Православно-исламские взаимоотношения в современной России: проблемы и перспективы диалога

Диалог (греч. — разговор, беседа) — форма коммуникативного взаимодействия двух или нескольких лиц, сторон. Диалог религиозный, межконфессиональный предполагает дискуссии, переговоры, консультации в поисках взаимопонимания, обсуждение вопросов, затрагивающих межконфессиональные отношения, урегулирование конфликтов, выработку взаимоприемлемых основ для заключения соглашений, координации действий, сотрудничества в различных сферах жизни общества и т. д.

Диалог между людьми разных политических взглядов, национальностей и вероисповеданий всегда ведется в целях достижения взаимопонимания и установления социально-политического, этноконфессионального согласия. Однако диалог следует понимать не только как форму обмена мнениями в целях достижения консенсуса, но и как принцип социальной жизни, инструмент, без которого любая общность людей дезинтегрируется.

Межконфессиональный диалог — не просто общение теологов различных конфессий, где обсуждаются религиозные догматы или ведется сравнительный анализ различных источников, толкований и религиозной практики. Диалог в сфере конфессиональных отношений является важным элементом внутренней и внешней государственной политики, имеющей специфическую стратегию и тактику. Гармонизация межнациональных отношений в современной России во многом зависит от гармонизации межконфессиональных отношений. Один из известных западных теологов-модернистов Г. Кюнг отмечал, что мира между нациями не может быть без мира между религиями.

БАШИРОВ Лемма Ахмадович, доцент кафедры государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, кандидат философских наук (г. Москва).

А мира между религиями не может быть без диалога между ними1. Если бы национальные меньшинства могли решать проблемы сохранения и развития своей культуры, языка, политического суверенитета светскими, демократическими средствами, то для религии осталось бы меньше места в решении сложного и злободневного вопроса, каковым является национальный вопрос.

Таким образом, диалог между православием и исламом в условиях современной России выходит за рамки чисто конфессиональной проблемы, все более отчетливо приобретая значимость общеполитической.

Актуализация такого диалога связана с коренными изменениями в политической и духовной жизни народов на постсоветском пространстве. Это обусловлено, во-первых, выдвижением религиозного фактора на роль определяющего (в большей или меньшей мере) политическую обстановку в бывших советских республиках. Среди неславянских народов СССР неразрывность национального и религиозного всегда воспринималась как норма, поэтому в эпоху суверенизации и бурного пробуждения национального самосознания «традиционная» конфессия (ислам) стала главным фактором духовного и политического единения нации.

Во-вторых, актуализация православно-исламского диалога связана с четко обозначившейся тенденцией усиления влияния религиозного фактора, возрастания его роли в жизни общества. В условиях современного идейного плюрализма именно религия обладает наибольшей мобилизующей силой: религия не только интимное дело каждого, но и существенная часть цивилизации. Поэтому чем больше народ обеспокоен судьбами своей цивилизации, тем с большей легкостью политикам удается манипулировать свойствами религии объединять и мобилизовывать народ в собственных политических интересах.

В-третьих, актуализация православно-исламского диалога связана с бурным ростом политического и духовного влияния ислама в России и в мире, выступившего в качестве равноправного партнера, а иногда соперника христианства вообще и православия в частности. Этому в большой мере способствовало разрушение мировой колониальной системы, освободившей десятки мусульманских стран и народов от колониальной зависимости Запада (христианства), а дальнейшее обогащение этих стран за счет нефти и других полезных ископаемых, поставленных на службу социально-экономического и культурно-нравственного возрождения мусульманских народов, в корне изменило международный статус стран исламского мира.

Межнациональные отношения требуют межрелигиозного диалога в качестве важнейшего компонента общего культурного диалога. В этой связи проблема межрелигиозного диалога становится необычайно актуальной не только в сфере межрелигиозных взаимоотношений, но становится фактором, оказывающим влияние на культурную, социально-экономическую и политическую жизнь общества.

На пути развития такого диалога существует немало препятствий, в частности, распространение радикального религиозного фундаментализма, сторонники которого имеются во всех конфессиях, который в принципе отрицает диалог как общение участников равного достоинства. Под фундаментализмом в данном случае понимается не стремление восстановить традиционный религиозный образ жизни, а радикальное религиозно-политическое движение, направленное на борьбу с гуманистическими ценностями современного плюралистического общества. Но главным препятствием межрелигиозному диалогу является не столько радикальное фундаменталистское движение, сколько отсутствие интереса к диалогу, желания участвовать в нем. Практически все религиозные организации заняты внутренними проблемами, борьбой с собственными «раскольниками». Свою незаинтересованность вести диалог по острым религиозным, социально-экономическим, нравственным и др. проблемам они пытаются оправдать ссылками на проблемы внутри других конфессий, отсутствием в них единства, согласия, не замечая при этом собственных проблем.

И без того непростые отношения между православием и исламом за последнее время осложнились в связи с преподаванием в государственных и муниципальных школах «Основ православной культуры». В московской патриархии ОПК считают светским предметом. Мусульманские лидеры уверены, что под видом ОПК в светских школах преподают «Закон божий». «Мы понимаем востребованность знаний о религии в современном обществе, особенно у молодежи. Понимает это и церковь. Но все понимают это по-разному.

Церковь имеет в виду знание только православия»2. Борьба за введение «Основ православной культуры», конечно, стала уже притчей во языцех по своей продолжительности, ведь длится она ни много, ни мало восемь лет, а то и больше... Консенсуса в этом вопросе нет и не предвидится. Казалось бы, факультативное преподавание основ православной (исламской, буддийской и любой другой) культуры должно устроить всех. Но кто может гарантировать, что факультатив не превратится со временем в «обязаловку» или — в лучших традициях советской школы — в предмет с добровольно-принудительным посещением? Напористость «борцов с антирусскими силами» заставляет сомневаться в этом тех, кто настроен более либерально3.

Религиозное образование в государственных и муниципальных школах существует де-факто. Мусульмане также активно занимаются обучением исламу учащихся в государственных школах. Более того, это осуществляется по распоряжению министерств образования некоторых «немусульманских» субъектов РФ, например, в Мордовии, где разработан учебник «Основы исламской культуры». Но согласия по этому поводу между Советом муфтиев России и Московской патриархией нет.

К сожалению, не услышанными остаются слова архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского Владимира (Икима) о принципах, на которых следует вести православно-исламский диалог. Отметив, что христианство часто называют религией любви, а ислам — религией справедливости, владыка пишет: «Сущностное различие наших мировоззрений — в определении того, какое из двух этих чувств должно главенствовать при служении человека Богу. Но в земной жизни — справедливости не о чем спорить с любовью»4. И далее: «Выяснение общих черт наших религий — это та граница, которую не следует переступать в православномусульманском диалоге»5. В прошлом между христианами и мусульманами шла оживленная дискуссия по богословским вопросам. Однако в наше сложнейшее время, когда межрелигиозная напряженность подогревается искусственно и искусно, такая богословская дискуссия — непозволительная роскошь. «Заострение наших расхождений, обсуждение взаимно заведомо неприемлемых догматов, полемика не может принести ничего, кроме вреда. Это не нужно ни мусуль- манам, ни нам... Нам важно и действительно необходимо не рассуждать о тонкостях учений, а выявить основы для взаимопонимания и общих благих дел»6.

Пока не оправдались надежды на создание стабильной структуры для институализированного межрелигиозного диалога, связываемые с созданием при Президенте РФ Совета по взаимодействию с религиозными объединениями. Не оправдывает своего назначения и Межрелигиозный совет России (МРС), который был призван стать органом межконфессионального диалога. В этих условиях, видимо, государству придется стать арбитром в налаживании межконфессионального диалога, поскольку лидеры конфессий не смогли вследствие внутренних противоречий установить конструктивный диалог. По мнению исламоведа А. Малашенко, отсутствие в современной России настоящего богословского исламо-христианского диалога объясняется наряду с другими причинами и тем, что ни у православных, ни у мусульман нет богословов, способных его вести7.

У религиозных организаций страны накопилось немало острых вопросов, требующих совместного обсуждения и принятия согласованных решений. В условиях современных этнополитических конфликтов, которым пытаются придать религиозный характер, чрезвычайно важны не только заявления представителей конфессий о своем отрицательном отношении к этим конфликтам, а консолидированное совместное выступление, общая позиция духовных лидеров по жизненно важным вопросам.

У представителей Русской православной церкви и духовных управлений мусульман существуют взаимные претензии по поводу недопустимости прозелитизма, целенаправленной работы по обращению представителей других конфессий в свою веру — православных в ислам, мусульман — в православие. Если не вести диалог, то противоречия, существующие между конфессиями, сами по себе не разрешатся. Более того, они могут принять конфликтный характер, что чревато политическими последствиями. Поэтому следует перейти от взаимных упреков к диалогу, который, конечно, не решит все проблемы, но может способствовать формированию взаимопонимания между двумя крупнейшими конфессиями России. Кроме священнослужителей субъектами межконфессионального диалога могут и должны выступать политики, экономисты, философы, социологи, предприниматели, общественные деятели и пр.

Для Российской Федерации значимость исламо-православного диалога возрастает многократно потому, что ислам на ее территории не привнесен иммигрантами из традиционно исламских государств, он органичен, исторически укоренен среди народов-автохтонов задолго до православного христианства. Более четырех столетий на территории РФ развивается уникальная евразийская цивилизация, в которой православные христиане и мусульмане играют основную роль.

Оценивая состояние межконфессионального (православноисламского) диалога в современной России, можно отметить два основных момента: во-первых, он крайне ограничен и малоэффективен, во-вторых, используется в основном как средство внешнеполитического, дипломатического влияния на страны-партнеры исламского мира.

Ограниченность и малоэффективность диалога заключается в том, что он ведется на ограниченном институциональном уровне, то есть исключительно между православным и мусульманским духовенством, причем незначительной частью, приобретая общественное звучание в совместно принятых заявлениях по наиболее острым социально-политическим проблемам. Что касается диалога на межличностном уровне, то о нем практически нечего сказать, кроме того что антиисламские настроения распространенны среди значительной части населения, многие россияне не знают ислам, не интересуются религией, миллионы последователей которой живут рядом с ними.

Во-вторых, отсутствие в России традиции диалога как такового в силу неразвитости демократических институтов, невостребованность диалога как формы социального общения. Современные российские духовные лидеры, к сожалению, не достигли того уровня политической культуры, когда диалог воспринимается как норма социально-политической жизни. Поэтому российский истеблишмент не только не имеет достаточного опыта ведения диалога, но откровенно избегает этой формы общения с любой оппозицией.

В-третьих, особое положение в РФ Русской православной церкви, которая традиционно привыкла чувствовать себя государственной религией.

В-четвертых, организационная разобщенность ислама в России. В отличие от Русской православной церкви, обладающей структурированной системой органов, осуществляющих взаимодействие с государством и обществом на федеральном и региональном уровнях, у мусульманских общин нет такой структуры и единого центра, который координировал бы деятельность региональных исламских организаций. Сегодня мусульманская община России расколота не только организационно, но и идейно на многие социально-политические и внутриисламские проблемы мусульманские лидеры смотрят по-разному, причем публично обличая друг друга в приверженности радикальному исламу, ваххабизму и т. д.

Постперестроечное российское общество пребывало в состоянии фрустрации, когда настроение и поведение больших групп людей, выброшенных из привычной и понятной им жизни, характеризуются либо депрессивностью, уходом в религию и всякого рода мистику, либо политической и уголовной агрессивностью, а также резкой и трудно объяснимой сменой нравственных оценок и политических симпатий.

Это обстоятельство еще более актуализировало необходимость межрелигиозного диалога: во-первых, нельзя допустить, чтобы объективные культурно-религиозные различия российских народов использовались нечистоплотными политиками как средство их взаимоотторжения и вражды; во-вторых, нельзя недооценивать этноконфессионального многообразия России как фактора культурно-нравственно- го и духовного взаимообогащения ее народов; в-третьих, нельзя не использовать в интересах РФ ее уникальное геополитическое положение евразийской страны, уникальный исторический опыт сопряжения (не отторжения, не поглощения) на едином пространстве нескольких типов цивилизаций, что дает России великолепный шанс представить миру жизнеспособную модель межцивилизационного взаимодействия во всех сферах духовного и социально-экономического развития, опровергающую мрачные предсказания западных провидцев о фатальной неизбежности в будущем враждебного столкновения двух цивилизаций — христианской и исламской.

Государство обязано всегда оставаться на позициях демократизма, социальной справедливости и гуманности, ставя эти принципы социальной жизни выше религиознополитических и этнополитических интересов и симпатий: «родной» национализм (религиозный экстремизм) не лучше «чужого», потому что и тот и другой ведут к социальной катастрофе — конфликтам и войнам.

Анализ сложившейся в современной России социальной и духовной жизни, состояние межконфессиональных, государственно-конфессиональных отношений показывает, что при всех своих недостатках, как по содержанию обсуждаемых проблем, так и по получаемым результатам, межконфессиональные диалоги необходимы. Как справедливо отметил М. А. Батунский, «...диалог можно вести лишь при условии признания за чужой религией, идеологией автономного онтологического статуса», то есть равноправия и если «смотреть на ислам как на какую-то искаженную версию христианства, ставить ислам ниже христианства (или христианство — ниже ислама — Л. Б.) — это не диалог»8.

В создавшейся обстановке в Российской Федерации диалог между православием и исламом выходит за рамки межконфессионального и приобретает политическую значимость, а это означает, что необходимость такого диалога — важная часть внутренней и внешней политики Российской Федерации; инициатором, организатором и активным участником (третьей стороной) межконфессионального диалога (триалога) должны выступить власть, государство, имеющие прямое отношение к состоянию межконфессиональных контактов в стране.