Поэтика русских переводов детективного рассказа "The adventure of the speckled band" А. Конан Дойла

В истории развития русско-английских литературных связей творческая судьба Артура Конан Дойла позволяет отнести его к писателям, в значительной степени оказавшим влияние на процесс формирования и эволюции детективного жанра, развивающегося на протяжении длительного времени. «Литература о преступлениях и их раскрытии имеет долгую историю. Она восходит к античности, ее можно найти в средневековых историях ужаса, в собрании «Знаменитых процессов» Гайо де Питаваля ХVII в., а также в готическом романе ХIХ в. Однако данный жанр, в его различных вариациях, приобрел популярность только лишь в ХIХ в., когда известные писатели начали использовать его в качестве художественной среды» (перевод мой. – В. М .) [Waltraud 1988: 7]. Расцвет детективной литературы связан со значительным усилением противоречий, имевших место в капиталистическом обществе, а также с появлением массового читателя, неудовлетворенного социальной несправедливостью. Кроме того, следует заметить, что «подобная популярность впервые начала проявляться в середине ХIХ в., когда новая, стремительно растущая читательская аудитория проявила интерес к романам для развлечения и приятного досуга» (перевод мой. – В. М .) [Murch 1958: 9].

Как отмечают исследователи, в России «жанр детектива не получил развития в русской литературе ХIХ в. и в предреволюционный период. Читательский интерес к этому жанру удовлетворялся лишь переводами с английского и французского» [Разин 2000]. Однако отдельные образцы детективных рассказов и повестей начали появляться в конце ХIХ в. Причем, по мнению А. Рейтблата, именно 1872-й следует считать годом рождения русского детектива, когда выходит в свет значительное количество художественных произведений, основной темой которых является совершение преступления и дальнейшее его раскрытие. Отдельные элементы детектива можно обнаружить и в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», опубликованном на три года раньше, в основе сюжета которого лежит убийство, его расследование, а также последующее наказание.

«Изучение социально-эстетического феномена детективной литературы в конце ХIХ – первой половине ХХ в. привлекало внимание многих авторов, в числе которых А. Грамши, Б. Брехт, С. М. Эйзенштейн, К. И. Чуковский. Однако общепризнанной теории детективного жанра (вернее, жанрово-тематического единства) нет» [Литературный энциклопедический словарь 1987: 91]. Одни называли его своеобразным интеллектуальным кроссвордом, другие – смешением, комбинацией литературы и игры, третьи – производственным романом о жизни сотрудников уголовного розыска. Однако элементы детектива являются неотъемлемой частью многих произведений «большой» литературы, например, романов О. Бальзака, Ч. Диккенса и т. д.

Анализируя литературные предпочтения русских читателей на рубеже ХIХ–ХХ вв., следует отметить, что с ростом грамотности населения значительное распространение приобрела литература, где главным героем является сыщик, раскрывающий преступления. В этот период детектив становится полноценным литературным жанром, привлекшим внимание и представителей творческой интеллигенции. В этом контексте детективные новеллы и рассказы сэра Артура Конан Дойла пользовались особой популярностью, часто переводились и обсуждались на страницах русской периодики.

Несмотря на тот факт, что первые переводы детективных произведений А. К. Дойла были выполнены еще в конце ХIХ в., подлинный интерес к творчеству английского писателя сформировался в начале ХХ в., в период общественной реакции, после поражения революции 1905 г., что может объясняться напряженной обстановкой в стране, беспорядками, высоким уровнем преступности, с которой полиция, обремененная излишней бюрократией, не всегда была в состоянии справиться. Появившийся в детективной литературе образ сыщика-интеллектуала, способного распутать самые загадочные и сложные преступления, завоевал любовь и восхищение русской читательской аудитории [Миронова 2016: 78]. Неслучайно рассказы и новеллы о Шерлоке Холмсе привлекли внимание читателей из разных слоев русского общества. Подтверждением этому служат многочисленные письма, отзывы как известных прозаиков, ученых, так и обычных читателей, множество произведений русских писателей, в которых отмечено влияние английского писателя, и, конечно, многочисленные переводы его рассказов и новелл.

В данный период «расцвет издательского дела на рубеже ХIХ–ХХ вв. обеспечивает рост читательских потребностей. Книги перестают быть предметом роскоши, повсюду, где есть крупные издательства, выпускаются, наряду с дорогими изданиями для богатых, книги в твердом переплете для публики среднего достатка, а также дешевые издания в мягкой обложке» [Алексеева 2011: 102]. В печатных изданиях читатели находили произведения полюбившихся им русских и зарубежных писателей; появились газеты и журналы, содержащие переводы, выполненные как анонимными, так и известными переводчиками. В связи с этим особенно востребованной оказалась профессия переводчика, знакомившего чи- тателей с новинками иностранной литературы, лучшими ее образцами.

В последней трети ХIХ в. количество переводных изданий увеличивалось, особенно с английского, немецкого и французского языков, однако вместе с тем падало качество переводов: все чаще они приобретали ремесленный характер, зачастую не передавали стилистическое и художественное своеобразие оригинала [Федоров 2002: 86]. Примечательно, что многие издатели, а также представители интеллигенции относились к переводу прозы как к относительно легкому, не ответственному занятию. «Поэтому переводы часто поручались людям случайным, с недостаточным знанием языка подлинника или русского языка, или того и другого вместе. Отсюда, с одной стороны, многочисленные смысловые ошибки и элементарная неточность и безответственность в передаче содержания, доходившая до того, что нередко перевод сменялся приблизительным пересказом с многочисленными пропусками, а порой и добавлениями; с другой же стороны – плохое качество языка многих прозаических переводов второй половины ХIХ в., буквализм, тяжеловесность фразы, бедность словаря» [Федоров 2002: 88–89]. Тем не менее в указанный период встречались и добросовестно, качественно выполненные переводы, опубликованные как в авторских сборниках, так и газетах, журналах, бесплатных приложениях. Благодаря таким переводам русский читатель знакомился с произведениями зарубежных писателей, одним из которых был А. Конан Дойл.

Особое внимание в периодических изданиях уделялось именно детективному творчеству писателя. «Только с Конан Дойля начался настоящий расцвет столь популярного в наши дни жанра. Он вдохнул в него жизнь и движение, заставил читателей с увлечением следить за полными динамики и драматизма приключениями» [Нар-кевич 1966: 543]. По мнению В. А. Скороденко, «книги Конан Дойла читаются и будут читаться, потому что отмечены всеми достоинствами первоклассной беллетристики: богатой выдумкой, безукоризненно сработанной интригой, точной и легкой манерой изложения» [Скороденко 1988: 11]. Несмотря на неоднозначное отношение к детективному жанру, Конан Дойла признавали талантливым рассказчиком, а его главный персонаж Шерлок Холмс стал бессмертным литературным героем, завоевавшим почитателей во всем мире. Повышенный интерес к рассказам о Шерлоке Холмсе можно объяснить постоянной потребностью читателей в художественных произведениях со стремительно и неожиданно развивающимся сюжетом, а также романтически таинственной развязкой.

К таким произведениям можно отнести и рассказ «The Adventure of the Speckled Band», написанный в 1892 г., как один из наиболее репрезентативных рассказов о Шерлоке Холмсе с точки зрения реализации в нем детективной поэтики. «The Adventure of the Speckled Band», входящий в сборник «Приключения Шерлока Холмса», впервые был опубликован в журнале «Strand Magazine» в феврале 1892 г. и приобрел значительную популярность у широкого круга читателей. Позже Конан Дойл включил его в число 12 лучших рассказов о Шерлоке Холмсе. «The Adventure of the Speckled Band» является одним из самых увлекательных произведений о великом сыщике, основанным на необычном сюжете, искусном повествовании и захватывающем ходе расследования. Рассказ считается блестящим образцом классического детектива. Тем не менее данное произведение нельзя рассматривать как исключительно развлекательное, поскольку в нем автор уделяет внимание актуальным вопросам нравственного характера, правовому аспекту жизни англичан. В основу рассказа положена социальная проблематика, в частности, вопрос о женском неравенстве перед английским законодательством ХIХ в., в особенности, положение незамужних женщин, унаследовавших значительное состояние от своих родственников. «В 1882 году парламент Великобритании принял закон о собственности замужних женщин, так называемый Married Women’s Property Act, что явилось важным событием в истории викторианского общества, поскольку теперь жена окончательно объявлялась самостоятельным субъектом имущественных прав, а не женщиной под покровительством мужа, как гласил Common Law. Таким образом, девушки могли распоряжаться своим наследством самостоятельно или с помощью опекуна, если он был назначен» [Кобрин 2015: 99–101].

В рассказе «The Adventure of the Speckled Band» сестры получили крупное наследство от своей матери, оставаясь на попечении отчима. В случае замужества девушки имели право на значительный ежегодный доход. В подобных ситуациях непорядочные опекуны могли препятствовать благополучной судьбе своих подопечных, что указывает на зависимое положение английских женщин, их незащищенность, а следовательно, на недостатки законодательной системы Англии.

Недобросовестным опекуном в рассказе «The Adventure of the Speckled Band» является доктор Ройлотт, человек, происходивший из когда-то богатого рода, однако четыре поколения разоряли семью своими пороками, пристрастием к различным увеселениям и азартным играм, ничего не оставив своим потомкам. Из подобных семей

Миронова В. Е. Поэтика русских переводов… нередко выходили люди без определенных моральных принципов, желающие разбогатеть любой ценой, чтобы вернуть себе прежнее положение и благосостояние, часто за счет выгодного брака или опекунства, а также умения обходить закон всевозможными способами. Судьба таких аристократов с многочисленными нравственными изъянами является предметом рассмотрения в рассказе «The Adventure of the Speckled Band», так как они сами нередко становятся участниками различных преступлений и представляют собой определенную опасность для общества.

Образом доктора Ройлотта Конан Дойл ставит и другой, не менее важный вопрос – а именно ответственность человека, имеющего образование и опыт, за свои поступки. Доктор Ройлотт – врач, получивший образование и практику в сфере медицины, – путешествовал по миру, обладал обширными познаниями, что и помогло ему совершить злодеяние при помощи ядовитой змеи «swamp adder», укус которой не оставлял жертве шанса на выживание. Автор «The Adventure of the Speckled Band» рассматривает возможность использования профессиональных знаний специалиста (в данном случае врача) в целях организации и осуществления преступления в корыстных целях.

В России о рассказе «The Adventure of the Speckled Band» узнали уже в декабре 1893 г. после его перевода на русский язык, опубликованного в еженедельном иллюстрированном художественно-литературном журнале «Звезда» (№ 50– 52). Имя переводчика рассказа «The Adventure of the Speckled Band» неизвестно. Характерно, что многие переводы конца ХIХ в. были сделаны анонимно, что могло быть обусловлено спецификой данной жанровой модификации, а именно ее принадлежностью к массовой литературе. Другой перевод, который будет рассматриваться в настоящей статье, выполнен в 1896 г. также неизвестным переводчиком и опубликован в литературном приложении «Нивы», в котором печатались многочисленные сочинения русских и иностранных авторов.

Различие в переводческих подходах демонстрирует уже передача заглавия рассказа: журнал «Звезда» выпустил рассказ под названием «Пестрая банда», в приложении «Нивы» он озаглавлен как «Пестрая лента». Интересно, что оба переводчика сократили название, убрав из него слово приключение, выделив основную, на их взгляд, идею. В журнале «Звезда» название переведено неоднозначно, поскольку вводит в заблуждение читателя словом банда, выбор которого не является обоснованным. Известно, что английское слово band полисемично и имеет такие значения, как банда, группа и повязка, лента, что и было использовано автором в качестве метафоры, значение которой читатель мог понять только после прочтения рассказа. Однако в случае перевода заглавия в журнале «Звезда» у русского читателя возникают ассоциации прежде всего с преступной группой. Переводчик же «Нивы» в целом передает авторский замысел заглавия, отсылая читателя к трагическим событиям в рассказе.

Различие переводческих подходов очевидно и при анализе передачи экспозиции рассказа. Оригинал: «On glancing over my notes of the seventy odd cases in which I have during the last eight years studied the methods of my friend Sherlock Holmes, I find many tragic, some comic, a large number merely strange, but none commonplace; for working as he did rather for the love of his art than for the acquirement of wealth, he refused to associate himself with any investigation which did not tend towards the unusual, and even the fantastic. Of all these varied cases, however, I cannot recall any which presented more singular features than that which was associated with the well-known Surrey family of the Roylotts of Stoke Moran. The events in question occurred in the early days of my association with Holmes, when we were sharing rooms as bachelors in Baker Street. It is possible that I might have placed them upon record before, but a promise of secrecy was made at the time, from which I have only been freed during the last month by the untimely death of the lady to whom the pledge was given. It is perhaps as well that the facts should now come to light, for I have reasons to know that there are widespread rumours as to the death of Dr. Grimesby Roylott which tend to make the matter even more terrible than the truth» [Doyle 2013: 165].

В переводе «Звезды» представлена следующая интерпретация: «Просматривая свои заметки по поводу семидесяти таинственных случаев, над которыми практиковался, в течении последних восьми лет, мой друг Шерлок Гольмс, я нашел, что одни из них были трагическими, другие комическими, но все в равной степени необычайными. Работая, скорее из любви к искусству, чем ради денег, Шерлок Гольмс, принимал только те дела, которые имели в себе что-нибудь необыкновенное, или даже фантастическое. Из всей этой массы разнообразных дел я, однако, не могу припомнить ни одного более странного, чем таинственный случай в семействе Ройлоттов, в Сток-Морене. Данный случай произошел еще в первые годы моей дружбы с Шерлоком Гольмс, когда мы оба были холостяками и жили в одной квартире, в Бекер-Стрит. Весьма возможно, что предлагаемый рассказ уже давно появился бы в печати, но я дал клятву, что в течении известного срока буду хранить его в тайне, и лишь недавно безвременная кончина той самой лэди, которой была дана эта клятва, позволила мне взяться за перо. Разъяснение этого темного дела будет особенно интересно теперь, когда таинственная смерть д-ра Гримсби Ройлотта возбуждает в обществе такие мрачные и ужасные подозрения» [«Звезда» 1893: 994].

В приложении к журналу «Нива» содержание оригинала передается следующим образом: «Просматривая свои заметки о тех семидесяти с чем-то случаях, по которым я в эти восемь лет изучал способ расследований друга моего – Шерлока Холмса, я нахожу между ними много трагических, несколько комических, большое количество просто странных, но ни одного заурядного или ничтожного дела. Из всех этих разнообразных дел, я не помню ни одного, которое носило бы такой мрачный характер, как дело, связанное с хорошо известной в провинции Сёр-рей семьей Ройлот из замка Сток-Моран. События этого дела относятся еще к первому времени моей дружбы с Холмсом, до моей женитьбы, когда мы оба жили еще вместе в нашей квартире в Бэкер-Стрите. Вот как было дело» [Прилож. к журн. «Нива» 1896].

С первого взгляда заметна разница в объеме, перевод данного отрывка в приложении «Нивы» значительно короче, переводчик сократил его, опустив ряд важных деталей. Во-первых, это информация о главном герое, Шерлоке Холмсе, как о человеке неординарном, стремящемся раскрыть тайны и загадочные дела, не боящемся неизвестности и запутанных событий.

В переводе журнала «Звезда» сохранился образ главного героя, благодаря чему читатель знакомится с личностью Шерлока Холмса, его ключевыми качествами и характеристиками. Кроме того, переводчик журнала «Звезда» включил в произведение упоминание о причине долгого молчания доктора Ватсона, связанного обещанием сохранить тайну, данным участнице описываемого трагичного события. Эта информация усиливает интерес читателя к повествованию, создавая эффект таинственности и загадочности. В переводе из приложения к «Ниве» автор сокращает отрывок и полностью опускает информацию об этом секрете. При этом добавляет «Вот как было дело», вводя читателя в курс событий.

Повышенный интерес читателей к рассказу обусловлен присутствием в нем, как и в других детективных произведениях автора, главного героя – Шерлока Холмса, человека, как было упомянуто выше, во всех отношениях неординарного, умело применявшего метод дедукции, основанный на позитивистском подходе, рационально обоснованной экспликации всех условий и обстоятельств проблемной ситуации. По мне- нию К. И. Чуковского, «мышление Шерлока Холмса реалистично, конкретно. Оно всегда касается житейских событий и фактов, и потому его результаты очевидны для всех. Нам то и дело показывают самый процесс мышления, а это в беллетристике – величайшая редкость» [Чуковский 1956: 11]. При этом Холмс изображен абсолютно независимым от научных или социальных институтов. «Он не придерживается какого-либо курса лекций, который подготовил бы его к получению ученой степени, не ищет и какого-либо другого способа, открывающего двери в научный мир. Другими словами, будучи специалистом, ни он, ни его профессионализм не ищут официального подтверждения; его компетентность заключается в том, что ему необходимо знать для осуществления желаемого результата. Он одновременно продолжает совершенствовать свои знания, оставаясь, как известно, невозмутимым перед сферами собственного незнания» (перевод мой. – В. М.) [The Cambridge Company to Crime Fiction 2003: 50]. В его работе самое главное не материальный достаток, а живой интерес к раскрытию преступлений. «Великий детектив руководствовался, как правило, одним – желанием помочь в беде, восстановить справедливость. Он никогда не употреблял свои способности в защиту неправого дела. А со злом вступал в опасную и часто неравную борьбу даже тогда, когда шанс добиться успеха равнялся нулю. И нередко благодаря настойчивости и неутомимости оказывался победителем» [Белоусов 2004: 527].

Обращает на себя внимание и передача хронотопа рассказа в русских переводах. Конан Дойл традиционно использует такой принцип построения сюжета в своем рассказе, как линейное повествование с отступлениями в прошлое. Доктор Ватсон, вспоминая случай, описываемый в произведении, обращается к 1883 г. В ходе описания событий в журнале «Звезда» переводчик указывает «первые числа апреля 18… г.», в то время как в приложении к «Ниве» автор сохраняет точный год, в котором произошло убийство, в целях более реалистичного воссоздания обстоятельств преступления.

В «Звезде» автор незначительно изменяет время, указывая «половину восьмого», в то время как в приложении к «Ниве» переводчик сохраняет время «четверть восьмого», следуя оригиналу.

Местом действия для рассказов Конан Дойл послужили различные уголки Англии, что также делает повествование реалистичным и национально окрашенным: квартира на Бейкер-Стрит, где главные герои проживали и принимали своих посетителей, провинция Сюррей, замок Сток-Моран, где было совершено преступление. Кро- ме того, в рассказе упоминаются Индия, Калькутта, как место, где жил и учился главный отрицательный персонаж, доктор Ройлотт. Примечательно, что, рисуя места преступлений, Конан Дойл следует традиции детективного повествования (как это делали до него Э. По, У. Коллинз и др.) и активно использует элементы готического жанра, создавая особую напряженную обстановку. Следует отметить, что готический роман уже к середине XIX в. изжил себя, однако его традиция сохранялась и трансформировалась в других жанрах, в том числе детективных рассказах и новеллах.

В частности, в рассматриваемом нами рассказе Конан Дойла важную роль для построения всего повествования играет образ старинного родового имения Ройлотта. Основные события рассказа происходят именно здесь, в поместье с высокой крышей, устремленной вверх, окутанном тайной месте, где произошло убийство девушки в темной, запертой изнутри комнате. Преступление было совершено ночью, во время страшной бури с завывающим ветром и проливным дождем, что также было свойственно английской готической традиции. Следуя ей, Дойл делает акцент на природе, изображает грозу, наводящую страх на героинь, являющуюся одновременно и природным явлением, и предвестником трагедии.

Описание природы играет важную роль и во второй части рассказа. По пути главных героев в поместье Сток-Моран писатель изображает живописные пейзажи, которые переводчик «Звезды» передает достаточно подробно, воспроизводя и природу, и ощущения героев, навеваемые наступающей весной, а также контраст между приближением весны, пробуждающейся природой и расследованием интересного, но мрачного дела. Переводчик из журнала «Звезда» использует следующие описания: «деревья…начинали развертывать почки», «запах влажной земли», «мрачная поездка», «странный контраст», «нежное и сладкое ощущение приближающейся весны». В переводе из «Нивы» изображение природы практически отсутствует, автор ограничивается «дорогой среди зеленых лугов Серрей». Нет в данном отрывке и передачи чувств главных героев. В то время как описание пейзажа в оригинале намного живописнее, колоритнее: It was a perfect day, with a bright sun and a few fleecy clouds in the heavens. The trees and wayside hedges were just throwing out their first green shoots, and the air was full of the pleasant smell of the moist earth. To me at least there was a strange contrast between the sweet promise of the spring and this sinister quest upon which we were engaged [Doyle 2013: 178–179]. Таким образом, природа, сель- ская местность и весеннее пробуждение образуют контраст между наступающей весной и жестоким преступлением, совершившимся здесь.

Помимо ярких образов героев и обширной социально-нравственной проблематики, произведение привлекает внимание формой повествования, которое ведется от лица одного из главных персонажей, доктора Ватсона, являвшегося очевидцем, непосредственным участником и рассказчиком описываемых событий. Он «становится глазами и ушами читателя, предоставляя ему все необходимые подсказки для раскрытия тайны» (перевод мой. – В. М .) [Scaggs 2007: 39]. Ватсон, непрестанно восхищаясь талантом Шерлока Холмса, принимает непосредственное участие в раскрытии преступлений, подтверждение этому факту можно увидеть в самом начале повествования, в упомянутом выше отрывке, где Ватсон вспоминает описываемое событие.

Следует отметить, что особое внимание в своих произведениях Конан Дойл уделяет размышлениям и эмоциям героев, с невероятной точностью автор описывает ход их мысли, чувства, тем самым внося дополнительные психологические детали в портреты своих персонажей, а также подводя читателя к разгадке тайны преступления. Так, в своем описании последних минут жизни и гибели Джулии, Элен упоминает последние слова умирающей сестры о некой пестрой ленте и вспоминает ее жест в сторону комнаты, связанной с чем-то ужасным. В оригинале Джулия успевает произнести: «Oh, my God! Helen! It was the band! The speckled band!» [Doyle 2013: 172]. В журнале «Звезда» переводчик интерпретировал это восклицание следующим образом: «Боже мой! Елена! Это была банда! Пестрая банда!» [«Звезда» 1893: 1014]. В приложении «Нивы» читаем следующее: «О, Боже мой, Элен. Это лента! Пестрая лента!» [Прилож. к журн. «Нива» 1896]. Именно сочетание «пестрая лента», выведенное в название рассказа, определяет и авторскую игру слов, и подсказку читателю к разгадке тайны. В журнале «Звезда» переводчик использует слово, близкое по звучанию с оригиналом, пытаясь, что более примечательно, объяснить столь странные реплики героини русскому читателю. Сопоставляя рассказ-оригинал с исследуемыми переводами, нельзя не увидеть разное понимание и, соответственно, различную интерпретацию данного фрагмента.

В анализируемых переводах очевидна также разница в изображении отношений Элен и Джулии. Характерно, что в журнале «Звезда» сестры обращаются друг к другу на «вы», в то время как в приложении «Нивы» официальное обращение отсутствует. Однако оба переводчика предпочли сохранить и подчеркнуть теплые, дружеские от- ношения сестер. Особое внимание уделено переживаниям Элен в связи с гибелью Джулии, описываемым в текстах переводов, – моя бедная сестра, необычайно сильное родство душ, моя обожаемая сестра, моя дорогая сестра и т. д., а также болезненные воспоминания Элен о Джулии и ее трагической судьбе.

Симптоматично, что в журнале «Звезда» переводчик пытается адаптировать имена персонажей применительно к русским реалиям, используя такие имена, как Елена вместо Элен, Юлия вместо Джулии; в приложении «Нивы» такой адаптации нет, автор использует оригинальные имена. Кроме того, в переводе «Звезды» имеет место адаптация рассказа к русской читательской аудитории посредством введения различных просторечных выражений, употребляемых в повседневной жизни, таких как простая телега , в то время как в приложении «Нивы» это кабриолет (в оригинале это dog-cart ), отпрыск , в приложении «Нивы» – это потомок , когда речь шла об отчиме Элен, докторе Ройлотте. В журнале «Звезда» в разговоре о докторе Ройлотте автор использует словосочетание теперешний отчим , в то время как в «Ниве», равно как и в самом оригинале, можно найти мой отчим ( my stepfather ). Подобная адаптация осуществляется с целью вовлечения русского читателя в процесс чтения зарубежного произведения, что было характерно для перевода конца ХIХ в. В целом, введение в текст перевода обозначений реалий русского быта, обстановки, противоречащих месту и времени действия оригинала, является распространенным приемом для русского прозаического перевода этого периода.

Исходя из представленного анализа, можно сделать вывод, что в переводах обоих журналов были реализованы различные переводческие подходы. В переводе «Звезды» обращает на себя внимание обилие русизмов, попытка адаптации произведения английской литературы к восприятию русской читательской аудиторией. В то же время переводчик из приложения «Нивы» предпочитал сокращать отдельные фрагменты, выделяя наиболее значимые, на его взгляд, детали, что демонстрирует его стремление упростить содержание рассказа, сделать его понятным для массового читателя. Такие подходы могут объясняться и общими демократическими тенденциями, появлявшимися в русском обществе. По наблюдению исследователей, «в данный период становятся традиционными переделки и пересказы зарубежных произведений для детей и юношества, выпускаются серии популярной, развлекательной литературы, целью которой становится показать существующие социальные противоречия в доступной для читателя форме»

[Матвеенко 2012: 190]. Такие попытки «приблизить» иностранный текст к русскому читателю характерны для обеих версий перевода рассказа «The Adventure of the Speckled Band», где можно обнаружить ряд неточностей, сокращения, не всегда удачный выбор грамматических конструкций и лексических единиц, однако в целом переводчикам удалось воссоздать целостную картину произведения и передать основные авторские идеи и сюжетные линии.

POETICS OF RUSSIAN TRANSLATIONS

OF ARTHUR CONAN DOYLE’S DETECTIVE STORY

THE ADVENTURE OF THE SPECKLED BAND

Veronika E. Mironova

Senior Lecturer in the Department of Foreign Languages in the Sphere of Natural Resources

National Research Tomsk Polytechnic University

ResearcherID: D-2165-2017

Submitted 25.12.2017

The article considers peculiar features found in Russian translations of Arthur Conan Doyle’s detective short story The Adventure of the Speckled Band done at the end of the 19^th century. Creative writing of Conan Doyle as the author of short stories and novels about famous Sherlock Holmes had a great impact on the evolution of the detective fiction genre, which has been of great interest for readers and researchers in Russia. Numerous translations, made since the end of the 19^th century, indicate the particularly important role of the English writer in the context of the formation and development of Russian-English relationships in the sphere of literature and the dialogue of the cultures. The paper deals with translations published in the weekly illustrated literary magazine Zvezda and a literary supplement to the Niva magazine.