Поэтика рассказа М. А. Шолохова "Обида"

В «Донских рассказах» М. А. Шолохов изображает рядовые события гражданской войны. Уникальными и чрезвычайными их делает контекст войны, где все обостряется, превращается, меняет свой привычный облик. Сюжеты «донских» рассказов, безусловно, обладают исторической информацией, содержат историческое знание о времени, наделены приметами исторического повествования [7]. Герои М. А. Шолохова как будто проживают обычную жизнь, обычно исполненную трагизма человеческих отношений во время войны. В его героях любовь и ненависть присутствуют одновременно и неразрывно. Показательным является рассказ «Продкомиссар», в котором сын-продкомиссар, убивающий отца, отказавшегося сдавать хлеб для армии, продолжает его любить с той же огромной силой, что и прежде, но не может сохранить ему жизнь. Будучи не в силах простить себе убийство отца, неосознанно искупает вину спасением незнакомого мальчика, замерзающего в снегу. Отдает ему лошадь, а сам погибает от рук преследовавших его белогвардейцев (1925).

Неверно воспринимать рассказы М. А. Шолохова как только сухую констатацию братоубийственной войны, участники которой лишены рефлексии. У его героев есть сердце и ум, их сердце болит и страдает, а ум сложно оценивает трагедию происходящего. Поэтому «донские» рассказы безусловно обладают гуманистической сущностью. Вековечная идеальная традиция столкнулась в 20-е гг. ХХ в. с жестокой исторической реальностью, что и создало поле для появления шолоховских сюжетов. Один из психологически мощных 1

рассказов, составляющих макросюжет «Донских рассказов», – «Обида». В нем главный герой – Степан не может простить своего обидчика, отнявшего у него в голодный год семенную пшеницу и безжалостно, с насмешкой обрекшего все семейство Степана на верную смерть.

В настоящем исследовании мы поставили перед собой задачу рассмотреть своеобразие поэтики рассказа М. А. Шолохова «Обида», показать уникальность созданного в нем художественного мира на уровне художественной идеи, системы образов, психологического рисунка личности героя и поэтического языка.

Общеизвестно, что поэтика ‒ наука о строении литературных произведений и системе эстетических средств, в них используемых. Поэтика исследует возможные способы художественного воплощения замысла писателя и законы сочетания различных способов в зависимости от жанра, литературного вида и рода. Основной проблемой поэтики является установление соотношений между замыслом и совокупностью художественных средств, используемых в произведении.

Каждый талантливый писатель в своём творчестве воплощает особое видение мира подобно тому, как каждый человек смотрит на окружающую действительность и уникально интерпретирует её. Именно вносимое автором в художественное пространство многообразие оттенков, создание неповторимого колорита, выявление только ему видимых деталей и образов позволяют ему запечатлеть свой облик в единстве со временем и войти в ряд ярких художников слова.

М. А. Шолохов изображает так называемого простого человека, устроенного совсем не просто, имеющего очень сложно организованную эмоциональную жизнь, ныряющего в непознаваемые глубины собственной психологии. Расположив его в пространстве двора, пастбища, мельницы, он расширил его личностный диапазон, увидел в нем способность к яркой индивидуальности, выдающуюся духовность и интеллектуальность. Не является исключением и герой рассказа «Обида», в котором писатель делает глубокий художественный анализ чувства очень глубокого и сильного, отмахнуться от которого невозможно, которое съедает человека изнутри до тех пор, пока не произойдет отмщение.

Степан – главный герой рассказа – крестьянин, существо жизни которого заключается в земле: он ее любит, для нее живет, чувствует ее боль, знает все ее желания, то воспринимает ее как живое существо: «трескалась выжженная солнцем земляная кора, и трещины, обугленные и глубокие, как на губах умирающего от жажды человека, кровоточили глубинными солеными запахами земли», то обожествляет. М. А. Шолохов часто обращается к приему мифологизации природы. Она в его творчестве не только олицетворяется, но обретает черты мифологического божества: «Степан шел с поклоном к вероломной земле»; «страшно было Степану … взглянуть на черную, распластанную трупом пахоту»; «Мертвая 2

земля лежит!». А сам Степан изображается как лишенный божественной оплодотворяющей сущности, которой обладал в прежние времена (теперь он обесцененный бог): весенняя вспаханная земля-богиня готова принять в себя семя, чтобы родить хлеб, но у Степана-бога нет семени, чтобы наполнить им землю, только в своих мечтаниях он видит себя «мечущим из горсти полновесное семя». М. А. Шолохов фактически создает инверсию мифологического сюжета об оплодотворении богини земли [4; 6; 8; 9].

На «тонкий, схватывающий глаз» М. А. Шолохова неоднократно обращали внимание исследователи его творчества. Так, А. Серафимович отмечал «достоверную объёмную выпуклость типов, картин, положений, почерпнутых из собственного наблюдения и опыта, ёмкое наполнение присущего жанру рассказа лаконизма» [5, с. 108-124 ] . Действительно, в рассказах М. А. Шолохова развертывается во всю величину живой, движущийся, наполненный чувством и духом времени настоящий мир с настоящими людьми, чьи образы, объемные и яркие, предстают в многообразии человеческих проявлений: эмоции и переживания героев такие яркие, что не нуждаются в пояснении с точки зрения исторического контекста и социо-духовного бытия времени.

Мастерство М. А. Шолохова проявляется и в речевой характеристике героев: язык казачества с присущим ему колоритом, пестротой, насыщенный уникальной лексикой наполняет и оживляет художественное пространство произведений и вместе с этим отсылает к реальным людям, чьи образы стоят за персонажами рассказов. М. А. Шолохов словно сливается со своими народными героями, талантливо заостряя их тип видения, выводя его в новый по свежей органичности, по-своему универсальный язык восприятия мира и человека [5, с. 108-124]. Читателю становятся близки и проблемы этих простых людей, и образ их мысли.

Голос человека совпадает с голосом природы; она же делит с людьми и невзгоды, и радости, и тяготы, и лишения. По мнению учёного-шолоховеда, Н. Великой, в пейзаже ранних произведений М. А. Шолохова «постоянно вырисовывается облик земли, крестьянской пашни, та обстановка народного бытия, которое во многом определяет и тип поведения, и характер человека, и его сознание» [2, с. 108].

Близость человека и природы передается на протяжении всего рассказа; вместе разделяют они и глубокую обиду, нанесенную Степану грабителями, отнявшими такое ценное для него и его семьи зерно. Боль от этой обиды сравнивается М. А. Шолоховым с болью раненого волка, подстреленного Афонькой, молодым казаком, прошлой зимой: «тот, с картечью, застрявшей в размозженной глазнице, так же страшно кружился у гуменного плетня, стрял в рыхлом снегу, приседая на задние ноги, умирая в немой, безголосой смерти...» [10]. Так же и Степан, «взлохмаченный и страшный», обезображенный скорбью и 3

страданием, жгучим в груди, «закружился в голубом леденистом свете месяца», под доносящийся от удаляющейся брички с зерном цокот.

В этом единстве с природой и перед ней Степан, как глава семьи, несет ответственность: с болью оглядывает он «обманутую им землю», теперь «распластанную трупом», на которой не будут уже зелениться молодые колосья. Курган, за которым находится пахота, в свою очередь, выступает как символ, связующий поколения, объединенные близостью к земле. Эта близость была незыблемым началом, восполнявшим духовные силы народа. Теперь же семья казака будто осиротела, потеряв свою опору.

Вор, укравший пшеницу, обидел не только Степана, в первую очередь, он обидел землю, надругался над ней, готовой уже принять в себя зерно, поэтому ее обида не может остаться неотмщенной. Страдание земли и свое собственное двойным тяжелым грузом ложится на плечи Степана. Страшный облик приняло чувство обиды, вылившись, наконец, на встреченного случайно грабителя, чьё лицо «белым полымем светилось в темноте бессонных ночей, неотступно маячило перед глазами...» [10]. Оба понимали: такую вину ничем не искупить. Единственная адекватная плата - смерть обидчика.

Однако очевидно, что герой не уподобляется грабителю-тавричанину, не думавшему о детях Степана, которых обрек на смерть. Обида не поглотила человеческие чувства раненой души: Степан не оставил зарывшегося от страха в сено мальчика, сына убитого обидчика. Продолжая традиции русской литературы, данный эпизод позволяет сделать вывод, что «одним из критериев человечности является отношение героя произведения к ребёнку» [3, с. 69].

Жизнь «нерушимо спокойной» степи должна продолжаться – с такой мыслью автор оставляет читателя. Человеческая жизнь быстротечна, непостоянна, полна радостей и страданий; природа - вечна: так же еще не раз взрастит степь побеги новой жизни, будет сопровождать человека в его нелегком пути, так же успокоит и умиротворит его последние дни. Именно такой всеобъемлющей жизненной силой обладает земля в представлении народа.

Композиция рассказа обнаруживает связь сцен нанесения обиды и отмщения: на месте лежащего на мерзлой земле с израненными о колкий снег ладонями Степана оказывается его обидчик, смотрящий на него снизу вверх с мольбой о прощении и пощаде. В этом заключена идея жизненного круговорота.

Следует обратить внимание на описание психологического состояния героев. В крике тавричанина, напавшего на бричку с зерном, Степан слышит осатанелость. Здесь можно провести параллель с восприятием земли и ее возделывания как священного обряда, наполненного благоговением и безграничным почитанием народной кормилицы. При таком 4

рассмотрении еще более страшной представляется потеря семенного хлеба. Жизнь без собственного хлеба может обернуться голодной смертью, поэтому настолько обессиленным в этот момент оказывается Степан, не чувствующий даже физической боли израненных ладоней за болью душевной. Между тем грабитель «скалил щербатый, обыневший рот», превращаясь в воплощение зла. Обессилевшего, лежавшего ничком, убитого горем казака, кажется, поднимает на ноги только невыносимая боль обиды и безысходности. Глухой голос Афоньки, кажется, вторит внутреннему голосу Степана: «Обидели!..».

Описание состояния героя путем сравнения его со смертельно раненным волком образует параллель со схожим ощущением скорого наказания за совершенное зло тавричанина, встретившего обиженного им казака. М. А. Шолохов в описании его использует эпитеты «смертная тоска», «мертвенно деревеневший язык», «животный ужас», и теперь уже бывший грабитель оказывается на месте подстреленного зверя в ожидании расплаты. Убитый падает на землю, будто в последний раз извиняясь перед ней за свой поступок. Можно сделать предположение, что хотя и жестокое, но справедливое отмщение останется не наказанным природой так же, как и визг испуганного мальчика не потревожит тихую степь.

Образ волка как архетип воплощает традиционные фольклорные мотивы. Степан предстает сначала в образе жертвы, а в финальном эпизоде достраивается параллель отношений «хищник-жертва»: затравленному и побежденному чужой силой зверю противопоставляется уже сильная позиция преследователя.

Подобные отношения между людьми обнаруживаются и в поединке между «молодым, рослым» тавричанином и немощным казаком, не способным противостоять ему. Для Степана оказывается непостижимым чуждость грабителей общечеловеческим, единым для всех крестьян ценностям, когда он не находит отклика на обращение к ним, как к «родненьким», «братцам». В финальной же сцене казаку с легкостью поддаются вилы, и в уязвимом положении оказывается уже обидчик-тавричанин.

Ключевым в данных эпизодах выступает образ дороги как символа, сопровождающего основные события рассказа. Столкновение идейно-нравственных миров обидчиков и казака происходят именно в хронотопе дороги: поединок с тавричанином, нанесение обиды закутанным в башлык человеком, отмщение. И трехлетний мальчик на дороге как на дороге жизни, видевший смерть отца, унесен теперь в дом его убийцы. Скоро он забудет этот эпизод, вольется в семью и Степана будет уже его называть отцом. Сложный рисунок взаимоотношений между людьми, данный в «Обиде», вообще характерен для творчества М. А. Шолохова.