Права интеллектуальной собственности: мотивация или заградительный барьер?

Взгляды исследователей на проблему института прав интеллектуальной собственности (IPR) различны: последователи австрийской экономической школы базируются в своих рассуждениях на принципах свободы и справедливости, которые являются основополагающими в либертари- анской философии. Согласно их работам, идеи и знания не могут быть защищены законом, любой экономический субъект может использовать любую технологию для модификации, разработки, производства продукции без компенсации патентообладателю [1-3].

В практике инновационных компаний имеет место несправедливая ситуация, когда изобретатель не может использовать свое собственное творение, потому что кто-то другой запатентовал идею ранее, даже при независимости исследований друг от друга. Противоположная точка зрения принята гораздо большей частью научного сообщества и нашла свое применение не только в учебниках, но и в правовых системах большинства стран мира. Основной аргумент представителей этого направления основан на гипотезе (которую многие воспринимают как аксиому), что изобретатель должен иметь стимулы для инновационной деятельности и институт прав интеллектуальной собственности выступает таким стимулом. Сторонники этого подхода говорят, что права на интеллектуальную собственность позволяют привлечь инвестиции в исследования и разработки и тем самым способствуют экономическому росту.

Эта позиция приводит к огромному комплексу вопросов в области права и экономики. Многие из них касаются степени защиты прав интеллектуальной собственности: срока действия, ответственности для подражателей, правовой возможности имитации и т.д. Много вопросов возникает в связи с распространением облачных технологий, практической невозможности ограничения распространения информации через Internet.

Наряду с функцией стимулирования инноватора выделяют другой положительный момент IPR: в описании патентов раскрывается инновационное знание, что способствует распространению знаний и техническому прогрессу [4-6].

С точки зрения оппонентов данного подхода, идеи витают в воздухе, технический прогресс обусловлен эндогенными факторами научного знания [7], а патенты создают монополию, закрывают рынок для потенциальных конкурентов, что, в конечном итоге, приводит к замедлению экономического роста [8]. Неправильное решение задачи нахождения баланса интересов при разработке институтов интеллектуальной собственности приводит к неэффективному распределению ресурсов, увеличивает неравенство и препятствует техническому прогрессу. В этом случае IPR становится одним из тех институтов, которые тео- рия Д. Асемоглу и Дж. Робинсон называет «the extractive institutions» [9].

Проблемы современного обществав рамках института IPR

Развитие интеллектуального права позволило «технологии стать товаром», а изобретателям и правообладателям получать ренту за однажды разработанную технологию.

Выделяют две основные правовые традиции: «одна представляет право собственности как некий неделимый монолит, а другая – как совокупность частичных правомочий» [11]. В соответствии с современным законодательством большинства стран наличие прав на изобретение дает авторам либо правообладателям определенную монополию на принятие решений относительно видоизменения и использования изобретения.

В отличие от автора правообладатель имеет косвенное отношение к процессу создания изобретения. Чаще всего он выступает просто работодателем, который на договорной основе профинансировал и позволил реализовать какое-либо изобретение. В случае с формированием изобретения в рамках рабочего дня нанятым сотрудником правообладатель приобретает право на получение ренты от использования данного изобретения и его модификации.

В качестве исторического примера возможности мотивации инноватора вне рамок IPR можно привести изобретение радио [12]. В современных условиях известны многочисленные случаи несправедливого распределения общественного труда в качестве ренты в пользу держателя патентов, например [13]. Такие патенты создают неоправданное монопольное преимущество отдельных игроков рынка, возводят барьеры на пути научно-технического прогресса всего человечества и позволяют необоснованно обогащаться лицам, занимающимся не столько созданием благ для общества, сколько увеличением расслоения его социальной структуры.

Эпоха постиндустриального общества больше становиться похожей на эпоху феодализма, где в качестве ренты появляется возможность обогащения за счет использования права первенства в информационных сервисах, доступа к манипуляции результатами поисковых запросов , монополизации применяемого программного обеспечения…

В качестве основного фактора производства используется результат интеллектуальной деятельности человека, формируя при этом «нетократиче-скую» ренту, основанную на «доступе к достоверной информации и манипуляции с ней», недоступной остальным членам общества [14].

Попытаемся выделить угрозы, которые могут быть вызваны тем или иным атрибутом институциональной среды в области IPR.

В современных условиях наблюдается сосредоточение контента и, как следствие, политической и экономической власти в руках небольшой группы или нескольких групп. Эту же угрозу отмечает и N. Elkin-Koren [15]. Она анализирует рынок электронных книг и приходит к выводу, что современные тенденции могут «привести к господству небольшого числа «megaplatforms». Последствия этого могут быть самые различные: мы можем навсегда потерять часть культурного наследия, которое держателями контента может рассчитываться как нежелательное или «нестоящее», часть контента может быть фальсифицирована в интересах собственников или управленцев этих мегаплатформ, потребителю может навязываться тот контент, который не будет отвечать его интересам, в то время как поиски необходимого не будут давать результатов.

В данном случае представляется совершенно уместной аналогия с Министерством правды Дж. Оруэлла: только реальная проблема является еще более широкой, и ситуация вполне может стать глобальной вследствие природы виртуального пространства.

Имеет место снижение качества контента и услуг вследствие отсутствия конкуренции, что впоследствии может реализоваться в целый ряд социальных проблем: отсутствие социальных лифтов, снижение качества социальных услуг в реальном пространстве, снижение уровня жизни большей части населения, увеличение разрыва между богатыми и бедными.

Также наблюдается снижение стимулов и возможностей для инновационной активности для широких масс населения, не допущенных к «разделу пирога», следовательно, снижение темпов или же полная остановка научно-технического прогресса и экономического роста. В работах Маркса, Шумпетера, Асемоглу и др . уделяется внимание такому феномену, как «креатив дистрактион». Согласно данной теории, индивидуумы, владеющие политической и экономической властью, всегда будут стараться не допустить угроз своему положению со стороны потенциальных новых технологий. В условиях, когда под контролем находятся не только средства производства, но и информация, доступная потребителю, рычагов для контроля развития научного потенциала становится больше.

Существующая среда IPR таит угрозу вторжения в частную жизнь. Последние скандалы, связанные с данным вопросом, показывают, что не только государственные органы тщательно следят за жизнью отдельных граждан, но и частные компании, ведущие бизнес one line, собирают подробную информацию о жизни, привычках и увлечениях своих пользователей. Почтовые сервисы навязывают рекламу, анализируя почту своих клиентов, социальные сети отслеживают маршруты путешествий своих активных пользователей. Любая подобная информация в любой момент может быть использована против интересов пользователя. В данном случае совершенно не важно, законно ли это использование или нет, так как никакие законы не смогут физически ограничить оппортунистические действия контент-провайдеров, и, как показывает практика, веб-сервисы не склонны к соблюдению правил, касающихся user rights [16]. Однако, на наш взгляд, честность и открытость по отношению к своим клиентам вполне могли бы стать серьезным конкурентным преимуществом в рыночных условиях [17-18]. В то же время в условиях монополии или олигополии стимулов к такому поведению у производителя нет [19].

Зачастую независимое изобретение какого-то сервиса может на самом деле являться непреднамеренной имитацией уже существующего . В данном случае инноватор попадает под действие IPR, и, следовательно, ему необходимо увеличивать расходы на свою деятельность, предварительно проводя патентное расследование .

Наделение кого-то эксклюзивными правами на знания и идеи ведет, в конечном итоге, к деградации механизма инновационного развития без этих правил. Те географические территории, научное и экономическое развитие которых оказалось в ранге отстающего в период активного внедрения в мировую практику института IPR, навсегда оказались в ранге неудачников, хотя прежде были в ранге отстающих [20-22]. Более того, IPR ведет к «конфликтам между собственностью в знаниях и усилиями человечества для создания, разработки и обмена знаниями в информационном обществе» [23].

Имеет место расширение сферы действия лидеров онлайн индустрии на другие области как в пределах онлайн рынка, так и в реальном физическом мире. Например, Google Inc, ставшая изначально монополистом на рынке поисковых систем, путем использования патента на алгоритм поиска PageRank в настоящий момент превратилась в транснациональную корпорацию, объединяющую в себе не только web-сервисы, но и промышленные производственные ресурсы. При этом компания использует свои же ресурсы в одних отраслях для формирования спроса на ресурсы других отраслей.

Наблюдается зависимость развития законодательства под воздействием лобби-групп производителей. Чаще всего лоббистами авторского и патентного права выступают крупные производители, которые способны в своих рамках генерировать объекты авторского и патентного права или приобретать данные права у иных авторов. Тенденции в области стандартизации также в настоящее время являются скорее отражением интересов отдельных групп производителей, а не потребностей общества. Среди отрицательных экстерналий данного процесса можно отметить монополизацию рынка и действие коллективных проприетарных стандартов . Зачастую стандартизация сопряжена с ограничениями авторского и патентного права и - именно в силу наличия норм последнего - делает систему еще более проприетарной.

Еще одним фактором, характеризующим существующие тенденции, можно назвать контент защитные технологии: приобретая контент производителя проприетария, пользователь вынужден воспринимать его только теми способами и с помощью механизмов, оговоренных производителем, более того , производитель (или продавец) контента может себе позволить не только ограничить пользователя с помощью формата, но и удалять контент при нарушении пользовательского соглашения или при других условиях, когда это затрагивает его интересы.

Происходит формирование патентных блоков . Ситуация сдерживания развития научно-технического прогресса нормами авторского и патентного пра- ва достаточно распространена в настоящее время. В рамках патентного законодательства, и в частности на рынке высокотехнологичных товаров , по мнению отдельных экспертов, наблюдается «настоящая война», «часто оружием компаний становятся патенты на технологии, которые они никогда не изобретали» [24]. Нередко имеющие относительно невысокую стоимость патенты фигурируют в разнообразных судебных исках и приводят к крупномасштабным финансовым компенсациям. Крупные производители выбирают стратегию формирования собственного патентного портфеля. Например , патентный портфель Google имеет тенденцию увеличения, Apple имеет около 4 тысяч патентов , Microsoft – 18 тысяч, Google – 6303 и т.д.

Выводы