Поморская гидрографическая лексика в ареальном и системном аспектах (на материале лексико-семантической группы слов «Наименования заливов»)

Статья написана на основе анализа гидрографической лексики Поморской группы говоров севернорусского наречия и имеет обобщающий характер. Системный аспект проявляется в выявлении лексико-семантических групп и подгрупп лексики, в исследовании вариативности лексических единиц, словообразования. Целью статьи является показать на примере лексикосемантической группы (далее ЛСГ) «Наименования заливов» особенности и общие закономерности функционирования указанной лексики, своеобразие формирования данной ЛСГ. В основе исследования лежит полиаспектный анализ сведений диалектологических словарей, картотек, авторского полевого обследования.

• I.    В аспекте соотношения литературной и диалектной лексики апеллятивы представленной ЛСГ неоднородны, среди них выявляются следующие группы.

• 1.    Слова, функционирующие и в говоре (характеризуются в нем низкой частотностью употребления), и в русском литературном языке (как общеупотребительные слова и в терминологической подсистеме русского литературного языка – как географические термины): бу'хта .

• 2.    Лексические и семантические диалектизмы. Типы и разновидности диалектных слов нами определены в соответствии с классификацией, предложенной Ф.П. Филиным [1, с. 305–307]. Так, в ряду лексических диалектизмов можно выделить следующие подтипы.

  • 2.1.    Лексические диалектизмы (слова, которые отсутствуют в современном литературном языке и бытуют в диалектной подсистеме русского языка): зале'щина, закольдю'жина, букля', боча'га, лаʼхтаʼ, ку'рьяʼ, чёвруй; затя'г, зало'й, поʼга, поʼтчаʼ; губа' и многочисленные дериваты данного слова: гу'бка, губови'на и губови'нка, при'губ, пригу'бок, за'губье, загу'би-на; са'лма; заомуток, заомутье, казамыс, потычь (приводятся в диалектных источниках без ударения).

  • 2.2.    Семантические диалектизмы, среди которых выявлены слова, функционирующие в литературном языке как омонимы ( шар, озеркоʼ ), а также слова, имеющие в литературном языке близкую, но не тождественную диалектным значениям семантику ( зали'в, за'водь, зато'н ).

Многочисленность наименований в данной группе слов детерминирована прежде всего экстралингвистическими факторами: неоднотипностью данной реалии и важностью различения ее типов для поморов (залив с быстрым течением воды, образующийся при приливе воды, морской, речной и т.д.), что нашло отражение и в языке.

• II.    Лексический состав данной ЛСГ на протяжении времени не был неизменным. Ядро ЛСГ «Наименования отмели» составляют слова, которые отмечаются в диалектных источниках

прошлого и бытуют в современном говоре: губа', гу'бка, губови'на и губови'нка, при'губ, пригу'бок, зало'й; ку'рьяʼ, са'лма, за'водь, лаʼхтаʼ [2; 3; 4].

Выявлены лексемы, утраченные современным Поморским говором: загу'бина, затя'г [5].

Часть лексем отмечается в составе ЛСГ «Наименования заливов» в говорах Беломорья сравнительно недавно: при'губ, пригу'бок, пригу՚бочек (пригу՚бочка), за'губье, за'губа; зао-му՚ток, заому՚тье, закольдю'жина, чёвруй, зато'н, букля', боча'га, зале'щина [6].

Часть лексики (12 слов) засвидетельствована в древнерусских и старорусских памятниках письменности (без указания ударения). По данным исторического «Словаря русского языка XI–XVII вв.» с XIV–XV вв. отмечаются слова курья, губа [7, вып. 4, с. 151; вып. 8, с. 142]; с XV–XVI вв. затон [8, вып. 5, с. 322]; с XVI в. лахта , залив , заводь, загубье, губка [9, вып. 8, с. 180–181; вып. 5, с. 232, 155, 177; вып 4, с. 152]; с нач. XVII в. залой [10, вып. 5, с. 235]; с XVII в. бочага [11, вып. 1, с. 304]. Также с XIV-XV вв. отмечается слово салма [12, т. 3, с. 550; 8, с. 221].

• III.    Своеобразие формирования ЛСГ «Наименования заливов» особо ярко проявляется в соотношении исконной и заимствованной лексики. Лексический состав представленной ЛСГ неоднороден по происхождению. Выявлен ряд слов со славянскими корнями: губа', гу'бка, гу-бови'на и губови'нка, при'губ, пригу'бок и пригуʼбочек (пригуʼбочка), за'губье, заʻгуба, загу'бина; закольдю'жина; зали'в; затя'г; заʼводь; зало'й; заомуʼток; заомуʼтье; зато'н; боча'га; озеркоʼ; зале'щина.

Лексика с корневыми морфемами неисконного происхождения в данной группе представлена меньшим количеством слов: германскими по происхождению апеллятивами букляʼ, бу'хта [13, т. 1, с. 237, 256]; финно-угорскими словами лаʼхтаʼ, ку'рьяʼ, са'лма [14, с. 220–223]; заимствованием из саамского диалекта норвежского языка чёвруй [15, т. 4, с. 309].

Подавляющее большинство единично зафиксированных апеллятивов являются словами неясной этимологии. Предположительна этимология слова шар : традиционно его возводят к коми, но приводятся соответствия и в других языках, например, в венгерском [16, т. 4, с. 407]. Исходя из фонетического облика слова, можно предположить заимствованный характер апеллятива казамыс . Слова поʼга, поʼтчаʼ и потычь , вероятно, исконные по происхождению. Слово поʼга предположительно связано с древнерусским поганый [17, с. 9], слова поʼтчаʼ и потычь могут быть связаны с древнерусским глаголом потечи в значении ‘прийти в движение’, ‘начать течь, литься’, который отмечается в том числе в севернорусских новгородских грамотах 1202 г.; ср. также зафиксированное историческим «Словарем русского языка XI–XVII вв.» словосочетание потичное течение [18, вып. 17, с. 291–292].

Преобладание исконной лексики над заимствованной в данной ЛСГ является следствием своеобразия языковой картины мира диалектоносителей и детерминировано прежде всего экстралингвистическими факторами: реалия «залив» была и ранее знакома славянам, заселявшим территорию Беломорья; следовательно, система названий реалии (наименования заливов) была перенесена ими на новые освоенные объекты, в результате чего необходимость заимствования лексики была невелика. Заимствованная лексика, выявленная в данной ЛСГ, является отражением в языке контактов славян с финно-угорскими народами.

• IV.    Многочисленность апеллятивов, называющих реалию «залив», обусловлено, в числе прочего, использованием для номинации объекта различных мотивировочных признаков и словообразовательных средств. В аспекте словообразования рассмотренные исконные апелляти-вы можно объединить в следующие группы слов.

Отыменное префиксально-суффиксальное образование наблюдается в словах:

при- + -ок – пригуʼбок , за- + -ок – заомуʼток , за- + -ин(а) – залеʼщина , загуʼбина , за- + -j(е) – заʼгубье , заомуʼтье .

Префиксальным способом от существительных с помощью формантов за- и при- образованы слова затоʼн, приʼгуб, заʼгуба .

Суффиксальным способом с помощью форманта - ин (а) от существительных образовано слово губови’на , с помощью суффикса -к ряд диминутивов - губови’нка, пригу’бочек и при-гуʼбочка, озеркоʼ.

Отглагольное образование наблюдается в меньшем ряду слов: залиʼв , залоʼй , заʼводь , затяʼг .

Следует отметить, что часть рассмотренных апеллятивов параллельно образована от одной производящей основы губа (гуʼбка, приʼгуб, пригуʼбок, загуʼбина, заʼгубье, губовиʼна).

Итак, наиболее продуктивной словообразовательной моделью в данной ЛСГ является отыменное образование исконной лексики. Данным способом образовано большинство рассмотренных наименований.

• V.    Отношения вариативности лексики в ЛСГ «Наименования заливов» проявляются в существовании нескольких типов вариантов. Более широко в данной группе представлена фонети-

• ческая вариантность. Выявлены фонетические варианты, различающиеся: а) количественным составом фонем: закольдю'жина и заколю'жина; б) заударной гласной фонемой и качеством предыдущего согласного: заводь и за'ведь. К появлению вариантов в говоре в ряде случаев приводит фонетическое освоение заимствованных слов. Так, в результате диссимиляции по твердости-мягкости сонорных согласных ли м появляется вариант сальма 'пролив' (салма). Названный фактор обуславливает и появление полногласных вариантов; действие в говоре закона полногласия видоизменило форму заимствованного слова са'лма - соломя. Утрату впоследствии полногласной формы исследователи связывают с «влиянием живого общения севернорус-сов с финнами», в результате которого русская полногласная форма соломя была вытеснена финской са'лма с закрытым слогом и сочетанием al перед согласным [19, с. 221].

В заимствованных словах данной ЛСГ наблюдается акцентологическое варьирование: ла'хта и лахта', ку'рья и курья'.

Морфологическая вариантность лексем данной группы представлена сосуществованием слов, различающихся родом: залиʼв – залиʼва, пригуʼбочек – пригуʼбочка и, возможно, типом склонения потыч - потча .

• VI.    Ареально-семантический анализ составляющих данную ЛСГ слов показывает следующее.

Выявлен ряд лексем, широко распространенных в русских народных говорах и связанных с севернорусскими, среднерусскими и отдельными южнорусскими говорами: залиʼв, заʼводь, залой, боча'г [20; 21].

Выявлены лексемы, обнаруживающие связь с говорами южнорусскими, исключая среднерусские: за’губье [22].

Некоторые лексемы являются собственно севернорусскими и не зафиксированы в других наречиях русского языка, причем часть данных диалектизмов известны севернорусским говорами повсеместно, на всей территории их распространения, что демонстрирует их генетическую общность и общность эволюции ( ку'рья' , зато’н ); в то же время часть диалектных лексем можно связать преимущественно с западными севернорусскими говорами ( букля’ , боча’га , лаʼхтаʼ ). Данные соотношения репрезентированы не только на лексическом, но и на семантическом уровне: значение 'залив' лексем зало’й, озерко' отмечено также в новгородских говорах, что объединяет западные севернорусские говоры и Поморскую группу говоров, значение 'залив' лексемы загу’бина связывает Поморские говоры с говорами Пскова [23; 24; 25; 26].

В особую группу нами выделены следующие апеллятивы:

• -    преимущественно севернорусские слова, демонстрирующие связи с сопредельными, смежными говорами Карелии, Архангельской и Ленинградской областей ( букляʼ, боча'га, за-губье, ла'хта, са’лма, загу’бина, за’губа );

• -    слова, относящиеся к «водной терминологии», обнаруживающие связь с говорами Волги и Каспия, что связано с наличием единого водного торгового пути ( затон, букля’ ).

Локальные диалектизмы, известные только говорам Беломорья, представлены следующим рядом слов: гу'бка, губови'нка, при'губ и пригу'бок, пригуʼбочек и пригу'бочка, затя'г, за-кольдю'жина (заколю'жина), заому’ток, заому’тье, зале’щина, чёвруй (чёвруя), потычь .

Внутрипоморские ареалы характеризуются следующим образом. Повсеместно в Поморье известны лексемы губа’ ; ку'рья, са'лма, за’водь; зали’в.

В результате анализа ареалов рассмотренных апеллятивов выявлены слова, имеющие в Поморской группе говоров лексические различия. Так, ряд лексем известен только в архангельском Беломорье: по'га (Онеж.), букля' (Онеж., Прим.), заому’ток и заому’тье (Онеж.). Только в мурманском Беломорье бытуют слова: чё'вруй (Севмор.), затон (Канд.), залой (Канд.), закольдю'жина (Ловоз.), за’губье (Тер., Канд.), губови'нка (Севмор.), при'губ и пригу'бок (Тер.), пригу’бочек и пригу'бочка (Канд.). Выявлен ряд лексем, известных только в Карелии, он представлен следующими апеллятивами: озерко' (Белом.), за'губа (Кем.) и загуба' (Белом.). В мурманских и карельских поморских говорах, исключая архангельское Беломорье, известны дериваты с корнем -губ-: губка (Мурм. Тер.; Карелия Кем., Белом.), губови'на (Карелия Белом., Мурм. Тер.). Некоторые апеллятивы известны в архангельском и карельском Беломо-рье, исключая мурманское: боча'га (Карелия Белом.; Арх. Онеж). В мурманском и архангельском Беломорье, исключая Карелию, известна лексема ла'хта 'залив в озере' (Мурм. Тер., Арх. Онеж.); 'небольшой морской залив' (Мурм.), 'залив' (Арх. Онеж.).

В говорах Беломорья репрезентированы и семантические различия:

боча'га 'речной залив; заводь' (Арх. Онеж.); 'топкое место в лесу' (Карелия Белом.; Арх. Онеж); ку'рья 'залив' (Мурм. Тер.; Карелия Белом.; Арх. Прим., Мез.); курья' 'залив' (Карелия Белом.); 'пролив' (Мурм. Тер.; Карелия Кем., Белом.); 'сухое место, расположенное между озерами, где была протока' (Карелия Белом.); са'лма 'залив' (Арх. Онеж.); 'речной залив, заводь' (Мурм. Тер. Умба); 'пролив' (Мурм. Тер., Канд.; Карелия Кем., Белом.; Арх. Прим.); за'губа 'речной залив'

(Карелия Кем.); загуба' 'островки за губой' (Карелия Белом.); ла'хта 'залив' (Арх. Онеж.); 'залив в озере' (Мурм. Тер., Арх. Онеж.); 'небольшой морской залив' (Мурм. Ловоз., Тер.).

Изменили ареал следующие лексемы: зало'й (Арх. губ. Онеж. у. в прошлом – Мурм. Канд. в современности).

Выявлен ряд слов, расширивших ареал: ку'рья (только в Арх. губ. Онеж. у. в прошлом – Арх., Мурм., Карелия в современности).

• VII.    Семантический объем апеллятивов данной группы не тождественен. В этом аспекте исследованную лексику можно разделить на две группы. К первой относятся слова, имеющие только одно значение и служащие для наименования одного конкретного типа объекта ( буʼхта, гуʼба, гуʼбка, губовиʼна, губовиʼнка, приʼгуб, пригуʼбок, закольдюʼжина (заколюʼжина), затяʼг, загуʼбина, заʼгубье, заʼгуба, затоʼн, заомуʼток, заомуʼтье , а также апеллятивы единичной фиксации казамыс, поʼга, поʼтчаʼ, потычь ), во вторую группу входят слова, имеющие два и более значений ( букля', боча'га, зали'в, заʼводь, залоʼй, ку'рья, лаʼхта, са'лма, чёвруй, шар, озеркоʼ, залеʼщина ). Перенос наименования с одного объекта на другой происходит в подавляющем большинстве случаев внутри одной лексико-тематической группы.

Некоторые апеллятивы развивают новые значения в говорах Беломорья: ку'рья 'сухое место, расположенное между озерами, где была протока' (Карелия Белом. Сосновец).

• VIII.    Географическая лексика в целом находит отражение в топонимике, что обуславливает необходимость привлечения топонимических данных при исследовании диалектной апел-лятивной лексики. Нашли отражение в топонимии края апеллятивы: губа', ку'рья, лаʼхта, са'лма, чёвруй, шар, озеркоʼ, заʼводь ; также поʼтчаʼ и потычь .

Подводя итог, можно отметить такие особенности формирования и функционирования ЛСГ «Наименования заливов» в составе гидрографической лексики, как многочисленность составляющих ее лексем – 30 единиц, из них 26 – собственно диалектные слова. Слов, известных литературному языку в значении ‘залив’, но имеющих в литературном языке и поморском говоре различия в семантике и ее объеме, отмечается в составе данной ЛСГ 3; 1 слово функционирует и в говоре, и в литературном языке. В составе ЛСГ происходили изменения: 2 лексемы утрачены современным Поморским говором, 13 вошли в данную ЛСГ относительно недавно, 12 единиц засвидетельствованы в древнерусских и старорусских памятниках письменности. Лексический состав представленной ЛСГ неоднороден по происхождению, отмечается преобладание исконной лексики над заимствованной, что детерминировано экстралингвистическими факторами (реалия «залив» была знакома славянам и раньше, поэтому необходимость заимствования лексики для номинации объекта была невелика). Заимствованная лексика отражает в языке контакты славян с финно-угорскими народами: в составе ЛСГ выявлено 3 финноугорских слова. В ЛСГ «Наименования заливов» широко представлены разные типы вариантов: фонетические (4), акцентологическое (2), морфологическая (3). Наиболее продуктивной словообразовательной моделью в данной ЛСГ является отыменное образование исконной лексики. Выявлено 11 локальных поморских диалектизмов.

Поморский говор не однороден и репрезентирует различия на лексическом уровне: 5 лексем данной ЛСГ известны в Поморье повсеместно, 4 – только в архангельском Поморье, 8 – в мурманском, 3 – в карельском. В говорах Поморья репрезентированы и семантические различия (5 лексем). 2 лексические единицы изменили свой ареал (внутри говора). Семантический объем слов данной ЛСГ не тождественен; некоторые лексемы имеют одно значение и служат для наименования одного типа объекта (19 слов), некоторые слова имеют два и более значений (12 слов). Перенос наименования с одного объекта на другой происходит в подавляющем большинстве случаев внутри одной лексико-тематической группы. Один апеллятив развил новое значение в говорах Поморья.

Как и гидрографическая лексика в целом, апеллятивы ЛСГ «Наименования залива» также нашли отражение в топонимике края (10 слов).

Ссылки:

• 1.    Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М., 1982.

• 2.    Картотека «Архангельского областного словаря» (место хранения – Московский государственный университет им. Ломоносова).

• 3.    Картотека «Словаря русских народных говоров» (место хранения – Институт лингвистический исследований РАН).

• 4.    Картотека «Словаря русских говоров Карелии и сопредельных областей» (место хранения – Санкт-петербургский государственный университет).

• 5.    Там же.