной промежуток между нанесением фигур был незначителен, и, судя по стилистической близости, они были нанесены в одну эпоху.

Еще одну важную страницу в художественном творчестве, отразившуюся на палимпсесте Цагаан-Салаа IV, можно видеть в обособленном изображении марала (позднее переоформленного в быка). Марал передан в характерной для неолита (или ранней бронзы) манере, отличной и от «калгутинской», и от «че-мурчекской». Впоследствии, вероятно – в эпоху развитой бронзы или в средневековье, марал был переоформлен в быка.

Наконец, в период средневековья художник заполнил нижнее, свободное пространство, нанеся композицию передвижения характерными цепочками горных козлов (возможно, преследуемых собакой) и стреляющего в них охотника. Конструкция лука позволяет отнести данную композицию к Средневековью.

Таким образом, перед нами палимпсест, являющийся во многом ключевым для понимания периодизации стилистических блоков первобытного творчества конца верхнего палеолита, ранней и развитой бронзы, а также средневековья.