Понятия «археологическая культура» и «культурный комплекс». Вопросы соотношения

Полноценное развитие любой науки связано не только и не столько с расширением ее источниковой базы, сколько с развитием понятийного аппарата. Без совершенствования применяемых в исследовании понятий и определений с четкой формулировкой их значений невозможен выход на новый уровень осмысления накопленных материалов.

В археологической науке в последнее время наметился определенный кризис ключевого понятия «археологическая культура». Для археологических культур, отличающихся хозяйственно-экономической основой, типами памятников,

все чаще предлагаются формулировки, более подходящие для определенных регионов и эпох, но не вполне как универсальный термин. Насчитывается около трех десятков формулировок понятия «археологическая культура» ( Бочкарев , 2024. C. 51).

До недавнего времени наиболее популярным среди большинства отечественных исследователей являлось определение понятия «археологическая культура», предложенное И. С. Каменецким, которое в кратком изложении звучит как «совокупность материальных памятников, которые относятся к одной территории и эпохе и имеют общие черты» ( Каменецкий , 1970. C. 20–21).

В кочевнической археологии в современных условиях все чаще оперирование понятием «археологическая культура» представляется крайне сложным. Материальные памятники в некоторых случаях выглядят крайне разнообразными, а в рамках единой территории и временного интервала выделяется несколько устойчивых совокупностей. Таким образом выглядят большинство кочевнических культур, формирование которых происходило под влиянием и при участии миграционных компонентов.

Сложившаяся ситуация требует введения в научный оборот дополнительных понятий и определений, позволяющих более четко оперировать структурными компонентами археологических культур, в первую очередь – кочевнических. Представляется возможным оценить применение понятий «гетерогенная археологическая культура»1, «гомогенная археологическая культура», «культурный комплекс», как более низкой классификационной единицы по отношению к археологической культуре, и «проявление культурного комплекса». Точных значений этих понятий в науке еще не выработано. Предлагаемые ниже формулировки этих дефиниций и возможности их применения требуют апробации.

В этой связи целью данной работы является рассмотрение возможностей применения расширенного понятийного аппарата на примере генезиса позднесарматской археологической культуры.

В первую очередь стоит охарактеризовать современное состояние исследований позднесарматских древностей в рамках традиционной археологической терминологии и обозначить проблемы, с которыми мы сталкиваемся в процессе ее изучения.

Хронологические рамки позднесарматской археологической культуры на современном этапе исследований ограничиваются серединой II – концом IV в. н. э. ( Малашев, Кривошеев , 2022). В хронологии культуры выделяются несколько этапов, связанных с ее оформлением, расцветом и угасанием на фоне меняющихся территориальных границ. На раннем этапе два крупных массива позднесарматских памятников в Волго-Донье и Южном Приуралье являлись самостоятельными политическими центрами в рамках единой археологической культуры, демонстрируя общие тенденции развития и взаимосвязь ( Кривошеев ,

2020). Это нашло отражение в распространении как общих традиций погребального обряда, так и вещевого комплекса.

В качестве позднесарматских культурообразующих признаков традиционно определяются: индивидуальные захоронения под курганными насыпями небольших размеров; узкие прямоугольные ямы и подбои; северная ориентировка погребенных; искусственная деформация черепов; определенные типы инвентаря (мечи и кинжалы без металлических наверший, курильницы, зеркала-подвески, некоторые типы керамических сосудов).

Взаимовстречаемость перечисленных признаков позволяет нам очертить территорию, которую можно охарактеризовать как ареал позднесарматской культуры. Он охватывает степные пространства от Зауралья до Северного Приазовья и Донбасса ( Кривошеев, Малашев , 2019).

Единовременное появление погребений, в которых сочетаются признаки погребального обряда позднесарматской культуры, около середины II в. н. э. на территории от Южного Приуралья до Нижнего Дона указывают на, вероятно, мощную миграционную волну носителей новых традиций с пока не известной нам территории. Выдвигались предположения, что исходными территориями традиций, получивших распространение в позднесарматское время, могла быть Средняя Азия ( Скрипкин , 1984. С. 92–97), степные пространства Среднего Поишимья ( Малашев , 2013. С. 158–159). Однако пока ни одна из них не получила подтверждений, поскольку на какой-либо из указанных территорий или неизвестных памятников предшествующего периода, в которых ядро культурообразующих признаков позднесарматской культуры встречалось бы в полном объеме.

На начальном этапе позднесарматская культура демонстрирует локальные варианты, связанные с различными исходными ситуациями. Так, в Южном Приуралье, при невысокой численности субстратного среднесарматского компонента, который не накладывает отпечаток на дальнейший генезис позднесарматской культуры, признаки ее образуют «чистое» культурное ядро ( Мошкова , 2009. С. 164; Малашев , 2013. С. 2, 147). В Нижнем Поволжье позднесарматский компонент наслаивается на мощный среднесарматский субстрат. Процесс взаимодействия двух культурных групп демонстрируют комплексы синкретического характера, сочетающие признаки обеих традиций. К примеру, появляются диагональные захоронения с северной ориентировкой погребенных, долгое время южная ориентировка сохраняется как ведущая, в погребениях среднесарматского облика распространяется позднесарматский вещевой комплекс ( Клепиков, Кривошеев , 2004). Но к началу III в. традиции предшествующей среднесарматской культуры деградируют и позднесарматские погребальные нормы становятся доминирующими. Культура приобретает единообразие в Нижнем Поволжье. На Нижнем Дону начальный этап был аналогичным, но более скоротечным. Здесь среднесарматские признаки практически исчезают уже во второй половине II в. н. э. ( Кривошеев, Скрипкин , 2006. С. 131–132).

В последние десятилетия на территории степей Южного Приуралья открыт ряд памятников, претендующих на еще один локальный вариант позднесарматской культуры (Малашев, 2013. С. 29–33, 156; Любчанский, 2017; Дуйсенгали и др., 2020; Мамедов и др., 2024). Своеобразие этой группы заключается в оформлении надмогильных и ритуальных сооружений: помимо обычных округлых в плане курганов в могильниках присутствуют земляные П-образные, Е-образ-ные, гантелевидные, квадратные насыпи, святилища различных конструкций, которые практически неизвестны в других регионах позднесарматской культуры. При этом иные признаки погребального обряда и инвентаря однозначно демонстрируют принадлежность этой группы к позднесарматской культуре и синхронны ей. Пока остается открытым вопрос о распространении позднесарматских памятников под «нестандартными» насыпями в южном и восточном направлении. Но не исключено, что в скором времени ареал позднесарматской культуры будет расширен.

Таким образом, очаг культурогенеза, в котором оформились признаки позднесарматской археологической культуры, нам до сих пор неизвестен. Позднесарматские погребения появляются одновременно на всей территории распространения культуры около середины II в. н. э. Сам процесс дальнейшего культурогенеза происходил с вариативностью регионального характера, обусловленного наличием и мощностью субстратного среднесарматского компонента.

Около середины III в. н. э. отмечается миграционный импульс в волго-донские степи представителей аланской культуры Северного Кавказа, носителей обряда захоронений в Т-образных катакомбах, которые подчиняют позднесарматские племена. С этими событиями связывают разрушение греко-варварского города Танаис в дельте Дона.

Середина III в. стала переломным этапом в истории позднесарматской культуры, после которого она входит в период угасания. Ее ареал начинает стремительно сокращаться. Уже к началу IV в. на Нижнем Дону позднесарматское население окончательно ассимилируется выходцами с территории Предкавказья ( Безуглов , 1990. С. 80–81, 85–86). Здесь на основе двух компонентов (позднесарматского и аланского) формируется культура «алан-танаитов» ( Малашев, Кривошеев , 2023).

К концу III в. заканчивается отток позднесарматского населения с территории Южного Приуралья. Пустеют Заволжье и Волго-Донское междуречье ( Кривошеев , 2020. С. 119–121). В волго-донских степях носители позднесарматской культуры смещаются к правобережью Волги ( Кривошеев , 2016). Таким образом, в бывшем ареале позднесарматской культуры во второй половине III – IV в. н. э. остались две группы кочевников: остатки позднесарматского населения на правом берегу Волги и племена культуры «алан-танаитов» на Нижнем Дону.

Если памятники алан-танаитов уверенно существуют до конца IV в. и даже встречаются в раннегуннское время ( Малашев, Кривошеев , 2023. С. 267–269), то верхняя граница позднесарматских памятников, вероятно, лежит в пределах IV в. н. э., по всей видимости, в первой половине столетия, и вряд ли ее финал связан с гуннским нашествием в 370-х гг. Скорее всего, как целостное явление позднесарматская культура исчезает раньше, даже в Поволжье, вероятно, на рубеже III и IV вв. ( Малашев , 2009. С. 50).

Позднесарматская культура стала ярким явлением в истории степей Евразии. Ее характерные признаки заимствовались соседними народами. Речь идет о некоторых традициях погребального обряда (индивидуальные небольшие насыпи, северная ориентировка), элементах моды или маркерах принадлежности к некой социальной или этнической группе (искусственная деформация черепа)

и о вещевом комплексе (мечи без металлических наверший и перекрестий, зеркала-подвески, кубические курильницы и пр.). Именно позднесарматские кочевники во многом диктовали моду того времени. Вероятно, по их заказу или в их среде изготавливались вещи, которые, скорее всего, опосредованно, через кочевников попадали к населению территорий, удаленных от цивилизационных центров ( Голдина , 2003). Нельзя исключать и непосредственную инфильтрацию кочевников в инокультурные сообщества.

Из предложенного анализа культурогенетических процессов можно констатировать, что при условии миграционного характера появления носителей основных признаков нового компонента дальнейшая трансформация культуры на ее начальном этапе может длиться достаточно продолжительное время и быть связана с мощностью субстратного компонента предшествующей эпохи, со степенью и продолжительностью воздействия новых культурных традиций. Культурные трансформации могут приводить либо к доминированию новых обрядовых норм и оформлению комплекса признаков новой культуры, либо инокультурные признаки не получают развития в субстратной среде.

В позднесарматское время примером сказанного может служить замедленное оформление позднесарматской культуры во второй половине II в. н. э. в Нижнем Поволжье при мощном среднесарматском субстрате, длительное изживание традиций позднесарматской культуры в среде культуры «алан-танаи-тов» во второй половине III в.

Различные признаки позднесарматской культуры встречаются на огромной территории, выходя далеко за ее основной ареал. Не исключено проникновение отдельных групп носителей культуры на эти территории. Возможны и просто заимствования обрядовых норм в инокультурной среде. Так, появление в Северном Причерноморье отдельных позднесарматских признаков не привело к оформлению здесь позднесарматской культуры. При этом вещи, некоторые традиции погребального обряда однозначно проникают на эту территорию, но не становятся доминирующими ( Кривошеев, Малашев , 2019. С. 151).

В среднеазиатском регионе также наблюдается присутствие вещей позднесарматского круга (фибулы, оружие, украшения); встречается деформация черепов, узкие погребальные ямы и подбои ( Левина , 1996; Мандельштам , 1966; 1975). Однако эти признаки снова разрознены и не формируют устойчивого сочетания ( Мошкова и др ., 2007. С. 125).

В лесостепной и лесной зонах в позднесарматский период отмечается появление клинкового оружия, пряжек, застежек, встречается искусственная деформация черепов ( Овсянников и др ., 2007; Перескоков , 2018; Газимзянов, Волкова , 2022. С. 235, 240).

Можно также говорить о влиянии позднесарматских традиций на народы эпохи Великого переселения народов: встречается деформация черепов, погребения в узких ямах, клинковое оружие без наверший и перекрестий ( Максимов , 1956. С. 65–95).

Отдельные элементы, характерные для позднесарматской культуры, появляются в погребальном обряде и инвентаре различных народов. Однако наличие дискретных позднесарматских признаков вне основной территории культуры не позволяет включать такие памятники в ее ареал.

В рамках всей территории позднесарматской культуры в период ее расцвета не представляется возможным выделить единый географический центр, ее ядро. Культура имела миграционное происхождение, и культурогенетические процессы в ней были направлены на закрепление и доминирование комплекса уже имеющихся характерных признаков на всех занимаемых ею территориях.

Содержание позднесарматской культуры достаточно сложное и формируется из субстратного компонента, носителем которого являлось среднесарматское, на тот момент, по сути, автохтонное кочевое населения на территории Южного Приуралья, Нижнего Поволжья и Нижнего Подонья, и суперстратного позднесарматского, миграционного происхождения, появившегося в урало-волго-донских степях около середины II в. н. э. со сложившимися традициями в погребальном обряде и вещевым комплексом.

Исходя из формулировки понятия «археологическая культура» И. С. Каменецкого «совокупность материальных памятников, которые относятся к одной территории и эпохе и имеют общие черты» ( Каменецкий , 1970. С. 20–21), не вполне корректно говорить об общности, единстве культурообразующих черт на раннем этапе позднесарматской культуры при наличии внушительного субстратного среднесарматского компонента, существовавшего в рамках позднесарматской культуры и демонстрирующего тенденцию к исчезновению. Достаточно длительное время, в течение второй половины II в. н. э., сосуществуя с позднесарматскими комплексами и используя единые могильники ( Клепиков, Кривошеев , 2004. С. 169–184), продолжают встречаться комплексы и обрядовые нормы, характерные для среднесарматской археологической культуры, среди которых южная ориентировка погребенных, широкие прямоугольные ямы, диагональное положение костяков. Позднесарматский компонент в рамках сложившейся культуры на фоне ее синкретического характера демонстрирует собственные традиции, такие как индивидуальные захоронения под небольшими насыпями, северная ориентировка погребенных, искусственная деформация черепа, узкие ямы и подбойные могилы. Традиции пришлого суперстратного населения уверенно утверждались в волго-донских степях, вытесняя обрядовые нормы предшествующей культуры. При этом стоит отметить, что изменения в материальной культуре, выраженные в распространении позднесарматского инвентаря, происходили стремительно с момента появления позднесарматского населения и отмечаются в обоих компонентах новой культуры.

Описываемая ситуация сложного взаимодействия различных традиций в единое время на общей территории требует иного подхода к пониманию культур, в первую очередь кочевнических, формирование которых происходило под влиянием и при участии миграционных компонентов. Для таких многокомпонентных образований наиболее удобным представляется термин «гетерогенная культура», который позволяет описать ситуацию с вариативностью различных наборов признаков погребального обряда при единстве ведущих типов погребального инвентаря.

В этих условиях в круг дефиниций, характеризующих гетерогенную культуру, стоит ввести термин «культурный комплекс», который является более низкой классификационной единицей по отношение к археологической культуре. Он уже встречается в литературе, однако его содержание четко до сих пор не было сформулировано (Малашев, Маслов, 2021. С. 98, 99; Кривошеев, Малашев, 2019. С. 148, 150, 151). В данной работе предлагается охарактеризовать термин «культурный комплекс» как политетическую2 совокупность сходных элементов погребального обряда и материальной культуры, объединенных единством исходных традиций, семантически и функционально с ними связанных и имеющих распространение на ограниченной территории в одно время.

В условиях гетерогенности культуры совокупность элементов характеризует каждый культурный комплекс отдельно. При этом отдельные элементы могут быть присущи сразу нескольким культурным комплексам. Так, сосуществование позднесарматского и среднесарматского культурных комплексов, отличающихся погребальными традициями, характеризуется единством ведущих типов погребального инвентаря. Значимость различных культурных комплексов в рамках культуры может меняться во времени и пространстве. Гетерогенная культура способна трансформироваться в гомогенную, что и произошло, когда позднесарматский культурный комплекс стал доминирующим к началу III в. н. э. на всей территории распространения. Соответственно, можно констатировать, что для гетерогенной культуры характерно несколько культурных комплексов, а для гомогенной – только один культурный комплекс.

Таким образом, позднесарматская культура на начальном этапе являлась гетерогенной, вмещающей в себя два культурных комплекса, среднесарматский и позднесарматский, которые, взаимодействуя во времени, сосуществовали в едином пространстве (на общей территории).

Выделение основных признаков любого культурного комплекса полностью ложится на плечи исследователя и проходит проверку критикой и временем. Нередки примеры, когда декларируемые культуры остаются лишь строками историографических обзоров.

Позднесарматская культура, список основных признаков которой был сформулирован еще в XX в. (Rаu, 1927. S. 61–65, 79, 111–112; Граков, 1947. С. 105– 106, 120–121; Смирнов, 1947), выдержала проверку временем. Однако оставался нерешенным методический и терминологический вопрос о существенном вкладе предшествующей, среднесарматской культуры в формировании позднесарматской и длительное существование ее признаков уже в позднесарматское время. Применение термина «гетерогенная культура» позволяет разрешить противоречие с наличием признаков двух погребальных традиций (культурных комплексов) в едином пространстве и времени при доминанте нового культурного комплекса. За каждым культурным комплексом, безусловно, стояли конкретные объединения кочевников, генетически связанные с той или иной этнографической традицией (Савельев, 2024).

Вполне правомерно формальной точкой отсчета новой культуры, по крайней мере, для кочевнической археологии, устанавливать распространение культурного комплекса, который становится доминирующим в условиях трансформации гетерогенной культуры в гомогенную (если такое происходит). Такой подход позволит четко в археологическом исследовании разграничивать периоды, хронологические границы культур.

Не менее важным в инструментарии археологического исследования является вопрос об установлении границ ареала какой-либо культуры. Вполне правомерно включать в ареал культуры территорию, на которой отмечается устойчивое сочетание основных признаков доминантного культурного комплекса.

Говоря о единстве ареала культуры, не стоит искать жесткой сопряженности всех признаков культурного комплекса в каждом погребении. Устойчивое обнаружение на некой территории объектов, демонстрирующих присутствие полного набора признаков ведущего культурного комплекса, позволяет включить эту территорию в ареал культуры. Однако здесь же могут встречаться и объекты (погребения), отличающиеся специфическими характеристиками регионального и хронологического характера. Термин «политетичность», введенный в понятие «культурный комплекс», позволяет снять жесткое сопряжение признаков культурного комплекса для всех без исключения объектов в ареале культуры.

Таким образом, с учетом вышесказанного, понятие «археологическая культура» можно сформулировать следующим образом: археологическая культура, представленная одним (гомогенная) или несколькими (гетерогенная) культурными комплексами, является совокупностью материальных и нематериальных признаков или элементов, относящихся к одной эпохе в границах ограниченного географического ареала .

Практически для всех кочевнических культур степной зоны Евразии в раннем железном веке характерны процессы, описанные на примере позднесарматской культуры. Так, после середины III в. н. э. в волго-донских степях происходит оформление культуры «алан-танаитов». На ее начальном этапе, во второй половине III в., данная культура также представлена двумя культурными комплексами – автохтонным позднесарматским и привнесенным аланским, который вытесняет позднесарматский к началу IV в. н. э. Культура «алан-танаитов» становится гомогенной.

Известны случаи, когда отдельные элементы культурного комплекса встречаются в инокультурной среде, вне основного ареала культуры. Такие элементы, уверенно увязываемые с исходным культурным комплексом, но дискретные, не оформленные в полноценное сочетание, характерное для культурного комплекса, можно именовать как «проявление культурного комплекса». Если такие проявления культурного комплекса на какой-либо территории становятся системными и, в итоге, доминирующими, то можно рассматривать это как процесс оформления новой культуры. Либо такие проявления культурного комплекса растворяются в инокультурной среде, не формируя культурного комплекса и, соответственно, новой культуры.

Предлагаемый в статье подход к пониманию археологической культуры как отражения в материальных остатках реального прошлого позволяет воспринимать ее как динамичное, меняющееся во времени и пространстве явление, лишенное статичности. Рабочим инструментом же при рассмотрении этих остатков может выступать понятие «культурный комплекс», который в качестве классификационной единицы имеет условный характер, определяемый автором исследования.