Петрозаводск во французской прессе в годы Второй мировой войны

Французская периодика во время Второй мировой войны представляет собой любопытный феномен, интересный прежде всего своей разнородностью и рядом трансформаций, связанных с военной историей республики. Первый перелом в довоенном развитии французских СМИ наступил с началом оккупации Франции Германией и ее делением на оккупационную и «свободную» зоны – на соответствующие две группы разделились и французские органы периодической печати (многие газеты навсегда покинули Париж) [9], [10]. Одновременно зародилась и начала постепенно развиваться подпольная пресса Сопротивления. С ликвидацией «свободной» зоны и возникновением зон оккупации «Север» и «Юг» французскую легальную периодику также коснулись некоторые изменения, хотя и незначительные. Наконец, последний и наиболее радикальный перелом в истории французской прессы произошел с освобождением страны: были ликвидированы коллаборационистские издания, а легализованная пресса Сопротивления смягчила собственную риторику, до этого момента ярко просоветскую.

Ряд французских периодических изданий доступен в российских научных библиотеках, однако только с созданием Французской национальной библиотекой в 2012 году ресурса «Retro-news» (www.retro-news.fr), где в открытом доступе находятся оцифрованные версии периодических изданий за несколько веков истории французской прессы, стал возможен по-настоящему всеобъемлющий анализ французской периодики. Второй ресурс Французской национальной библиотеки, «Gallica» (gallica.bnf. fr), существующий с 1997 года, предоставляет доступ к отсутствующим на вышеуказанном сайте изданиям, преимущественно газетам французского Сопротивления, которые публиковались нерегулярно и неединообразно, особенно на первых этапах. Коллекция периодических изданий времен Второй мировой войны является на сегодняшний день одной из наиболее полных, включая несколько сотен наименований газет и журналов, выходивших в разных регионах Франции, а также франкоязычной прессы, издававшейся за рубежом. Указанные ресурсы открывают возможности для широкого и разнообразного применения количественных и статистических методов исследования, контент-анализа и других методов работы с текстами.

***

В настоящей статье проанализированы материалы более ста центральных и региональных периодических изданий, размещенных в указанных базах данных, поэтому выборка является вполне репрезентативной. Названия периодических изданий, в которых Петрозаводск и Карелия не упоминались, не перечисляются.

Ход событий на всех театрах военных действий освещали практически все сколько-нибудь заметные издания, во многих существовали рубрики «Коммюнике» и «Сводки с фронтов». Однако степень детальности описаний того, что происходило в разных частях мира, различалась довольно значительно. При этом, когда речь заходила о малоизвестных рядовому читателю регионах (то есть фактически о любом вне Западной Европы), порядок публикаций часто подчинялся вполне определенной логике. В момент зарождения интереса к региону, то есть предваряя первые новостные публикации (в случае с «немецкой франкоязычной прессой») или одновременно с ними, публиковались общие сведения, зачастую сопровождаемые картами-схемами и, реже, историко-географическими очерками. Затем на протяжении некоторого времени подобных комментариев не давалось. В случае длительного перерыва в публикации новостей из региона эта схема могла вновь повториться, хотя бы в отношении публикации карт-схем. Этой же логике подчинялись и публикации, касавшиеся Карелии.

Первая волна публикаций о Карелии была связана с Зимней войной и предшествовавшими ей событиями. Она началась в ноябре 1939 года в связи с советско-финляндской войной, которую впоследствии те же газеты назвали «первой финской». В этих публикациях и был впервые упомянут город Петрозаводск как столица Карелии (или Восточной Карелии) с указанием особенностей его физико-географического положения. В ряде изданий были опубликованы карты-схемы Северной Европы1. В ознакомительных статьях о Карелии осенью 1939 года делался акцент, с одной стороны, на агрессивные планы СССР в отношении Финляндии; с другой стороны, речь шла о стратегической важности региона с точки зрения строительства Беломорканала и открывшегося водного коридора к Северному морскому пути. Так, 16 ноября в «Эксельсиор» вышла статья о «давлении Советов на Финляндию», в которой говорилось о развитии в СССР сети рек и каналов, которые «соединяли Кронштадт с Мурманском», Петрозаводск упоминался как столица «советской республики Карелия», недалеко от которой добывался «красный порфир, которым отделана могила Наполеона в Инвалидах» (причем название «Шокша» приведено искаженно – Chochka)2. Карта-схема этого водного пути была опубликована в том же номере с комментарием, что «Сталинский канал» строили политические заключенные.

С 13–14 декабря 1939 года Петрозаводск упоминался в военных сводках соответствующего сектора фронта во французских газетах практически ежедневно с перерывом на первую неделю нового года. Такая двухнедельная задержка новостей из региона была в целом характерна для французских газет. Речь, впрочем, шла не о запаздывании новостей, а о паузе в освещении событий: так, 13 января публиковались советские коммюнике от 12 января. То есть дело было не в запоздалом получении новостей редакциями, а в стремлении не начинать освещение спорных событий на острые политические темы, тенденции развития которых поначалу были непонятны.

После 25 января 1940 года в сообщениях о Петрозаводске во французских газетах наступил перерыв до 11 марта. Затем, 2 апреля 1940 года, вышла целая серия публикаций, посвященных завершению войны и новым границам на севере Европы. «Матен» опубликовала карту-схему региона с новой советско-финской границей и «украденными территориями»; в сопроводительной заметке Петрозаводск упоминался как несомненная столица новой федеративной ре-спублики3. Аналогичные публикации вышли сразу в нескольких изданиях: в «Эксельсиор», «Тан», «Аксьон франсез», «Антрансижан»4. Однако аналитической оценки произошедшим изменениям в этот момент дано не было. Более того, время от времени даже печатались новости из советской Карелии: например, 13 мая 1940 года «Тан» перепечатала сообщение московской «Правды» о про- веденном в Петрозаводске конгрессе коммунистической партии новой Карело-Финской ССР5.

Сентябрь 1941 года открыл новую серию ознакомительных публикаций о Карелии, где говорилось и о ее столице, хотя в этой серии публикаций уже отсутствовали карты региона. «Пти труаен» сообщала численность жителей города – 26 350 человек, отмечая его важную роль как порта на Онеге и пункта на железной дороге на Мурманск. В этой же статье указывалось, что Карелия богата железом, мрамором и гранитом, а на Свири работают две гидроэлектростан-ции6. Однако весьма примечательна риторика французских СМИ по поводу территории Карелии. Во-первых, эти ознакомительные публикации давались на фоне информации об успехах немецких войск, в частности «Пти труаен» – на фоне новости о полном окружении Ленинграда, которая шла передовицей. Во-вторых, что важнее, даже в публикациях, не содержавших рассуждений об исторической принадлежности карельских территорий, всегда присутствовали определение «финский» либо упоминание финнов: так, заголовок указанной статьи звучал как «Финны в Карелии», хотя в тексте речь шла о карельской территории, ее столице и природных ресурсах.

Фактически французская пресса транслировала концепцию, озвученную в июне 1941 года, – «Планы некоторых мероприятий в Восточной Карелии», где говорилось о том, что исторически Финляндии принадлежали земли до Свири, Онеги и Белого моря и о родственности карелов финнам и карельском языке как диалекте финского.

К 20-м числам сентября 1941 года статьи и их заголовки запестрели предположениями о скором «падении Петрозаводска»7. Более мягко выражалась только католическая «Круа», которая и в оккупации сохранит максимально возможную независимость позиции. В ее материале от 29 сентября 1940 года говорилось, что столица советской Карелии Петрозаводск, вопреки прогнозам, все еще в руках русских8.

Трагический эпизод гибели парохода «Кингисепп» у Ивановских островов не нашел отражения во французских газетах; в эти дни конца сентября много говорили о финских авианалетах на Петрозаводск и окрестности. Зато 2 октября 1941 года, не задерживая новость ни на день, газеты по всей Франции опубликовали материалы о взятии Петрозаводска. Под этим заголовком тулузская «Депеш» разместила карту-схему Финского залива и Ленинграда: логика публикации очевидна, об этом не говорили напрямую, но подразумевали, что и старая столица России должна вскоре пасть. Ошибиться в том, на чьей стороне были симпатии французской пронемецкой прессы, невозможно – «Матен» в тот же день писала о захваченном финскими войсками Петрозаводске: «повсюду ликуют». Численность населения Петрозаводска здесь уже указывалась как 50 000 человек9. Подчеркивалась освободительная миссия финской армии, а местное население именовалось то финнами, то карелами, причем эти термины использовались как синонимы. «Депеш дю Берри» опубликовала, например, сообщение о том, что «в Карелии, освобожденной от большевистского владычества, финны начали восстанавливать свои жилища. Карелы возвращаются в свою деревню, таща свои сани при помощи трактора»10. После шквала публикаций о взятии города 2–3 октября 1941 года наступило некоторое затишье. Теперь Петрозаводск упоминался преимущественно как географический ориентир при описании линии фронта и участков военных действий.

Переименование Петрозаводска в октябре 1941 года и его улиц в феврале 1943 года не нашло отражения во французской периодике. Единственный раз Петрозаводск был упомянут под названием Яанислинна 6 октября 1941 года во франкоязычной газете «Нуова Италия» (Новая Италия)11; как Онегаборг город не фигурировал во франкоязычной прессе совершенно. Карело-финский, а также вепсский вариант названия города – Петроской – встречается во французских газетах еще реже, всего трижды, и все три раза в 1944 году. Незадолго до освобождения Франции в том же 1944 году пронацистская «Пари-суар» опубликовала заметку «Вторая финская война». Она представляла собой рецензию на публикацию французского перевода О. Соважо военного дневника Ээро Кириванты «Это так». В рецензии упоминалась и предыдущая работа переводчика – книга Эйне Хосиа «Под огненным сводом». Обе книги повествовали о начальных этапах обеих кампаний, успешных для финнов. Именно в этой заметке о переводной работе упоминался Петроской, причем другие варианты названия не приводились, хотя и было замечено, что это столица Восточной Карелии12. Публикация такого рода мемуарной литературы о победных для Германии и ее союзниц периодов войны стала характерной чертой немецкой и пронемецкой пропаганды с 1944 года [6], [7], [8].

22 октября 1941 года некоторые газеты опубликовали материал об открытии гигантского авиационного завода недалеко от Петрозаводска. Однако примечательно, что ни одного упоминания о концентрационных лагерях на территории и в окрестностях Петрозаводска [1], [3] во французской прессе не появилось ни разу за весь период войны.

В 1942 году Петрозаводск упоминался в газетах чаще всего в контексте битвы за Ленинград [2], [4]. При этом сведения о численности жителей варьировали от 12 000 в октябре 1942 года13 до 80 000 в марте 1943 года14. В 1942–1943 годах город упоминался всего несколько раз. В целом после 1941 года коллаборационистская пресса оккупационной, а впоследствии зоны «Север» потеряла интерес к столице Карелии. Она не входила в сферу непосредственных интересов Германии, а время побед в регионе дружественной Рейху Финляндии прошло, и новости оттуда не могли использоваться в пропагандистских целях как иллюстрация успехов Германии и ее союзников. Именно поэтому в период оккупации Франции и подчинения ее средств массовой информации немецкой цензуре Петрозаводск интересовал французскую прессу значительно меньше, чем территории и города, которые были целью Германии.

Однако в целом за весь период войны именно немецкая франкоязычная пресса (то есть северная) писала о столице Восточной Карелии больше всего. Газеты юга Франции («свободной» зоны, впоследствии зоны «Юг») мало интересовались событиями в Карелии. Нелегальная пресса Сопротивления писала о северном регионе прежде всего в связи с Ленинградом, и Петрозаводск оставался совершенно вне сферы ее интересов и не упоминался. В результате в 1944 году во французской печати об освобождении Петрозаводска так и не было объявлено. Газеты Сопротивления, охотно публиковавшие новости о победах советского оружия (и вообще любых поражениях Германии), летом 1944 года были заняты событиями внутри страны, освобождение которой шло фактически параллельно с освобождением Карелии в ходе Свирско-Петрозаводской наступательной операции. Коллаборационистские издания вообще не публиковали новости о потерянных городах, стараясь сообщать об изменениях линии фронта при отступлении Германии и ее союзниц в терминах «выравнивания линии фронта», избегая названий крупных центров. И лишь осенью 1944 года в двух дублирующих друг друга статьях газет уже освобожденной Франции Петрозаводск упоминался среди двадцати крупных советских городов, где прошли праздничные салюты15 в честь годовщины Октябрьской революции, что подразумевало его переход под власть Москвы. 22 ноября 1944 года было опубликовано любопытное сообщение о репатриации промышленных и музейных ценностей в СССР16. Летом 1944 года на освобождение города откликнулись только алжирская «Эко д’Альжер»17 и – косвенно – британская франкоязычная «Франс», которая в той же статье признавала эти территории «исконно рус-скими»18.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, сложилась любопытная ситуация, когда на протяжении войны о событиях, связанных с Петрозаводском, французский читатель мог узнать почти исключительно из коллаборационистских периодических изданий, причем наиболее радикального толка. Французская печать как Сопротивления, так и послевоенная, так называемая свободная французская пресса, обходили вниманием и Карелию в целом, и ее столицу, концентрируясь на более южных или более северных регионах советско-германского и советско-финского противостояния.