Понимание причин обращения в католицизм и протестантизм в полемике между католиками и протестантами в Англии во второй половине XVI - начале XVII века

В британской историографии с середины XX в. стали появляться исследования в жанре case-study, в которых обсуждались факторы, влиявшие на определение и поддержание своей религиозной принадлежности отдельными лицами [4]. Ранее для социальной истории в XIX—XX вв. было характерно стремление выявить то, как могли влиять на индивидуальную религиозность те или иные макрофакторы, действие которых проявлялось в рамках всего общества.

С 1970—80-х гг. в британской историографии стала все заметнее проявляться тенденция к тому, чтобы попытаться определить, как в рамках общего социального контекста, побуждавшего индивида сделать тот или иной выбор в определении своей религиозной принадлежности в эпоху Реформации, когда этот выбор стал возможен, тот или иной конкретный человек все же делал свой индивидуальный выбор в пользу протестантизма или католицизма. Как одна из тенденций в эволюции методологических подходов социальной истории в современной британской историографии проявилось стремление историков выявить то, как человек осмысливает свою принадлежность к определенному социальному статусу или к той или иной вероисповедной общности. Заслуживающую внимания работу, посвященную этим проблемам, опубликовал М.Квестьер.

Он привлекает внимание к тому, что в изучении реформационного и постреформационного времени важно попытаться выявить личностную мотивацию в религиозном поведении человека, и стремится проследить, как происходили обращения в католицизм и переходы в протестантизм в XVI—XVII вв. [6]. Британский историк считает необходимым рассмотреть вопрос о том, что заставляло человека думать, что он стал протестантом или католиком, и каковы были цели тех, кто стремился обратить человека в ту или другую религию. Исследование в данном случае перемещается на личностный уровень понимания происходившего. По мнению М.Квестьера, нуждается в обсуждении также вопрос: или политики использовали реформационные идеи для достижения своих целей, или же распространение протестантских идей влияло на происходившие политические конфликты, возможно, даже иногда предопределяя их. Ему интересен анализ индивидуальной неопределенности в решении вопроса о принадлежности к тому или иному исповеданию, изучение того, как происходило разрешение религиозных сомнений человека. Это по-новому, как считает М.Кве-стьер, позволило бы взглянуть на центральные вопросы в изучении истории Реформации.

Британский историк пришел к мнению, что в своем решении стать католиком или протестантом люди могли сознательно руководствоваться и политическими, и религиозными мотивами, так что интерес в исследовании может представлять то, как в сознании человека взаимодействовали политические и религиозные соображения, что можно изучать на примере обращения. М.Квестьер полагает, что в сознании обращенного, если в нем боролись политические и религиозные мотивы, существовало постоянное напряжение, эти мотивы не смешивались, один из них не подчинял другой, они сочетались друг с другом и продолжали действовать каждый из своей сферы. К тому же обращение, считает М.Квестьер, не однажды случившееся событие, а фактор длительного действия в человеческой жизни, и рассуждает о том, что путем изучения «микрокосма обращения» можно попытаться выявить то, как Англия становилась протестантской страной [6. P. 1—4].

Проблему подсчета обращенных в католицизм в XVI—XVII вв. М.Квестьер называет «неподатливой» — свидетельства здесь очень фрагментарны, тенденции в них уловить сложно. С усилением давления на католиков их число несколько уменьшалось, с ослаблением административного нажима — увеличивалось, но это характеризует, по мнению М.Квестьера, действия самой административной машины, а не религиозные процессы как таковые. Среди проте стантов существовал аргумент, что истинная церковь должна увеличивать количество своих приверженцев, и, согласно этому критерию, католическая церковь ему не соответствовала, поскольку в XVI в. число католиков в Европе уменьшалось [6. P. 8—9].

Историки отмечают трудности в использовании для изучения проблем обращения в качестве источника работ по полемическому богословию, поскольку содержание полемических сочинений касалось, прежде всего, взглядов немногочисленной профессиональной элиты в составе духовенства — это были свои внутренние споры духовных лиц разных деноминаций в рамках христианства, во всей своей полноте непонятные и даже чуждые более широким кругам [2. P. 51; 1. P. 131]. По мнению М.Квестьера, при спорах на религиозные темы на каждый полемический аргумент можно было найти одинаково весомый контраргумент, а письменное слово в XVI—XVII вв. по силе воздействия уступало влиянию диспута или устного выступления.

Вместе с тем, отмечает М.Квестьер, можно утверждать, что у полемических произведений была все же более широкая аудитория, чем только лишь духовные лица и ученые-богословы. Само появление таких произведений в значительных количествах означало в Англии XVI в. существование рынка для такой продукции. При этом следует иметь в виду, что полемика между католиками и протестантами велась в манипулятивной манере — полемисты отстаивали свои доктрины и стремились переспорить оппонента, а не всесторонне проанализировать аргументы противной стороны. Одним из приемов эффективной полемики было стремление превратить в центральный вопрос то, что оппонент не хочет обсуждать по какой-то существенной причине [6. P. 13, 19, 21]. Как считает Дж. Скарисбрик, католики чувствовали себя победителями в полемике с протестантами, поскольку смогли найти ошибки, умолчания, путаницу у протестантских полемистов. Среди католиков даже были мнения, что, если бы католикам была бы дарована религиозная терпимость, церковь Англии не устояла бы в открытой полемике с ними [11. P. 180—182].

Как выявили исследователи английской богословской полемической литературы конца XVI — первых десятилетий XVII вв., посвященной пониманию характеристик истинной церкви, истинная церковь должна была быть единой, всеобъемлющей, апостольской и в то же время видимой, непогрешимой [5. P. 187—210; 3. P. 161—178]. Католики в этой полемике стали развивать аргумент, что не нужно бесконечно вопрошать об истинности доктрины католической церкви — этот путь является сложным и запутывающим даже для образованных. Поэтому все, что нужно тому человеку, который еще не принял решения об истинности той или иной церкви, — это проследить непрерывную институциональную преемственность в исповедании веры к временам основания церкви, и в дальнейшем можно быть уверенным в знании, что в этой церкви исповедуется истинная христианская вера. Католики в полемике с протестантами считали полемически эффектным в публичном споре и действенным по своим последствиям обратиться к ним с вопросом: «А где была ваша церковь до Лютера?».

Этот исторический аргумент католики использовали для того, чтобы придать прошлому церкви римско-католический характер, поскольку история католической церкви была непрерывной и преемственной. Те, кто в XVI—XVII вв. переходил в католицизм, обычно упоминали среди мотивов перехода то, что Рим представляет собой видимую преемственную церковь. Протестанты же в полемике противопоставляли им аргумент, что истинная церковь невидима, а также кальвинистский аргумент о том, что в земном воплощении истинная церковь может быть невидима для тех, кто не принадлежит к числу избранных, а церковь сама по себе не может изменить волю Бога относительно принадлежности к числу избранных или осужденных. Единство протестантских церквей мыслилось протестантами как согласие по фундаментальным пунктам доктрины, а не как непосредственное общение в рамках одной церковной структуры. Истинная церковь как невидимая, в протестантском толковании, существовала всегда, определяясь верностью Христу и Писанию, а папистская церковь только затемняла ее своей внешностью, и с этой невидимой церковью протестанты проводили свою преемственность, утверждая даже, что они не лютеране, кальвинисты и тому подобное — они отождествили себя с учениями этих людей, поскольку протестантские духовные лидеры придерживаются истинного учения Христа [6. P. 32]. При таком подходе получалось, что и в средневековой коррумпированной «папистской» церкви были искренние приверженцы неискаженных истин первоначального христианства, в число которых в истории церкви в Англии попадали Джон Уиклиф и его идейные последователи, лолларды.

Протестантам было труднее убедить оппонентов в том, что нужно ходить в церковь, так как не было полной определенности в том, какую роль, по протестантским понятиям, церковь играет в спасении человека. В протестантской церкви поэтому недоставало дисциплины, и протестантские церкви могли превратиться в совокупность раздробленных конгрегаций. Аргументы протестантского и католического полемического богословия в XVI—XVII вв. не производили, как считает М.Квестьер, однозначно убедительного впечатления в том, что истина находится только на одной стороне, и полемическая литература сама по себе, по его мнению, не давала достаточной причины для обращения, но ее роль заключалась в том, что чтение такой литературы могло посеять мысли, первоначальные сомнения, которые впоследствии могли привести к обращению [6. P. 34—36].

Обобщая известные факты и мнения историков, М.Квестьер приходит к выводу, что обращения были кульминацией самых разнообразных влияний, которые только могли вывести внутренний мир человека из уравновешенного состояния. Причины обращений можно искать в широком спектре от самых низких мотивов, связанных с материальным благосостоянием и безопасностью, до принципиальных размышлений о том, учение какой церкви можно считать истинным, и к тому же, по христианским понятиям, обращение было также результатом действия благодати. В толковании английских протестантов, переход из римской церкви в протестантизм и наоборот был одним из проявлений процесса, в котором «избранные и осужденные собираются соответственно в Сионе и в Вавилоне», осуществляя Божественный план, а не какие-то решения в своем индивидуальном выборе.

Для убежденных протестантов рекузантство, то есть упорная приверженность католицизму в постреформационный период, когда в Англии утвердился протестантизм, или конформизм были не формально-административными, а духовными категориями. Обращение в свою религию и католики, и протестанты были склонны также преподносить как преодоление одержимости дьяволом.

Католики утверждали также, что протестантское понимание благодати и предопределения, особенно в кальвинистской трактовке, превращало Бога в немыслимого тирана, спасающего и осуждающего людей без учета их дел. Протестантский Бог становился «творцом греха», «монстром предопределения», решения которого об избрании и осуждении превращали людей в марионеток, лишенных всяких следов свободы воли [6. P. 77, 95, 102].

М.Квестьер считает, что в XVI в. не все религиозные обращения были результатом действия светских по характеру причин, и появились случаи, когда у некоторых людей не было прямой связи между их политическими и религиозными взглядами, хотя у духовенства переход в другое исповедание мог объясняться амбициями, открывающимися карьерными возможностями. Власти в Англии XVI—XVII вв., видимо, стремились обеспечить лишь политически необходимую и приемлемую в церковном отношении степень конформизма в обществе. Католических священников, переходивших в протестантизм, церковь Англии стремилась по возможности хорошо материально обеспечить, чтобы они вновь не отпали от него, пытаясь также использовать бывших католиков в полемике [10; 6. P. 39—43; 8. P. 347—360; 7. P. 45—64; 9; 13].

Официально все должностные лица в государстве и в церкви в Англии были за достижение конформизма, но были отличия в том, какими путями им виделось достижение этого состояния, что, в свою очередь, зависело от того, какое место то или иное лицо занимало в церкви или государственном аппарате. Как обращает внимание М.Квестьер, у английского казначейства в обращении с католиками со временем появился материальный интерес: если для церкви главным было достижение конформизма, казначейство склонялось к тому, чтобы католики регулярно платили штрафы, пополняли финансы государства и не становились конформистами, что стало особенно заметным в первые десятилетия XVII в. по мере того, как в Англии нарастали финансовые проблемы в ходе борьбы монархов династии Стюартов с выходившим из-под контроля парламентом. Давление на католиков по этой причине не доводилось до ареста имущества, потому что многие под этой угрозой становились конформистами, а казна теряла постоянно уплачивавшиеся штрафы. Действия церковной и светской властей по отношению к католикам становились более согласованными только в случае обострения политической угрозы со стороны католиков. По мнению М.Квестьера, это одна из причин того, что в Англии сохранился католицизм — мало кто из католиков-рекузантов перешел к искреннему исповеданию протестантизма [6. P. 162—167].

Умеренные протестанты мягче обращались с католиками, надеясь таким путем эффективнее воздействовать на них. И католики, и протестанты стремились обратить умирающих и преступников в тюрьме и перед казнью [12. P. 144—167]. Сами тюрьмы и суды католики расценивали как способствующие действию провидения и спасения, но к таким оценкам среди католиков были относительно более склонны иезуиты. При попытках обращения протестантов иезуиты советовали не накалять спор с ними, поскольку ересь — это гордыня, публично отказаться от своих убеждений человеку трудно, и поэтому в разговоре с протестантами считали более эффективным убедительно порассуждать на отвлеченные темы, вопросы спасения, и постараться вызвать интерес к католическим взглядам своими суждениями [6. P. 188, 199], заронив сомнения в душу протестанта.

М.Квестьер настаивает, что не следует понимать Реформацию только как политический процесс. В XVI в. современники не могли отделить друг от друга политические, церковные, интеллектуальные, евангелические аспекты обращения. Светские политики могли использовать духовных лиц в политических и пропагандистских целях, но верующие считали себя в первую очередь не сторонниками или противниками государства и церкви Англии, а находящимися под воздействием благодати, вне зависимости, шла ли речь о католиках или о протестантах. Религиозные конфликты этого времени, считает М.Квестьер, полностью непереводимы в политические категории, а переходы из протестантизма в католицизм в Англии в XVI—XVII вв. в основе своей не были политически или полемически мотивированными. К тому же религиозная ситуация в Англии была такова, что ни отпадения в католицизм, ни переход католиков в протестантизм не могли изменить то, как был решен в Англии церковный вопрос по воле королевской власти [6. P. 201—204]. Английская католическая миссия, действовавшая с 1574 г., когда в страну прибыли первые католические священники-англичане, закончившие семинарии на континенте, не смогла оказать заметное влияние на изменение религиозной ситуации в Англии и возродить католицизм, поэтому английские католики в последней четверти XVI в. связывали свои надежды на католическую реставрацию в стране с иностранной интервенцией, имея в виду, в первую очередь, Испанию. Далее же, начиная с первого десятилетия XVII в., британские историки, изучающие английский постреформационный католицизм, находят в среде английских католиков свидетельства того, что англичане-католики осознали нереальность реставрации католицизма в Англии и стали смиряться с тем, что им впредь придется стать религиозным меньшинством.