Познание как философская проблема

KNOWLEDGE AS APHILOSOPHICAL PROBLEM

Sidorenko Natalia Sergeevna,

Субъективизация внешней вещи, объекта ведёт к парадоксальным последствиям. С одной стороны субъект возвышает себя до уровня демиурга, творца вещей, с другой стороны, созидаемые им вещи суть фикции, и сам он в конце концов превращается в фикцию, сотворённую фиктивным создателем, как это имеет место у Гегеля с его бессубъектным, «ничейным» понятием. Начатую новоевропейской философией традицию десубстанциализации внешнего мира продолжают современные западные философы. Так структурализм, возникший в противовес экзистенциализму, погружает человека в мир бессущностных и безличных законов, саморегулирующихся трансформаций, о которых нельзя ничего сказать, кроме того, что они есть. В современной западной философии познание теряет свою изначальную экзистенциальную значимость, перестаёт быть актуальным. Всё более погружаясь в производство вещей, искусственный мир технизированный субъект всё менее интересуется живым, естественным миром. Его уже не захватывает вопрос: что есть мир – моё представление или сама внешняя действительность, открывающаяся мне в актах познания. Человек постепенно теряет себя, становится нечувствительным к тем изначально заложенным в нём интуициям, которые уже древние греки выразили в виде обращения человека к себе самому: познай самого себя. Ибо познавая себя ты, в конце концов познаёшь и мир, равно как и наоборот – познавая внешние вещи, ты в итоге придёшь и к знанию о самом себе. Эту позицию философски обосновывает русский мыслитель Лосский.

Процесс познания обладает одной, неистребимой никаким скептицизмом, существенной особенностью. Он, безусловно, всегда направлен на внешний мир. Любой акт нашего познания содержит в себе нечто совсем иное, чем наше сознание. Мы можем скорее представить себе реальность, которую никто не воспринимает, реальность саму по себе, нежели какой-либо акт нашего духа, не содержащий в себе ничего, кроме своей собственной деятельности. Человеческое сознание тесно связано с внешним миром. Это означает то, что человек включён в мировые связи. Он не изолирован от внешней реальности, а составляет необходимую её часть. Следовательно, чтобы в теории познания добраться до истины, реконструировать познавательный процесс в его подлинном виде, надо начать с анализа самого бытия. То есть, гносеология в разрешении своих проблем должна исходить из онтологии как из своего основания, руководствоваться онтологическими предпосылками.

Лосский обосновывает единство, цельность и органичность сущего, в котором идеальная его сторона определяет реальную. Приоритет Лосский оставляет за конкретным личным бытием, обладающим способностью свободного творческого созидания. Познающий субъект у Лосского есть метафизическая духовная единица, сверхпространственный и сверхвременный субстанциальный деятель, который единосущностно связан с остальными деятелями. В нём идеальный и реальный уровни бытия находят своё единство.

Но совокупность субстанциальных деятелей при всех их взаимоотношениях ещё не обеспечивает единство мира. Напротив, само это взаимоотношение указывает на некий принцип или Абсолютное начало, которое и является первоисточником всей цельности, целесообразности и органичности мироздания. Абсолютное начало сущностно несоизмеримо с миром. В нём Ничто и Сверхвсё сливаются воедино.

Основной гносеологический принцип Лосско-го сводится к тому, что субъект и объект не субор-динированны, а скоординированны. Но, обладая самостоятельным бытием, объект непосредственно открывается субъекту в его познавательных актах. Итак, объект познания необходимо:

• 1.    имманентен познавательному процессу,

• 2.    онтологически трансцендентен познающему сознанию.

Эта непосредственная данность объекта субъ- екту имеет в своей основе определённое их досо-знательное отношение – некое изначально данное единство познающего спознаваемым, которое Лос-ский называет гносеологической координацией. Координация – непространственная связь субъекта и объекта, благодаря которой уже до сознания предмет имеет значение для субъекта, ибо он идеально наличествует в нём. Эту идеальную досознательную имманентность объекта в субъекте Лосский называет предсознанием. Предсознание осуществляет связь сверхвременных и сверхпространственных субстанциальных деятелей, вследствие чего, что переживает один деятель становится доступным другим. Но для познания внешнего мира недостаточно одной гносеологической координации. Ещё необходим анализ созерцаемой действительности, то есть отличение одного объекта от другого путём их сравнения, при этом из действительности выделяются те её стороны, которые необходимо связаны с познаваемым объектом.

Таким образом, сущность процесса познания у Лосского сводится к следующему: с одной стороны, знание есть результат деятельности мышления, которая заключается в сравнивании, в усмотрении сходства и различия; с другой – сама познаваемая действительность непосредственно открывается в процессе познания. И так как наше сознание всегда направленно на бытие, то абсолютные ошибки, согласно Лосскому, невозможны, как и невозможно достижение абсолютной истины. В актах познания осуществляется синтез субъективных и транссубъективных данных. Серьёзные заблуждения возникают, когда субъективное ощущение переносится на весь процесс познания.

Способы познания у Лосского соответствуют типам бытия, открывающегося нашему сознанию. Так, материальные качества познаются чувственной интуицией, идеальная основа мирового единства – интеллектуальной, а в актах мистического восприятия постигается Бог.

Интуиция Лосского существенным образом отличается от других теорий непосредственного знания. Она не передаёт иррациональность существующего мира. Её нельзя назвать ни озарением, ни ясновидением. Интуиция – суть единство познающего с познаваемым, воплощение принципа имманентности всего всему. Это духовный акт, непосредственное созерцание предметов внешней реальности.

Отголоски интуитивизма можно обнаружить у всех представителей русской философии. Но Лос-ский распространяет интуицию на все виды познания. По его мнению, всё знание интуитивно, так как познаваемый объект непосредственно открывается познающему субъекту в подлинном своём бытии. Можно присоединиться к мнению Левицкого о том, что до Лосского никто не доказывал с такой прямотой и ясностью данность внешнего предмета в субъективных актах познания.

Факт веры человека в реальность внешнего мира, в универсальность истины – непоколебим. Фихте, для которого я составляет единственную объективную реальность, в «Назначение человека» пишет: «Сами того не сознавая, они [люди] признают путём веры реальность всего, что они видят; эта вера проникает в них вместе с началом их существования: она прирожденна им. Могло ли быть иначе?… Мы все рождаемся в вере; кто слеп, тот слепо следует тайному и непреодолимому влечению, зрячий следует с открытыми глазами и верит, потому что хочет верить» [3. Т. 2. С. 158-159]. На чём основана наша вера? Можно сказать, что мы верим в существование вещей, поскольку оно непосредственно открывается нам в каждом акте познания. Лосский подводит теоретическую базу под нашу уверенность в том, что мы в процессе познания имеем дело с самими объектами. И содержание нашего знания всецело принадлежит им. Таким образом, и знание, и вера происходят из одного первоисточника – непосредственного восприятия вещей.

Все люди от природы, говорит Аристотель, стремятся к знанию [1.С. 5]. И на этом нелёгком пути одновременно с осознанием собственной внутренней особенности приходит осознание особенности внешнего, неведомого мира. И какой вид деятельности не выбрал бы человек – искусство, науки или литературу, – он всегда стремится к открытию новых просторов внешней реальности. И вслед за этим неизбежно приходит ощущение собственной ограниченности и беспомощности, ведь с появлением новых знаний всё больше расширяется горизонт непознанного. Но это не мешает нашему стремлению к новым открытиям. И эти открытия необходимо должны быть открытиями самой реальности, какой она есть на самом деле. Они неизбежно претендуют на достоверность[2].