Переписка М.А. Шолохова и И.В. Сталина как исторический источник

Современный уровень научных исследований, освобождение от идеологических стереотипов, интеграция знаний представляют новые перспективы в рассмотрении эпистолярных источников.

Письма – источник для изучения «истории снизу». Они позволяют исследовать переживание исторических событий людьми разного положения и кругозора. Письма затрагивают корневые, микроскопические формы бытия, содержат много сведений по истории повседневности, позволяют рассматривать события экономической, политической, социально-культурной истории, пропущенные через личный опыт их авторов.

По своему содержанию письма могут сочетать самые разные элементы общественной жизни – от подробностей личной жизни до серьезных политических диспутов. Среди «писем во власть», как их называют историки, выделяются «письма вождям», т.е. партийным лидерам и государственным руководителям. Это и верноподданные послания с выражением преданности, и жалобы на нелегкую жизнь, доходящие до ненависти и проклятий. Своеобразие писем как источника диктует особые приемы и методы работы с ними, требует критического переосмысления.

Авторы «писем во власть» – лица, склонные к рефлексии, поиску жизненных ориентиров, эмоционально более возбудимые, их амбиции обычно выходят за пределы нормы. Письма писателей чаще других использовались для исследования личных и общественных связей авторов, поскольку были важны для уяснения общественной позиции, взглядов на вопросы культуры, искусства, быта, позволяли проследить эволюцию мировоззрения.

В 1997 г. под редакцией Ю. Мурина вышел сборник документов, в котором впервые была собрана вся переписка М.А. Шолохова и И.В. Сталина. В настоящее время исследователи могут познакомиться с ней на страницах Интернета.

Впервые о письмах стало известно из речи Н.С. Хрущева на встрече руководителей с деятелями культуры и искусства 8 марта 1963 г. Архивы на тот момент продолжали оставаться закрытыми. В 1992 – 1993 гг. с подачи Ю. Мурина журналы «Родина», «Источник», «Вопросы истории» обнародовали отдельные документы из переписки вождя и писателя.

Переписка началась 6 мая 1931 г. с письма М.А. Шолохова И.В. Сталину. В 25 лет молодой писатель осмелился предупредить вождя о том, как на Дону идет коллективизация. «Горько, т. Сталин! Сердце кровью обливается …». Завершается переписка за три года до кончины И.В. Сталина. 3 января 1950 г. писатель последний раз обращается к вождю с просьбой разъяснить ошибки в романе «Тихий Дон», чтобы устранить их в последующих редакциях.

Письма представляют собой важный источник информации о политике советской власти в отношении донского казачества. Итогом коллективизации в регионе было падение сельскохозяйственного производства, приведшее к голоду на Дону.

В данном контексте особый интерес представляет собой переписка 1931 – 1933 гг. В ней можно вычленить следующие проблемы:

• –    несостоятельность местных органов власти в решении насущных вопросов;

• –    перегибы в проведении работы по изъятию недостающего объема хлеба;

  – потеря традиционного для казачества духа коллективизма как проявление страха за свою семью.

Еще в старой России сложилась иллюзия низов в отношении власти, некий фантом коллективного сознания, основанный на вере людей в царя, который рассудит по правде. Отсюда – формы письменного обращения к ним, причем традиционно верхняя власть считалась мудрой и справедливой, а беды проистекали от местного самоуправления и повседневных злоупотреблений. Данной традиции следует и М.А. Шолохов, говоря о катастрофическом положении в бывших районах Донецкого округа «…считаю необходимым обратиться прямо к Вам. … Районная печать безмолвствует, парторганизации не принимают никаких мер…».

Свидетель событий, М.А. Шолохов пишет: «… по слободам ходят чудовищно разжиревшие собаки, по шляхам валяются трупы лошадей … умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями».

Причины голода, по мнению М.А. Шолохова, состояли в следующем. Во-первых, было заготовлено недостаточно твердых и грубых кормов для рабочего скота, что привело к их массовой гибели. Во-вторых, местное партийное руководство в силу собственной некомпетентности неверно определяло урожайность. В большинстве своем это были люди абсолютно не знавшие условий района и ничего не понимающие в сельском хозяйстве. К примеру, определяя объем валовой продукции на 1932 г., комиссия пришла к выводу, что она должна была составлять 82 000 т. В реальности, по подсчетам М.А. Шолохова, валовая продукция не могла превысить 57 000 т.

Во время уборки урожая, когда стало известно, что выполнить план невозможно, уполномоченный крайкома в Вёшенском районе Г.Ф. Овчинников дал официальную установку парторганизациям: «Хлеб взять любой ценой! Дров наломать, но хлеб взять!». Он приказал изъять весь хлеб, в том числе и выданный в счет 15% аванса по трудодням. Началось массовое хищение хлеба. Задолженность каждого колхоза по хлебозаготовкам Г.Ф. Овчинников приказал разделить по бригадам с тем, чтобы те разделили по дворам. Таким образом, контрольная цифра сдачи хлеба была доведена до каждого колхозника. Она составила 45 – 60 пудов (1 пуд – 16,38 кг), т.е. по сути урожай с 2 – 3 га.

Призыв к активным действиям вылился в широкомасштабную практическую работу по изъятию недостающего хлеба. Началось массовое выселение из домов и распродажа имущества колхозников. К «провинившимся» применялись пытки, издевательства. Люди испытывали моральное и физическое унижение. М.А. Шолохов пишет: «Колхозника раздевали до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия – январь, февраль. … Колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили».

Было официально и строжайше запрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Исключение из партии, арест и голод грозили всякому коммунисту, который не проявлял достаточной, активности по части применения репрессий. «Ночью, на лютом ветру, на морозе… семьи выселенных из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую землю. Сплошной детский крик стоял над проулками».

Как отмечает автор письма, это были не единичные случаи, а проявления ситуации во всем регионе. Описываемые факты М.А. Шолохов слышал от коммунистов и самих колхозников, которые испытали все на себе. Писатель призывал И.В. Сталина самому рассмотреть ситуацию, сложившуюся на Дону. Он просил помощи: 2 600 т продовольствия, которого должно было хватить на 3 месяца: «…если дать 2 пуда на три месяца, то сельчане подмешивая к муке всякие корешки, проживут и работать будут как черти».

И.В. Сталин прислушался к просьбе писателя и направил в Вёшенский и Верхне-Донской районы необходимое количество продовольствия. В своем письме, адресованном Л. Кагановичу, И.В. Сталин писал:

«… Видно, Шолохов изучил колхозное дело на Дону». На письма М.А. Шолохова И.В. Сталин ответил двумя телеграммами от 16 и 22 апреля 1933 г. и письмом от 6 мая 1933 г. Факты, представленные писателем, вызвали двойственную реакцию вождя. И.В. Сталин благодарил М.А. Шолохова за письмо, за вскрытие ошибок в партийной работе. При этом Сталин отмечал: «Это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите не плохо. Но это только одна сторона дела…. А другая сторона в том, что уважаемые хлеборобы вашего района… проводили «итальянку» (саботаж) и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию – без хлеба». Наконец И.В. Сталин делает вывод: «…хле-боробы не так уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали».

Таким образом, изучение писем позволило подробнее рассмотреть процесс коллективизации на Дону, методы местного руководства в реализации задач партии. Но главное состоит в том, что письма М.А. Шолохова – это взгляд «изнутри», который помогает понять и представить то бедственное, голодное положение, в котором оказались донские казаки в 1931 – 1933 гг. Авторитет М.А. Шолохова, его письма И.В. Сталину с просьбой помочь голодающему казачеству отчасти облегчили положение населения Вё-шенского и Верхнее-Донского районов. Однако ответ И.В. Сталина продемонстрировал и сохраняющееся недоверие к казачеству, готовому в любой момент саботировать советскую власть.