Погребения днепро-донской бабинской культуры из одиночного кургана Ясиновский III и могильника Таловый I на правобережье северского донца

Рис. 1. Расположение могильника Таловый I и одиночного кургана Ясиновский III ( 1 ); погребение 2 кургана 2 могильника Таловый I ( 2 , 3 )

а – одиночный курган Ясиновский III; б – курганный могильник Таловый I; в – граница тлена

темно-серого цвета

Одиночный курган Ясиновский III. Погребение 6 (рис. 2, 1 ) располагалось в юго-восточном секторе кургана. Могильная яма в грунте насыпи не прослеживалась. На дне могилы находилось захоронение взрослого человека 45–55 лет, возможно мужчины¹. Костяк плохой сохранности лежал в сильноскорченном положении на левом боку, головой ориентирован на северо-запад. Правая рука была согнута в локте, кисть находилась у черепа, левая протянута к коленям. Bдоль левой руки с внешней стороны от плеча до запястья прослежены пятна бурого тлена и фрагменты древесного угля. B районе расположения левого запястья обнаружена костяная кольцевидная пряжка с бортиком (рис. 2, 2 ).

Погребение 10 находилось в центральной части кургана (рис. 2, 3, 4 ). Могила представляла собой грунтовую яму с каменной конструкцией в виде заклада и частичной облицовки стенок мелкими плитками песчаника. На дне обнаружено захоронение женщины 25–35 лет. Костяк лежал в среднескорченном положении на правом боку, головой ориентирован на юг. Руки были сильно согнуты в локтях и прижаты к груди. У нижней челюсти и тазовых костей обнаружены астрагалы мелкого рогатого скота.

Погребение 13 (рис. 3, 1, 2 ) располагалось в восточном секторе кургана. Могильной конструкцией была грунтовая яма с каменным перекрытием. Под ним находилось захоронение мужчины 30–40 лет. Костяк очень плохой сохранности лежал в среднескорченном положении на левом боку, головой ориентирован на запад. Одна сохранившаяся рука была согнута в локте под острым углом, кисть располагалась напротив лица. Инвентаря в могиле не зафиксировано.

Погребение 19 (рис. 4, 1, 2 ) исследовано в центральной части кургана. Могильная конструкция – яма, выдолбленная в известняковой материковой плите, с остатками деревянного перекрытия. Bпоследствии в могилу просели камни каменного курганчика, возведенного над захоронением. Нижней частью яма вошла в желто-бурый песок, который подстилал материковую плиту. Bыкид этого слоя окружал погребение с запада. На дне конструкции обнаружено захоронение подростка 15–18 лет, предположительно мужского пола. Костяк хорошей сохранности лежал в среднескорченном положении на левом боку, головой ориентирован на запад. Руки согнуты в локтях, кисти находились перед лицом. B верхней части заполнения ямы, у западной стенки, среди камней сооружения, просевших в могилу, обнаружена медная заклепка (рис. 4, 3 ).

Достаточно четко удалось проследить стратиграфическое соотношение охарактеризованных комплексов кургана Ясиновский III (рис. 5). Самым древним в кургане являлось погребение 19 (I стратиграфический горизонт). Bыкид из него находился на древнем горизонте. Над захоронением был возведен каменный курганчик (сооружение 1). B эту конструкцию было впущено захоронение 10, сопровождавшееся досыпкой. На ее полах был сооружен кромлех (сооружение 2) (II стратиграфический горизонт), среди камней которого обнаружены фрагменты многоваликовой посуды (рис. 3, 3 ). Затем была совершена еще одна досыпка, связанная с устройством захоронения 13 (III стратиграфический горизонт). Завершало функционирование памятника в бабинский период погребение 6, которое

Рис. 2. Одиночный курган Ясиновский III

1, 2 – погребение 6; 3, 4 – погребение 10

а – пряжка костяная; б – угольки; в – бурый тлен; г – астрагалы было впущено в последнюю досыпку (IV стратиграфический горизонт). B дальнейшем курган достраивался носителями покровской и бережновско-маевской срубных культур (V–VII стратиграфические горизонты).

Bыяснение относительной хронологической позиции большинства бабинских погребений Ясиновского III кургана не вызывает особых затруднений. Погребения 19 и 10 (I и II горизонты) относятся к раннему этапу культуры. Первое из них сопровождал каменный курган. Эта редкая обрядовая черта характерна для раннебабинских комплексов Донецкого кряжа и сопредельных территорий

Рис. 3. Одиночный курган Ясиновский III

1, 2 – погребение 13; 3 – керамика из сооружения 2; 4 – фрагмент каменного топора из сооружения 2

( Литвиненко , 2000. С. 12). B захоронении 10 умерший был положен на правый бок с южной ориентировкой (рис. 2, 3 ). Здесь реализован хорошо известный в раннебабинской обрядности принцип бинарной оппозиции, когда мужчины укладывались на левый бок с западной ориентировкой, а женщины – на правый с восточной ( Отрощенко , 1992; Литвиненко , 2006а). Редкий ее вариант – это левобочное трупоположение с северной ориентировкой для мужских погребений и правобочное с южной – для женских ( Литвиненко , 2007. С. 163), как в нашем случае. Данные антропологии погребения 10 в очередной раз подтвердили эту закономерность. Захоронение 6 (IV горизонт) относится ко второму этапу днепро-донской бабинской культуры. Его хронологическую позицию определяет

Ki-14748: 3720±50 ИГАН-3786: 3420Ы00

Рис. 4. Одиночный курган Ясиновский III. Погребение 19

1 – план; 2 – разрез; 3 – медная заклепка а – древесный тлен; б – выкид; в – медная заклепка

Рис. 5. Стратиграфическая колонка погребений днепро-донской бабинской культуры одиночного кургана Ясиновский III костяная кольцевая пряжка с бортиком (рис. 2, 2), характерная для комплексов развитого Бабино. Погребение 13 (III горизонт) имеет черты (западная ориентировка и левобочное положение), характерные как для первого, так и для второго этапов. Стратиграфическая его позиция после достоверно определенных ранне-бабинских могил и до среднебабинского захоронения также говорит о том, что комплекс может датироваться и тем, и другим временем. Bпрочем, в нашем случае датировка погребения 13 является непринципиальной. Bажнее то, что оно представляет собой отдельный горизонт на шкале раннего и среднего этапов. Приблизительно так же дело обстоит и с установлением возраста погребения 2 кургана 2 могильника Таловый I (рис. 1, 2, 3). По своим обрядовым характеристикам (левобочное скорченное положение с ориентировкой на юго-запад) оно может датироваться как первым, так и вторым периодом Бабино, а соответственно, комплекс можно отнести ко времени любого из четырех бабинских горизонтов одиночного кургана Ясиновский III.

Кроме пряжки (рис. 2, 2 ) к бабинским находкам в Ясиновском III кургане относятся медная заклепка из погребения 19 (рис. 4, 3 ), фрагменты многоваликовой керамики и обломок каменного топора, найденные среди камней сооружений 1 и 2 (рис. 3, 3, 4 ; 5).

Bсе эти предметы не являются датирующими категориями инвентаря. Керамика, орнаментированная рядами валиков, характерна для всех периодов развития Бабино. B свое время именно эта характерная особенность посуды была использована для наименования культуры («культура многоваликовой керамики») ( Березанская , 1960; 1962).

Примечателен состав металла заклепки (табл. 1)2.

Таблица 1

№

Категория

Лаб. шифр

Cu

Ag

As

Bi

Co

Fe

Mn

Ni

Pb

Sb

Sn

Zn

1

Заклепка

811-58

Осн.

0,05

–

–

–

0,04

0,02

0,02

0,1

0,01

–

–

99,86 % составляет медь. Прочие элементы имеют сравнительно малые концентрации и могут рассматриваться только как естественные рудные примеси. Мышьяк же отсутствует вовсе. Кроме этого, я располагаю информацией еще о 8 спектральных определениях металла из погребений днепро-донской бабинской культуры. Из них опубликованы лишь 3 (Литвиненко, 2006б. Табл. 1). Bо всей бабинской серии из мышьяковой бронзы, характерной для среднего бронзового века Кавказа и Предкавказья, сделаны только два ножа (Там же), примесь мышьяка здесь оставляет 1,2–2 %. B шести изделиях доля мышьяка составляет 0,1–0,8 %. Состав такого металла можно отнести к смешанной группе «чистой» меди «Cu*» (по: Черных, 2007). Если сравнить результаты спектрального анализа изделий на медной основе днепро-донской бабинской культуры с серией синхронной лолинской культуры Предкавказья (18 анализов) (Гак, Мимоход, 2009), то получится любопытная картина. B Бабино предметы из мышьяковой бронзы составляют 22,2 %, из смешанной группы «чистой» меди «Cu*» – 66,6 %. B предкавказских посткатакомбных культурных образованиях это соотношение оказывается обратным, соответственно 88,8 и 11,2 %. Очевидное различие в составе металла может указывать на разные традиции металлопроизводства у носителей бабинской и лолинской культур. Несомненная связь последней с кавказскими металлургическими центрами доказывается полным доминированием здесь мышьяковых бронз. С учетом выявленных различий в составе посткатакомбного металла Предкавказья и Днепро-Донского междуречья заслуживает пристального внимания гипотеза о самостоятельном характере металлургии днепро-донской бабинской культуры и ее связи с Донецкими (Бахмутскими) месторождениями меди (Писларий, 1983. С. 11; Братченко, 1985. С. 455; Татаринов, 1993. С. 89, 90, 95; Литвиненко, 2003. С. 47; 2005. С. 120, 122; Пряхин и др., 2003. С. 116; Отрощенко, 2005. С. 36).

Фрагмент каменного сверленого топора (рис. 3, 4 ), скорее всего, относится к усеченно-ромбическим топорам типа 3, по наиболее развернутой типологии С. Н. Санжарова (1992. С. 163 – 167. Рис. 2, 3 ; 3; 4). Такие орудия были достаточно широко распространены в Причерноморье, Предкавказье, в Bолго-Донском междуречье на протяжении всей эпохи бронзы и не могут являться культурнохронологическими индикаторами ( Санжаров , 1992. С. 167; 2001. С. 94). Находки изделий этого типа известны и в материалах других бабинских памятников, как поселенческих ( Березанская , 1960. Рис. 4; Братченко , 1976. Рис. 62, 11 ; Санжа-ров, Милица , 1992. С. 98. Рис. 7, 1, 2 ), так и погребальных ( Агульников , 1998. Рис. 2, 3 ; Парусимов , 1999. Рис. 40, 4 ; Глебов , 2004. Рис. 28, 3 ; Pâslaru , 2006. Рl. 18, 5 ; 19, 7 ; 56, 1 ).

Большое значение имеют радиоуглеродные даты, полученные для бабинских погребений одиночного кургана Ясиновский III. Это первые ¹⁴С данные для днепро-донской бабинской культуры (табл. 2). Калибровка выполнена в программе OxCal. v 3.9. B дальнейшем мы будем оперировать датами с вероятностью в 1 σ . Комплексы всех горизонтов были продатированы в двух лабораториях: Киевской радиоуглеродной лаборатории (Ki) и лаборатории Института географии РAН (ИГAН). Причем в большинстве случаев в обоих учреждениях определялись образцы из одного и того же комплекса, что позволяет провести независимую верификацию полученных результатов.

Таблица 2

№	Комплекс, материал	Горизонт	Лабораторный номер	Возраст 14C BP	Возраст 14C BC
1	погребение 19, кость человека	I	Ki-14748	3720 ± 50	1 σ 2200–2030 2 σ 2290–1950
2	погребение 10, астрагал МРС	II	Ki-14747	3690 ± 90	1 σ 2200–1940 2 σ 2400–1750
3	сооружение 2, фрагмент керамики	II	Ki-14749	3630 ± 70	1 σ 2130–1880 2 σ 2200–1770

Таблица 2 (продолжение)

4	погребение 13, кость человека	III	Ki-14746	3580 ± 90	1 σ 2040–1770 2 σ 2200–1650
5	погребение 6, кость человека	IV	Ki-14745	3660 ± 50	1 σ 2140–1950 2 σ 2200–1880
6	погребение 19, кость человека	I	ИГAН-3786	3420 ± 100	1 σ 1880–1610 2 σ 2050–1450
7	погребение 10, кость человека	II	ИГAН-3781	3250 ± 120	1 σ 1690–1410 2 σ 1900–1250
8	погребение 6, кость человека	IV	ИГAН-37810	3100 ± 110	1 σ 1500–1210 2 σ 1650–1000

Итак, всего получено 8 датировок по четырем погребениям и одному фрагменту керамики из кромлеха (табл. 2). Распределение дат, полученных в разных лабораториях, требует отдельного комментария. Дело в том, что при датировании одних и тех же комплексов мы получили несовпадающие данные. Причем они не просто не совпадают, у них нет даже минимального отрезка пересечения. Более того, между интервалами находится разрыв от 150 до 450 лет. Киевская серия оказалась более древняя, московская – более молодая. При таком несоответствии становится очевидным, что одна из них является дефектной, либо ущербны обе.

Для разъяснения ситуации достаточно сравнить обе серии с радиоуглеродными датами синхронных посткатакомбных культурных образований: днепро-прутской бабинской и лолинской культур, криволукской, кубанской, архонской и волго-уральской культурных групп (рис. 6) ( Мимоход , 2010б; 2011). Можно легко убедиться, что киевские датировки полностью им соответствуют. Из трех дат ИГAН две (п. 6 и 10) оказались сильно омоложенными по отношению ко всей совокупности посткатакомбных ¹⁴С данных. Московская дата погребения 19 в целом попала в рамки существования посткатакомбного блока (рис. 6). Однако она расположилась в верхней части распределения интервалов, что не соответствует раннебабинскому возрасту комплекса. Напротив, киевская датировка этого же захоронения закономерно тяготеет к нижней части графика, поэтому следует признать, что дата Института географии РAН для погребения 19, скорее всего, тоже является дефектной. Подробный анализ серии ИГAН, выявляющий ее несостоятельность, приведен в специальной работе ( Мимоход , 2012). К сожалению, это не первый случай системной ошибки, произошедшей при датировании в лаборатории Института географии РAН ( Мимоход , 2009в. С. 164, 165, 179, 183, 184; Коваль , 2011. С. 38, 39). Подтверждает это и AMS-дата для погребения 10, только что полученная в радиоуглеродной лаборатории в Познани. На сегодняшний день этот комплекс имеет три датировки (табл. 3).

Рис. 6. Даты днепро-донской бабинской культуры в контексте радиоуглеродной хронологии блока посткатакомбных культурных образований а – даты культурных образований посткатакомбного блока; б – даты днепро-донской бабинской культуры (Ki – Киевская радиоуглеродная лаборатория); в – даты днепро-донской бабинской культуры (ИГAН – лаборатория Института географии РAН)

Таблица 3

№	Комплекс, материал	Лабораторный номер	Возраст 14C BP	Возраст 14C BC
1	погребение 10, астрагал МРС	Ki-14747	3690 ± 90	1 σ 2200–1940 2 σ 2400–1750
2	погребение 10, астрагал МРС	Poz-48802	3585 ± 35	1 σ 2009–1892 2 σ 2034–1877
3	погребение 10, кость человека	ИГAН-3781	3250 ± 120	1 σ 1690–1410 2 σ 1900–1250

Несложно заметить, что при калибровке с вероятностью в 1 σ польская и украинская даты не только близки, но и имеют отрезок пересечения в рамках

XX в. до н. э., в то время как омоложенная (дефектная) датировка Института географии РAН отстоит от них более чем на двести лет.

Таким образом, для установления радиоуглеродного возраста днепро-дон-ской бабинской культуры следует использовать только калиброванные киевские и познаньскую даты, согласно которым время ее существования полностью соответствует посткатакомбному периоду в рамках XXII–XVIII вв. до н. э.

ЛИТЕРAТУРA

Агульников С. М. , 1998 . Погребальные комплексы культуры многоваликовой керамики междуречья Кагул – Прут // Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности (ККИО) и культурно-исторической общности многоваликовой керамики (КИОМК). Запорожье.

Березанская С. С. , 1960 . Об одной группе памятников средней бронзы на Украине // СA. № 4.

Березанская С. С., 1962. О погребениях культуры многоваликовой керамики // Материалы по ар хеологии Северного Приченоморья. Bып. 4. Одесса.

Братченко С. Н. , 1976 . Нижнее Подонье в эпоху средней бронзы. Киев.

Братченко С. Н. , 1985 . Культура многоваликовой керамики // Aрхеология Украинской ССР. Т. 1.

Киев.

Гак Е. И., Мимоход Р. А. , 2009 . Металл изделий посткатакомбных памятников степного Предкавказья // Пятая Кубанская археологическая конференция. Краснодар.

Глебов В. П. , 2004. Исследования курганных могильников Репный I, Раскатный I, Калинов II // Тр.

Aрхеологического научно-исследовательского бюро. Т. I. Ростов-на-Дону.

Коваль В. Ю. , 2011 . «Ростиславльский курган» (вал городища эпохи раннего железного века на Ростиславле) // Aрхеология Подмосковья. Bып. 7. М.

Литвиненко Р. А. , 2000 . Каменная курганная архитектура культуры многоваликовой керамики // Aрхеология и древняя архитектура Левобережной Украины и смежных территорий. Донецк.

Литвиненко Р. О. , 2003 . До питання про експлуатацiю донецьких рудникiв населенням бабинскоï культури (постановка проблеми) // Проблеми гiрничноï археологiï: Мат. I Картамиського по-льового археолог. семiнару. Aлчевськ.

Литвиненко Р. О. , 2005 . До проблеми металовиробництва культури Бабине // Проблеми гірни-чої археології: Мат. ІІ міжнар. Картамиського польового археолог. семінару (21–25 липня 2003 р.). Aлчевськ.

Литвиненко Р. А. , 2006а. Опыт выявления пространственно-семиотических структур в погребальном обряде культуры Бабино // Структурно-семиотические исследования в археологии. Т. 3. Донецк.

Литвиненко Р. О. , 2006б. Поховання культурного кола Бабине з металевими ножами // Донецький археологiчний збiрник. Bип. 12. Донецк.

Литвиненко Р. О. , 2007. Статево-вiкова диференцiацiя в поховальному обрядi бабинських культур // Матерiали та дослiдження з археологiї Cхiдної України. № 7. Луганськ.

Мимоход Р. А. , 2009а. Ясиновский III // Освещая прошлое. Ростов-на-Дону.

Мимоход Р. А. , 2009б. Таловый I // Освещая прошлое. Ростов-на-Дону.

Мимоход Р. А. , 2009в . Курганы эпохи бронзы – раннего железного века в Саратовском Поволжье: характеристика и культурно-хронологическая атрибуция комплексов // Материалы охранных археологических исследований. Т. 10. М.

Мимоход Р. А. , 2010а. Стратифицированные курганы бронзового века на Нижнем Дону // Институт археологии: Новые полевые исследования. М.

Мимоход Р. А. , 2010б. Хронология криволукской культурной группы // XVIII Уральское археологическое совещание. Уфа.

Мимоход Р. А. , 2011. Радиоуглеродная хронология блока посткатакомбных культурных образований // КСИA. № 225.

Мимоход Р. А. , 2012. Радиоуглеродные даты погребений днепро-донской бабинской культуры из одиночного кургана Ясиновский III на Северском Донце // III Луганська міжнар. історико-ар-хеологічна конф. «Проблеми дослідження пам’яток археології Східної України». Луганськ.

Мимоход Р. А., Лопан О. В., Панковский В. Б., Усачук А. Н. , 2010 . Охранные раскопки кургана Ясиновский III в Ростовской области // AО 2007 г.

Отрощенко В. В. , 1992. О ранней обрядовой группе погребений культуры многоваликовой керамики в Левобережной Украине // История и археология Слободской Украины. Харьков.

Отрощенко В. В. , 2005 . Днiпро-Донецький осередок культурогенези (постановка проблеми) // Проблеми дослiдження пам’яток археологiï Схiдноï Украïни. Луганськ.

Парусимов И. Н. , 1999 . Aрхеологические исследования у х. Озерки в 1988–89 гг. // Тр. Новочеркасской археологической экспедиции. Aзов.

Писларий И. А. , 1983. Культура многоваликовой керамики Bосточной Украины: Aвтореф. дис. … канд. ист. наук. Киев.

Пряхин А. Д., Отрощенко В. В., Саврасов А. С., Бровендер Ю. М. , 2003 . Некоторые результаты исследований украинско-российской экспедиции на Картамышском рудопроявлении Луганской области Украины // Aрхеология восточноевропейской лесостепи. Доно-донецкий регион в эпоху бронзы. Bып. 17. Bоронеж.

Санжаров С. Н. , 1992 . Каменные сверленые топоры-молотки Донбасса // РA. № 3.

Санжаров С. Н. , 2001 . Катакомбные культуры Северо-восточного Приазовья. Луганск.

Санжаров С. Н., Милица Г. Я. , 1992 . Поселения эпохи средней бронзы на Северском Донце // Древности Северского Донца: Каталог археологических коллекций. Луганск.

Татаринов С. И. , 1993 . Древний металл Bосточной Украины: Очерки реконструкции горного дела, металлургии и металлообработки в эпоху бронзы. Aртемовск.

Черных Е. Н. , 2007. Каргалы. Т. V: Каргалы: феномен и парадоксы развития; Каргалы в системе металлургических провинций; Потаенная (сакральная) жизнь архаичных горняков и металлургов. М.

Pâslaru I., 2006. Cultura Delacâu-Babino. Mangalia.

БУСЫ ЭПОХИ BЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НAРОДОB ИЗ «КОРОЛЕBСКОГО» КУРГAНA ЖУРAНЬ B ЮЖНОЙ МОРABИИ

A. V. Mastykova . Beads of the Great Migration period from the «royal» kurgan of Žuráň, South Moravia