Под давлением

7 мая этого года президент Владимир Путин подписал указы, содержащие жесткие и высокие ориентиры для деятельности правительства в социальной сфере. Идет восьмой месяц, как начало работать новое правительство. Но пока не сделано ничего; не принято ни одного более-менее эффективного и социально значимого решения. Конечно, министры пытаются что-то сделать, но связи по линии «правительство–президент» выстроены таким образом, что результат получается нулевой.

Могут, конечно, снизиться в 2013 году нефтяные цены. Но не думаю, что снижение будет резким. Это нехорошо для российских финансов, но есть и Резервный фонд, и Фонд национального благосостояния — этих «подушек безопасности» хватит года на два–три. Социальные проблемы могут возникнуть не из-за отсутствия денег, а из-за рассогласованности системы управления.

Дело в том, что в администрации президента фактически создано параллельное правительство. В него вошли бывшие министры Эльвира Набиуллина, Татьяна Голикова, Андрей Фурсенко, Игорь Щеголев и ряд других. Они остаются значимыми фигурами при принятии решений в социальной сфере. Я говорю не об обороне или национальной безопасности, а именно о социальной сфере. При этом люди в администрации не несут ответственности за свои действия. Население же, которое не очень понимает эту политическую раскладку, считает, что правительство просто бездействует.

Внутри самого правительства четко обозначился конфликт между социальным блоком и финансово-экономическим. А перед страной стоят серьезные социальные вызовы. И чтобы им противостоять, нужна сплоченная команда.

Вот пример. Министр Вероника Скворцова предлагает в государственной программе «Развитие здравоохранения» чуть ли не в два раза увеличить финансирование для обеспечения единых стандартов и правил медицинского обслуживания населения. А Минфин заявляет: денег нет. Зато средства находятся для финансирования программ вооружений и правоохранительной деятельности — это наиболее динамично увеличивающиеся статьи расходов госбюджета. Общество принимает идеи министра Скворцовой, но Минфин выливает на эти ожидания холодный душ.

Прямо противоположный пример — сокращение числа вузов. Министр образования и науки Дмитрий Ливанов выступил за уменьшение их количества. Конечно, есть очень серьезная проблема, и министр ее чувствует: низкое качество образования во многих наших университетах. Эту проблему общество тоже признает. Но министр предлагает решить ее самым радикальным и непопулярным путем: за счет сокращения бюджетных мест. При этом в бюджете на ближайший год и на три последующих года расходы на высшее образование снижаются, на чем экономится немало денег.

Правительство также намерено принимать и проводить непопулярные решения по пенсионной реформе. Министерство труда предлагает фактическую ликвидацию накопительной части пенсии, а также увеличение количества лет дожития (то есть увеличение коэффициента, на который делится пенсионный капитал каждого человека), увеличение взносов в Пенсионный фонд от бизнеса. Правда, Владимир Путин это решение забраковал. Но очевидно, что социальный блок правительства предлагает такие меры от отчаяния: ему отказывают в финансировании необходимых социальных мероприятий, направленных на улучшение жизни людей.

Возникает вопрос: почему возникла такая ситуация в высших управленческих сферах? Могу предположить, что это результат очень сложного политического компромисса, который сопровождал так называемую «рокировку» Путина и Медведева 24 сентября прошлого года. Понимать это событие просто как механическую смену одного человека другим — неправильно. Компромисс, видимо, был очень сложным, во многом вынужденным для обеих сторон. И сейчас он проявляется в работе правительства и становится причиной возникновения рисков.

Ситуация управленческого коллапса долго продолжаться не может. Достаточно будет одного толчка извне, какого-нибудь ЧП в мировой экономике, частью которой давно стала Россия. И избежать отрицательных последствий такого ЧП сейчас вряд ли возможно. Не 2008 год. Тогда мы были готовы к первой волне кризиса. Владимир Путин как премьер-министр лично занимался антикризисной программой, и у него были деньги, чтобы сгладить острые проявления кризиса.

Сейчас экономические потрясения, которые могут прийти к нам извне, будут иметь довольно тяжелые последствия в нашей стране с точки зрения управления. Многие надеются, что Путин вмешается в ситуацию и попытается ее каким-то чудесным образом «разрулить». Но он — не глава правительства. Теоретически можно допустить, что один человек может быть и президентом и премьер-министром, как в США. Или как у нас было в 1991–1992 годах, до принятия нынешней Конституции. Но сейчас это невозможно.

Однако обратим внимание, что Владимир Путин в последние недели начал серию совещаний по проблемам ЖКХ. Вообще-то этой сферой должно заниматься правительство. Но, видимо, Путин понимает, что такая, казалось бы, приземленная область чрезвычайно взрывоопасна. Очень быстро растут тарифы на газ и электричество, на обслуживание жилья. Увеличение тарифов опережает рост доходов большинства семей. Введены новые нормы капремонта жилья, который с 1 января 2013 года будет осуществляться только за счет жильцов. Недовольство

ФОТОБАНК ЛОРИ

людей всем этим может спровоцировать конфликты в регионах. К этому добавится недовольство закрытием общеобразовательных школ и медицинских учреждений под видом «оптимизации».

Президент, конечно, может ездить по стране и заниматься проблемами ЖКХ, заменой проржавевших труб и т.д. Но надо понимать, что у него нет для этого реальных рычагов исполнительной власти. Адекватные управленческие возможности находятся у правительства. А оно связано по рукам и ногам, о чем мы говорили выше. Вот это обстоятельство и создает условия, при которых выйти из конфликтных ситуаций будет очень сложно.

Необходимо иное, реальное распределение полномочий, некий их баланс, который должен быть достигнут между администрацией президента и правительством. Они не должны дублировать друг друга или находиться в конфликтных отношениях между собой. При этом полномочия правительства необходимо расширить довольно серьезно. Кабинет министров должен иметь возможность заниматься не только экономической текучкой, но и решать социальные проблемы. Ведь именно в социальной сфере в первую очередь и происходит диалог с обществом. И возникающие здесь проблемы решать надо не указами президента, а долгой, кропотливой и упорной работой по улучшению условий жизни людей.

Я полагаю, что новое правительство должно быть в каком-то смысле политическим. Речь не о замене Дмитрия Медведева другим премьером, а об изменении политического курса. Но это — конституционная прерогатива президента. Все будет зависеть от его политической воли: захочет ли он сохранять нынешнее положение или решится на усиление роли правительства в управлении страной.

Сегодня министры и их подчиненные худо-бедно расселись по своим местам, закончилось формирование аппаратов министерств. Если сейчас провести чисто механическую смену правительства, то еще несколько месяцев у нас будут идти перестановки в кабинетах, распределение постов. И это, конечно, резко увеличивает и без того очень высокие управленческие риски.

Я убежден, что в 2013 году нас ждет перераспределение полномочий в руководстве страны, реформа системы государственного управления на федеральном уровне. Как эти преобразования будут проведены — никто не знает. Приведут ли они к улучшению ситуации, то есть к снижению потенциальных управленческих рисков, или это будет очередная бесполезная попытка переставить стулья из одного кабинета в другой — посмотрим. Но то, что в следующем году необходимо будет принимать ответственные и непростые решения, — я в этом не сомневаюсь.

\ УЧЕНЫЙ СОВЕТ \

ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / №1 (129) 2013