Пословицы и поговорки монгольских народов: специфика жанра

Афористическая поэзия монгольских народов является одной из развитых и мобильных жанров фольклора, неотъемлемой частью духовной культуры и речевого богатства этноса. Пословицы и поговорки бурят, монголов, калмыков наиболее ярко показывают различные стороны жизни их творцов и носителей. В них отражена особая национальная ментальность, воплощены общемонгольские фольклорные традиции. Пословицы и поговорки — постоянно развивающийся фольклорный жанр. Каждое поколение вносит новые заключения, вытекающие из жизненного опыта своего времени.

В пословицах нашли отражение различные запреты, ранее существовавшие у бурят: «Ядааб гэжэ харгыдаа уйлахойема» — От горя нельзя плакать по дороге; «Яргааб гэжэ орондоо дуулахойема» — От счастья нельзя петь в постели (записано С. С. Бардахановой от С. Е. Ероновой в с. Ныгей Баяндаевского района Иркутской области).

У бурят сохранились афоризмы, отражающие древний обряд захоронения шаманов. Их после смерти не предавали земле, поднимали на высокий помост, сделанный в лесу, используя растущие крепкие деревья. Поэтому у бурят-шаманистов сохранилась пословица: «Амида модон — аранга, хуурай модон — хуурсаг» — Живое дерево — помост, сухое дерево — гроб (записано С. С. Бардахановой от С. В. Сонтохонова в с. Второй Бахай Баяндаев-ского района Иркутской области). Смысл такого захоронения, по объяснению С. Сонтохонова, заключается в том, что душа шамана быстро вознесется вверх и приблизится к бурханам. Разные афористические выражения до настоящего времени сохраняют прежний смысл: все в руках всевышнего.

Как и другие жанры традиционного фольклора монгольских народов, пословицы в современный период утрачивают свои архаичные мотивы. Некоторые из них переосмысливаются, обретают новые, современные черты. Такой процесс, неумолимо изменяющий пословичный фонд, вне всякого сомнения, должен изучаться фольклористами. Предки монгольских народов вели кочевой образ жизни, но в современных условиях забываются афористические выражения, связанные, например, с ранее существовавшей облавной охотой у бурят: «Абада гархадаа ардагаа бэлдэ» — Отправляясь на облаву, подготовь своего коня. До недавнего времени бытовала пословица: «Хадада харбаhан hомо олдохо үбэй, харида ошоhон басаган олдохо» — В гору пущенная стрела не находится, в чужой род выданная девушка найдется (ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № 111).

Постепенно уходят из сферы активного бытования архаичные пословицы, как бы разграничивающие роль женщин и мужчин в обществе. К таковым относится ныне забытая бурятская пословица: «Һаадагта хүни ябаhан газарта hаншагта хүн бү ябаг» — Где ходит человек с колчаном, пусть не ходит имеющая волосы на висках (ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № 111).

Тематическое богатство пословиц и поговорок определяется многообразием жизненного материала, на основе которого можно проследить своеобразие отражения различных исторических событий, характерных особенностей труда и быта творцов и носителей фольклора. Каждая эпоха вносит свои коррективы в пословицы и поговорки, созданные предыдущими поколениями. Однако краткость, лаконичность народных изречений способствуют наиболее легкому запоминанию и передаче их в дальнейшем без особых изменений. В силу этого пословицы и поговорки по сравнению с другими жанрами фольклора, особенно эпическими, оказались наименее подверженными влиянию нового времени.

Отметим, что пословицы и поговорки монгольских народов в большинстве своем отражают их мировоззренческие установки, нравственноэтические устои, эстетические ценности и предпочтения, выражают широкий круг понятий, с помощью которых даются нравственные оценки человеческим качествам. Специфика этих жанров заключена в особом поэтическом строе языка и связана с актуализацией этнокультурной информации в определенных речевых ситуациях. Появление новых умозаключений, оценочных суждений сопровождается переосмыслением содержания традиционных изречений. Наиболее удачные из них по-прежнему актуальны, передаются из уст в уста и становятся известными далеко за пределами своего региона бытования.

Изучение паремий монгольских народов показывает, что возникновение и развитие пословичного жанра по сравнению с другими жанрами фольклорной системы имеют свои особенности. Если героический эпос, сказка, легенда или предание функционируют на определенной стадии общественного развития, отображая события и явления тех исторических эпох, то пословицы и поговорки активно бытуют на протяжении всего исторического развития общества, фиксируя изменения, происходящие в повседневной жизни народа, в его традициях, обычаях, мировоззрении.

Наряду с изречениями, сформулированными в основном двумя-тремя удачно подобранными словами, имеется огромное количество пословиц, выраженных в форме двустиший. Составные части двустиший представляют собой в основном короткие, лаконичные, ритмически организованные строки, сопоставляемые между собой. Определенную художественновыразительную роль в пословицах бурят, монголов играет аллитерация, которая основана на созвучиях начальных слогов и звуков, на повторении одинаковых звуковых сочетаний. Наиболее распространенной является аллитерация начальных звуков полустиший:

Ху урай модон хүнгэн, Ху дал үгэ хуурмаг.

Сухое дерево легкое, Лживое слово фальшивое [4, с. 63].

Девушка до замужества красива, Лисица, когда жива, красива [7, с. 1].

Монг.:

А ваагүй байхад авгай сайхан , А лаагүй байхад, үнэг сайхан .

Можно сказать, что пословицы монгольских народов в большинстве своем являются поэтическими миниатюрами. Так, аллитерация в начале пословиц способствует объединению стихотворных строк в строфы:

Калм.

Цалгин аман бузр, Цалднгийн йовдл бузр [7, с. 66]. Рот ворчливого нечист, Поступки рассеянного нечисты.

Бурят.

Y үр бэе зобоохо, У ула мори зобоохо. Гнев человека мучает, Гора коня мучает.

Монг.

Хоо лтой чоно хонгилд,

Хоо сон чоно хоморгонд [8, с. 102]

Сытый волк в норе (отлеживается).

Голодный в облаву попадает.

Наряду с аллитерациями, обусловливающими стройное и гармоничное начало изречений, бурятским, монгольским пословицам присущи и рифмы, при помощи которых достигается благозвучие в окончаниях стихотворных строк, а также создают ритмичность, мелодичность стиха, усиливают выразительность народных изречений и возможность их эмоционального воздействия на людей.

Умелое использование приема антитезы, разных антонимов, например в бурятских пословицах, очень убедительно раскрывает характер контактов, противоречий, содержащихся в смысле суждения, изречения. Усиливается эмоциональная окраска пословицы, акцентируется, подчеркивается высказываемая мыcль. Антитеза позволяет живо, рельефно сопоставить хорошее с плохим, положительное с отрицательным. Например:

Һайн хүн hарьдаг шэнги,   Хороший человек — как скала.

Муу хүн модон шэнги.     Плохой человек — как дубина [4, с. 63].

Однородные звуки в силу своей повторяемости в отдельных словах, строках или в целых афористических выражениях способствуют интонационно-звуковому выделению пословиц в общем речевом потоке, невольно привлекая к себе внимание слушателей.

Для многих изречений монгольских народов характерны повторения не только одинаковых звуков, но и одних и тех же слов, особенно глаголов, прилагательных, существительных в конце полустиший:

Тэнэг хобдог тогоо hасиха , Глупый обжора котел стережет,

Сэсэн хобдог гал hасиха . Умный обжора огонь стережет [4, с. 66].

Монг.:

Бух oтлoвч , бярунда зoв , Хоть бык и старый, теленку верен.

Чоно oтлoвч , ишгэндэ зoв . Хоть волк и старый, козленку верен [8, с. 18].

Употребление одинаковых выражений, повторение одних и тех же слов для определения однородных явлений, тавтология являются характерными признаками для фольклорных произведений монгольских народов.

Большая часть афоризмов, в частности бурятских, создана путем использования приемов сравнения, которые в большинстве своем передаются с помощью слов «шэнги», «мэтэ»: «Yгэ мэдэхэ үгээ хүндэ үгэ хэлэхэдэ, үхэрэй эбэртэ таряа сасаhан мэтэ» — Что объяснять непонятливому человеку, что сыпать зерна на рога быка — одинаково [4, с. 66].

Также среди образных средств бурятских, монгольских афоризмов значительное место занимают эпитеты, подчеркивающие одну из характерных, типичных сторон, основную черту определяемого предмета:

Хабтагар түлеэн гал гутааха,         Широкое полено огонь портит,

Харуу эзы гэр гутааха.               Скупая жена дом портит [4, с. 67].

Монг.:

Муу эм гэрийн новш, Плохая жена — сор для дома,

Мохолцог мод уулын новш. Голые деревья — сор для горы [8, с. 49].

Многочисленные эпитеты, употребляемые в пословицах, могут дополнять друг друга, уточнять определение одного из свойств изображаемого предмета, а также характеризовать его с разных сторон, начиная с родовых понятий о нем и кончая некоторыми качественными признаками. Поэтически богатые образы берутся из окружающей действительности, быта их творцов, в чем и проявляется национальная специфика пословиц и поговорок монгольских народов.

Исследование современного бытования афористических выражений бурят, монголов, калмыков показывает, что они не только активно функционируют как самостоятельный жанр, но и тесно связаны с другими фольклорными жанрами, особенно с героическим эпосом, сказками, легендами, преданиями, загадками. Это также характеризует одну из специфических черт пословичного жанра монгольских народов, подчеркивает широкие возможности употребления их в других фольклорных жанрах. Пословицы, содержащие в себе философский, морально-эстетический смысл, вводятся в эпические, сказочные повествования сказителями, практически не утрачивая при этом своих жанровых признаков.

На основе анализа образцов афористической поэзии монгольских народов выявлено, что паремии не только являются необходимыми компонентами в структуре фольклорных произведений, но и выполняют в них конкретные функции:

• 1)    служат поэтическим средством образной характеристики эпического или сказочного героя: «Хүбүүн бэшэ хүдэри, эрэ бэшэ эрдэни» — Не парень, а исполин, не мужчина, а сокровище [2, 4429–4430], «Эрэ хүн гэртээ түрэхэ, хээрэ үхэхэ» — Мужчина рождается в доме, а умирает в степи [5, с. 155], «Залу куунə укл эжго эрм цаhан кодəд» — Смерть удалого молодца в безлюдной белой степи [6, с. 220];

• 2)    являются компонентом зачина в улигере: «Сагай юунэй сарюундаа, сахилза юунэй хүхэдээ» — Когда время было прекрасным, когда [трава] ирис была зеленой [3, с. 11];

• 3)    служат завязкой отдельных эпизодов сюжета, таких как мотивировка героя к действию: а) поиски и сватовство невесты: «Бэhэмни худайн мүрѳѳр, бэемни хүрьгэнэй мүрѳѳр» — Кушак мой — по пути сватовства, а сам я — по пути зятя [9, 1091–1092], «Ǫanz ku’n ku’n bolduga, ǫanz zuzl qal bolduga» — Когда скотина потеряна, [речи ведут] медленнее [поступи] вола [6, с. 428]; б) возвращение домой: «Хариин хүбүүн харида багтахабэй, хандагайн сүмэгэн тогоондо багтахабэй» — Чужеземец на чужбине не уживется, берцовая кость лося в котле не поместится [1, 1824–1825];

• 4)    употребляются в качестве концовки отдельных эпизодов фольклорного произведения: «Хүн хадаа болоо ло, үдэжэ ябахадаа, ѳѳрьё хүшѳѳр олохо юумэ, үтэлжэ ошходоо үриеэ хүшѳѳр hууха юмэ байнал» — Человек, пока в расцвете сил, сам себя обеспечивает, когда же состарится он, поддержкой детей живет [2, 10551–10555], «Албатын hайн арада, агтын hайн эбэртэ» — Хорошие подданные — за спиной в тылу, хорошие скакуны — впереди» [5, с. 94];

• 5)    выполняют эмоциональную функцию, например, чувство переживания, беспокойства героя: «Yдэри hанаан, hүниин зүүдэн боложо» Стали дневными помыслами, ночными сновидениями [1, 3373‒3374];

• 6)    употребляются в качестве просьбы героя сказки: «Алаха адуунай шуhыень абадаг юм, алаха хүнэй үгэ абадаг юм» — У скота при забое кровь выпускают, человеку перед смертью слово дают [5, с. 202];

• 7)    отдельные виды пословиц, видоизменяясь, выполняют функцию благопожеланий, например: «Дайгаа дараарайгты, даагыни сүүлдээр-эйгты» — Врага своего победите, лончака за хвост поймайте [10, с. 68].

Таким образом, паремии монгольских народов, являясь самостоятельным жанром, в то же время органически входят в состав более крупных произведений, выражая их сущностное начало, вбирая в себя их общее содержание, формулируя его при этом предельно сжато и лаконично. Наряду с традиционными пословицами и поговорками активно рождаются новые афористические выражения, затрагивающие изменения в жизни, быту. Народ активно использует в разговорной речи меткие изречения, поэтому пословичный жанр живет полнокровной жизнью, развивается и обогащается.