Поселения раннего железного века на Верхней Волге (источниковая база)

Впервые описания укрепленных поселений раннего железного века вошли в сводки древностей Тверской губернии в конце XIX – начале XX в.2 (Плетнев, 1903). Информация о городищах на р. Волге и сделанных на них находках была включена А.А. Спицыным в его программные статьи о дьяковских древностях (Спицын, 1903. С. 111–114, 133–139; 1905. С. 83–85). Значительно увеличили число городищ и селищ I тыс. до н. э. – первой пол. I тыс. н. э. последующие разведочные работы конца 20-х – начала 30-х и 50-х – 60-х гг. XX в., а также масштабные исследования, проводившиеся с целью паспортизации памятников в 1970–1980 гг. Исследованиями были охвачены все крупные водоемы и водотоки. Сведения о разведочных работах, изложенные в многочисленных полевых отчетах и составленных на памятники паспортах, легли в основу четырех томов научно-справочного издания «Археологическая карта России. Тверская область» (АКР, 2003; 2007; 2010; 2012). В них собрана информация о 190 памятниках раннего железного века (включая многослойные объекты), выявленные к началу XXI в. на анализируемой территории. Сведения об объектах, обнаруженных позже (преимущественно при работах на земельных отводах и при инвентаризации памятников в Кимрском районе Тверской области), содержатся в полевых отчетах и в составленных на новые объекты учетных карточках.

Памятники раннего железного века на рассматриваемом участке Волги представлены городищами и селищами. Погребальные объекты не выявлены – по всей видимости, это должны быть грунтовые захоронения по обряду сожжения, которые никак не обозначены на поверхности. Ближайший грунтовый могильник с погребальным инвентарем позднего этапа дьяковской культуры известен в верховьях р. Дубны, правого притока р. Волги ( Вишневский, Кирьянова, Добро вольская , 2007)

Археологические материалы, полученные при разведочных работах, следует выделить в отдельную группу источников. Информация о памятниках содержится в полевых отчетах, паспортах, перечисленных выше справочных изданиях, а также в выходивших во второй половине XX – начале XXI в. ежегодниках «Археологические открытия». Это сведения о местоположении поселений, их размерах, характере укреплений (если они были), мощности культурного слоя, обнаруженных керамических и вещевых находках, происходящих из шурфов или из поверхностных сборов.

На основе таких источников составлены карты размещения древностей раннего железного века на Верхней Волге ( Максимов , 1994. С. 109; Исланова , 2002. Рис. 7), дан анализ местоположения поселений относительно друг друга, их топография, размеры, характер укреплений ( Гусаков , 2005). Следует отметить, что выводы, сделанные на материалах разведочных исследований, весьма предварительны – прежде всего это касается хронологии объектов. Дело в том, что датировка памятника устанавливалась, как правило, широкая. Она основана на немногочисленных керамических находках. Даты существенно уточнялись, если на объекте затем производились раскопки или дополнительные обследования. Например, в 1984 г. на городище Князево, датированном на основании сборов материала на береговой осыпи, после шурфовки в 2003 г. было установлено наличие раннедьяковских напластований ( Исланова , 2004. С. 135); как древнерусское выявлено городище Крестцы, но при раскопках здесь обнаружены только раннедьяковские напластования ( Лагуткина, Лагуткин , 2010. С. 141–142).

Фрагменты стенок лепных неорнаментированных сосудов – типичные массовые находки как на поселениях днепро-двинской культуры (или ее варианта) ( Исланова, Мирецкий, Олейников , 2007. С. 134, Рис. 6, 2, 3 ), так и на раннесредневековых селищах. Как правило, исследователи относили выявленные памятники с такой невыразительной керамикой преимущественно к раннесредневековому времени, хотя объекты могут быть и на несколько веков древнее. По всей видимости, именно поэтому в сводах древностей существует диспропорция между небольшим количеством поселений раннего железного века (41) в верховьях Волги, включая ее ржевское течение, и значительным числом поселений (149) ниже по течению.

Фото и рисунки артефактов в большинстве случаев в полевых отчетах отсутствуют. По текстовым описаниям А.К. Жизневского поступивших в Тверской музей находок ( Жизневский , 1888), их не всегда возможно сопоставить с известными археологическими вещами. Некоторые не дошедшие до наших дней предметы, хранившиеся в этом музее, были опубликованы А.А. Спицыным, например, бронзовые бляшки и накладки с городища Черная Гора ( Спицын , 1903. С. 136).

Малоинформативны материалы раннего железного века из разведочных работ Н.Н. Гуриной. В полевых отчетах предметам и керамике это времени, в лучшем случае, уделялся один абзац. Коллекции из разведок и раскопок разобраны не полностью и находятся в ИИМК. Материалы исследований Верхневолжской экспедиции ИА АН СССР, работавшей под руководством Д.А. Крайнова, также сохранились не полностью. Не все артефакты сданы в музеи и после разведочных работ, проведенных во второй половине XX – начале XXI в.

Следующая группа источников – это материалы, полученные при стационарных исследованиях. Их «препарирование» позволяет представить культурную ситуацию на Верхней Волге, определить хронологию древностей, контакты со смежными территориями, говорить о культурных импульсах или передвижениях сюда нового населения. Раскопки проводились преимущественно на укрепленных поселениях. Исследовались 18 городищ: в начале XX в. Ю.Г. Гендуне вела раскопки на городищах Корчевское и Топорок; в 1924 г. П.Н. Шульц – на Ермоловском городище; в 1927 г. Л.А. Евтюхова – на городище Прислон; в начале 1930-х гг. О.Н. Бадер – на Иваньковском, Пекуновском и Санниковом городищах; в 1960-е годы А.В Успенская – на городище Никола Рожок; в 1967 г. Д.А. Крайнов и М.А. Бухтеева – на городище Пентурово; в конце 1960-х – начале 1970-х М. А. Бухтеева – на городище Отмичи; в 1970-е К.И. Комаров работал на городище Дулёво; в конце 1960-х – начале 1970-х К.А. Смирнов – на городищах Графская Гора, Дьяков Лоб и Лесничино; в 1977 г. И.Г. Портнягин исследовал городище Поминово; в 1993 г. О.М. Олейников – городище Осечен (АКР, 2003. С. 141–143,146–147, 195–196 238–241, 260–261, 272, 290–291, 311–313, 386–387, 396–397; 2007. С. 254–256; 2012. С. 157–158); в начале XXI в. И.В. Исланова проводила раскопки на городище Мухино Городище ( Исланова , 2007. С. 155–156) и Е.В. Лагуткина – на городище Крестцы ( Лагуткина, Лагуткин , 2010. С. 141–143). Подавляющее большинство исследований на городищах велось с научными целями и в связи с интенсивным разрушением памятников, в том числе и грабителями (например, городище Осечен). Только несколько объектов раскапывалось в связи с сооружением водохранилищ на реках Волге (городища Иваньковское, Саннико-во, Пекуново) и Вазузе (городище Лесничино). Охранные доследования велись на городище Мухино Городище.

Раскопки проведены на восьми неукрепленных поселениях. В 1960-е годы М.В. Фехнер исследовалось селище Ваулино, в эти же годы Н.Н. Гуриной – Свёклино, а в 1970-е ею же – Залесье. В 1960-е – начале 1970-х Д.А. Крайнов и К.И. Комаров изучали Захарьинское селище; в 1970–1990 гг. Ф.Х. Арсланова и Е.В. Лагуткина – Избрижье; в 1983–1984 гг. И.Н. Черных и А.Д. Максимов – Непеино; в 1990-е годы Е.В. Лагуткина и Ю.В. Степанова – Беседы (АКР, 2003. С. 95–96, 116–118, 133–134, 247–248, 395; 2007. С. 272; 2012. С. 108–109.). В на- чале XXI в. М.В. Волкова проводила раскопки на селище Пески (Волкова, Ис-ланова, 2011). Однако это не были работы по изучению именно селищ раннего железного века. Дело в том, что исследователи изучали слои интересующего их периода на поселениях, имевших напластования нескольких эпох. Так, Н.Н. Гурина при раскопках стоянок каменного века (Залесье, Свёклино) в верхних напластованиях зафиксировала материалы конца I тысячелетия до н. э. и начала I тыс. н. э., а М.В. Фехнер при исследовании селища древнерусского времени обнаружила более ранние напластования с сетчатой керамикой. Исключением является сильно поврежденное при строительстве коттеджей селище Пески, где велись охранные работы.

В зоне проектируемого ржевского гидроузла на серии объектов при раскопках также были обнаружены материалы раннего железного века (на селище Благовещенье, поселении Усть-Тудовка 8) (АКР, 2007. С. 238–239; Олейников , 2002. Рис 1, 1, 2 ; 23, 1–4 ; 5, 2 ). Неповрежденный культурный слой этого времени здесь отсутствовал, найденные артефакты можно анализировать также, как и подъемный материал.

Информативность сведений, полученных при раскопках поселений, зависит не только от методики исследования, но в значительной степени от сохранности культурного слоя. Как правило, городища имеют отложения нескольких культурно-хронологических периодов и суммарно датируются от середины I тыс. до н. э. до середины I тыс. н. э. Слои дьяковских городищ и Москворечья, и Верхневолжья сильно перемешаны в процессе постоянной строительной деятельности жившего здесь населения. При исследовании городища Пекуново О.Н. Бадер проследил неоднократное увеличение жилой площадки и оползание слоев во рвы – все это было вызвано перемещениями культурных напластований ( Бадер , 1950. С. 115–116).

Удобный для обороны возвышенный участок берега, где когда-то существовало укрепленное поселение, нередко заселялся в средневековое время. Так на городище Никола Рожок слой раннего железного века был полностью разрушен в древнерусское время. Городища по ржевскому течению р. Волги в позднем Средневековье стали опорными пунктами, обозначенными в письменных источниках как литовские «городки». Это подтвердили и раскопки на городище Осечен, где обнаружен многочисленный позднесредневековый материал, в том числе предметы вооружения. Аналогичные слои зафиксированы на Нечай Городке, известном как крепость Вселук (АКР, 2007. С. 256; 2012. С. 230–231).

Следы последующего использования площадок городищ в хозяйственных целях (под посевы, покосы, установку хозяйственных построек) обнаружены на объектах ржевского и тверского течения Волги. Например, керамика XIV–XVI вв. найдена в верхних рыхлых 30 см культурного слоя городища Отмичи ( Исланова , 2008. С. 15, 29) и в слое Ермоловского городища ( Исланова , 2011. С. 29). Слои неукрепленных поселений (Залесье и участки селища Избрижье) также сильно повреждены перекрывшими их напластованиями средневековых населенных пунктов; а потом длительное время распахивались в Новое и Новейшее время. Участки культурного слоя целой серии объектов сильно разрушены из-за использования грунта при сооружении древнерусских курганов (Беседы, участки селища Избрижье, Дулёво).

Таким образом, материалы, полученные с большинства памятников с переотложенным культурным слоем (не зависимо от полевых методов фиксации) невозможно корректно распределить по литологическим слоям, поэтому приходится анализировать их «единым» массивом.

Из-за небольшой мощности культурных напластований (30–40 см) не разрушенными остаются только углубления в материке. Таковые выявлены на городищах Отмичи, Осечен, селищах Беседы, Залесье – это остатки подпольных частей жилых и хозяйственных построек. Следует отметить, что наличие крупных материковых ям является одной из особенностей Верхневолжских поселений дьякова типа.

Важнейшим источником для определения культурной принадлежности памятников раннего железного века является массовый керамический материал, поддающийся количественной обработке. Представительная выборка из крупных раскопов позволяет наметить общие тенденции в культурных изменениях. Как правило, в полевых отчетах не содержится подробных разделов о приемах и методах обработки таких находок. Об этом можно судить лишь по сохранившимся описям и коллекциям, обозначениям на упаковках. Например, при работах на городище Отмичи в 1968–1970 гг. ( Исланова , 2008. С. 11–12) фрагменты посуды собирались с нескольких или с одного квадрата по условным пластам (штыкам) толщиной по 20 или 30 см, реже – менее 20 см. При производстве зачистки для фотографии керамика упаковывалась из тонкого слоя (1–2 см), но с нескольких квадратов. При небольшой турбации поселенческих слоев подобные сборы на селищах вполне оправданы и почти не влияют на информативность материала. Однако на городищах с отложениями более 35–40 см определенного результата можно достигнуть, если проводить сборы по условным пластам толщиной 5 см. Так, в рекогносцировочном раскопе 2002 г. на городище Отмичи удалось зафиксировать определенное размещение керамики разных наборов и разного времени в толще слоя (Там же. С. 29, рис. 170).

Информационны и материалы, полученные из конкретных материковых ям (Там же. С. 40–44). К сожалению, керамика и вещевые находки собирались, как правило, из всего заполнения, без деления по встреченным в яме слоям и прослойкам. Например, крупная яма на селище Беседы, судя по стратиграфическому разрезу, имела два основных слоя, однако дифференцировать керамику разных вариантов и сопоставить ее с находкой грузика дьякова типа оказалось невозможно из-за собранных «общим массивом» артефактов ( Исланова , 2010а. Рис. 4).

Определенную информацию несет состав керамической коллекции. При работе с таким материалом выясняется, что в большинстве случаев при первичной обработке керамики удалялись мелкие фрагменты (городища Отмичи, Пентуро-во, Дулёво, Дьяков Лоб, Графская Гора, селище Залесье). Но при этом оставлены небольшие обломки с сетчатой поверхностью или орнаментом. Иногда в коллекции присутствуют преимущественно крупные профилированные обломки сосудов (городище Поминово) или особо представительные, по мнению автора раскопок, фрагменты. Так в коллекциях с городища Никола Рожок, хранящихся в Осташковском краеведческом музее – филиале Тверского государственного объединенного музея и в ГИМ, находится только восемь фрагментов, которые можно отнести к поселению раннего железного века (Исланова, 2012. С. 17), однако в тексте отчета А.В. Успенской упоминаются орнаментированные лепные фрагменты, которых в музеях нет (Успенская, 1966).

При составлении описей фрагменты лепной посуды получали сквозную нумерацию. Номер наносился на фрагмент, но точное местонахождение керамики указывалось только в описи и на упаковке. После нескольких лет хранения коллекции выяснилось, что подобная обработка весьма неудачна – при утрате описи и первичного упаковочного пакета фрагменты керамики становятся де-паспортизованными. Это произошло с большей частью керамики городища От-мичи из раскопок 1968 и 1969 гг. и керамикой городища Поминово.

До наших дней не сохранились коллекции городищ Лесничино, Топорок и Ермоловское. В первом случае есть информация в тексте отчета и несколько фотографий ( Смирнов , 1971). Во втором – опубликованы описание находок керамики и фотографии хранившихся до Великой Отечественной войны в Тверском музее планшетов с ней ( Гендуне , 1906. С. 261–275). По Ермоловскому городищу сохранился текст отчета и публикация с подробным описанием вещевого инвентаря и отдельных фрагментов керамики ( Шульц , 1926. С. 178–180).

Особая, и иногда ключевая, роль массового керамического материала в определении хронологии и культурной принадлежности объекта подтвердилась после анализа керамики с поселения Соболево 6. Памятник как стоянка эпохи бронзы раскапывался Л.В. Кольцовым ( Кольцов , 1970). Коллекция была сдана в Калининский (ныне Тверской) музей. Обращение к керамической коллекции и ее анализ позволили по новому взглянуть на исследованное поселение: как на эталонное позднедьяковское. Дело в том, что подавляющее большинство керамических фрагментов из слоя и из прямоугольной материковой ямы (остатки углубленной части постройки?) принадлежали обломкам посуды середины I тыс. н. э., так называемого мощинского круга древностей ( Исланова , 2010б. С. 206, рис. 8).

Для характеристики хозяйства населения раннего железного века важны сведения об остеологических и археоботанических материалах. Сохранность остеологических находок напрямую зависит от состава культурного слоя. По всей видимости, на большинстве из исследованных памятников они из-за характера почвы не сохранились. Остеологические материалы из раскопок и сборов О.Н. Бадера на городищах Пекуново и Топорок опубликованы ( Алексаши на , 1950; Бибикова , 1950); имеются сведения о костях животных и птиц в слое на Ермоловском городище ( Шульц , 1926. С. 179) и на городище Отмичи ( Ланцева , 2008). В начальной стадии находится изучение культурных растений в слоях Верхневолжских городищ ( Лебедева , 2008).

Наибольшую трудность представляет датировка исследованных памятников: вещи, имеющие узкие рамки бытования, единичны; отсутствуют радиоуглеродные даты, так как основные стационарные раскопки проводились в 60-е – 70-е годы XX в., когда определение по 14C для раннего железного века не проводились. Имеющийся вещевой и керамический материал чаще всего позволяет оперировать лишь широкими хронологическими отрезками и фиксировать общие тенденции культурных изменений. При работе с вещевыми и керамическими находками, бытовавшими не только на Верхней Волге, можно опираться на работы, посвя- щенные относительно хорошо изученным поселениям Москворечья, прежде всего на результаты исследований эпонимного Дьякова городища (Кренке, 1988; 1989; 2011; Кренке, Сулержицкий, 2006) и на исследования, касающиеся изучения конкретных вещей (Кренке, Румянцева, 2008; Кренке, Лазукин, Тавлинцева, 2011; Сапрыкина, 2006).

Решение многих дискуссионных вопросов, связанных с изучением дьяковских и днепро-двинских древностей, уточнение периодизации, вычленение различных локальных и культурно-хронологических групп памятников невозможно без введения в научный оборот памятников Верхневолжья, исследованных, в основном, во второй половине XX в. Результаты раскопок на городищах и селищах, кроме городища Отмичи, или не опубликованы, или опубликованы частично. Несмотря на несовершенную методику раскопок, субъективную выборку и частичную депаспортизацию материалов, детальный анализ хранящейся в архивах документации и коллекций из фондов музеев позволяет реанимировать многие материалы, передатировать или выявить новые объекты, по-новому взглянуть и оценить имеющиеся источники по поселениям раннего железного века.