Поведение человека: обращение к его сложности и дуальности

Философия включает поведение человека в предмет своего исследования с целью выявления общих и специфических закономерностей и механизмов взаимодействия человека с миром. Поведение человека тесно связано с социальными программами и ценностными установками, зафиксированными в материальной и духовной культуре любого общества. Оно регулируется индивидуальным и общественным сознанием, но также и социальными институтами, нормами, моралью и политикой.

Расчлененные представления о поведении сложились в науке в XX веке. Базой для исследований послужила рефлекторная теория, развитая на основе трудов И.П. Павлова, в частности, на ней строится концепция бихевиоризма, рассматривающая поведение как главный предмет своего анализа через систему «стимул-реакция» в качестве основной единицы поведения.

Физиологические исследования выявляют «субстратную» основу поведения, то есть те механизмы высшей нервной системы, которые обеспечивают его реализацию. Рефлекторные реакции, действия, непосредственно регулируемые обратной связью, эндогенная (спонтанная) активность и центральные программы, включающиеся под действием специфических внешних стимулов, - все эти механизмы, работая согласованно, обеспечивают в целом активное и целесообразное поведение живого существа. Поведение животных носит адаптивный характер, что способствует выживанию данной особи. В ряде случаев поведение может быть неадаптивным для данной особи, но зато максимально повышающим шансы на выживание потомства, а следовательно, вида.

Поведение представляет собой сложную иерархическую структуру, которая складывается и функционирует на разных уровнях жизнедеятельности организма. Это положение значимо как для поведения животных, так и, в особенности, для человека как существа наиболее высокоорганизованного, действия которого отличаются сложностью, вариабельностью и высокими степенями свободы.

Совсем иной план приобретает термин «поведение», когда он употребляется с целью характеристики человека как социального существа. Принцип Максима Протагора: «Человек есть мера всех вещей» - антропный принцип, обращенный к человеческому поведению. Этот принцип человеческой субъективности, нельзя считать абсолютным, а следует признать соотносимым с объективными человеческими параметрами.

В данном случае понятие поведения обязательно включает в себя, в свое содержание отношение к другому человеку, другим людям, к обществу и социальным нормам. Проявляясь в определенных действиях, поведение при любых обстоятельствах, так или иначе, выявляет позицию человека, способную вызвать определенную общественную реакцию и создать известное мнение. Это происходит тогда, когда поведение рассматривается и описывается «не в терминах обычной констатации факта совершения действия, а с точки зрения их значения для кого-либо – для самого деятеля, для окружающих, для общества в целом; под углом зрения их общественной значимости (ценности) - правовой, политической, нравственной и т.д.» [3].

В зарубежной литературе известна книга Р.Л. Акоффа и Ф.И. Эмери «О целеустремленных системах», в которой предложена концепция человеческого поведения «как системы целеустремленных действий» [2].

Человеческая деятельность и поведение протекают в границах сложных больших систем и сами представляют собой сложную и большую относительно долговременную систему.

Подчеркивая многогранность понятия сложности, Дж. Клир пишет, что сложность означает «иметь сложное качество или состояние», то есть «иметь много различных взаимосвязанных частей, структур или элементов и, следовательно, быть труднопонимаемым полностью», или «включать множество частей, аспектов, деталей, понятий, требующих для понимания или овладения серьезного исследования или расследования» [7].

Дуальность поведения человека проявляется, в частности, в конституировании оппозиционного соотношения нормативного и отклоняющегося (девиантного) поведения, что представляется важным для нас.

Норма сохраняет равновесие, играет регулятивную роль, выполняет функцию контроля в обществе. Она пронизывает буквально все стороны жизни в обществе. Термин «нормативный» во многих случаях является прилагательным от «норма» и означает «нормоустанавливающий», «нормосоответствующий», «нормоопределяющий».

Понятие норма является достаточно дискуссионным в обществоведческих науках . В философской литературе отсутствует такое определение социальных норм, которого бы придерживалось большинство исследователей, что является помехой на пути дальнейшего изучения проблемы социальных норм. Поэтому актуальны усилия, направленные на выработку такого определения. По мнению И.В.Бестужева-Лады, «социальная норма — это стихийно сложившееся или установленное государством, обществом, социальной группой правило, образец, предписание, которое определяет ту или иную форму жизнедеятельности людей, включая некоторые аспекты условий жизни, а также шаблоны, стереотипы сознания и поведения» [5]. По замечанию Д. Зильбермана, «лучшая норма - та, которой следуют автоматически, не думая о ценности такого следования и не зная, что это - норма. Состояние следования норме может быть осознано в деонтической модальности мышления (т.е. в состоянии «долженствующего быть») [6].

Норма - это исходное понятие для изучения любых девиаций, ибо девиация есть отклонение от социальной нормы. Лишь девиантное указывает на то, что всеми считается нормальным или нормативным.

Девиантное поведение современного человека детерминируется целым комплексом социоэконо-мических, социокультурных, психологических, личностных причин и обстоятельств разной степени сложности.

Личная и общественная жизнь сегодня насыщена неожиданностями, рисками, жестокими конфликтами, стала непредсказуемой в своих трансформациях даже на ближайшее будущее. Бюрократизированная государственная машина не в состоянии регулировать отклонения, порождаемые поведением, разрывающим рамки как административно-формализованных, так и неформальных норм.

Не все слои населения включились в систему товарно-денежных отношений, они объективно находятся на социальной обочине, на периферии социального пространства, приобретая статус «изгоя», «потребителя-иждивенца», обременяющего государство. Такой «непроинтегрированный», ресурснонеобеспеченный индивид, которого можно отнести к зоне «социальной эксклюзии», чаще всего выбирает протестное, оппозиционное или девиантное поведение в существующей реальности, не имеющей достойного места для него и ему подобным.

Алкоголизация, суицид, наркотизация, уход в ирреальный, теперь еще и в виртуальный мир молодого населения - свидетельство неспособности жить в реальном мире.

• Э.    Дюркгейм, Р. Мертон основательно рассмотрели девиацию как результат аномии, однако теперь она видится как проблема «кросс-культурной аномизации». Этот конструкт вводится для обозначения процесса смешения, диффузии культур в глобальном информационном пространстве. Результатом процесса информационного «сквозняка» является размывание представлений о дозволенном и недозволенном в индивидуальном и массовом сознании, утрата общего ценностно-нормативного эталона. Размывание моральных ценностей приводит к тому, что индивид не имеет образцов нравственного поведения, на которые он мог бы ориентироваться. Действительно, сегодняшний человек лишен четких критериев для различения позитивного и негативного, нормы и отклонения, становясь приверженцем «девиантной толерантности» - все шире распространяющегося в обществе стереотипа, согласно которому нет единственно «правильных» видов и форм поведения. Превалирует позиция, согласно которой каждый решает

для себя сам, что нормально, а что - ненормально. Отчетливо прослеживается возрастание терпимости к воровству, взяточничеству, проституции. Здесь «толерантность напоминает то, что под ней понимают в биологии и медицине - полное или частичное отсутствие иммунологической реактивности, снижение способности организма к выработке антител в ответ на вредное раздражение» [9]. Когда разрушены или не созданы нормы, институты, источники легитимации, тогда разрушается концепт интереса, понимание того, к чему надо стремиться, в чем состоят интересы страны, общества, отдельных граждан.

Напрашивается аналогия с настоящим временем при чтении мыслей С.Л. Франка, которым более 70 лет: «современное человечество лишено всякой определенной общественной веры. Расшатаны не только старые устои жизни, но и все старые идеи и верования; и на их место не стали какие-либо новые идеи, которые вдохновляли бы человечество и внушали ему подлинную веру в себя.. .Мы живем в эпоху глубочайшего безверия, скепсиса, духовной разочарованности и охлажденности» [10]. Философом дан диагноз эпохи грядущей: «Существуют вечные сами по себе, по своему внутреннему значению, ненару-шаемые и неизменные законы общественной жизни, которые одни лишь определяют сохранение и развитие этой жизни; но эмпирически эти законы могут нарушаться и часто нарушаются, причем результатом такого нарушения является именно гибель или в лучшем случае паралич, ослабление и болезнь общества» [10].

Анализ действительности показывает, что присущие российскому обществу амбивалентность и дихотомичность проявляются в современных процессах социализации детей.

Мы можем констатировать нарастание тенденции «ускоренного детства» - раннего взросления детей, вызванного не естественными биосоциометрическими, а экономическими, социокультурными обстоятельствами жизни. Исполнение детьми любых взрослых социальных ролей ведет к дестабилизации сознания личности, к ее внешним и внутренним конфликтам, что усиливает общий уровень девиантности в обществе.

С другой стороны, существует тенденция отложенного (запаздывающего) взросления, которая проявляется в социальном иждивенчестве, инфантилизме. Нежелание вести образ жизни взрослого, самостоятельного человека основано на драматических, порой трагических примерах старшего поколения. Они пополняют когорту нынешних «лишних» людей.

Есть группа населения, с детства обреченная на социальную, пространственную депривацию и изоляцию от семьи, от сообщества, которая отрицательно сказывается на их личностном развитии - это дети-сироты (по большей части - «социальные сироты»). На этапе первичной социализации они оказываются лишенными необходимых социальных ресурсов, что снижает их последующую инклюзию и одновременно усиливает риски исключения и отчуждения. Этап вторичной социализации в отсутствие экономического и культурного ресурса делает еще более призрачной возможность их нормальной социальной интеграции. Они пытаются получить максимум из статуса «сироты», а не проявлять экономическую и социальную активность, не зная при этом, что значит быть взрослым. Данную тенденцию мы назвали бы «утерянное» взросление. Они представляют собой наиболее вероятностный резерв девиантного легиона.

Надо признать, лишь недавно исследователи обратились к изучению девиантного поведения, связанного с нефункциональностью и дисфункциональностью таких традиционных институтов, как семья, образование, а также современных средств массовых информаций в плане осуществления социализации подрастающего поколения .

Поведение, соответствующее социальной норме, может быть представлено как процесс возникновения порядка из хаоса. Хаос в философском смысле - это беспорядок, противоположностью которого является порядок. Порядок и беспорядок в мире тесно взаимосвязаны, взаимообусловлены и порождают друг друга. «Хаос - фактор обновления сложной организации. На стадии спада активности и возрастания диссипативных, рассеивающих, хаотических процессов могут устанавливаться новые связи, возникать новые структуры, инициироваться процессы морфогенеза» [8].

Следовательно, необходимо формирование соответствующего аттрактора, инициирующего этот процесс. При описании поведения ребенка Л.С. Выготский ввел понятие «идеальной формы». В этом понятии идеальное и материальное сливаются, поскольку способом существования формы является событие, то есть развитие есть событие идеальной формы.

Идеальная форма - это тот результат, к достижению которого стремится система в своем саморазвитии, который выступает в данном случае в качестве аттрактора, обусловливая выбор соответствующего типа поведения. Для ребенка образ идеальной формы поведения задается «Другим», чаще всего -взрослым. Но можно ли говорить о существовании подобной идеальной формы поведения для личности вообще, о наличии того результата, который организует и жизнедеятельность индивида, и процесс саморазвития личности? Если, в соответствии с учением Л.С. Выготского, рассматривать развитие личности как соотношение реальной и идеальной форм поведения, то личность в процессе самосовершенствования будет так строить свое поведение и действовать, чтобы осуществить стремление к идеальной форме. Идеальная форма, по Выготскому, существует как культура, работает как стимул-средство или знак, то есть являет собой такой элемент культуры, посредством которого реконструируются и объективируются реальные, как бы вне человека сложившиеся формы поведения. Таким образом, высшие психические функции воплощают в себе культурные формы поведения. В этом случае именно путь к достижению высших духовных ценностей будет представлять собой идеальную форму[11].

Можно оценивать достижение «идеальной формы» как желательный процесс онтогенеза, но на сегодняшней авансцене находится человек, приученный к мысли, что ему предстоит жить в условиях неопределенности, непредсказуемости и наличия многих неразрешимых проблем: «стремление изменить хаос порядком, подчинить доступную нам часть мира правилам, сделать ее предсказуемой и контролируемой, вынуждено оставаться незавершенным, потому что само это стремление как таковое является главным препятствием на пути к собственному успеху, поскольку большинство неупорядоченных явлений (нарушающих правила, непредсказуемых и неконтролируемых) суть следствия именно таких узко ориентированных, направленных на решение одной единственной проблемы действий. Каждая новая попытка упорядочить какую-то часть человеческого мира и сферу человеческой деятельности создает новые проблемы, даже если она и разрешает старые» [4].

В своей лекции один из крупных мыслителей ХХ века Т. Адорно ставит вопрос, как вообще сегодня возможно жить, когда сама жизнь искажена, изуродована настолько, что ни один человек уже не способен самостоятельно жить правильно. «Единственное, о чем, по-видимому, можно определенно говорить, так это о том, что правильная жизнь возможна сегодня, прежде всего, в виде сопротивления разгадываемым прогрессирующим сознанием и критически разоблачаемым им формам неправильной жизни. Ничего иного, кроме такого негативного подхода, на самом деле, просто не дано» [1]. Это означает, что насколько с субъективных позиций сегодня вообще существует рубеж, отличие между правильной и неправильной жизнью, настолько его в первую очередь следует искать в том, «относимся ли мы к внешнему миру слепо, воспринимая самих себя и группу, к которой принадлежим, как нечто позитивное, а все иное – как негативное, или учимся подвергать рефлексии собственную обусловленность внешними факторами, признавая право на существование и за иным, отличным от нас, и понимая, что подлинная несправедливость на самом деле возникает там, где самих себя слепо признают справедливыми, а других – несправедливыми» [1]. Он называет основные современные добродетели, выделяя одну из них, -быть совестливым. Другой важной добродетелью ученый называет сопротивление «против многочисленных форм моральности, навязываемых человеку извне», имея в виду «выхолощенные понятия» добра и зла [1].

Приоритетной должна становиться нравственная составляющая развития общества, если оно хочет не только выжить, но и развиваться, и противодействовать конфликтам, отклонениям, разрывающим его целостность, оно также должно мобилизоваться, солидаризироваться. Нравственность как продукт духовной деятельности человека необходимо культивировать. Но в то же время она сама задает направление социализации, инкультурации, так как нравственность не только содержит в себе нормы, но и условия, необходимые для того, чтобы жизнь человека стала возможной.