Парадоксы и противоречия 20 века (цивилизация и культура)

Автор: Брагина Л.И.

Журнал: Культура: теория и практика @theoryofculture

Статья в выпуске: 1 (4), 2015 года.

Бесплатный доступ

Статья представляет размышления автора о современном обществе, культуре и искусстве. Ставятся проблемы диалога культур, кризисов, парадоксов и противоречий в оценках, «войны» приоритетов, разнообразия культурного опыта.

Проекты, информационная свобода, лес, информационная культура

Короткий адрес: https://sciup.org/144159750

IDR: 144159750

Текст научной статьи Парадоксы и противоречия 20 века (цивилизация и культура)



2015. ВЫПУСК 1(4) (ФЕВРАЛЬ)

БРАГИНА, Л.И.ПАРАДОКСЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ XX ВЕКА (ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА)

Человечество как общность людей развивается с познанием своего же развития. Уходящий век - эпоха мировых, национально-освободительных и локальных войн, политических и экономических кризисов, социальных, научно-технических, культурных и сексуальных революций, экологических и демографических катастроф.

Политические, социологические, культурные теории вскрыли механизм общественных процессов изменения цивилизационных и культурных координат. В XX веке наблюдалось в общественной жизни, науке, искусстве «триумфальное шествие» парадоксального. В культурном пространстве обосновались «мастера парадоксов», «инженеры абсурда», профессионалы и любители эпатажа и авантюризма. Парадоксы, противоречия, альтернативы, феномены - суть объективной реальности.

Абсурд - причина и следствие парадоксов и противоречий. Абсурд - разрыв частного и общего. Когда он объект истории, пишется история абсурдов, когда он объект искусства, создается абсурдистское искусство, которое становится частью реальности, превращая ее в абсурд. В системе парадоксов и противоречий «абсурдизм» - пугающее явление прошедшего века и современности, так как абсурд обладает энергией разрушения. В малой дозе, как яд, он может быть безобидным для культуры, искусства, цивилизации и прогресса, а передозирование приводило к тяжелым абсурдным ситуациям.

Общечеловеческое существует и реализуется в национальных формах. Общечеловеческие и национальные ценности не в противоречии! От их баланса в культурах зависит режим существования наций и человечества. Общественный прогресс выработал эталонные образцы самого прогресса, а конкретные цивилизации внедряют их избирательно.

Эпохи, нации, поколения ведут непрерывный диалог. Диалог творческих личностей - искусство, диалог политиков - политика и т.п. Культура диалога изначальна, она осуществляет связь времен и преемственность культурных традиций. Один из парадоксов XX века - широкомасштабная монологизация, попытки уйти от диалога «с кем-то», перейти на диалог «с собой». Монологизация, отрицающая предшествующий опыт, надорвала ткань преемственности, привела к разрыву межнациональных и внутринациональных связей, к политическим, демографическим катаклизмам, к духовной растерянности, к утрате основных национально-культурных парадигм, блокирующих вирусы разрушения. В этом плане показательна отечественная история. Национальный нигилизм в России начал произрастать в XIX веке в формах революционных, политических, идеологических доктрин, а в XX веке он реализуется в форме политического, художественного и бытового «авангарда», который осуществлял отрицание национального в подражательных, вненациональных формах. Ни одно культурное «Возрождение» как эпоха обновления не отрицало багажа национально-культурных достижений, поэтому нам известны итальянское, французское, немецкое, испанское и другие Возрождения, кроме русского. Как ни прискорбно признавать, но ограниченность русского менталитета в национальном нигилизме и максимализме, в неспособности видеть и воспроизводить оттенки.

Нигилизм, максимализм ведут к войне приоритетов, к их абсолютизации. Любая абсолютизация национальных или интернациональных культурных ценностей ведет к утрате объекта абсолюта, поэтому никакие ценности в культуре не могут обладать абсолютным приоритетом. Их иерархия выстраивается с учетом общенациональных и общечеловеческих интересов. Не подстегивать распад национальной составляющей, а стимулировать ее, соотнося с общечеловеческими ценностями, есть условие культурного генезиса. Когда в России в начале XX в. осуществлялся погром национальной системы ценностей русской нации, обострился национальный вопрос на всех этно-культурных уровнях. Парадоксальность ситуации начала и конца века отметил Н.Г.Козин в книге «Бегство от России». Интеллигенция «вненациональная» противопоставляла себя «национальной» с позиций вненациональных общечеловеческих ценностей как единственно прогрессивных, жизнеспособных, а результатом «победного шествия» вненационального стала духовная дезориентация, политическая и экономическая дестабилизация, утрата многих национальных и общечеловеческих ценностей.

Национальные, культурные, религиозные противоречия присущи каждой цивилизации и культуре. Можно ли распознать их логику до конца, чтобы устранить? Наверное, нет, но их можно смягчить, не позволить им перейти в хроническую форму, стать главной исторической реалией. Любая этнокультурная общность имеет право на свою историю и культуру.

Но культурный космополитизм может стать культурной агрессией, культурным вандализмом. Самая молодая культура – американская – становится диктатором на планете.

Что может скрепить мир в единое цивилизационное, культурное и духовное пространство, не лишая каждый регион цивилизационной и культурной самобытности? Идеологическая скрепка (опыт СССР) – слабая; силовая политика (опыт США) – угрожающая; экономическая (единая Европа) – недостаточна; экологическая – обнадеживающая; а единая вера как объединяющая идея оказалась несостоятельной. Только в комплексе, при условии действия универсальных этических и нравственных ценностей они могут обеспечить жизнеспособность и будущее человечества.

Модель бесконфликтного существования личности в социуме как проблема в XX веке рассматривалась на личностном, национальном и общечеловеческом уровнях в системе прав человека. Так как ни одна нация исторически не имеет особых прав, то принадлежность к национальной общности не может быть в противоречии с правами человека. В практике XX века много примеров обратного. Ареал господства прав человека ограничен.

Свобода выбора оказалась самой непосильной ношей для человека. В основном это право реализовывалось в плоскости выбора между плохим и очень плохим. Это не свободный, а вынужденный выбор в системе общественных возможностей и необходимостей. Личность свободно выбирала позицию «быть против» или «просто не быть» – консерватором, демократом коммунистом, авангардистом и т.д., но она была не свободна от результатов выбора. Абсолютная самостоятельность индивидуума не абсолютна, свобода одних оборачивается несвободой других. Воля одного делает другого бесправным. Свобода оказалась несовершенной формой и ограниченным средством прогресса.

Свобода как желаемая необходимость превращается в неизбежность. Программно-утопические установки на унифицированную свободу для всех оказались несостоятельными. Свободные общественные институты (парламенты, союзы, фонды) не могут обеспечить свободу каждой личности в социуме. Личность и социум на социальном и индивидуальном уровнях находятся как бы в неразрешимом противоречии. Социум в целях самосохранения вправе требовать от субъекта компромиссных позиций и гашения личностных амбиций.

В эпоху кризисов, войн, катастроф (каковым был XX век) личность стремилась самоизолироваться в социуме и в его культурном пространстве. Мораль личности не может быть независимой от общественной морали, а в период переоценки нравственно-этических и других ценностных ориентацией дискомфорт индивидуального существования усиливается. Личность в противоречии и сама с собой, так как в ней переплетаются гордость и великодушие, индивидуализм и коллективизм, любовь и ненависть…

Примеров невостребованности личности социумом в XX веке много, как и примеров консолидации личностей в профессиональные, политические и общественные группы, борющиеся за приоритеты или претендующие на открытие истин «в последней инстанции». В XX веке «носителями истины» были социалисты, коммунисты, фашисты, экономисты, различные творческие группы и объединения.

К концу века заметно повысился уровень правосознания, но снизился уровень нравственного осмысления человеком самого себя. В течение века звучали и реализовывались воинственные лозунговые позиции: отсутствие морали есть мораль; отсутствие закона есть закон; отсутствие смысла – смысл; отсутствие разума – сверхразум. Господство прав человека на уровне личных отношений достигалось трудно, а на уровне общественных, национальных и межнациональных – еще труднее.

Идеалы – фундаментальная составляющая общественного сознания и национального самосознания, продукты социального и культурного опыта. Общественные идеалы «рая земного» и «человека, в котором все прекрасно», не реализовывались. В интеллектуальной среде дискутировались новые общественные идеалы, критически переосмысливались прежние.

В эпоху разрушения сословных границ разрушались фундаментальные культурообразующие основания. Устранение общественных противоречий революционными средствами «разрушения», «освобождения» приводило к новым противоречиям и трагическим завершениям. Например, криминальное разрешение идеальных (утопических) социальных программ по принципу «лес рубят – щепки летят», когда миллионы людей оказались в положении «щепок».

Идея тотального «освобождения» от идеалов, традиций, моральных норм и социальных ограничений стала деспотической идеей тотального разрушения культурных ценностей «во имя». Нельзя игнорировать идейную мотивацию в культурном процессе, но наблюдается такой парадокс: чем более идейно обусловлено движение, особенно в культуре, (например, культурные революции), тем оно более стремительно движется по нисходящей линии. Сформировать культурную традицию по плану, проекту трудно, а разрушить легко.

Традиция – результат общественной и культурной практики поколений. Традиция объединяет нации, этносы, поколения, социальные группы. Новация – результат творческого эксперимента, она разъединяет общности. Война традиции как культурному рабству была объявлена еще в XIX веке. Эксперимент стал целью и смыслом художественного творчества авангардистов XX века, а отрицание – законом и формой существования в социокультурном пространстве. Мировоззрение художника отрицало истину как таковую, а его творчество демонстрировало как бы ее обретение. Художественный стиль – трансформатор художественного мышления и транслятор художественноэтического знания. Абстрактное мышление – философия и религия XX века.

Искусство XX века исчерпало идеи и темы сентиментализма, романтизма, классицизма, реализма и, скорее, вынуждено было перейти на «бестемье», беспредметность, безыдейность, отказавшись от привычной образности и символики. Парадокс в том, что авангардное искусство зарождалось как альтернативное идеологизированному и политизированному искусству, но во всех течениях авангарда присутствовал социальный динамизм и политические амбиции. Политизация и идеологизация культуры против навязчивой политизации и идеологизации жизни – также противоречие ушедшей эпохи.

В художественном направлении постмодернизма навязчивая идея открытия «нового-другого» отождествляла реальность только с предметами реального мира, без их причинно-следственных связей. В новых художественных системах акценты были перенесены с образа на фрагмент, с действия на момент действия, с описания на символ, с утверждения на намек, догадку, недосказанность. Случай, прозрение, интуиция как творческие категории стали претендовать на универсальность. Частное подменило общее. Парадоксально – при отрицании разума как основной творческой категории новые художественные формы моделировались рациональными технологиями.

Творческая интеллигенция, освободив себя от необходимости «творить на злобу дня», перенесла свое внимание с высоких чувств и героических порывов на инстинкты, «на внутренние органы души и тела». Высокоидейное и реальное было отодвинуто безыдейным и ирреальным. В этом плане показателен сюрреализм – самое противоречивое направление в искусстве XX века. Противоречие заложено в его названии.

В начале XX века Андре Бретон в манифесте сюрреализма написал об «абсолютной истине диалога путем освобождения обоих собеседников от долга взаимной вежливости». При всей абсурдности этой позиции освобождение от диалога и от вежливости состоялось шире, чем мог предполагать автор манифеста.

Сюрреалисты видели возможность реализации абсолютной свободы во сне и в творчестве. В общественной жизни они признавали революцию как форму существования наяву, исповедуя политический троцкизм, при этом отрицая разум как инструмент познания. Убедившись в «безумии» мира, они призывали к тотальному «сюрреалистическому безумию».

В век воинственных политических «измов» искусство реагировало на проблемы века в рамках формализма, структурализма, конструктивизма, супрематизма, сюрреализма и других «измов». Дадаизмы призывали к радикальному коммунизму. Футуристы перед Первой мировой войной призывали к уничтожению «всего и вся». Творческие группы в России – «Серапионовы братья» (1921 г.), АХР (1922 г.), «Перевал» (1923 г.), РАПП (1925 г.), супрематизм Малевича – все это составляющие общего противоречивого процесса, волны которого докатились до конца XX века.

Цивилизация, культура в XX веке меняли «старое платье на новое», экспериментируя с политическими системами, с людьми, моралью, умом, художественными стилями, традициями, идолами, идеалами, образами, символами.

С возрастанием серьезности проблем XX века как бы в обратной пропорции возрастала интеллектуальная и творческая безответственность, отстраненность от проблем жизни. В эпоху смертей, войн и прочего безобразия формировалась эстетика безобразного, общественному сознанию «прививалась» антигуманность, поддерживались эсхатологические настроения, ощущение обреченности цивилизации и человека.

Когда красота, радость, мудрость уходят из повседневной жизни, они уходят из искусства и наоборот. Творческие нервы художественной элиты улавливают самое опасное. В общественной и художественной жизни XX века баланс сил был в пользу фальшивого и безобразного. Искусство адекватно реагирует на время «разбрасывания и собирания камней». Главным героем искусства XX века оказалось «время».

Искусство сыграло роль увеличительного стекла, рассмотрев время и проблемы времени в лупу, через традиционные и нетрадиционные художественно-образные формы и вывело проблемы на уровень знания о них. Парадоксально то, что художник, остро чувствующий пульс времени, сам себя ощущает беглецом из своего времени, и таким воспринимают его современники.

Творчество и есть попытка выйти за пределы существующей системы ценностей, ориентиров, ограничений. Художник-новатор говорит на незнакомом или малопонятном художественном языке, но желает быть востребованным обществом, хотя его «новация» всегда за пределами этико-эстетического опыта восприятия. Выход из этой парадоксальной ситуации – в образовании замкнутых, элитарных кругов культурного общения, творческих сообществ, кружков, групп.

Создаваемые конструктивистами в начале века целесообразные проекты воспринимались нефункциональными, абсурдными, а в конце века эти идеи широкомасштабно реализовывались в городском строительстве, в производстве, в быту, в моде, в практике дизайна, рекламы. Ширпотреб, китч приняли эстетику структурализма, восприняли постмодернистские идеи, трансформировав их в принцип «ничего ни о чем».

В начале века немецкий философ Виндельбанд заметил, что кризисное состояние духа вызывает новообразования культуры, и культура не знает другого способа преобразования, как появление контркультурных тенденций. Культура – система ценностей, смыслов, ориентаций и координат, и как всякая система порождает антисистемы, подсистемы или альтернативные установки. Массовая культура – подсистема, альтернативная элитарной, бездуховность – альтернатива высокой духовности. Антисистемы в культуре – общность людей с негативным мироощущением.

Востребованное массовым сознанием элитарное «искусство для искусства» оказалось искусством для многих. Произведения Н. Рериха, М.Врубеля, Чурлениса и др. в начале века вызывали настороженность у большинства, а в конце века – востребованы большинством.

Формирование массовой культуры или молодежной – результат демократизации общества. Молодежь XX века – социальная группа, а не возрастная. Молодежная культура – феномен современной цивилизации. Это подсистема смыслов, средств выражения, стилей поведения в системе доминирующих ценностей. Подсистема борется с доминирующими стереотипами, но порождает собственные. Культурные запреты в молодежной культуре становятся модой, культом стереотипом, а сама культура – фабрикой сознания и вкусов (Эрих Фромм). Понятность, доступность, легкость, развлекательность, безыскуснсть, документальность (правдивость) массового искусства позволяют ему быть массовым (популярным).

Как бы критически ни оценивали этого «субкультурного врага»: однообразная разнообразность, дурная множественность или дурное единство, галлюцинаторная культура, культура примитивов и коллективной одержимости, – это реальность, в которой не лучшим образом объединяются идеология воинствующего индивидуализма и психология толпы. Массовое искусство не демонстрирует профессионализм и умственное напряжение, но оно более злободневно, чем элитарное. Не случайно «хиппи» оказались одним из факторов формирования «зеленых».

Элита создает уникальное, массовая культура – популярное. Уникальное не может быть популярным, они в противоречии.

Стержень массового сознания – традиция, и если она разрушается, «массы» заполняют культурный вакуум новой традицией, сформированной «на скорую руку».

«Бесстилевая эпоха» (XX в.) в экспериментальном запале не растеряла драгоценный генофонд и признала генетическую зависимость нового от старого.

Молодежная культура сегодня – мощная подсистема мировой культуры со своей знаковой системой, информационным пространством, технологиями, приоритетами в культуре и искусстве. Молодежная культура по-своему объединяет мир. Она не имеет полярных национальных характеристик, в ней обрабатываются местные художественно-эстетические оттенки. Молодежь живет без границ!

Молодежное искусство несет в себе заряд идейной тревожности как вызовов идейной безмятежности поколения «отцов». Проблема «отцов и детей» с уровня семейной проблемы в XIX в. вышла на уровень мировой общественной проблемы в XX в.

В XX веке противоречия между поколениями приняли драматический характер. В разных странах в разной степени и формах произошел разрыв поколений, но с общим результатом – формирование молодежной социокультурной прослойки с автономной культурой.

Молодежь – наследница проблем века, и решает она их со свойственным ей максимализмом, способностью широкомасштабного упрощения, авантюризмом, безответственностью, игривостью. Игра с жизнью для многих заканчивается смертью. Угрожающе-парадоксальная альтернатива политическому, национальному, идейному экстремизму.

«Зарвавшаяся бескомпромиссная эпоха, породившая несколько «потерянных поколений», – самая худшая характеристика XX века.

В ушедшем веке осознавалась необходимость гармонизации прав человека и природы. Природа и человек – в противоречии, угаданном и выраженном древними в образе первородного греха.

Философия, литература, искусство тысячелетия пытаются ответить на вопросы: человек – часть природы или ее господин? назад к природе, или вперед к человеку? На романтических вершинах искусства и литературы XIX – XX веков оказался человек, укротивший инстинкты и естественные потребности или укрощающий природу и человека.

Образный демонизм, демонология, подкрепленные психоанализом XIX и самоанализом XX веков, обусловили попытки лучше узнать природу с целью не подчиняться ей. Это угрожающе опасное противоречие подкреплялось в нашей стране идеологией «не ждать, а брать, брать и брать» у природы.

В целях гуманизации общества и общественного сознания выясняется уровень возможностей человека и личности без их романтического преувеличения.

Политика и мораль, закон и нравственность, цель и средство – в противоречии. Борьба за права человека, за свободы всех форм и уровней задействовали средства, не согласующиеся с моральноэстетическими установками. Лозунг второй половины XX века – «борьба идей, а не людей» – не решил противоречий. Борьба с идеями – борьба с людьми их исповедывающими. К концу века стало ясно, что в ней нет победителей.

Сегодня политика побеждает мораль и этику. Формируется мораль наемника – выполнять то, за что платят политики, и альтернатива ей – не выполнять того, о чем просят политики. В массовом сознании доминирует принцип отстраненности от всякой политики, выражающий отрицательное к ней отношение. Но ни одна культура и цивилизация не отрицают политику как таковую. Результаты политических игр и экспериментов XX века не прибавили политике авторитета, а ее позиции в общественной жизни наоборот усилились, и из «ремесла избранных» она превратилась в «культуру масс».

Феминизм – социокультурное явление XX века – демонстрирует идеологическую направленность изменения соотношения полов в общественной жизни в пользу женщины. В результате изменились нравственные и этические идеалы, нет противостояния мужественности и женственности, но судьба, стиль поведения, вкусы, интересы эмансипированной женщины все еще формируются по мужской ментальности. Борясь с мужской диктатурой, феминистки используют формы и средства «борьбы», наработанные «мужской» цивилизацией.

Идея одинаковости полов завела в теоретические и практические тупики «бесполые» педагогику, психологию, социологию. Идея взаимодополнительности полов ближе к решению проблемы гармонизации мужского и женского начала в общественном прогрессе, чем идея отождествления общественных функций мужчин и женщин.

Динамизм прогресса требует динамичного решения его проблем. Культура – кормилица цивилизации – не поспевает за стремительно бегущей цивилизацией, которая ускоряет свой темп за счет утраты духовности, идейности, за счет утраты прежних смыслов и значений.

Принудительная свобода – парадокс, отражающий реальность: современник не свободен от стереотипов, стандартов – императивов, навязанных ему временем.

«Авгиевы конюшни» цивилизации должны расчищать творческие личности. Новая «переоценка ценностей» неизбежна. Заметно стремление вернуть словам и художественным образам реальные значения, называть вещи своими именами.

Все культурные эпохи переживали накал страстей в поисках истин, идеалов, средств и форм их выражения. Культурная эпоха, начавшаяся в конце XIX века, не завершается 2000 годом. Признаки новой культурной эпохи только наметились. Лозунговое мышление, компьютерная эстетика, информационная этика, технологичность творчества – результат трансформации форм знания и познания. Но не утрачена способность понимать мир как целое, моделировать виды знания и передавать их другим.

Настораживает вседозволенность «героев» литературы, кино, театра, нежизнеспособность объектов постмодернизма, мода «унисекса», опасный рефрен «умру – пока молодой», агрессивность и другие эксцессы молодежной культуры, которые формируют представление как будто человечество доживает последний век.

Показательно появление новых проблем: экология культуры, экология сознания, экология души и др., которые будут решаться в контексте других проблем современности. Но заметен переход искусства на миролюбивые позиции. Индивидуализм в творчестве стал менее воинственным, а гуманизм оттесняет прочие «измы». Красота, гармония вновь осмысливаются как культурообразующие категории, но в контексте современности. Наметилось равновесие оптимизма и скептицизма в познании и творчестве. Человечество опытным путем нащупывает тропинку к универсальным ценностям, к компромиссу традиций и новаций, к корректной политике.

Позитивный потенциал современности позволяет надеяться на онтологическое единство мира, несмотря на противоречия и парадоксы, переходящие иногда в угрожающее противостояние человека и природы, мужчины и женщины, отцов и детей.

Список литературы Парадоксы и противоречия 20 века (цивилизация и культура)

  • http://theoryofculture.ru/issues/36/748/
Статья научная