Партия власти в российском модернизационном процессе

П арламентские и президентские выборы 2011–12 гг. значительно активизировали дискуссии о перспективах и механизмах модернизации России. Интерес к этой проблематике вызван не политической конъюнктурой, связанной с предвыборной гонкой и неоднократными заявлениями руководства страны, а, прежде всего, тем, что значительная часть общественности стала осознавать: модель развития, которой Россия следовала с 2000 г., на сегодня исчерпана. Сложившаяся этатистская модель модернизации, основанная на локальных социальных реформах, показала свою ограниченность. Разразившийся в 2008 г. и продолжающийся по сей день мировой экономический кризис побуждает участников дискуссий заново оценить перспективы развития страны и инструментарий решения проблем ее развития, предлагаемый различными политическими силами. Сложился определенный консенсус по поводу насущных задач, стоящих перед нашей страной, и приоритетов ее развития. Таковыми выступают создание нормальной инвестиционной системы, преодоление зависимости бюджета от сырьевых доходов, создание новых технологий, инвестиции в человеческий капитал, преодоление демографического кризиса, снижение социального неравенства, обуздание системной коррупции. В политической сфере основные политические акторы, несмотря на возросшую в 2011–12 гг. социальную и политическую напряженность в обществе и искушение использовать ее для решения текущих предвыборных задач, подтвердили свою приверженность эволюционному пути развития. В то же время данная ситуация не только не снимает вопроса о способности существующей политической системы обеспечить модернизацию, но ставит на повестку дня вопрос о системной политической реформе. Судя по всему, высшее руководство страны это понимает. «Наше гражданское общество стало несравненно более зрелым, активным и ответственным. Нам надо обновить механизмы нашей демократии. Они должны “вместить” возросшую общественную активность»¹. Политика модернизации предполагает, что отдельные политические институты и политическая система в целом должны соответствующим образом меняться, что полностью относится как к партийной системе, так и к отдельным партиям.

Надо понимать, что любое общество исторически приходит к определенному порядку управления, и для российских условий режим доминирования, моноцентризм всегда были способом поддержания конвенции и эффективно функционирующих институтов. Обратной стороной такого порядка с высокой долей вероятности может стать формирование механизма, который, гарантируя воспроизводство политического режима, способствует сохранению status quo в интересах отдельных политических акторов, препятствует любым инновационным процессам в обществе и политической сфере.

Особенности отечественного партоге-неза привели к тому, что российские партии существенно отличаются от классических моделей и западных образцов. С одной стороны, неструктурированность общественных интересов, низкий уровень социальных связей и солидарности, неразвитость гражданского общества, особенности политической культуры, а с другой – характер и специфика распределения власти стали ощутимыми препятствиями для становления и стабильного функционирования партийной системы. Избирательная система на выборах в Государственную Думу – пропорциональная, она объективно должна создавать стимулы для развития и роста партий, но форма правления – президентско-парламентская с сильным перевесом президентской власти. Конституционные нормы и практика не предполагают участия политических партий в формировании правительства и закрепляют зависимость его состава от результатов президентских выборов. Президент оказывается основной фигурой в системе разделения властей. Поскольку выборы главы государства осуществляются не на партийной основе, то политические партии лишены возможности оказывать сколько-нибудь существенное влияние на осуществление политического курса и нести за него ответственность. Это препятствует развитию партийной системы, поскольку российский парламент имеет довольно узкие полномочия, а партии, представленные в нем, не только не могут влиять на состав правительства, но, как показывает политическая практика, и не являются серьезными акторами в борьбе за пост президента.

Подобная практика ослабляет стимулы к партийному строительству и межпартийной конкуренции. Снижается ценность артикулированных идеоло -гических позиций политических партий, закрепленных в партийных программах. С другой стороны, подобная практика предполагает создание партий власти, призванных выполнять важнейшие функции формирования и обеспечения «навязанного консенсуса» между доминирующим актором и остальными игроками в политико-экономическом пространстве, модератора партийного и электорального рынка, гаранта контроля над парламентом. Руководитель департамента политологических программ Центра политических технологий А. Зудин, оценивая состояние политического режима в России и перспективы его трансформации, констатирует, что режим доминирования реализуется через политическую партию, которая может функционировать в разных форматах. Применительно к современной России говорят о доминирующей партии «гегемонистского» типа. Согласно Джованни Сартори, главная особенность «гегемонистской» партии состоит в том, что она поддерживает свое постоянное пребывание у власти при помощи принуждения, запугиваний, фальсификации и лжи. В соответствии с нормативной теорией демократии «гегемонистская» партия – стержень авторитарного режима. Зудин полагает, что отличие предоминантного и гегемонистского формата доминирующей партии следует определять через сокращение масштабов использования административных инструментов, а не через сам факт их использования, как ранее доказывал Сартори 1. Представляется не совсем корректным определение российской партии власти через геге -монистский формат. Можно констатировать тенденцию в сфере властных отношений, заключающуюся в переходе от политических к административнотехнологическим методам управления, тенденцию своеобразной деполитизации власти. Хорошо известны факты, свидетельствующие о достаточно широком использовании административных рычагов при проведении предвыборной кампании, организации выборов и подсчете голосов, о нежелании или неспособности прислушаться к активистам обществен -ных движений, к оппозиции, о наличии ограничений СМИ, о формализации и бюрократизации внутрипартийных отно -шений в «Единой России». О том, что эта тенденция не стала определяющей, сви детельствуют результаты парламентских выборов 2011 г.

Вторая тенденция заключается в обре -тении «Единой Россией» политической субъектности. Партии, претендующей на то, чтобы не просто быть институтом ста бильности и электоральной консолида ции большинства общества, но и играть роль партии модернизации, партии, которая будет одним из главных полити ческих моторов реализации программы модернизации, еще предстоит доказать, что она способна выполнить эту роль, что она является партией, готовой принимать ключевые решения. Деятельность партии, равно как и тот плюрализм, который ею допускается, носит весьма ограниченный характер. Политические взаимоотноше ния «Единой России» с ключевыми адми нистративными органами (правительство, администрация президента) складываются таким образом, что не позволяют говорить о партии, как о самостоятельной политиче -ской силе. Различные административные инстанции формируют партийные списки ЕР, а не последняя формирует правитель ство и его политику. Тот факт, что в составе руководителей и членов «Единой России» находится влиятельная часть чиновни чества и бюрократии, вовсе не означает, что они участвуют в государственном управлении и принятии решений, исходя из партийных программ и приоритетов. Безусловно, партия и ее руководство про -являют собственную инициативу, предла гают собственные варианты решения воз никающих проблем, участвуя в процессе принятия окончательных решений, но делают это в роли вспомогательной, а не главной политической силы, что и послу жило основанием для тезиса о потере ею политической субъектности.

Ключевым моментом формирования политической субъектности является про цесс делегирования, в котором предста витель получает от группы право и власть образовывать группу. Конституируя группу, он ведет символическую и прак тическую борьбу, направленную на сохра нение или трансформацию социального мира, сохраняя или трансформируя кате гории восприятия этого мира1.

Так, отсутствие идеологии у партии власти определялось тем, что она предна значена исполнять роль инструмента для сохранения статус кво, а не механизма реформ. «Единая Россия», определившая в итоге долгих поисков свою идейную плат форму как консерватизм, соответственно стала говорить о «консервативной модер низации». Возражения идейных оппонен тов о несовместимости модернизации и консерватизма следует признать несосто ятельными. Политическая идеология кон серватизма вполне может служить осно вой для выработки модернизационной стратегии. Существуют и консервативные концепции политической модернизации. Показательно другое. Политическая пози ция — это всегда обнаружение границ, раз -личие и противопоставление, через кото рое конституируется группа. Основная демаркационная линия прослеживается в комментарии Б. Грызлова. «Российский консерватизм, — считает он, — это идео-логия развития, опирающаяся при этом на достижения прошлого, на традицион ные ценности, на российскую историю, культуру, духовный путь нашей страны. Россия — страна великих побед, фунда-ментальных научных открытий, огром ных достижений промышленности, само бытной национальной культуры. Было бы ошибочным отказываться от этого. Однако механическая консервация без структурных преобразований не только не позволит сохранить достигнутое, но и приведет к постепенной утрате накоплен ного потенциала»2. Основное размежева-ние выявлено четко: те, которые стоят на почве национальной традиции, и те, кото рые ориентируются на западные образцы. Но это концептуальное продолжение идеи «суверенной демократии» оставляет открытым вопрос о том, какое реальное содержание лидеры и идеологи «Единой России» вкладывают в озвученную ими формулу.

Если с этой точки зрения посмотреть на предвыборные кампании «Единой России» 2007—2011 гг., то следует выде-лить основной тезис ее позиционирова ния: «Единая Россия» — партия «реальных дел». Ставка партии на реальные дела и конкретные проекты, которые реализуются «Единой Россией» и при партийном участии, служила одним из основных, наряду с доверием к лидеру, факторов электорального успеха «Единой России». Противопоставление тех, кто занят «реальными делами», и тех, кто занят безответственной политической демагогией, было использовано и в последней избирательной кампании, но привело к несколько неожиданным, судя по реакции партийных идеологов, последствиям. Во-первых, партия власти вела реактивную кампанию, кампанию в поддержку тех или иных дел и заявлений, но политические партии должны идти на несколько шагов вперед, они должны показывать ориентиры обществу, формулировать задачи, будущую стратегическую повестку дня развития России. Необходимость инновационной, стратегической роли партии особенно важна в кризисные эпохи. Показательно в этом отношении мнение еще одного эксперта – политтехнолога, связанного с командами президента и премьера Г. Павловского, который также отмечает, что стратегических решений «Единая Россия» не вырабатывает. «Они вечно ждут чужих решений. Ждут реакции президента и премьера»1. Сегодня апелляция к «стабильности» уже не является действенной – она оценивается как «сама собой разумеющаяся», зато есть достаточно масштабный запрос на «образ будущего», по сути, не удовлетворенный ни одной политической силой.

Во-вторых, не следует удивляться тому, что все более частым становится атрибутирование партии ответственности за неудачные или вызывающие критику явления и конкретные дела. Сразу после думских выборов эксперты заговорили о стремлении Путина дистанцироваться от единороссов, которые стали основной мишенью протестных настроений в обществе, о необходимости ребрендинга партии.

В-третьих, невозможно обеспечить конструктивный консенсус, конституирующий социально-политические общности, служащие опорой российской государственности, без соответствующей институционализации и учета содержания протестных настроений, охвативших российское общество в 2011–12 гг., к чему оказалась не готова «Единая Россия». Демаркация политического пространства, проведенная в выступлениях партийных деятелей в ответ на протест на Болотной площади, закрепляет за последними ярлык «оранжистов», дестабилизирующих обстановку. Показательно, что содержательный ответ на общественные настроения был дан не партийной организацией, а в предвыборных статьях В.В.Путина.

Расколотость современного российского общества, состояние его социальнополитической самоорганизации, возрастающее значение сетевых технологий мобилизации, обострившиеся противоречия между элитными группами делают, на наш взгляд, трудноосуществимыми прежние способы обеспечения стабильности и электоральной консолидации общества вокруг доминирующей партии. Функции доминирования в партийном пространстве более эффективно может выполнить партийный картель.