Постмодерный человек и его ценности

Различные авторы по-разному называют общество, которое формируется в эпоху постмодерна. Это может быть и «постиндустриальное общество» (как совокупность новых принципов социально-экономической организации и новый тип жизни) [1], и постматериалистическое (переход первостепенной роли от вопросов материальной и личной защищенности к проблемам самовыражения и качества жизни) [2]. Соответственно, интерпретаций может быть множество, данных с разных точек зрения (точек зрения разных наук: социологии, политологии, экономики, психологии, истории и других; с точки зрения различных авторов).

Во-первых, необходимо заметить, что с переходом к постмодерным ценностям меняется отношение в базовым, традиционным ценностям. По словам Д. А. Силичева, «цинизм постмодерна проявляется в отказе от многих прежних нравственных норм и ценностей» [3]. Р. Инглхарт говорит о том же, но с поправкой на то, что постмодерное общество может возникнуть только в экономически развитом государстве: «Происходит постепенное, но в то же время и основательное изменение в базовых ценностях и целях жителей индустриально развитых государств» [4, c. 219].

Но в этом месте должен возникнуть вопрос: если мы говорим об уходе от традиционных ценностей, то к каким ценностям должен, по нашему мнению, прийти постмодерный человек? Снова процитируем Р. Инглхарта, который, по нашему мнению, очень удачно расставил необходимые акценты: «Постмодерные ценности делают упор на самовыражение вместо уважения [почтительного отношения] к авторитетам, они толерантны к другим группам, и даже рассматривают экзотические явления как стимулирующие и интересные, но не пугающие. … Постмодерные ценности отдают приоритет защите окружающей среды и вопросам культуры, даже когда эти цели противоречат максимизации экономического роста. … Иерархические, централизованно управляемые бюрократические институты перестают в той же мере признаваться постмодерным обществом» [4, c. 223]. Из этого можно сделать вывод, что люди, отдельные персоны, перестают быть просто

«винтиками» и в государственной машине, и в корпоративной. Соответственно, меняется отношение как к себе, так и к государству, к работе. Но, в некотором смысле, может проявляться некая «боязнь контроля». По мнению Р. Уэйда, постмодернисты по определению подозрительны; то, что человек говорит или пишет, может быть заподозрено в бытии «инструментом контроля» над другими [5]. Инструментами контроля может признаваться и локальная культурная среда. В докладе ООН о человеческом развитии за 2004 год виден четкий постмодерный призыв: «Рождение в конкретной культурной среде не является реализацией свободы – скорее наоборот. Актом культурной свободы оно становится только тогда, когда индивид осознанно решает продолжать вести образ жизни, свойственный данной культуре, и принимает такое решение при наличии других альтернатив. … Чтобы стать полноценными членами обществ, построенных на многообразии, и воспринять всемирные ценности терпимости и уважения к всеобщим правам человека, индивиды должны выйти из жестких рамок той или иной идентичности. … Чувство самобытности и принадлежности к группе, разделяющей общие ценности, имеет огромное значение для индивида. Однако каждый человек может отождествлять себя со многими различными группами» [6].

Отношение к религии также меняется. Так как религии часто отождествляются постмодерным человеком как «инструмент контроля», функции ее несколько трансформируются. По словам того же Р. Инглхарта, постмодерное мировоззрение связано с отбрасыванием строгих религиозных норм … и нужды в абсолютных правилах [4, с. 224].

При всем вышесказанном, представителей постмодерной (свободной и множественной) идентичности страшит перспектива соскальзывания к архаическим ценностям и нормам [7].

В постмодерном обществе весьма типичной и распространенной фигурой выступает яппи, что в буквальном смысле означает «молодой горожанин-профессионал». Это преуспевающий представитель среднего слоя, лишенный каких-либо «интеллигентских комплексов», целиком принимающий удобства современной цивилизации, умеющий наслаждаться жизнью, хотя и не совсем уверенный в своем благополучии. Он воплощает собой определенное решение идущего от Ж. Ж. Руссо спора между городом и деревней относительно того, какой образ жизни следует считать нравственным и чистым. Яппи отдает явное предпочтение городу [8].

Постмодерный человек отказывается от самоограничения и тем более аскетизма, столь почитаемых когда-то протестантской этикой. Он склонен жить одним днем, не слишком задумываясь о дне завтрашнем и тем более о далеком будущем [8].

Последние два абзаца вновь отсылают нас к тому, что постмодерное общество, постмодерный человек не могут появиться, пока экономика данного региона не развита настолько, что нельзя не думать о там, как дожить до следующего дня, месяца, года.

Постмодерный человек, стоит подчеркнуть, как массовое явление, появляется после того, так общество, в котором он живет, переходит от региональности к глобализации, от ценностей выживания (экономического и физического) к ценности самореализации, причем необходимо отметить многовариативность самореализации.