Переход священнослужителей Рязанской епархии в старообрядчество и деятельность Духовной консистории по этому поводу (конец XIX - начало XX вв.)

Priest Dionysius Yurievich Patrushev

Master of Theology, Dean of the Eastern District of Ryazan, Key Keeper of the St. Catherine Church in Ryazan.

* Photos are taken from open sources.

В судопроизводственной практике Рязанской духовной консистории1 проходило разбирательство дел разного характера. Дела касались разнообразных сфер жизни клириков епархии. Консистория разбирала споры между клириками и мирянами, также и между самими клириками, расследовала случаи обвинения клириков в неблаговидных поступках (пьянство, прелюбодеяние, блуд), выявляла нарушения в ведении приходской документации (исповедных росписей, метрических и обыскных книг и проч.). Но, вероятно, самыми резонансными процессами были дела, связанные с переходом священников в старообрядчество, которые заканчивались запрещением клириков в священнослужении и, как следствием, лишением сана. Поскольку, Устав духовных консисторий 1841 г. предписывал, что если клирик перешел из правосла-

Рязанская губерния в начале XX в.

вия в ересь или раскол, то такового наказывали лишением сана и исключением из духовного звания2, другого правового взыскания к священнослужителю и не могло быть применимо.

Стоит заметить, что с момента отделения ревнителей старого обряда от Православной Церкви в середине XVII в. до образования в лоне старообрядчества согласий наблюдался значительный приток к ним «беглыіх» православных священнослужителей, не согласных с религиозной политикой Российской империи. С периода четкого разделения самих старообрядцев на согласия во второй половине XVIII — начале XIX в., и в особенности начиная с эпохи императора Николая I, численность «беглых» священнослужителей существенно уменьшилась. В настоящее время в архивном фонде Рязанской консистории выявлено несколько дел, описывающих указанное явление. Анализ этих дел и будет представ -лен в настоящей статье.

Известно, что старообрядцы-беспоповцы категорически отрицали священство, и поэтому православным клирикам путь в это согласие был закрыт. Старообрядцы-поповцы «австрийского согласия» не принимали из православия священников в сущем сане. Одним из условий приема было перекрещивание кандидата и возможное дальнейшее рукоположение. Поэтому для «беглого» православного клирика оставался переход только в одно согласие — к беглопоповцам, где предварительно приносилось покаяние и отречение от «никонианской ереси» (хотя существовал и иной взгляд — прием через миропомазание). Необходимо отметить, что на Рязанщине не получило широкого распространения согласие старообрядцев-беглопоповцев, существовали лишь небольшие общины, которые и содержали попеременно «беглых», т. е., бывших православных священников. Примечательно, что случаи ухода священнослужителей Рязанской епархии в сектантство в настоящее время пока не выявлены.

Итак, во второй половине XIX — начале XX столетий известно три случая перехода священнослужителей Рязанской епархии к беглопоповцам- старообрядцам. Это клирики Сергей Иляхинский, Александр Плавтов и Иоанн Яблонев.

О первом священнослужителе известно немного. Сергий Иляхинский (предположительно перешел к старообрядцам в начале XX в.) первоначально служил в с. Хламове Пронского благочиния Рязанской епархии (округ неизвестен). Уход из Православной Церкви был мотивирован либо конфликтом с правящим архиереем (оскорбленное самолюбие), либо материальным расчетом, поскольку староверы щедро платили своим священникам. Священник Сергий был замечен в Нижнем Новгороде в 1908 г. на соборе беглопоповцев при решении вопроса об избрании собственного архиерея для их согласия. Иляхинский возглавил партию противников этого проекта. Основным аргументом его протеста был тезис, согласно которому, не для того «они бежали от архиереев господствующей церкви, чтобы и здесь снова попасть в их кабалу»3. Приблизительно в 1910 г. Иляхинский был запрещен Рязанской консисторией в священнослужении.

Про Плавтова документы сохранили более подробную информацию. Александр Васильевич Плавтов, из семьи священнослужителя, родился в 1845 г. По окончании Рязанской духовной семинарии в 1875 г. архиепископом Алексием (Ржаницыным) был рукоположен в священный сан и определен клириком в приход с. Красное Егорьевского уезда. В 1877 г. назначен настоятелем в храм с. Пирочи Зарайского уезда. 22 мая 1896 г. запрещен в священнослужении и назначен псаломщиком в приход с. Мостья Ряжского уезда. На момент запрета в его семействе было четверо детей4. Вероятно, в это время у Плавтова созревает план перехода к старообрядцам- беглопоповцам.

Привлекает внимание то, что у священника Александра конфликт с Рязанским епархиальным начальством начался задолго до «бегства» к староверам. Уже через несколько лет после рукоположения (в 1880 г.) Плавтов был оштрафован на 60 руб. за небрежное ведение приходской документации. В 1883 г. за оскорбление прихожанки на несколько недель подвергался прещению в священнослужении. В 1890 г. на три недели был сослан в Иоанно- Богословский монастырь (Рязанский уезд) за незаконное венчание5.

Сделаем небольшое отступление по поводу «незаконного венчания». В Синодальный период истории Русской Церкви венчание должно было совершаться в соответствии с установленными церковным законом правилами (достижение брачующимися совершеннолетия, согласие на брак родителей, не состояние в родстве, венчание людей своего прихода и прочее), если правила не соблюдались, то венчание являлось незаконным. Устав обговаривал следующие виды наказания за подобное преступление: если священник с диаконом повенчал несовершеннолетних, то обоим грозила ссылка в монастырь, священнику — «на половину того времени, сколько не доставало брачившимся до гражданского совершеннолетия», а диакону — на половину срока священника, без снятия обоих с места служения. За повторное преступление обоих клириков снимали с места служения и определяли в причетники на полгода и более. Если не происходило исправления духовных лиц и они после понесенной епитимии продолжали совершать незаконные венчания, то их могли лишить сана и определить в дьячки. Наказывались (по усмотрению консистории) даже клирики, которые не участвовали в венчании, но знали о нарушении и не донесли епархиальному начальству. Если священник совершил венчание, но не произвел брачного обыска, и впоследствии выяснилась незаконность брака, то клирик наказывался содержанием в монастыре от трех до шести месяцев. Наказанию подвергались и за венчание

лиц, состоящих в близком родстве (первые четыре степени) или родстве духовном6.

В 1891 г. Плавтов уже на месяц, с запрещением в священнослужении, вновь был сослан в Иоанно-Богословский монастырь за повторное незаконное венчание и за нелегальную продажу оловянного потира (не указано кому, вероятно, старо -обрядцам). В 1896 г. священник Александр вновь совершает незаконное венчание, за что был запрещен в священнослужении (до совершенного исправления) и определен на должность псаломщика в Зарайский уезд7. Из приведенных примеров видно, что Плавтов не стремился следовать установленным церковным правилам, а сам устанавливал себе критерии для проведения венчания.

Еще один немаловажный факт — священник А. Плавтов около 15 лет состоял на должности окружного миссионера братства св. Василия, епископа Рязанского8. Но неизвестно,

Е_пископ М_елетий (Я_кимов) насколько его миссионерская деятельность была плодотворной.

В начале 1897 г. священник Плавтов принимает решение перейти к старообрядцам-беспоповцам (был принят московской общиной). С этого года начинается эпопея «беглого» клирика. Уже летом 1897 r. он был задержан полицией в Калуге при совершении треб у местных ревнителей старого обряда и прислан для проведения расследования в Рязанскую консисторию, которая заключила его в Рязанский Спасский монастырь. Но по закону от 1883 г. «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб» Плавтова освободили из заключения, и он незамедлительно выехал в Москву, а оттуда к сибирским собратьям. Еще во время допроса в Калужской духовной консистории священник Александр заявлял, что симпатию к старообрядцам испытывал давно, перешел к староверам добровольно (Плавтова приняли через покаяние) и высказывался довольно критично о своем Рязанском епархиальном начальстве9.

Интересны мысли святителя Мелетия (Якимова) по поводу перехода Плавтова к беспоповцам, высказанные в отчете за 1897 г. Св. Синоду. Владыка писал следующее: закон о старообрядцах, принятый в 1883 г., «преследует, без сомнения, прекрасную цель удержать беглопоповцев от перехода в австрийское священство, немощным, склоняющимся в сторону последнего по причине “оскудения бегствующего священства”. Предполагается также возможность привлечения путем дарования раскольникам бегствующего священства (свободного исполнения служб и треб. — авторы ) в лоно православной церкви многих заблудших чад ее. Но таких благих результатов можно было бы ожидать в том лишь случае, если бы переходили к раскольникам благонамеренные иереи, отличающиеся духом любви и мира, а не ненавистники церкви, озлобленные и нетрезвые вроде Плавтова, который корысти ради будет питать в своей раскольнической пастве враждебные чувства к православной церкви»¹⁰.

Также любопытно наблюдение о священнике Александре Плавтове, сделанное в начале XX в. одним из миссионеров братства св. Василия. Миссионер писал, что Плавтов перешел к староверам «будто бы из-за каких-то неприятностей, грозивших ему даже судом. У раскольников, несмотря на пьяный образ жизни и даже какие-то антиканонические поступки, ему живется, по-видимому, сытно и привольно. При приезде к Рязанским беглопоповцам на нем видели такую дорогую одежду и беглопоповцы устраивали ему такую торжественную встречу, что “ему позавидовал бы сам архиерей”»11.

В итоге, священник Александр Плавтов, находящийся под запретом с 1896 г., 4 марта 1908 г. за систематический отказ о принесении покаяния в связи с переходом к старообрядцам- беспоповцам Рязанской консисторией был лишен сана. 31 марта Св. Синод утвердил это решение12. Однако это решение не смутило «беглого» клирика, поскольку Плавтов продолжал именовать себя священнослужителем, но заштатным, Рязанской епархии. Так, в 1913 г. Плавтов, в своем заявлении о регистрации по месту жительства волостному начальству Енисейской губернии, именует себя заштатным священником Рязанской епархии13. Дальнейшая судьба Плавтова неизвестна.

Проанализируем третий из известных случаев перехода клирика Рязанской епархии в старообрядчество.

5 декабря 1898 г. в Рязанскую консисторию поступило донесение от пристава 2 Жиздринского стана Калужской губернии (фамилия указана неразборчиво). В нем сообщалось, что 1 декабря 1898 г. к приставу явился крестьянин с. Вербежичи Курганов-ской волости Константин Семенов (старообрядец) с заявлением о том, что с 30 ноября в его доме проживает «беглый поп» Иоанн Яблонев и правит по их обряду требы. Крестьянин испрашивал законное разрешение на проживание этого человека в их местности. По выяснении было определено, что Яблонев являлся клириком Рязанской епархии и добровольно перешел к беглопоповцам- староверам. Однако, когда было вынесено решение о задержании священника Иоанна, тот удалился из села в неизвестном направлении. Семенов сообщил, что священника они вызвали из Москвы14.

Иван Иванович Яблонев родился 24 ноября 1863 г. (35 лет) в семье священника. Окончил Рязанскую семинарию (1885 г.). После выпуска в течение трех лет занимал должность псаломщика в храме Входа Господня в Иерусалим г. Рязани. 20 июля 1888 г. архиепископом Феоктистом (Поповым) был рукоположен в священный сан и назначен в приход с. Аннино Михайловского уезда. 16 февраля 1897 г. по собственному прошению переведен в приход с. Дурное Пронского уезда, а через несколько месяцев перемещен в с. Коленцы того же уезда, но от перевода отказался и остался без места служения. В семействе у него было пятеро несовершеннолетних детей15.

23 декабря 1898 г. последовал указ святителя Мелетия (Якимова) о запрещении в служении священника Иоанна Яблонева. На просьбы жены Яблонева Александры Васильевны о выдаче паспорта мужу 11 января 1899 г. Рязанская консистория отказала. Тем не менее, супруга настаивала и в итоге она все же добилась своего, и 22 марта Яблоневу был выдан бессрочный паспорт с пометкой о том, что он запрещенный клирик Рязанской епархии16.

Узнав о своем прещении, Яблонев 21 июля пишет возмущенное письмо в Рязанскую консисторию, в котором утверждает, что указание в паспорте о его запрещении в служении незаконно и оскорбляет его как гражданина, ограничивая в правах (непонятно каких, поскольку, перейдя в официально не признанную государством религиозную конфессию, он канонически переставал быть клириком государственной церкви и не имел права совершать какие- нибудь обряды и таинства). Свои выводы Яблонев обосновывал тем, что какого-либо суда над ним еще не было. Основной его просьбой было выдать ему старый паспорт без указаний о запрете. Весьма странно звучит требование священника И. Яблонева, выраженное следующим образом: «Объявить мне: а) сделано ли было запрещение мне в священнослужении и каким образом, б) когда оно сделано и в каком смысле понимать “запрещение в священнослужении”»17.

Ответ консистории от 23 июля был лаконичным. Было указано, что он запрещен распоряжением епархиального архиерея от 23 декабря 1898 г., в выдаче другого документа ему было отказано, а «слова — “запрещение в священнослужении” имеют прямое значение, и понимать из следует в буквальном смысле»18.

В апреле 1903 г. Яблонев был взят на заметку Московской консисторией, поскольку совершенно открыто совершал служение у беглопоповцев. Московское епархиальное начальство провело собственное расследование. Следователем был назначен священник Александр Крылов. Дознание шло с 21 апреля по 1 сентября. Копии материалов следствия были переданы в Рязанскую консисторию.

Никто из опрошенных свидетелей (старообрядцев) не отрицал, что священник Яблонев совершал у них службы и требы. Были указаны и места, где он проживал и служил. То же самое подтверждали православные свидетели. Любопытно, Ябло-нев для доказательства своего священства показывал всем копию из формулярного списка, где не было указано, что он запрещенный клирик Рязанской епархии, паспорт же никому не показывал, ссылаясь на то, что его нет. При допросе сам бывший рязанский клирик сообщил, что перешел к старообрядцам из-за нищенского своего положения, обвинял епархиальное начальство в нежелании участвовать в его жизни (отказывали в назначении на другие места), поэтому решил вместе с семьей перебраться в Саратовскую губернию (1898 г.) и служить у беспоповцев, через полгода перебрался на постоянное жительство в Москву, откуда и ездил по губерниям, служа у старообрядцев. Каким чином его приняли староверы, он не сообщил, сославшись на то, что не помнит, так как был в восторженном состоянии духа.

Показания были взяты также и у жены священника Александры Васильевны Яблоневой. Все ее доводы сводились к тому, что виновато в уходе мужа к старообрядцам Рязанское епархиальное управление, а в особенности епископ Мелетий (Якимов). Именно они погубили Яблонева. Сначала не удовлетворили просьбу о перемещении на другой приход, а в дальнейшем — отправили в запрет. По ее мнению, необходимо было не накладывать прещение в служении, а разрешить (!) свободно перейти к беглопоповцам, тем самым проявить свою архипастырскую мудрость19.

В сентябре, после проведения следствия, Яблонев исчезает из поля зрения Московской консистории. В итоге никаких репрессивных мер к нему не было применено.

Последнее упоминание о священнике И. Яблоневе относится к 20 ноября 1906 г., когда Московская городская управа запросила о нем сведения у Рязанской консистории. Ответ от 27 ноября был следующим: «…О месте жительства безмездного священника Иоанна Яблонева, новых сведений об адресе того же безмездного священника Яблонева не поступало в консисторию»20.

Проведенный анализ выявленных случаев перехода священнослужителей Рязанской епархии в старообрядчество показывает, что, в основном, «бегство» клирика к староверам было обусловлено исканием материальной выгоды. Так же, немаловажным, был фактор освобождения от «властной опеки» епархиального начальства. Известно, что у старообрядцев- беглопоповцев до революции 1917 г. не существовало епископата, тем более консистории (трехчастная иерархия учреждена была только 4 ноября 1923 г.), управляли общиной соборно (во главе старший священник и уважаемые люди общины), получалось, священник являлся высшей сакральной властью, что не могло не прельстить амбициозного и «недооцененного» клирика. Так, Иля-хинский открыто заявлял, что не желает появления у беглопоповцев епископата, поскольку не хотел вновь подчиняться власти епископа, Плавтов самовольно устанавливал для себя церковные правила, не взирая на предупреждения священноначалия, а Яблонев с самого начала своего служения шел в клир зарабатывать деньги, а когда не получилось, то просто сменил «место работы». Он даже не заявлял, что шел к староверам искать истину, а открыто признавался, что материальная нужда послужила причиной ухода из православия. Но всех троих «героев» объединяло одно — тяжелое финансовое положение, которое они существенно исправили за счет богатых спонсоров из среды старообрядцев.