Политизация ислама в современном Крыму: конфликтологический аспект

А ктуальность темы вызвана тем, что исламские религиозные объединения – влиятельный актор политических процессов в современном Крыму. Особое внимание привлекают такие аспекты, как причины конфликтности, диспозиция и стратегии сторон конфликтов, взаимодействие внутриэтнических и внешних факторов конфликтности. Выявление конфликтогенного потенциала политизации ислама в Крыму важно для сравнительного анализа рисков национальной безопасности в постсоциалистических странах. Крым играет важную геополитическую роль в Черноморском трансграничном регионе, политико-конфессиональные процессы в Крыму влияют также на российский Северный Кавказ.

Методологическую основу исследования составляет конструктивизм. Это позволяет осмыслить конфессиональный конфликт как столкновение акторов политики в их стремлении осуществлять свои интересы, связанные с публичной властью, влиянием на государственную политику и статусом в общественной иерархии1. Субъектом конфессионального конфликта выступает не сообщество верующих в целом, а лидеры и элиты религиозных организаций. Они используют религиозные системы, их мировоззренческие, организационные и обрядовые принципы в своих прагматических интересах; конструируют политизированные мифы и установки деятельности. Политизированная, вовлеченная в конфликт часть верующих является проводником данного воздействия. Религия представляется средством этнополитической мобилизации и сплочения. Конфликт не фатален, его уровень развития и динамика зависят от соотношения политических ресурсов и степени целеустремленности акторов.

Крым всегда был полиэтничным и многоконфессиональным. По переписи 2001 г. русские составляют 60,2% совокупного населения Автономной Республики Крым (АРК) и г. Севастополя, украинцы – 23,9%, крымские татары – 10,2%2. Темпы религиозного возрождения в Крыму значительно выше, чем по Украине в целом. Если в 1990 г. Крым занимал среди регионов предпоследнее (27-е) место по числу религиозных организаций, то в 2007 г. он переместился на 8-е место за счет исламских объединений3. По сведениям Республиканского комитета АРК по делам религий, к 2008 г. органами власти зарегистрировано 1 339 религиозных организаций, относящих себя к 48 конфессиям и направлениям. Из них 42,7% — организации Украинской православной церкви (УПЦ). В Крыму Украинская православная церковь Московского патриархата располагает 509 организациями, а УПЦ Киевского патри архата — 40. На 2 -м месте находятся заре -гистрированные мусульманские организа ции — 28,8% (во всей Украине — 4%). Они координируются Духовным управлением мусульман Крыма (ДУМК). С 1997 г. в АРК работает Всеукраинская ассоциация обще -ственных организаций «Альраид». Кроме того, свыше 600 исламских объединений действуют без регистрации. 3 е место за нимают протестантские организации — 23% наименований. Немногочисленными объединениями представлены иудаизм, Армянская апостольская церковь, караи мизм и др1.

Наибольший интерес в конфликтологи ческом аспекте имеет исламское сообще ство Крыма, сочетающее этнический и конфессиональный принципы иденти фикации, имеющее международную под -держку2.

Ключевым вопросом повестки дня в конфликтах в Крыму выступает проблема политического статуса АРК и Севастополя. Спектр требований православных органи заций — от повышения уровня автономии до федерализации и, в радикальном вари анте, до присоединения Крыма к России. Напротив, татарские объединения стре мятся к государственности «коренного народа», идеализируя исторический опыт Крымского ханства и Крымской АССР. Тактически интересы татарских и украин-ских организаций сейчас сходятся в жела нии ослабления русского движения.

На конфликт влияет неравномерность расселения народов, обостряющая конку ренцию за экономические ресурсы. Так,

245,9 тыс. крымских татар репатриирова-лись в основном в степные и предгорные районы. В Белогорском, Бахчисарайском, Симферопольском, Кировском районах удельный вес татар составляет от 20 до 34%, а в Севастополе и Ялте — 0,7% жи-телей3. Хотя количество сел с компактным проживанием татар до депортации вос становлено, активизируются самозахваты земель с целью закрепления привилегиро ванного статуса. Они происходят в основ ном на Южном берегу Крыма, где татар -ская община малочисленна4. По данным Республиканского комитета земельных отношений АРК, на 2005 г. репатрианты наделены индивидуальными участками на 113% нормы, а остальные жители — на 50%5. В итоге создан фонд земельных участков, используемый для перепро дажи, слабо регулируемой законами. В ноябре-декабре 2012 г. конфликт акти-визировался. Поводом к нему стал снос неустановленными лицами самовольных построек татар вблизи с. Молодежное6.

Межконфессиональная конфликтность выражается и в таких формах, как осла бление институтов медиации, попытка создать монопольное информационное пространство. С 1995 г. в Крыму действует Межконфессиональный координацион ный совет «Мир - дар Божий» с участием 8 религиозных объединений, в т.ч. УПЦ Московского патриархата и ДУМК. Совет выступает с регулярными миротворче скими инициативами, служит формой диалога конфессий. Но в 2000 г. Духовное управление мусульман приостановило участие в данном органе, а в 2002 г. во шло в состав конкурирующей структуры - Крымского отделения Международной ассоциации религиозной свободы, в ко - тором не представлены православные Московского патриархата. В итоге дей -ствий ДУМК межконфессиональные от -ношения ухудшились.

С 1990-х гг. мусульманские общины поддерживают требования ликвидировать поклонные кресты на въезде в населенные пункты, а в ряде случаев их активисты при попустительстве властей разрушают христианские символы. Наибольший ре -зонанс получило разрушение креста близ Феодосии в июне 2011 г. В восточных рай -онах Крыма, где наиболее активно идет «крестоповал», русские реагируют на без -действие чиновников, создавая казачьи дружины. Они проводят «славянские анти -пикеты», чтобы предотвратить захваты зе мель и возникновение палаточных город ков татар (Судак, Новый Свет, Партенит). В феодосийском случае «крестоповал» вы -звал противодействие казачьих дружин и массовую драку. Задержаниям подверглись только 15 казаков, ответивших на про -вокацию, а не виновники1. Другой метод — борьба вокруг возведения либо восста-новления культовых зданий. Так, Милли меджлис и ДУМК претендовали на земли Успенского монастыря под Бахчисараем. Меджлис аргументировал протест против восстановления православных соборов тем, что они строятся на месте исламских святынь (с. Голубинка Бахчисарайского района, 2006 г.). Комиссия с участием кон -фессий нашла выход в переносе храма, а на спорном участке возвели «памятник Согласию»2. В ноябре 2012 г. был совершен провокационный поджог строящейся соборной мечети в Симферополе3.

Внутриконфессиональное измерение конфликта проявляется в противоре чиях между исламскими организациями. Их радикализация началась с середины 1990- х гг., когда в Крыму проходили ле -чение сепаратисты из Чечни. Ядро экс -тремистов составляла организованная преступная группировка «Имдат», в 1995 г.

организовавшая массовые беспорядки в районе Судака. Никто из ее лидеров не осужден. Группа продолжает нелегально действовать4. В конце 1990-х гг. под влия-нием Саудовской Аравии и Турции быстро укрепилась сеть независимых от ДУМК сообществ во главе с молодыми имамами, получившими образование у зарубежных наставников. Полулегально действует партия «Хизб ут - Тахрир аль - Исламия» как ответвление «Братьев мусульман», при зывающих к созданию Всемирного хали фата. Она распространяет листовки сала фитского содержания. ДУМК сместило с постов 8 имамов - радикалов и отчислило из медресе 11 слушателей, что привело к открытым конфликтам (2005 г.). По мне нию М. Джемилева, в Крыму в 2007 г. было 500-600 ваххабитов. Газета «Сегодня» оценивает их численность в несколько тысяч5. Муфтий мусульман Крыма Э. Аблаев недоволен позицией органов власти, заявляя, что они «дали зеленый свет» исламистам и «ставят палки в колеса институциям традиционного ислама»6. В 2009 г. Служба безопасности Украины в Симферопольском районе пресекла де ятельность группировки «Ат Такфир валь Хиджра», готовившей теракты. Осенью 2012 г. происходит активизация партии «Хизб ут Тахрир аль Исламия» в форме массовых митингов и пикетов протеста против фильма «Невинность мусульман». Так, митинг в Симферополе охранялся тренированными молодыми людьми, участники митинга открыто демонстри ровали партийную символику7.

Грань между религиозным экстремиз мом и секулярным национализмом весьма тонка. К радикальному крылу относятся партия «Адалет» (лидеры - С. Керимов и Ф. Кубединов), формирующая отряды «национальной самообороны» и связан -ная с турецкими группировками «Серые волки» и «Нурджулар», а также «Сайт крымской молодежи»1. Они ориентиро-ваны на салафизм.

Умеренное течение представлено Национальным движением крымских та -тар (лидер — В. Абдураимов), которое от -вергает экстремизм и в основном состоит из интеллигенции. Оппозицию меджлису составляют также Организация крымско татарского национального движения, партия «Милли фирка» (лидер Р Аблаев). Но и они поддерживают проект посте пенного мирного создания татарской государственности. Конкуренция группи ровок резко активизировалась, начиная с 2011 г., но оппозиции не удалось сместить М. Джемилева с поста председателя мед -жлиса2.

Декларируемый крымско татарскими организациями статус противоречит за конодательству Украины и АРК3. Так, Положение о Меджлисе крымскотатар-ского народа и Декларация о националь ном суверенитете крымскотатарского народа 1992 г. ставят своей целью поли -тическое самоопределение как реализа цию права на создание национального суверенного государства4. Председатель Милли меджлиса М. Джемилев считает контролируемый им Курултай законо дательным органом: «...власти должны взаимодействовать с коренным народом только посредством законно избранных ими своих представительных органов»5. Судя по высказываниям Джемилева, меджлис имеет службу безопасности, на мерен собирать налоги для формирования «национального бюджета». Это проект сепаратной государственности, близкий косовскому сценарию.

Законы Украины не предусматривают коллективных прав на территориаль ную автономию по этническому при знаку, преимуществ «коренного народа». Представительство интересов обеспечи вается путем квот в Верховной раде АРК, ее комиссиях и совещательных органах (с 1994 г.); в Совете министров АРК (с 2002 г.). По итогам муниципальных вы -боров 2010 г. татарские организации кон -тролируют 5% депутатов Верховной рады АРК и 13,1% депутатов районного уровня6. В органах исполнительной власти Крыма, по заявлению председателя Совета ми нистров АРК, татары составляли в 2010 г. 7%7. Но с 2005 г. понижен статус Совета представителей крымскотатарского на рода при Президенте Украины. Порядок его формирования и состав определяются с 2010 г. президентом страны. 11 из 19 чле-нов органа не поддержаны Меджлисом, члены которого бойкотировали заседания Совета8.

Насколько конфессиональный кон фликт влияет на общественное мнение сообщества Крыма? Исследование, про -веденное Центром им. А. Разумкова в АРК и Севастополе (октябрь - ноябрь 2008 г., N =6 891 чел., все этнические группы), доказало, что на 1 е место среди причин конфессиональных конфликтов крымчане ставят политические и нацио нальные противоречия (26,2%), столкно вение экономических интересов (25,2%).

Производными выглядят религиозный фанатизм и нетерпимость (10,3% ответов), предвзятое отношение власти к различным религиозным организациям (8,5%). Ответственность за межконфессиональные конфликты респонденты возлагают на представителей зарубежных политических и общественных структур (2,68 балла из 5), зарубежные религиозные центры (2,47), рядовых участников конфликтов (2,14), руководителей религиозных организаций Крыма (2,13), органы власти АРК (2,06) и Украины (2,02)1. Готовность лично участвовать в конфликтах, тем более в насильственных формах, низка. Но сформировался стойкий конфликт идентичностей. По опросу, проведенному Институтом социальных исследований и Украинским независимым центром политических исследований в августе 2007 г., 24,7% татарской молодежи 17–36 лет уверены в том, что наилучшее будущее – независимое государство крымских татар. А через 20 лет считают такой статус реальным 50%2. Опрос татар, проведенный Таврическим национальным университетом (N=600, ноябрь – декабрь 2008 г.), выявил поддержку сотрудничества конфес- сий, если оно не нарушает религиозные нормы и чувства (74%). Уровень критики органов государства не связан с уровнем религиозности. 1/3 опрошенных не осуждают «нетрадиционные» течения в исламе, что представляет собой конфликтогенный фактор3.

Итак, в современном Крыму конфессиональный конфликт, вызванный политизацией ислама, носит сложносоставной и блоковый характер. Он преимущественно латентен по формам выражения, «отложен на будущее». Но радикальноисламистский проект способен дестабилизировать баланс этноконфессиональ-ных интересов.

Важно подчеркнуть, что в Крыму развивается не просто этноконфессиональ-ный конфликт «по горизонтали» – между группами населения, а сложносоставной блоковый конфликт. В нем активную роль играют органы государственной власти, элиты Украины и региона. Одновременно развиваются внутренние конфликты в религиозных сообществах.

Эффективное регулирование конфликта станет возможным на основе целенаправленной политики интеграции крымских татар в секулярное государство, строительства механизмов консоциативной демократии.