Порфирий об одушевлении эмбриона. Заметки к книге: Luc Brisson, Gwena"Elle Aubry, Marie-H'el`ene Congourdeau, Francoise Hudry et al. (ed.) porphyre. Sur la mani`ere don'T l'Embryon recoit l'^ame. Traduction anglaise par Michael chase. Paris: librairie philosophique J. Vrin, 2012. - 384 p

*Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант «Античная медицина» (14-03-00312).

Небольшой трактат «Гавру, о том, как одушевляются эмбрионы» (про^ ravpov περὶ τοῦ πῶς ἐμψυχοῦται τὰ ἔμβρυα) (далее: Ad Gaurum ), дошел до нас в единственной рукописи XII в. (Париж, Национальная библиотека, cod. suppl. gr.

ΣΧΟΛΗ Vol. 8. 2 (2014)

635). Трактат был издан и подробно изучен более ста лет назад Кальбфляйшем1 и впервые детально комментирован и переведен на французский язык Фе-стюжьером.2 Уже первый издатель заметил, что доктринально и по стилю трактат, адресованный Гавру, не мог принадлежать Галену. Он же назвал наиболее вероятного автора – Порфирия.

Время от времени трактат фигурировал в публикациях по истории медицины и философии, однако лишь в прошлом году вышло новое издание – коллективный труд сотрудников французского Национального центра научных исследований (UPR 76, CNRS) – дополненное серией вступительных статей, подробными комментариями, французским и английским переводами. Независимо от них Джеймс Уилбердинг опубликовал первый комментированный перевод трактата на английский язык.3 Задача данной рецензии – высказать ряд замечаний о вышеуказанных публикациях, возникших по ходу их чтения и подготовки перевода трактата на русский язык (ΣΧΟΛΗ 7 [2013] 176–238).

Парижское издание открывается серией вводных статей, посвященных Гиппократу, Платону, Аристотелю, стоикам, Галену и Плотину. Таким образом просматривается вся медицинская и философская традиция, которая предшествует нашему трактату. Статьи дополняются двумя приложениями, одно из которых посвящено сочинению Порфирия «О Стиксе»,4 а другое – Теофрасту.

Первая статья (Marie-Helene Congourdeau, p. 19-30) посвящена подробному разбору тех нескольких мест из Гиппократовского корпуса, на которые обращает внимание Порфирий. Подробно рассматривается, например, параллельные места из трактата Гиппократовского корпуса De victu 1.8 и Ad Gaurum 16.6 (о музыкальной аналогии). Кроме того, задача этой вводной статьи – познакомить читателей с основными идеями и концепциями античной эмбриологии, начиная с теории происхождения семени, способа зачатия, формирования и развития плода, и заканчивая различными аномалиями, которые могут возникнуть при вынашивании плода и родах.

Нарушив хронологический порядок, обращусь к вводной статье о Галене (Boudon-Millot, p. 87–102). Как уже было указано, Гален примечателен в нашем контексте по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, так как Ad Gaurum приписывается Галену в рукописи, у каждого исследователя возникает естественное желание понять, почему это не может быть правдой. Рассмотрев се- рию мест из De prop. placit.5 и других трактатов Галена, автор показывает, что, во-первых, в своих аутентичных сочинениях Гален развивает теорию эмбриона, несовместимую с той, которая представлена в нашем трактате, и что, во-вторых, в целом Гален воздерживается от суждений о «сущности души»: мы не знаем, телесна она или бестелесна, смертна или бессмертна, однако с медицинской точки зрения это и не важно (De prop. placit. 7 etc.). Эти общие соображения, равно как и ряд терминологических наблюдений, разрешают проблему авторства, однако остается другой, возможно более интересный вопрос: знал ли и использовал ли автор нашего трактата сочинения Галена? Отвечая на данный вопрос: «Вероятно, нет», – французская исследовательница иллюстрирует свою позицию серией терминов и метафор, по-разному толкуемых Галеном и Порфирием (ясно, что на таком материале невозможно прийти к однозначному выводу). Подробно рассматриваются понятие зачатия (отХХп^)> морская метафора, аналогия с магнитом и сомнительная идея о полезности прекрасных изображений для того, чтобы зачать красивых детей. По сравнению с автором нашего трактата Гален придерживается более практической точки зрения, в последнем же случае сходство позиций лишь подтверждает общее правило, так как сочинение Галеновского корпуса De theriaca ad Pisonem, в котором говорится о пользе прекрасных изображений, знаменитому медику не принадлежит.6

Gwenaelle Aubry (р. 47-67) разбирает аристотелевскую теорию о плоде (fetus), которая не только легла в основание большинства эмбриологических сочинений античности, но и стала исходным пунктом аргументации Порфи-рия.7 Как отличить безжизненную вещь (ἄψυχος) от живого существа (τὸ ζῷον) и, во втором случае, животное (также называемое τὸ ζῷον) от растения (τὸ φυτόν)? Что обуславливает исходное качественное изменение, переход от не- живого к живому, и что определяет последующее развитие живого существа? «On ne naît pas animal, on le devient» (р. 67) – и процесс становления живого существа описывается в терминах потенциальности (δυνάμει, κατὰ δύμαμιν) и актуальности (ἐντελεχείᾳ и ἐνεργείᾳ). Как известно, Аристотель (De anima 417а20 sq., ср. Hist. anim. 735а9 etc.) различает два типа потенциальности. Первый тип – это когда некая вещь способна приобрести некоторое свойство, а второй – это когда вещь, обладая некоторым свойством, не проявляет его (например, неграмотный человек и грамотный человек, который в данный момент не пишет, а играет в мяч). Основываясь на интерпретации Александра (см. его De anima 9.24 sq., 36.19 sq., комментарий к De anima II 5 Аристотеля и quaest. 81.8–10), Порфирий принимает это различение в качестве исходной точки в своей аргументации, резервируя для первого и второго смысла потенциальности термины ἐπιτηδειότης и ἕξις, соответственно.

Bernard Collette-Dučić (р. 69–85) считает, что знание стоической доктрины важно для понимания трактата Порфирия в двух отношениях. Во-первых, мы вновь возвращаемся к фундаментальному различению между живым существом и безжизненным телом. В стоической терминологии для того, чтобы быть животным, живое существо должно обладать ощущением, воображением (представлением) и стремлением (αἴσθησις, φαντασία, ὁρμή). Согласно автору статьи, этот хорошо засвидетельствованный стоический критерий (cр. Hiero-cles, Elem. Eth. 1a, 31–3 и SVF 2.844⁸) критически принимается Порфирием в качестве «основы для дискуссии в терминах, нейтральных как для него самого, так и для его противников» (р. 70). Во-вторых, в статье обращается внимание на «парадоксальную» стоическую теорию полного смешения (SVF 2.463–81 и Alexander, De mixtione ), о которой Порфирий упоминает в 10.4–6 и других местах трактата (в том числе на последней, очень сильно испорченной странице). Наконец, кратко разбираются стоическая теория симпатии, важная для аргументации Порфирия (особенно 11.2 sq. и 16.6), и стоическая теория одушевления плода (14.1 sq., ср. SVF 2. 804–8).

Luc Brisson пишет о Платоне (р. 31–46) и Плотине (р. 103–19). В первой из этих статей он подробно разбирает серию мест из Платона, использованных Порфирием в его аргументации (прежде всего, это Федр 245c sq., о бессмертии души, и Тимей 91a1 sq. и 76e7 sq., о механизме размножения и растениях). Во второй статье он вновь начинает с классического определения термина ζῷον ( Федр 246c5) и исследует различные аспекты платонической психологии в интерпретации Плотина. Αἴσθησις, φαντασία, ὁρμή и очень проблематичное понятие λόγοι – в центре дискуссии.

В краткой рецензии невозможно охватить все содержание этой работы, богатой как конкретными наблюдениями, так и фундаментальными обобщения- ми. В целом следует заметить, что вводные статьи выполняют свою задачу: они подготавливают читателя к изучению трактата Порфирия и снабжают его разнообразной дополнительной информацией.

Текст трактата с параллельным французским переводом предваряется вступлением, в котором автор нового критического издания Тициано Доранди (Tiziano Dorandi) описывает рукописную традицию, предыдущие издания и принципы собственной работы. Вторая часть статьи посвящена анализу косвенной текстуальной традиции (Ямвлих, Филопон, Пселл, Михаил Эфесский, «Гермипп», de astronomia dialogus ), важной как для определения авторства трактата, так и реконструкции его утраченной части. Все эти свидетельства приведены в оригинале и в переводе на французский язык. В своем издании трактата Тициано Доранди воздерживается от новой реконструкции последних страниц рукописи, по его словам (р. 136 рецензируемого издания), по причине неудовлетворительного состояния текста, однако, вслед за немецким издателем, перепечатывает в качестве приложения параллельные места из Псевдо-Гермиппа и реконструкцию Кальбфляйша. В целом же первое издание выдержало проверку временем и изменения в новом немногочисленны. Аналогично, в отличие от современного переводчика трактата на английский, Уилбердинга, французские переводчики не пытаются угадать и реконструировать содержание последних двух страниц трактата на основе сохранившихся ключевых слов и частично прочитываемых фраз.

Детальный комментарий, который следует за текстом и переводом, – плод коллективной работы (хотя авторство каждого раздела всегда указано).

Издание дополнено переводом трактата на английский язык Майкла Чейза (Michael Chase), глоссарием и различными указателями.

Замечания к тексту и переводу

2.1.5 <ὁ> ὅρος ὁ ταύτης γίγνεται (ср. τὸν καιρὸν τῆς εἰσκρίσεως», несколькими строками ниже) означает «когда это [вхождение души] имеет место». Французский перевод – «quand elle a lieu» – адекватен, версия Чейза «…установить необходимость вхождения души и ее определение (its definition)» – менее убе-дительна.⁹

2.3. Порфирий знает о различии, проводимом в медицинской литературе между возрастами плода, цитирует Гиппократа, должно быть знает медицинскую литературу, однако о еще не родившемся ребенке чаще всего говорит как об эмбрионе и иногда, в собирательном смысле, как о плоде, τὸ κυούμενον (букв. «то, что носится в чреве», от κυεῖν, быть беременной, κυῆσαι, забереме-неть),10 не всегда последовательно придерживаясь определенной терминологии даже в тех случаях, когда требуется точность.11 То же самое можно сказать и о переводчиках.

Например, ἐκ γαστρὸς в 2.3 следовало бы перевести из чрева , а не из матки , так как в том же пассаже постоянно фигурируют выражения, вроде ἐν τῇ μήτρᾳ, в матке , и, напротив, в некоторых случаях живот означает просто желудок (7.2). Очевидно, все зависит от контекста.

Примечательный пример: 2.3.48–52. …ὅταν τις τὰς εἰσκρίσεις παραιτησάμενος τίθεσθαι μετὰ τὰς ἐκ τῆς μητρὸς ἀποκυήσεις εἰς τὰ κατὰ γαστρὸς ἔτι ὄντα καὶ τὴν ἐνταῦθα ἀδηλίαν ἐπάγῃ τὰ γιγνόμενα. Французский перевод: «… pour avoir refusé de situer l’entree de Fame apres l’accouchement, on la renvoie au processus de la ges-tation…». Перевод Чейза: «…because one refuses to situate the entries , one attributes what happens to things (sic!) that are still in the womb...». Фестюжьер в данном случае также не помогает: «... pour s’etre refuse a placer I’entree de Fame apres 1’enfantement hors du seinmaternel...». Я бы предложил так исправить перевод: «…refuses to situate the [soul’s] entrance after [the child’s birth] by its mother, having assigned this [event] to [the embryos (pl.)] that are still in the belly…»12

Порфирий говорит «чрево», не «матка», и это лучше сохранить. Другой пример: 2.5.64: τὸ κυούμενον переводится как эмбрион (l’embryon). Присоединюсь к Чейзу и Фестюжьеру, которые правильно переводят «плод» (Chase: ‘fetus’, Festugière: ‘le fruit’); cр., также 3.1.6–7. Конечно, в отличие от авторов трактатов Гиппократовского корпуса и Галена, Порфирий не придерживается теории постепенного развития плода и не использует специальную терминологию, подобную той, которая разработана Галеном (γονή, κύημα, ἔμβρυον, παιδίον, О семени 92.19–94.11 De Lacy; IV 542 сл. K.),¹³ однако если он различает хотя бы между τὸ κυούμενον и ἔμβρυον, то это различие следует сохранить, и примечание переводчиков к 3.1.5–6 (С. 226) выглядит весьма неубедительно. Еще один пример: 5.1.3: …ῇ γαστρὶ τῆς μητρὸς… Чейз переводит: «hot air contacts their’s mother’s womb» (!). Очевидно, что «живот» здесь подходит лучше (фр. перевод правильный: ‘le ventre’).¹⁴

2.3.39. Примечательное выражение ἣ χορηγὸς ἦν τοῦ σπέρματος переводится как «la nature qui fournit le sperme», «the nature that supplies the sperm». Вслед за Уилбердингом, я бы предложил сохранить термин «распорядитель хора»: «the nature that was the seed’s orchestrator». Ср. 10.3., где говорится, что пуповина снабжает (χορηγεῖται) плод воздухом и пищей.

3.3.18 сл.... διὰ μόνης δὲ τῆς καλουμένης ἐντεριώνης διαπνεῖται τὰ φυτά – «...animals breath (ἀναπνεῖν) through nostrils,… plants breath (διαπνεῖται) only through the so-called ‘marrow’» (перевод Чейза). В данном случае термин marrow (костный мозг) лучше заменить на medulla (костный мозг, но также и мягкая ткань растений), так как marrow обычно связывается с животными, не растениями. Важно также правильно перевести ἀναπνεῖν и διαπνεῖται, ведь в первом случае речь идет о дыхании животных, а во втором случае – растений. Животные «дышат», а в растения воздух «просачивается». Между тем, французские переводчики передают эти глаголы одинаково: ‘respirent’.15 Мне представляется также, что лучше было бы сохранить термин хорион, не заменяя его везде на плаценту (3.3. и снова в 10.3), ведь древние знали различие между хорионом и амнионом. Аналогично, νεύρων в 13.4.35 означает не нервы, а сухожилия.

4.11, p. 325 ταὐτὸ δ' ἄν τις εἴποι καὶ ἐπὶ τοῦ ἐμβρύου, καὶ ἔτι γε μᾶλλον <ὃ> ἐπάγει περὶ τοῦ φυτοῦ, ἐπεὶ κἀκείνῳ ὡσαύτως πρόσεστι… Чейз: «The same could be said about of the embryo, as could, with even greater justification, what he adds about plants, since this belongs identity (!) to the former». Должно быть: «…since this in a similar manner applicable to the embryos».16

6.1.7. χρῴζοντας μὲνοὐδαμῶς. Выражение может в равной мере означать «никак не прикасаясь к ней» и «никак не окрашивая ее», однако, по словам самого Порфирия, «пневма по природе безвидна (ἀιδοῦς) и темна» ( Сентенция 29). Французские переводчики предлагают: «non pas en le colorant»; Чейз: «not by coloring it (pneuma)»; Уилбердинг: «without touching it in any way».

7.3.22–29. ὡς οὖν καὶ διψᾶν λέγεται ταῦτα καὶ πάλιν κόρον ἴσχειν ἀφαντάστως, καὶ ὥσπερ πρὸς ἥλιόν τινα τρέπεται καὶ συμπεριάγεται συμμεταφερόμενα ταῖς κλίσεσι πρὸς τὰς ἐκείνου καμπάς, τὰ δὲ καὶ σχίζεται πρὸς τὴν σελήνην καὶ διανοίγεται εἰς χάσματα μεγίστης διαστάσεως, τὰ δ' ἤδη καὶ πρὸς χάρακας ὥσπερ χεῖρας ἐκτείνει τὰς ἕλικας, οὑτωσὶ δὲ καὶ πρὸς τὰς θέρμας φυσικῶς τινα πάλλει. Уилбердинг переводит это предложение так: «Hence, just as these plants are said to be thirsty or again to be sated without having representation… still other plants stretch their tendrils out like hands towards their vine-props, and in this same way some [plants] also sway in a natural manner towards heat». Французская версия отличается в деталях, однако заканчивается так же: «…certaines tressaillent na-turellement sous l’effet de la chaleur». πάλλω может в равной мере означать как раскачивать, так и прыгать, поэтому, учитывая структуру предшествующего параграфа, естественно предположить, что Порфирий в данном случае снова сравнивает растения с животными, которые «прыгают» из-за избытка тепла (5.1). Перевод Чейза в данном случае выглядит более привлекательным: «Just as plants are said to be thirsty…, so naturally jump under the influence of heat» (р. 328).17

11.2.25 и Comm. ad loc., p. 271. ἡ μαγνῆτις λίθος κατὰ συγγένειαν φύσει τὰ σιδήρια καὶ <….> τὰ κάρφη. Я не вижу причины, по которой переводчики сохраняют текст: «…магнит притягивает частички железа и соломинки»! Очевидно, что пропущено слово янтарь (ἤλεκτρος), который, собственно, и притягивает τὰ κάρφη: «Точно так же, по естественным причинам, магнит притягивает частички железа, а <янтарь> – соломинки». Пример типичный. О магните см. Аристотель, О душе 405a19 (знаменитое сообщение о Фалесе), Физика 267а, Герметический корпус 4.8, Порфирий, О воздержании 4.20, о магните и янтаре: Филопон, Против Прокла, о вечности мира , 274.21–3 и 274.28– 275.4; Александр, Комм. к «Метафизике» 220.30 и др. Ср. также Авиценна (Ибн Сина), Канон врачебной науки , слово Каф, 340: «[Янтарь] притягивает к себе соломинки и сухие былинки и поэтому называется по-персидски кахруба , то есть похищающий соломинку ».

Замечания к комментарию

P. 223 ad 2.2.26–29. Непонятно, почему комментатор приписывает вторую часть фрагмента 32 (Finamore–Dillon) трактата Ямвлиха «О душе » Галену. Очевидно, что Ямвлих излагает там свою точку зрения.

P. 224 ad 2.3.39–40. Цитируемый фрагмент об орфиках из «О возникновении животных» Аристотеля в действительности 734a16–20, а не 733b17–20, как это указано.

P. 234 ad 5.8.83. В связи с понятиями аналогии и омонимии читатель отсылается к неуказанному месту «Поэтики» Аристотеля. Я бы предложил посмотреть «Риторику» 1406b20 сл. и 1407а14. Ср. также Анонимные пролегомены 27.

P. 250, ad 7.3.23–25. О растениях гелиотропах и селенотропах можно посмотреть «О священном искусстве » Прокла (149. 12), а также Диоскорида ( De materia medica 4.37, vol. 1, p. 196.13 Wellmann, упомянуты Wilberding, ad. loc.).

P. 251, ad 8.3.25–37. Строго говоря, ὑστέρα и μήτρα – не синонимы. Возможно, Платон их в обсуждаемом пассаже ( Тимей 91b7) и не различает, однако Аристотель непосредственно перед местом из «Истории животных » (582b 22– 27), процитированном в комментарии, говорит, что «вилкообразная» ὑστέρα или δελφύς – это матка, тогда как шейка или вход в нее (ὁ καυλὸς καὶ τὸστόμα τῆς ὑστέρας) называется μήτρα, «полость матки, утроба» (510b13).

P. 255 ad 10.1.7–8. Я бы добавил ссылку на интересное место из «Стромат » (6.15.119.1–4) Климента Александрийского, где он предлагает примечательное философское толкование процесса прививки растений.

P. 275–277 ad 11.4. К этому комментарию, заполненному ссылками на анализ Фурье и специальную литературу по теории музыки, я бы добавил более подходящую параллель. В своем комментарии к «Гармонике» Птолемея (65.21 сл.) Порфирий пересказывает акустическую теорию некоего Панетия (не стоика), включая явление резонанса, о котором идет речь в комментируемом месте.

P. 284 ad 12.6.51–52. В вопросе о сверхоплодотворении ссылка на О возникновении животных 4.7, 773–774b ошибочна. На самом деле указанному феномену посвящена гл. 4.5, 773a30 сл., и лишь после 4.6 (о родовых дефектах) идет гл. 4.7, 775b25 сл., посвященная внутриматочным разрастаниям («заносам»), о чем Порфирий также упоминает (здесь и в последней испорченной части текста, 17.4).

P. 291 ad 13.6.48. Относительно платонического деления души и вопроса о месторасположении ее разумной части можно добавить ссылку на Гиппокра-товский трактат «О священной болезни » (17).¹⁸

В целом, следует заключить, что перед нами великолепная работа, с которой следует ознакомиться каждому серьезному исследователю античной философии, психологии и медицины.