Подбросить уголька

с учетом потерь в сетях промышленных предприятий и ЖКХ —130 млрд. кВт/ч (это равно объему электроэнергии, который вырабатывают в год все российские АЭС).

Ситуация такова, что, если не принять срочных мер, электроэнергетика вскоре не сможет удовлетворять потребности внутреннего рынка и станет тормозом дальнейшего развития экономики. В центральной части России уже сегодня ощущается дефицит электроэнергии, восполнить который можно лишь строительством новых генерирующих мощностей, преимущественно, по планам правительства, угольных и атомных.

Доли угля и атомной энергии до 2015 го-

Президент приказал вернуть уголь в энергетику да в производстве электроэнергии должны возрасти с 16 до 35% (еще 26% приходится на мазут и 3% на другие виды топлива) и с 16 до 25% соответственно, а доля природного газа — уменьшится с 55 до 40%.

Таким образом предполагается выправить топливно-энергетический баланс, перекошенный в сторону газа по причине заниженных внутренних цен на него. По словам Игоря Кожуховского , сегодня доля газа на теплоэлектростанциях РАО «ЕЭС России» в европейской части страны достигает 80%. «Такого топливно-энергетического баланса,

—утверждает Сергей Кириенко, руководитель Федерального агентства по атомной энергии , — нет ни в одной стране мира».

По его мнению, принятое правительством осенью прошлого года решение о поэтапном переходе к 2011 году на принцип равной доходности от продажи газа на внутреннем и внешнем рынках (в итоге цена возрастет с сегодняшних $45 до $125 за тысячу кубометров] и рыночное ценообразование на электроэнергию создаст, наконец, условия для конкуренции различных типов электрогенерации.

Кстати, в 2006 году, впервые за 15 лет, государство уделило внимание атомной отрасли: во-первых, принята федеральная целевая программа, предусматривающая строительство на бюджетные средства двух новых энергоблоков ежегодно (начиная с этого года]. Планируется выделить на эти цели 1,471 трлн. руб., к 2015 году должно быть введено в строй десять новых энергоблоков общей мощностью более 11 гВт. Во-вторых, создается государственная атомная компания, включающая всю цепочку атомного цикла: от добычи природного урана, атомного энергомашиностроения и генерации электроэнергии — до утилизации отходов.

Спохватились, правда, несколько поздновато: по словам Сергея Кириенко , действующие АЭС построены в 1960-1970-е годы и с 2020-го по 2030 год все они выйдут из эксплуатации. Тем не менее руководитель атомной отрасли настроен по-боевому: «С 2015 года ставим задачу строить ежегодно по три, а в перспективе — по четыре энергоблока».

При условии государственной поддержки это задача вполне реализуема, тем более что, по мнению Эдуарда Волкова, члена Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления РАН , во второй половине века именно атомная энергетика выдвинется на первый план. «15-20% мощностей всех станций с реакторами на быстрых нейтронах (РБН] позволяют решить проблему топлива для всех остальных типов реакторов (вырабатываемые в РБН радиоактивные отходы являются топливом для других реакторов. — «ВЕСТИ»], — говорит Эдуард Волков , — получается почти возобновляемая энергетика».

По мнению Анатолия Рубана, замдиректора Института проблем комплексного освоения недр РАН , единственное, что ограничивает увеличение атомной и гидрогенерации, — это возможности нашего машиностроения. А вот относительно перспектив угольной электрогенерации ясности нет.

Угольные фантазии

Задача руководством страны поставлена: на последней встрече с представителями РСПП президент предложил промышленному сообществу активнее использовать уголь.

Хотя угольные тепловые электростанции работают с меньшей нагрузкой и используются менее эффективно, чем газовые, по мнению Игоря Кожуховского, увеличить потребление угля в качестве топлива можно уже сейчас, но только в том случае, если это будет экономически выгодно. А с этим как раз проблема. Несмотря на то что, как отметил Игорь Кожуховский, сейчас ценовое соотношение изменилось в пользу угля: газ стоит немного дороже — в 1,2 раза, но все равно он остается более эффективным топливом.

Валентин Мазикин, первый замгубернатора Кемеровской области , убежден, что уже при расчетной цене на газ $65 за тысячу кубометров генерация электроэнергии на угле становится дешевле на Урале, а при цене $80 и в европейской части России. Однако, по оценке Игоря Кожуховского, кардинальное изменение ситуации возможно лишь если газ подорожает не менее чем в 1,7 раза.

Михаил Слободин, президент КЭС-холдинга , утверждает, что даже при цене $120-150 за тысячу кубометров газа газовые проекты выгоднее, и частных инвесторов будет очень сложно заставить вкладывать средства в угольные генерирующие мощности, если есть альтернатива. (Газовые электростанции работают эффективнее — с КПД 40% против 34% у угольных станций]. Интересное замечание, учитывая, что в результате реформы электроэнергетики, которая, по словам Юрия Удальцова, члена правления РАО «ЕЭС России» , близка к завершению, генерирующие мощности окажутся в частных руках. Да и РАО «ЕЭС России», кажется, не слишком восторженно воспринимает переход на уголь. «На первом этапе, чтобы покрыть нарастающий дефицит, — признает

Во второй половине века на первый план выйдет атомная энергетика

Юрий Удальцов , — мы будем вынуждены по-прежнему вводить газовые мощности. Ввод угольных мощностей начнется с 2010 года». Когда, заметим, самого РАО «ЕЭС» уже не будет (по плану, оно должно прекратить существование 1 июля 2008 года]. Правда, электроэнергетики обещают, что доля газа в топливном балансе все равно снизится за счет внедрения нового парогазового оборудования, позволяющего существенно повысить мощность газовых электростанций.

А вот масштабные планы воспрянувших было угольщиков, включающие даже перепрофилирование газовых электростанций под уголь, могут и не осуществиться. Тем более что есть и другие препятствия для реализации идеи Андрея Бокарева, председателя совета директоров «Кузбассразрезугля» , высказанной на встрече с президентом: «Мы считаем, что вследствие ограниченности источников газа базовым источником сырья для энергетики следует определить уголь».

За последние 15 лет в России значительная часть угольных электростанций была переведена на газ. Сегодня, по словам Игоря Кожуховского , в системе РАО «ЕЭС России» среди тепловых электростанций доминируют именно газовые — их 59%, а угольные (41%] остались в основном в Сибири и на Дальнем Востоке. И, к сожалению, угольные станции, работающие сейчас на газовом топливе, вновь перевести на уголь уже технически невозможно: оборудование для подготовки угольного топлива демонтировано и пришло в негодность, разобраны подъездные пути, распроданы земли под склады и золоотвалы. Есть и проблемы с доставкой.

«Принято считать, — отмечает Анатолий Рубан, — что угольная сырьевая база способна полностью обеспечить потребности экономики, но не следует забывать, что 75% запа- т э к

ТЭК

сов угля сконцентрировано в Восточной Сибири — Кузбассе (энергетические угли, 66,4% угольных запасов страны] и Канско-Ачинском бассейне (в основном бурые угли]». Постоянной проблемой остается, по словам Бориса Никишичева, старшего вице-президента ОАО «Мечел» , вывоз добытого угля. «На долю железнодорожного транспорта приходится 90% перевозимого каменного и бурого угля и почти 100% кокса», — говорит Хасян Зябиров, директор департамента Минтранса . — Транспортная составляющая в цене угля в 2003-2006 годах составляла

40-55%».

Однако виной тому не железнодорожные тарифы, которые, по мнению Салмана Бабаева, вице-президента ОАО РЖД, очень низки(«1,2 руб. за тонну угля на 1 км при расстоянии до 1 тыс. км, а у нас уголь везется за 4 тыс. км, поэтому тариф еще ниже»], а то, что российские месторождения находятся на расстоянии нескольких тысяч километров от мест потребления и морских портов.

Вторая проблема, по словам Хасяна Зябирова , — недостаточная пропускная способность транспортных узлов, особенно на подходах к южным портам. Кроме того, в России сегодня только в двух портах есть специализированные углеперегрузочные комплексы, отмечает Салман Бабаев . В остальных выгрузка осуществляется грейферами — подъемными кранами с грузозахватными устройствами: значит, суда по неделе стоят в порту, к тому же этими захватными механизмами разбиваются полувагоны.

Тамара Стебунова, замначальника управления Федеральной службы по тарифам , соглашаясь с тем, что конкурентоспособность угля во многом зависит от тарифов на железнодорожные перевозки, утверждает, что исчерпаны возможности по преференциям для угольной отрасли: «Когда предоставляются преференции, они должны быть чем-то компенсированы. Компенсировать уже нечем».

Если железнодорожные тарифы будут ежегодно расти, а цены на внешнем рынке падать—уже в 2010 году экспорт угля станет нерентабельным, предостерегает Борис Ни-кишичев. В то же время внутреннее потребление будет увеличиваться меньшими темпами, так как угольные генерирующие мощности планируется вводить в строй не раньше 2010 года. Возникнет проблема реализации добытого угля и потери зарубежных рынков. А ведь на 2015 год, по словам Андрея Реуса, еще намечено начало освоения крупнейшего на Дальнем Востоке Эльгинского месторождения коксующихся углей для обеспечения электростанций этого региона, а также прогнозируемого увеличения экспорта на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. Непонятно, о каком увеличении экспорта можно говорить при столь высоких издержках, тем более что, по мнению Сергея Ложкина, исполнительного директора Российской ассоциации муниципальной энергетики, с дальневосточным сырьем будет успешно конкурировать уголь из Австралии, имеющий более низкую себестоимость (там угольные месторождения находятся на расстоянии не более 6 км от морских портов], а на европейском направлении — уголь из Южной Африки.

Острый уголь

Что касается базовых бассейнов — Кузнецкого и Канско-Ачинского — их дальнейшее развитие, по мнению Анатолия Рубана , вообще невозможно без улучшения экологической ситуации, без срочного принятия закона о зонах экологического поражения, куда попадут прежде всего Красноярский край и Кемеровская область. Экологический ущерб, объясняет Валентин Мазикин , накапливался еще с военных лет: «Площадь нарушенных земель 101 тыс. га, объем вредных веществ, выбрасываемых в атмосферу только со стационарных источников, достигает 1,3 млн. тонн в год, не говоря уже о неутилизирован-ных отходах и тысячах гектарах вырубленного леса». По мнению ученых, наращивать добычу угля в Кузбассе можно только при внедрении технологий, позволяющих снизить загрязнение окружающей среды в 3-5 раз. Но это и есть камень преткновения.

«Говорят о переходе на уголь, — подчеркивает Эдуард Волков , — а у нас практически нет новых технологий, основанных на угле». Хотя экологически чистые технологии сжигания угля известны и успешно применяются в других странах (котлы с циркулирующим кипящим слоем, газификация твердого топлива и т.д.], в России нет даже экспериментальных

Без разрешения экологических проблем землиКузбасса превратятся в «лунный пейзаж»

установок.

Раз уж мы отстали по технологиям угольного сжигания, надо присоединяться к новым разработкам в этой области США и Европы, считает Анатолий Рубан : «Иначе мы потом будем покупать то же оборудование у Simens только по более высоким ценам».

Ряд ученых, однако, считает более целесообразными собственные разработки, даже при наличии зарубежных аналогов. Валентин Строяковский, председатель совета директоров ЗАО «Карбоника-Ф» , предлагает технологию газификации угля, позволяющую в разы уменьшить выбросы окисла азота и серы. Особенность российского варианта заключается в его исключительной простоте, при этом технология экологически безопасна. «На входе уголь и воздух, — поясняет Валентин Строяковский , — на выходе коксовый остаток и горючий газ. Никаких смолистых веществ и жидких отходов». Еще одно преимущество — возможность производства на небольшой мощности в отличие от американских установок. «К вопросу о нашем отставании от зарубежных технологий, — говорит Валентин Строяковский, — это асимметричный ответ: дешево и выполняются те же задачи».

Разработка и финансирование новых технологий важны еще и потому, что именно в технологии, по словам Сергея Шумкова, гендиректора Института горного дела имени А.А. Скочинского, заложена безопасность труда шахтеров. «В свое время, — напоминает Сергей Шумков, — под давлением Мирового банка были полностью свернуты научные работы в этой области, в том числе по безлюдной выемке угля, роботизации процессов, бесшахтовому способу добычи». Ученый считает, что в угольную науку надо вложить не менее 3 млрд. руб., чтобы, по словам Сергея Шатирова, первого зампреда комитета

После 2010 года газовые ТЭЦ должны будут уступить лидерство угольным

Совета Федерации по промышленной политике , уголь добывался «без крови, без аварий, подобных случившейся в марте на шахте «Ульяновская». Однако Валентин Мазикин приводит неутешительные данные статистики: с 1995-го по 2005 год в результате 150 взрывов метана, который при подземных выработках выделяется из угольных пластов, погибло 446 человек. При добыче каждых 3,7 млн. тонн угля в среднем гибнет один шахтер.

В свете этих цифр рапорты о рекордной добыче угля в 2006 году (почти 310 млн. тонн) и планы на 2007 год (около 315 млн. тонн) выглядят неоднозначно. По мнению Льва Пушкова, президента Московского государственного горного университета , угольная отрасль сегодня стоит на грани катастрофы из-за неверной стратегии развития подземной добычи. Самая главная проблема, считает ученый, не в отсутствии технологий, а в том, что имеющиеся научно-технические решения, в том числе по метанобезопасности, не применяются в реальной угледобыче.