Поселение рубежа позднего бронзового и раннего железного веков Шоссейное-1 на побережье Калининградского залива

Раскопки поселения Шоссейное-1 производились в рамках более широкой долгосрочной программы по изучению поселенческих комплексов позднего неолита, бронзового и раннего железного веков, реализуемой Самбийской археологической экспедицией ИА РАН (далее – САЭ ИА РАН). Отсутствие планомерных исследований поселений в предшествующие этапы изучения восточнопрусских древностей не давали возможности в долгосрочной перспективе

1 Статья подготовлена в рамках выполнения темы НИР «Материальный мир Калининградского региона от неолита до позднего Средневековья и Нового времени» (№ НИОКТР 124012400322-9).

восстановить полную картину культурного развития региона в древности. К настоящему времени САЭ ИА РАН раскопано уже более десятка крупных поселений, относящихся к данным периодам, и готовится, с целью восполнить пробел, их полная публикация.

Предварительно следует отметить, что по местной периодизации поздний бронзовый век начинается в XIV/XIII вв. до н. э. и завершается только к началу VI в. до н. э., ранний железный век продолжался с VI в. по I в. до н. э. ( Engel , 1935). Но относительно широко орудия из железа распространяются только к концу I тыс. до н. э. Периодизация бронзового и раннего железного веков Литвы в целом сводится к тем же временным рамкам ( Grigalavičiené , 1995. P. 4, 5). На протяжении позднего бронзового века западную часть Калининградской области и частично территорию нынешней Западной Литвы занимала культура самбийских курганов (далее – КСК), к началу раннего железного века перерастающая в культуру западнобалтийских курганов (далее – КЗК), ареал которой с юга расширяется вплоть до северных районов Польши.

Характеристика памятника

Участок, в пределах которого проводились археологические раскопки, расположен в 1690 м от современной кромки берега Калининградского / Вислин-ского залива, в 1800 м юго-западнее окраины поселка Шоссейное, в 3370 м от юго-западной окраины г. Калининграда.

В довоенное время вблизи нынешнего пос. Шоссейное археологических работ не проводилось. На известной археологической карте Эмиля Холлака данная местность выглядит пустым участком ( Hollack , 1908). Вплоть до начала ХХI столетия картина оставалась неизменной. С конца 90-х г. ХХ в. на побережье Калининградского залива целенаправленно проводились разведывательные работы, а в дальнейшем, при выявлении новых памятников, стационарные раскопки. В 2021 г. в прибрежной зоне было открыто поселение Шоссейное-1 с мощным культурным слоем, содержащим значительное количество керамического материала.

Поселение Шоссейное-1 выявлено в крайней западной части незначительного по высоте всхолмления овальной формы (размеры всхолмления – 680 × 390 м), на левом берегу заболоченной, небольшой по ширине безымянной реки, впадавшей с севера в Калининградский залив (в середине ХIX в. русло реки было частично спрямлено и превращено в мелиоративный канал) (рис. 1: 1 ). Площадка обследованного участка имеет пологий наклон к юго-западу в сторону реки. Территория местами поросла древесной растительностью смешанного характера, вблизи заболоченного русла в основном обезлесена. С южной стороны вплотную к памятнику примыкает небольшой лесной массив. Еще южнее продолжается заболоченная низменность. Река, расположенная в ее пределах, имеет начало в торфяном болоте, находящемся в 4300 м южнее. На обследованном участке распространен средней зернистости песчаный грунт.

По Балтийской системе высот поверхность исследуемого памятника характеризуется отметками в пределах 3–6 м над уровнем Балтийского моря.

Рис. 1. Топографический план поселения Шоссейное-1

с указанием месторасположения раскопа ( 1 ). План раскопа, горизонт 6 ( 2 )

В геоморфологическом отношении участок приурочен к зоне развития аллювиальной равнины.

Судя по данным разведывательных работ и распространению культурного слоя, поселение Шоссейное-1 занимает площадь около 55,25 тыс. кв. м, но мощный культурный слой прослежен лишь в южной части поселения. Общая раскопанная площадь – 116 кв. м (рис. 1: 1 ).

Характеристика культурного слоя и стратиграфия . Культурный слой на всей обследованной территории отличается большим разнообразием структуры и окраса. Наиболее ярко выраженный по цветовой интенсивности и насыщенности фрагментами керамики и углем, неоднородный (несколько прослоек) культурный слой зафиксирован в юго-западной части памятника.

Раскоп поселения Шоссейное-1 имел стратиграфию следующего характера: непосредственно под слоем дерна толщиной 0,10–0,35 м размещался слой коричневой супеси (пахотный слой) толщиной 0,05–0,26 м, под которым фиксировался слой серого песка с углем, мощностью 0,05 от 0,33 до м. Ниже продолжался темно-серый песок с включением частиц древесного угля мощностью от 0,05 до 0,34 м или черная гумусированная углистая супесь толщиной 0,14–0,24 м. Местами культурный слой подстилал пепельно-серый песок с включениями угля мощностью 0,05–0,30 м. Под ними залегал плотный материковый песок белого или коричневого цвета.

Верхний уровень культурного слоя (горизонты 3 – 5) . Лепная керамика составляет подавляющее большинство находок на памятнике. Всего выявлено около 8500 средних и крупных фрагментов сосудов.

Но совершенно очевидным видится то обстоятельство, что археологические материалы в культурном и хронологическом отношении неоднородны. Прежде всего стратиграфически выделяются две группы керамических изделий, которые различаются между собой по целому ряду параметров.

Наиболее поздние материалы содержались в верхней и средней частях культурного слоя, на уровне горизонтов 2–5 (поселение исследовалось условными горизонтами в 6 см). Уровни горизонтов 4–5 являются смешанными. Естественно, часть поздней керамики проникла механическим путем и на нижний уровень, но их число незначительно.

Посуда со 2-го по 5-й горизонты отличается слабым обжигом, в керамической массе примесь мелких и средних частиц толченого гранита. Поверхность в подавляющем большинстве ровная или храповатая, светло-коричневого цвета, столовая посуда обычно имеет тщательно заглаженную поверхность.

Орнаментированная посуда встречается крайне редко. Однако примитивным декором в виде отпечатков пальцев или ногтей мог покрываться срез венчика (рис. 2). Еще одной простейшей, но редкой разновидностью декора являются нарезные линии, образующие сетку, которые наносились по всей поверхности сосуда, в ряде случаев бессистемно.

В целом на данном уровне выделяется 8 разновидностей кухонной и столовой посуды. Среди кухонной посуды преобладающими являются горшки с выпуклым или умеренно выпуклым туловом и очень коротким прямым или отогнутым наружу венчиком (рис. 2: 1, 6, 9, 10 ; 3: 1–5, 8 ), горшки S-образной формы с округлыми боками, иногда с храповатой поверхностью (рис. 2: 7, 8 ;

Рис. 2. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 3–4). Керамика позднего этапа существования поселения

Рис. 3. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 4–5). Горшки

3: 6, 7, 9, 10 ), сосуды с почти прямыми стенками, постепенно сужающимися к днищу (рис. 2: 3 – 5 ). Также встречаются горшки шаровидной формы, типичные для КЗК (рис. 2: 1 ).

Сосуды меньших размеров, относящиеся к столовой посуде, от которых сохранились только мелкие фрагменты, более тонкостенные и хорошо заглаженные или даже подлощенные. Формой своей они, в общих чертах, вероятно, повторяют вышеописанные горшки. Вместе с тем к столовой посуде относятся редко встречающиеся кружки-сосуды полукруглой формы и с одним ушком (рис. 8: 10 ).

Миски полусферической формы, двух вариантов: без шейки и с короткой шейкой (рис. 4: 1–8 ). Подобно горшкам они могли украшаться по краю ногтевыми или пальцевыми вдавлениями. Как правило, все они неглубокие. Также в состав позднего комплекса входят миски с короткой шейкой и выступающим наружу венчиком (рис. 4: 9, 10 ).

Более 20 перфорированных фрагментов соответствуют ситовидным сосудам, которые встречались вплоть до нижних горизонтов (рис. 8: 7 – 9 ). Все изделия коричневого цвета, с примесью в керамической массе песка или мелкого толченого гранита, с очень короткой шейкой, умеренно выпуклыми боками. Диаметр горловины в среднем 8–12 см, отверстия сделаны снаружи. Полная форма неизвестна.

Ситовидные или перфорированные сосуды интерпретируются как предназначенные для использования при производстве сыра, хранения углей, а также для отжима масла ( Sielicka , 2014. S. 301). Так как следов вторичного обжига не зафиксировано, стоит предполагать первый вариант.

Количество плоских «тарелок» в верхних уровнях культурного слоя невелико – всего 6 неорнаметированных мелких обломков (рис. 8: 1 ).

Изделия из глины представлены пряслицами и обломками ложек (рис. 8: 5, 6, 16 ). Сохранилась ручка, предположительно, от черпака в виде лапы животного (медвежьей?), что пока является единственной находкой на побережье (рис. 8: 17 ).

Наряду с этими находками зафиксированы стеклянные, синего цвета бусины уплощенно-округлой формы (выявлены исключительно на горизонтах 2–3), и прямоугольная, уплощенного типа янтарная подвеска (верхняя часть отсутствовала) (рис. 8: 13 – 15 ). Явный недостаток изделий из янтаря прослеживается на большинстве исследованных поселений позднего бронзового и раннего железного веков, расположенных вдоль береговой черты Калининградского залива. Подобного рода особенность пока остается необъяснимой, учитывая близость устья Вислы, служившей торговой артерией на протяжении многих столетий.

Нижний уровень культурного слоя (горизонты 6–8). На данном уровне в западной части раскопа фиксировалось скопление культурного слоя (условно обозначенное как объект А), неправильной овально-удлиненной формы, ориентировано в направлении юг – север, слабо заглублено в материк в среднем до 0,25 м (рис. 1: 2 ). Каких-либо следов столбов не выявлено. Размеры объекта в длину 15,80 м, исследованная часть в ширину достигала 4,26 м, с заполнением темно-серого песка с включениями древесного угля. С юга

Рис. 4. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 4–5). Миски в объекте зафиксирована прямоугольной формы яма (объект С), впущенная в объект А до 0, 60 м, ориентированная в направлении ЮЗ–СВ, шириной 1,15 м, в длину исследованная до 2,60 м, с заполнением черной гумусированной супеси (рис. 1: 2). Значительная часть находок с верхнего уровня культурного слоя происходила именно из данного объекта.

Помимо данных объектов в 2,5–2,8 м восточнее зафиксированы две ямы (объекты В и D), по-видимому, хозяйственного назначения, находки в которых отсутствовали. Объект В, подовальной формы, размером 1,20 × 0,48 м, ориентированный по оси ЮЗ–СВ, с заполнением в виде серого песка с углем, сменявшимся светло-серым песком с углем на глубине 0,05 м, заглубленный в материк до 0,15 м. Объект D имел подовальную форму, размером 0,80 × 0,48 м, ориентированный по оси ЮЗ–СВ, с заполнением в виде темно-серого песка с углем, сменявшимся светло-серым песком с углем на глубине 0,17, заглублен в материк до 0,23 м.

В скоплении, за исключением отдельных фрагментов, явно проникнувших с верхней части культурного слоя, содержалась керамика, формальные признаки которой имеют важные отличия, в дальнейшем, вероятно, не получившие развития. Прежде всего в эту группу входят широкогорлые горшки округлой формы с загнутым внутрь краем венчика (рис. 5: 1, 2 ). Их поверхность имеет следы слабой штриховки. Неясно, округлое у них дно или нет, но, по крайней мере, отдельные обломки их не выявлены. Наряду с ними необходимо упомянуть горшки, отличающиеся S-образной верхней частью и являющиеся обычной разновидностью широкогорлых горшков с нижнего уровня (рис. 5: 9, 10 ). Иным вариантом широкогорлых горшков являются горшки с короткой шейкой, небольшими плечиками и почти прямыми стенками, постепенно сужающимися к основанию (рис. 5: 5, 6 ). Их поверхность всегда неплохо заглажена. Отметим, что они изредка встречались и на горизонте 5.

Технологически данная посуда выделяется следующими чертами: более крупной минеральной примесью, которая иногда выступает на поверхности; лучшим обжигом, хотя это можно сказать далеко не о каждом фрагменте, преобладанием гладкой керамики в противовес храповатой. Пальцевые вдавления по краю венчика являются крайне редкими.

Отдельные фрагменты относятся к чернолощеной посуде, включающей сосуды переходной формы от горшков к мискам (рис. 5: 3, 4 ). Вместе с тем выявлены единичные экземпляры сосудов вазообразной формы (рис. 5: 7, 8 ). По-прежнему изредка встречающиеся кружки имеют более уплощенные стенки (рис. 8: 11 ).

Среди вариаций мисок выступают образцы полукруглой формы, которые, прежде всего, различаются между собой степенью вогнутости венчика (рис. 6: 1, 2, 5, 9, 10 ). Помимо этого, выявлены глубокие миски с утолщением по краю и выпуклым туловом (рис. 6: 7, 8 ) или, напротив, с уплощенными, близкими к воронковидным стенками (рис. 6: 3, 4, 6 ).

Особо выделяются чаши с прямым или слегка приплюснутым краем венчика, без шейки, средней заглубленности (рис. 7). В отличие от собственно мисок, они хорошо заглажены, с примесью мелкой дресвы в керамической массе. Количественно они преобладают над остальными. По краю почти все они

Рис. 5. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 6–8). Посуда раннего типа

Рис. 6. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 6–8). Миски

Рис. 7. Поселение Шоссейное-1 (горизонты 6–8). Чаши декорированы нарезным или штампованным орнаментом в виде рядов косых или прямых коротких линий или насечек, чаще всего распложенных группами в противоположном друг другу направлении (рис. 7). Эта категория посуды, очевидным образом относящаяся к столовой, регулярно встречалась начиная с пятого горизонта, но некоторые фрагменты фиксировались уже на четвертом.

В целом, посуда, обнаруженная ниже пятого горизонта, отличается очевидным своеобразием форм. Однако тулово сосудов орнаментировалось лишь изредка. Только два мелких фрагмента стенок оказались украшены декором, напоминающим глубокую штриховку.

Следующая категория включает уплощенной формы «тарелки», всегда встречающиеся на поселениях во фрагментированном состоянии. Их края нередко покрывались отпечатками палочек, ногтей или насечками (рис. 8: 2 – 4 ). Ситовидные сосуды отличаются от предыдущих чуть большей зауженностью шейки и цилиндрической формой тулова.

В числе других предметов следует назвать растиратели из кристаллической породы и шлифовальные камни. Украшения включают округлой формы единичные находки глиняных и янтарных бусин, все очень мелких размеров (рис. 8: 12 ). Нередки также мелкие фрагменты сырцового янтаря.

Итак, вне всякого сомнения, основная часть древностей, зафиксированных на нижнем уровне, имеет безусловные отличия при сравнении с материалами, полученными с горизонтов 4–5. Высокая доля чаш на нижнем уровне дополняет сложившуюся картину. Материалы, полученные с горизонта 3 еще более однотипны, являясь следствием постепенного предполагаемого перерождения и примитивизации материальной культуры к концу I тыс. до н. э.

Хронология и культурная идентификация

Хронология памятника опирается на данные радиоуглеродного анализа, стратиграфии и типологии материала. К настоящему времени для поселения имеются 6 радиоуглеродных дат по углю, включая две AMS-даты (приложение 1). Все они получены в двух лабораториях.

AMS-дата по углю, извлеченному из впущенной в объект А ямы (объект С), показал позднейшую дату с интервалом 194-50 Cal ВС, что, в целом, совпадает с определением по углю с горизонта 3 (приложение 1). К этому времени могли принадлежать однообразные вариации горшков и мисок с храповатой или ровной поверхностью, край венчика у которых был покрыт пальцевыми вдавлениями (рис. 2). Все образцы являются продолжением форм с горизонтов 4–5. Стеклянные бусины синего цвета датируются тем же позднейшим периодом (рис. 8: 13, 14 ).

Хотя уголь, исключая один образец, происходит исключительно из культурного слоя, радиоуглеродные значения, полученные из последующих горизонтов, не противоречат друг другу. Определения по углю, извлеченному с третьего и четвертого горизонтов, как и следовало ожидать, оказались несколько старше, датируя древности, типичные для позднего этапа в пределах 390–100 Cal ВС (приложение 1). Два радиоуглеродных значения по углю

Рис. 8. Поселение Шоссейное-1

1–4 – «тарелки»; 5, 6 – пряслица; 7–9 – ситовидные сосуды; 10, 11 – сосуды с ушками; 12–14 – бусины ( 12 – янтарь; 13, 14 – стекло); 15 – подвеска из янтаря уплощенной формы; 16 – обломок глиняной ложки; 17 – рукоять черпака?

с горизонта 5 культурного слоя соответствуют промежутку 768–208 Cal ВС (95,4 %). В данных случаях, с учетом особенностей керамических материалов и аналогий, более реальным видится вторая половина интервала. К этому отрезку времени, скорее всего, могут быть причислены горшки с короткой шейкой и выпуклым или умеренно выпуклым туловом, горшки шаровидной формы, а также миски в форме полусферы (рис. 3; 4). Сосуды с цилиндрическим туловом имели хождение и в это время (рис. 5: 3, 4 ).

Более точная AMS-дата по углю, извлеченному с нижнего уровня культурного слоя (горизонт 7), связывает начальный этап существования поселения с интервалом 800–600 Cal ВС, что, если не касаться частностей, не противоречит наличествующим на данном уровне материалам (приложение 1). Керамика наиболее раннего этапа немногочисленна. Горшок с храповатой поверхностью и яйцеобразной формы туловом (рис. 5: 9 ), обломок острореберного сосуда, крупных размеров миски с невысокой прямой шейкой (рис. 6: 2, 9, 10 ), вероятно, соответствуют еще VII в. до н. э. К VII–VI вв. до н. э. может принадлежать чернолощеная керамика (рис. 5: 3, 4, 7, 8 ). И все же начало распространения горшков и мисок шаровидной формы приходится, предположительно, уже на VI в. до н. э. (рис. 5: 1, 2 ; 6: 7, 8 ). Нам неизвестно, закругленное днище у этих сосудов или нет, так как выявлена только их верхняя часть. Но, бесспорно, погребальная посуда с округленным дном распространяется в КЗК c наступлением раннего железного века. Близкие к шаровидной форме сосуды зафиксированы также на поселении КЗК Шонбрук в Ольштынском поозерье в Северной Польше ( Hoffmann , 1999. S. 166–167. Tabl. CXXI: 1, 3, 4 ).

Видимо, с началом раннего железного века имеет смысл связывать горшки с цилиндрическим туловом (рис. 5: 5, 6 ). Не позднее VII–VI вв. до н. э. становятся популярными чаши, украшенные по краю венчика нарезными линиями (рис. 7). Они имели хождение, судя по радиоуглеродным датам, по крайней мере, до конца V в. до н. э.

Аналогии для отдельных типов керамики с нижнего уровня, которые мы видим среди древностей лужицкой культуры, по всей вероятности, служат подтверждением предполагаемой хронологии памятника. Наиболее очевидные параллели проявляются в отношении чаш, которые хотя и не имеют полного сходства, в целом, близки одной из разновидностей лужицкой посуды, распространившейся в отдельных группах с конца позднего бронзового века.

Миски аналогичных очертаний, украшенные по краю косыми линиями, происходят с лужицкого поселения, выявленного непосредственно в городской черте Иновроцлава, в куявско-поморском воеводстве. Поселение относится к VIII–VII вв. до н. э. или концу V периода бронзового века и периоду НаC ( Rembisz-Lubiejewska, Kocińska , 2023. S. 192. Ryc. 7: 1 – 3 ).

Среди древностей лужицкого поселения Сквежин в С.-З. Польше также присутствовали фрагменты мисок, по форме наиболее близких подобного рода категории посуды из Шоссейного. Они имели сглаженные стенки, несколько меньшую заглубленность и гравировку по краю венчика ( Gawlik, Włodarski , 2013. S. 322. Ryc. 7: h, o ; 8: b, c ; 10: e, f, g ; 11: b ; 12: e, h ; 14: h ; 15: f ; 18: f, i ). Датируется памятник в том же диапазоне V периодом бронзового века или периодом НаC.

На поселении лужицко-поморского цикла Густково-Фолсунг, расположенного севернее Торуня, наличествуют фрагменты мисок открытого типа, орнаментированных нарезными линиями почти в том же стиле, что и в Шоссейном ( Rembisz-Lubiejewska , 2015. Ryc. 8: 9, 16 ; 15: 7, 10 ; 18: 2 ). В данном случае края чаш были покрыты сплошным орнаментом из коротких вертикальных или диагональных полос. Впрочем, эти миски, как и на поселении Иновроцлав, отличаются наличием по краю своего рода уплощенности, а также слишком большой открытостью и незначительной глубиной (Ibid. S. 210). Миски в форме полушария, подобные выявленным в Шоссейном, также присутствуют, но они лишены декора. Указанный материал характерен для конца 3-го и начала 4-го этапа развития лужицкого сообщества в Хельмском поозерье. Эти фазы приходятся на рубеж НаС и НаD. Подобные формы встречались неоднократно в том же районе, а также в Куявии в «гальштатских» погребальных комплексах ( Rembisz , 2009. Ryc. 5: 2 – 9 ).

Из довоенного времени известны лишь два прецедента, когда при обследовании побережья в районе нынешнего г. Мамоново и поселка Ушаково были собраны единичные фрагменты чаш с аналогичным декором ( Hoffmann , 1999. S. 94, 178. Tabl. XLVI: 6, 7, 12 ). К настоящему времени непосредственно на берегу Калининградского залива вблизи г. Мамоново, приблизительно в том же районе разведывательными работами выявлены следы крупного поселения, среди материалов которого представлены единичные образцы подобного рода чаш. На Самбийском полуострове сосуды такой разновидности пока не зафиксированы, несмотря на обширные раскопки вблизи прибрежной зоны, а также во внутренних областях.

Отдельные формы столовой посуды имеют явное родство с чернолощеной керамикой, выявленной на городище Грачёвка ( Гуревич , 1960. Рис. 18: 1, 3, 5 ). Причем одна из основных радиоуглеродных дат с этого поселения близка наиболее раннему определению из Шоссейного-1 ( Ibsen , 2022. Tabl. 1).

Стоит отметить, что превалирующая часть разновидностей посуды, происходящая с нижнего уровня культурного слоя поселения Шоссейное-1, имеет лишь отдаленное сходство с лужицкими материалами. Неорнаментированные глубокие и полуглубокие горшки и миски отличаются округлостью формы и далеки от образцов лужицкой культуры.

Разновидности мисок, горшков, чаши, «тарелки» дисковидной формы, ситовидные сосуды и очень редкие сосуды типа кружек являются основными составляющими раннего керамического комплекса поселения Шоссейное-1. Вместе с тем, в Шоссейном не обнаружены амфоры, кувшины, кубки, горшки с ушками, c налепными валиками, широко представленные в лужицкой культуре, в том числе позднего этапа, тем самым подчеркивая отличительные черты памятника и невозможность напрямую связывать поселение с лужицким культурным кругом. Кроме того, на нижнем уровне культурного слоя не зафиксированы черпаки, обычные для лужицкого набора посуды. Орнаментация посуды чаще всего отсутствует или же отличается крайней скудностью, что характерно и для остальных известных на сегодняшний день поселенческих комплексов курганной эпохи, публикация которых только готовится к печати.

Конечно, сильное влияние позднелужицкой культуры на КСК бесспорно, что в той или иной степени заметно даже при беглом взгляде на отдельные категории погребального инвентаря или составляющие керамического комплекса поселений. Но этого недостаточно для объяснения местного своеобразия и основных характеристик КСК. Причем вероятность присутствия небольших групп населения лужицкой культуры на территории нынешней Калининградской области, в связи с возможным выявлением лужицких керамических материалов из курганов конца позднего бронзового века и грунтовых могильников лужицко-поморского цикла на Самбии полностью отрицать не приходится ( Гусаков , 2010; 2013).

По поводу культурного воздействия или даже непосредственного пребывания на этой территории лужицких групп населения имеется несколько мнений. Конечно, все они до недавнего времени опирались на довоенные результаты раскопок курганов. Карл Энгель видел в распространении лужицкого набора форм только стилевое течение. В целом же местные сообщества оставались чуждыми лужицкому культурному кругу ( Engel , 1935. S. 112). Позднее Ежи Оку-лич оставлял за культурой самбийских курганов только Самбийский п-ов (крайняя северо-западная часть нынешней Калининградской области) ( Okulicz , 1973. S. 204). Тем не менее Ян Домбровский без особого на то основания рассматривал даже эту территорию как область распространения населения мазурско-вар-мийской группы лужицкой культуры (начиная с IV периода бронзы) ( Dąbrowski , 1972. S. 127. Ryc. 17–18; Dąbrowski , 1997. Mapa 15; Dąbrowski, Gardawski , 1979. S. 105. Ryc. 36), с чем согласиться невозможно.

Еще более тесная связь наблюдается при сравнении материалов с 3–4-го, частично 5-го горизонтов культурного слоя и древностей поморской культуры, соседствующей с культурой западнобалтийских курганов с юго-запада. Прямые аналогии выявляются почти для всех категорий и разновидностей посуды. Горшки с выпуклым туловом и коротким прямым или отогнутым наружу венчиком по форме полностью совпадают с аналогичными образцами поморской культуры из Померании и с территории вблизи устья Вислы ( Piotrowska , 2013. S. 80–84. Tabl. 47: 1, 4 ; 67: 2 ; 85: 1 ; Pogodziński et al. , 2015. Ryc. 16; 17: 1, 6 ; Rembisz-Lubiejewska , 2015. S. 214–215. Ryc. 26; 28: 1 ; Domańska et al. , 2012. Ryc. 17: 4 ). При этом такие типы могут встречаться не только на поселениях, но и в погребениях. Однако поморские разновидности горшков в основном имеют храповатую поверхность. Что характерно, они получили очень широкое распространение, вплоть до территорий Белоруссии и Украины ( Козак , 2012; Козак и др. , 2004; Никитина , 1964), что объясняется высокой степенью унификации керамики поморской культуры, особенно на ее более поздних этапах ( Piotrowska , 2013. S. 116).

Горшки с лучше обозначенной шейкой и слабо выпуклым туловом происходят из того же культурного круга (Ibid. Ryc. 30). Лишь вариант с небольшими плечиками и слегка сужающимися вниз стенками может считаться местным по происхождению типом, который встречается, судя по увеличению их количества, на самых нижних горизонтах культурного слоя.

Последняя разновидность в Шоссейном – горшки с прямым венчиком, лишенные шейки, украшенные по краю отпечатками пальцев, по-видимому, также связаны с поморскими общим происхождением (Dzięgielewski et al., 2011. Ryc. 15: a, b, g; Piotrowska, 2013. S. 86. Ryc. 29).

Миски в форме полусферы являются столь же обычными в поморской культуре, как и вышеуказанные типы горшков ( Piotrowska , 2013. S. 92–93. Ryc. 34: 1–3 ). Но в Шоссейном они, как правило, с хорошо заглаженной поверхностью и только самые поздние отличаются шероховатыми стенками. В поморской культуре такие миски относятся к раннему и среднему латенскому периодам ( Piotrowska , 2013. S. 93). Стоит, конечно, иметь в виду, что подобного рода разновидность мисок получила распространение еще в лужицкой культуре, откуда и ведет свое начало.

Миски с выдающимся наружу венчиком, в целом, соответствуют таковым в поморской культуре, где они были довольно широко распространены (Ibid. S. 91–92. Ryc. 33: 1, 2 ).

Таким образом, несмотря на несколько ограниченный набор керамических изделий, происходящих с верхнего уровня, трудно сомневаться в их близком родстве с поморскими образцами. Вместе с тем исчезают почти все варианты посуды, связанные с предшествующим этапом (кроме горшков шаровидной формы). Фактически на поселении происходит замещение раннего культурного комплекса новым, прямым источником которого, предположительно, послужила, в конечном счете, Померания.

Вопрос о влиянии поморской культуры на западнобалтийскую культурную область поднимался неоднократно. Карл Энгель, исходя из результатов многолетних исследований курганов с территории Восточной Пруссии и, в особенности, Самбийского полуострова, отмечал, что на III этапе курганной эпохи влияние лужицкой культуры постепенно сходит на нет и вслед за рассветом культуры лицевых урн (поморской культуры) в Восточной Померании КЗК начинает испытывать с ее стороны сильное влияние (Engel, 1935. S. 229). Это нашло выражение в распространении ограниченного набора померанских бронз и ряда керамических форм, выявленных в курганных погребениях; изменении в курганной конструкции (появление длинных коридорообразных плиточных ящиков под курганной насыпью) (Ibid. S. 268). Среди новых типов посуды, прежде всего, отмечается присутствие в курганных погребениях лицевых урн. Но на Самбийском полуострове их насчитывается всего 7 экземпляров (Łuka, 1979. S. 157). Вместе с тем почти все они имели размытую, упрощенную форму и едва различимое изображение лица. К тому же они были покрыты типичным для КЗК декором (Engel, 1935. S. 269). И лишь одна урна имела аутентичный облик. По К. Энгелю, появление в КЗК новых померанских форм невозможно связывать с прямым распространением поморской культуры во внутренние прибалтийские области. Гораздо проще, по мнению исследователя, эти процессы можно объяснить значительным по интенсивности культурным влиянием, исходящим из соседних районов вблизи устья Вислы и продолжавшимся вплоть до конца II в. до н. э. (Ibid. S. 270). Напротив, В. Гэрте прибрежные районы южной части балтийской культурной области включал в ареал поморской культуры, несмотря на совершенно ограниченный характер древностей, имеющих померанские корни (Gaerte, 1929. S. 142). Ежи Окулич, в общих чертах, также указывал на те же чужеродные черты, распространившиеся в КЗК в раннем железном веке в результате культурного взаимодействия с поморским населением. Причиной их появления стало культурное взаимодействие, но никак не миграция (Okulicz, 1973. S. 251, 328, 331).

Заключение

С учетом неопубликованных данных с остальных недавно выявленных памятников с материалами позднего бронзового и раннего железного веков (а их уже более десяти) поселение Шоссейное-1 пока полностью не вписывается в общую линию развития КСК и КЗК. Разумеется, еще совсем недавно наши представления об этих культурах в пределах Калининградской области выстраивались исходя из довоенных результатов исследований курганных погребений. Частично или полностью не опубликованы грунтовые могильники раннего железного века Самбийского полуострова. Не подлежит сомнению, что необходимы дальнейшие исследования памятников данного времени, как и издание материалов с ранее выявленных.

По-видимому, для раннего этапа в Шоссейном-1 мы должны ориентироваться на интервал около VII–VI вв. до н. э. Если доверять радиоуглеродным датам, поселение могло функционировать вплоть до I в. до н. э. На основе изменения в керамических формах и результатах радиоуглеродного датирования выделяются два этапа в существовании памятника – VII–IV вв. и IV/III–I вв. до н. э. Если на первом этапе проявляются самобытные формы посуды при очевидном влиянии лужицкой культуры, выразившейся в распространении наиболее многочисленной разновидности столовой посуды: украшенных штампом или нарезным декором чаш, то на следующей ступени большинство форм, видимо, заменяются новыми.

К концу гальштатского периода древности, определяемые как поморские, распространяются на обширных пространствах польской низменности, а в ранний латенский период поморские материалы появляются уже в Южной Польше ( Dzięgielewski , 2010. P. 175). В пользу действительной миграции нового населения из Померании обычно приводят доводы, включающие единообразие основных форм материальной культуры, погребальной обрядности, стратегий выживания, характерных для большей части территории Польши с V в. до н. э. и связанных с постлужицко-поморским кругом ( Dzięgielewski, 2016. P. 18). В Шоссейном-1 прямая преемственность, видимо, прерывается в IV в. до н. э., с распространением поморского набора форм. Более глубокие выводы, касающиеся причин этого явления, пока невозможны. Основную трудность составляет отсутствие каких-либо иных опубликованных данных, причем достаточно полных, относящихся к поселенческим структурам и материалам, выявленным в последние два десятилетия.