Появления новых видов птиц в Прибайкалье и их интерпретация

Юг Восточной Сибири является рубежом распространения нескольких десятков видов птиц, что связано с геологической и климатической историей региона в плейстоцене и голоцене, а также его современными географическими особенностями (Гагина 1960). По всей видимости, Енисейская зоогеографическая граница включает не только Среднюю Сибирь (Рогачева 1988), но и Предбайкалье.

В свете многочисленных современных исследований ареалы птиц в настоящее время выглядят гораздо более динамичными, чем представлялось в начале XX века. В Байкальском регионе этот динамизм стал особенно заметным во второй половине нашего столетия в связи с активным изучением птиц местными орнитологами. Несмотря на большую значимость этого “субъективного” фактора, нельзя исключать, что одновременно объективно возросла подвижность границ распространения ряда видов. В качестве причин многие исследователи (напр.: Сыроечковский 1960) называют антропогенные изменения ландшафтов и многолетние климатические изменения.

Цель данной работы — обобщить информацию об изменениях ареалов птиц в Прибайкалье (преимущественно в Иркутской обл. и Бурятии) во второй половине XX в., в период наиболее интенсивных исследований авифауны региона. Мы рассмотрим лишь появление новых видов, но не исчезновение ряда форм, поскольку факты исчезновения видов в основном уже подвергались специальному анализу, и чаще всего (хотя не всегда!) их связывают с антропогенным влиянием. Кроме того, существует и субъективная сторона вопроса: падение численности “обычных” птиц имеет больше шансов остаться незамеченным, чем исчезновение редких или вселение новых. Следовательно, в двух последних случаях имеющиеся данные более достоверны, чем в первом. Не рассматриваются также случаи редких залётов.

Из почти 400 видов птиц, зарегистрированных в бассейне Байкала и Предбайкалье (Гагина 1960; Болд и др. 1991), приблизительно для 30 (7%) в 1950-1990-х отмечено первое появление в регионе или расширение известных границ распространения.

Для таких видов, как чомга Podiceps cristatus, серощёкая поганка Р. grisegena, черношейная поганка Р. nigricollis, поручейник Tringa stag-natilis, большой веретенник Limosa limosa, белокрылая крачка Chlido-nias leucopterus и чиж Spinus spinus, ранее был известен разрыв между восточной и западной частями ареала, приходящийся на Среднюю и Восточную Сибирь (Иванов 1976; Степанян 1990). В настоящее время эти виды достаточно обычны на гнездовье в Иркутской обл. и Бурятии (Толчин, Мельников 1974; Толчин 1976; Пыжьянов 1983; Подковыров 1986; Редкие животные ... 1993; данные автора), хотя, как правило, имеют здесь мозаичное распространение. Судя по широкому разбросу мест зимовок и спорадичному размещению в Предбайкалье, к этой группе тяготеют красноголовый нырок Aythya ferina и малая чайка Larus minutus (Блум и др. 1989; Зубакин 1988).

Большинство названных видов относится к околоводным птицам аридной зоны, для которых характерны изменения мест гнездовий, зависящие от состояния водоемов и носящие адаптивный характер (Мельников 1982). У всех них, кроме большого веретенника, “сомкнувшиеся” западные и восточные популяции принадлежат к одному подвиду или же вид монотипичен (Степанян 1990), что говорит о генетической однородности. Поэтому можно предполагать, что для этих видов характерны неоднократные и относительно быстрые вселения в Прибайкалье и исчезновения из него. Они могут быть непосредственно связаны с внутрипопуляционными факторами (успешностью размножения, дисперсией и т.п.), но в конечном счёте определяются условиями в данном регионе и основных частях ареала.

Это предположение подтверждается данными кольцевания око-ловодных птиц на Байкале и в Предбайкалье. Гнездящиеся здесь се- Рус. орнитол. журн. 1998 Экспресс-выпуск №49 11

рые цапли Ardea cinerea зимуют как в Средней Азии, так и на юго-востоке Азии, а от озёрных чаек Larus ridibundus получены осенне-зимние возвраты колец из Германии, Китая и стран Юго-Восточной Азии (Пыжьянов 1997). Более того, из особей, появившихся на свет в один год в одном и том же поселении, одни мигрировали на запад, а другие — на юго-восток. Можно думать, что территория Байкальского региона неоднократно заселялась птицами из различных популяций (Там же).

В рассматриваемый период в Прибайкалье появились: с запада — дупель Gallinago media (Мельников 1998а), вяхирь Columba palumbus (Болд и др. 1991; Дурнев и др. 1996), клинтух С. oenas (Котов 1993; Фефелов 1997; Попов и др. 1998), чёрная крачка Chlidonias niger (Мельников 1989), камышевка-барсучок Acrocephalus schoenobaenus (Дурнев и др. 1996), садовая славка Sylvia borin (Дурнев и др. 1996; В.В.Попов, в печ.), зяблик Fringilla colebs (Безбородов 1979; Фефелов 1998), щегол Carduelis carduelis (Липин, Сонин 1982); с востока — чёрная кряква Anas poecilorhyncha (Скрябин 1975; Редкие животные ... 1993), мохноногий курганник Buteo hemilasius (Дурнев и др. 1996; Фефелов, в печ.), японский перепел Coturnix japonica (Фефелов, в печ.), белощёкая крачка Chlidonias hybrida (Мельников 1998), большой козодой Caprimulgus indicus (Дурнев и др. 1996; данные автора), голубая сорока Cyanopica cyanus (Сонин, Липин, Дурнев 1984; Фефелов 1987). Гнездование большинства из них (кроме вяхиря) доказано или предполагается. Чеграва Hydroprogne caspia, ранее лишь залётная, образовала устойчивое поселение в дельте Селенги (Мельников 1979). Красавка Anthropoides virgo, которая также отмечалась ранее как залётный вид, сейчас регулярно наблюдается в степных районах Иркутской обл., а отдельные пары, возможно, гнездятся (Редкие животные ... 1993).

В 1970-1980-х продвигаются к востоку: чомга (Толчин 1979; Подковыров 1986; Садков, Сафронов 1991), садовая камышевка Acrocephalus dumetorum, иволга Oriolus oriolus (Фефелов 1998), скворец Stur-nus vulgaris (Пыжьянов 1983) и, возможно, коноплянка Acanthis сап-nabina (Там же); к западу продвигаются: рыжая овсянка Emberiza ги-Ша (Липин, Сонин, Дурнев 1984); серый скворец Sturnus cineraceus (Болд и др. 1991). Чёрная кряква, мохноногий курганник, белокрылая крачка, поручейник, обыкновенный скворец и ряд других видов в последней трети XX в. расселяются и на сопредельной территории Якутии (Лабутин 1995). Периодические флуктуации численности и границ ареала характерны для белокрылой крачки, азиатского бекасовидного веретенника Limnodromus semipalmatus (Мельников 1988), предположительно, они свойственны также малой крачке Sterna albifrons (Мельников 1979) и некоторым другим видам.

Для птиц, связанных с водой, динамика ареалов наряду с неравномерным (“пятнистым”) распространением является вполне естественным явлением и связана с гидроклиматической цикличностью. Это хорошо показано на примере азиатского бекасовидного веретенника (Мельников 1988), белощёкой крачки (Мельников 19986) и ряда других птиц аридной зоны (Кривенко 1991). Аналогичная картина, несомненно, имеет место у степных и луговых видов. Однако у них она в большей степени, чем у околоводных, должна быть связана с антропогенной трансформацией местообитаний, чему подвержены в первую очередь именно “травянистые” ландшафты.

Более сложно определить причины, вызывающие расселение у лесных видов. Несомненный рост численности клинтуха в восточной части ареала (в т.ч. увеличение доли молодых птиц, следовательно, успешности размножения) также связывают с деятельностью человека (Гаврилов, Брохович 1994), которая в данном случае играет положительную роль. Но чаще мы, по-видимому, имеем дело с расселением, обусловленным климатическими изменениями: большинство лесных и кустарниковых видов, расширяющих ареал в Прибайкалье, можно считать мало зависящими от антропогенной трансформации ландшафтов. Согласно мнению Г.И.Галазия (1967), основанному на анализе годовых колец деревьев, последние 200 лет были благоприятными для древесных растений в Прибайкалье. Это создавало и хорошие условия для распространения лесной фауны.

В части случаев идёт заселение “восточносибирского разрыва”, существовавшего как следствие ледникового периода и формирования горных систем Предбайкалья. Продвижение таких видов в целом должно быть относительно медленным, а иногда — настолько медленным, что его трудно заметить по имеющемуся ряду лет наблюдений (чаще всего достаточно достоверные данные по региону имеются за несколько десятков лет, и лишь в единичных случаях — за 100-200 лет). И если движение ареалов ускорилось в последние десятилетия, то, несомненно, его индуцировало и ускорение климатических изменений, независимо от того, связано ли последнее с наступлением сухой фазы многовекового климатического цикла (Кривенко 1991) или же с техногенными процессами.

Когда мы наблюдаем быстрые изменения ареалов, то чаще всего, вероятно, имеем дело с их пульсацией, также связанной с климатической цикличностью. Это, определённо, относится к рыжей овсянке (Липин, Сонин, Дурнев 1984) и иволге. Последняя, видимо, в XVIII-XIX вв. была более обычна в южном Предбайкалье, чем в начале-середине XX в. (Корелов 1954; Дурнев и др. 1996). В настоящее время она стала обычным, но немногочисленным видом в центре Иркутской обл., где в середине XX в. не встречалась (Фефелов 1998), в Рус. орнитол. журн. 1998 Экспресс-выпуск №49 11

1991 был зарегистрирован и случай гнездования (Рябцев 1997). Выселения мохноногого курганника и японского перепела на северо-запад должны представлять собой явления того же рода, индуцированные наступлением сухого периода в Забайкалье (ОАТорошко, В.В.Попов, устн. сообщ.). Если сухой период продолжится, то в Прибайкалье можно ожидать новых залётов и увеличения численности околоводных птиц, характерных для степной зоны.

В особом свете представляется заселение запада Иркутской обл. маскированной трясогузкой Motacilla personata, которая, возможно, даже вытесняет здесь западносибирскую белую трясогузку Motacilla alba dukhunensis (Фефелов 1998). Скорее всего, мы имеем дело с взаимоотношениями между формами, составляющими единый надвидовой комплекс (Степанян 1983). Возможно, первая форма более конкурентоспособна. Своеобразие “байкальского” типа авифауны и интенсивное формообразование на подвидовом уровне в этом регионе были отмечены ещё Т.Н.Гагиной (1960).

Некоторые стенотопные, спорадично распространённые или малозаметные виды могли оставаться необнаруженными в Прибайкалье из-за недостаточной изученности его огромной территории, сложностей в полевом определении птиц или даже слабого знакомства местных специалистов с редкими или новыми для Сибири видами. Так, В.А.Подковыров (1986) считает, что гнездование черношейной поганки в дельте Селенги (где она многочисленна в последние 20 лет) в своё время могло быть не замечено из-за локального распределения поселений вида на водоёмах дельты. Ранее считалось, что поручейник не гнездится в центре Иркутской обл. (Иванов 1976); на самом деле он, возможно, размножался в небольшом числе на степных озёрах, которые здесь имеют небольшие размеры.

До сих пор актуален вопрос, поставленный в своё время ещё А.Н.Формозовым (1959), о способах отображения распространения животных (в частности, птиц). Упрощенное изображение ареалов в литературе, без указания характера их динамики, временной привязки, источника данных и степени изученности вопроса, дезинформирует читателя и затрудняет дальнейший анализ полученной информации. Однако более подробное описание размещения вида занимает дополнительный объём и может оказаться слишком громоздким. В работах, связанных со сводным описанием распространения животных (и прежде всего там, где приводится его картографическое отображение), на мой взгляд, желательно указывать даты проведения тех или иных границ ареалов. Если же речь идёт о птицах, то в связи с их высочайшей мобильностью эта мера совершенно необходима. При описании их распространения заслуживают особого выделения три типа границ ареалов: максимально подтверждённые на- блюдениями, восстановленные (исторические) и гипотетические (построенные на основе современных, но косвенных данных, например, о размещении стаций стенотопных видов).