Предпосылки и перспективы цифровизации механизмов предупреждения несостоятельности (банкротства) кредитных организаций

С течением времени цифровизация всех сфер жизни государства и общества постепенно набирает обороты, а роль информации и информационных технологий становится все сложнее переоценить в современных экономических реалиях.

В настоящее время эффективные сбор, обработка и анализ цифровых данных о контрагентах, потребителях, рыночной конъюнктуре и т. п. являются уже не просто конкурентным преимуществом хозяйствующего субъекта, а осознанной объективной необходимостью, сопровождающей ведение коммерческой деятельности.

Примечательным является и положение финансового сектора экономики, общественные отношения внутри которого также подвергаются интенсивной цифровизации.

Принимая во внимание особую роль кредитных организаций в обеспечении стабильности экономической системы государства, оценка предпосылок и перспектив цифровизации механизмов предупреждения их несостоятельности (банкротства) представляет особый интерес как с теоретических, так и с практических позиций.

Согласно данным Центрального банка Российской Федерации (далее – Банк России) по состоянию на 1 января 2019 года в России действовали 484 кредитные организации [1].

Согласно данным отчета о развитии банковского сектора и банковского надзо- ра Банка России по состоянию на 1 января 2018 года 342 кредитные организации были признаны несостоятельными (банкротами), в 333 из них функции конкурсного управляющего осуществляла государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов» (далее – ГК «АСВ»). (см. [2])

Осуществление мер по предупреждению банкротства по состоянию на 1 января 2018 года проводилось только в отношении 21 кредитной организации с участием ГК «АСВ» и в отношении 5 кредитных организаций с участием Банка России [2].

При этом согласно статистике Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», составленной на основе анализа пресс-релизов Банка России и данных о финансовом обследовании несостоятельных кредитных организаций, причиной более 50 процентов случаев отзыва лицензий у банков в 2015–2017 годах стала потеря активов и (или) потеря ликвидности кредитной организации [3].

По моему мнению, приведенная статистика свидетельствует о том, что предусмотренные законом процедуры предупреждения банкротства в отношении большинства несостоятельных кредитных организаций не применялись либо их применение было неэффективным.

С учетом изложенного есть основания полагать, что даже частичная автоматизация процесса принятия решений о применении мер по предупреждению несостоятельности (банкротства) кредитных организаций позволит:

• •    ускорить процесс принятия решений о применении мер по предупреждению банкротства кредитных организаций;

• •    сократить издержки бюджетной системы на финансирование мероприятий по предупреждению банкротства кредитных организаций;

• •    повысить стабильность банковской системы и эффективность мер по предупреждению банкротства кредитных организаций;

• •    увеличить количество случаев добровольного применения кредитными организациями мер по предупреждению банкротства и повысить их эффективность.

В целях анализа перспектив цифровизации антикризисных механизмов в финансовом секторе необходимо более подробно охарактеризовать меры по предупреждению банкротства кредитных организаций как самостоятельного правового явления.

Согласно статье 189.9 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) к мерам по предупреждению банкротства кредитных организаций относятся:

• •    финансовое оздоровление кредитной организации;

• •    назначение временной администрации по управлению кредитной организацией;

• •    реорганизация кредитной организации;

• •    специальные меры по предупреждению банкротства кредитной организации, которые осуществляются с участием Банка России или Агентства по страхованию вкладов.

Вместе с тем, критически оценивая указанный перечень мер, необходимо отдавать отчет в том, что их нельзя воспринимать как устойчивые механизмы с неизменным правовым содержанием, поскольку спосо- бы достижения цели предупреждения несостоятельности, используемые формально в пределах названного перечня, на практике могут существенно отличаться друг от друга в зависимости от экономической обстановки и обстоятельств финансовой неустойчивости конкретной кредитной организации.

С учетом изложенного в целях рассмотрения проблематики цифровизации механизмов предупреждения несостоятельности (банкротства) кредитных организаций полагаю возможным исходить из широкого понимания этого правового явления, согласно которому меры по предупреждению банкротства кредитной организации можно в целом определить как комплекс мероприятий, направленных на восстановление финансовой стабильности кредитной организации, реализуемых лицами, осуществляющими управление кредитной организацией либо государством в лице уполномоченных органов. В этом смысле механизм предупреждения банкротства кредитных организаций можно условно разделить на два взаимосвязанных элемента:

• 1)    механизм выявления негативных тенденций финансового состояния кредитных организаций;

• 2)    механизм принятия решений о применении мер по предупреждению банкротства.

Задачи первого элемента решаются посредством осуществления надзора за деятельностью кредитных организаций, который в современных экономических условиях в большей степени ориентируется на оценку и управление рисками, чем на формальные (количественные) методы (установление требований к величине собственного капитала, обязательных нормативов ликвидности, резервов и т. п.).

Исследователи проблематики антикризисного управления кредитными организациями отмечают, что при всей важности количественного подхода к надзору за банковской деятельностью подобные методы зачастую не учитывают ее динамику и не позволяют вовремя применить превентив- ные меры, направленные на предупреждение финансовой неустойчивости конкретной кредитной организации и банковской системы в целом, так как надзорный орган в рамках формального (количественного) подхода рискует получить информацию о проблемах в деятельности кредитной организации слишком поздно, то есть когда финансовые проблемы приобрели уже необратимый характер [5, с. 40].

Ряд современных технических решений, применяемых в рамках риск-ориентированного подхода к надзору за деятельностью кредитных организаций, направлены именно на сокращение «времени отклика» надзорного органа на случаи возникновения их финансовой неустойчивости.

В литературе, посвященной тематике банковского надзора, внедрение подобных технологий называют переходом от формоцентричной (form-driven) системы надзора, основанной на предоставлении поднадзорными организациями строгих форм отчетности, установленных регулятором, к дата-центричной (data-driven) системе, то есть системе, базирующейся на анализе набора первичных данных.

Одной из наиболее востребованных и перспективных технологий в рассматриваемой сфере является так называемый «расширяемый язык деловой отчетности», или XBRL (eXtensible Business Reporting Language).

XBRL представляет собой открытый стандарт обмена деловой информацией, обеспечивающий взаимодействие бизнес-систем и регуляторов, основанное на предоставлении в унифицированном формате как отдельных показателей отчетности, так и связей между ними.

Применение указанной технологии позволяет значительно упростить процессы предоставления финансовой отчетности за счет устранения избыточности и дублирования ряда отчетных форм, обеспечивает достоверность и качество отчетности, сокращает сроки ее предоставления, и, как следствие, повышает скорость и эффектив- ность реакции регулирующих органов на кризисные явления.

Сегодня, по данным Банка России [6], в мире реализуется более 130 проектов по внедрению XBRL-отчетности. На территории Российской Федерации с целью внедрения этого стандарта Банком России была учреждена автономная некоммерческая организация «Центр по внедрению и развитию формата ИксБиАрЭл», предметом деятельности которой являются организация и проведение анализа, прогнозирования, мониторинга деятельности хозяйствующих субъектов, использующих новый формат финансовой отчетности, производство экспертно-аналитических работ, осуществление деятельности по проектированию, разработке и внедрению специального программного обеспечения, обеспечение выпуска информационно-аналитических материалов по указанной тематике и т. п. [7].

В соответствии с Планом мероприятий по реализации Основных направлений развития финансового рынка Российской Федерации на период 2019–2021 годы, утвержденных Банком России, в срок до 2021 года все некредитные финансовые организации должны перейти на использование нового формата отчетности. При этом согласно информации Банка России от 23 апреля 2018 года «О сроках перехода субъектов рынка микрофинансирования на представление отчетности в Банк России в формате XBRL» в 2019 году также планируется разработка таксономии XBRL и нормативных актов Банка России, устанавливающих требования к представлению в Банк России отчетности в формате XBRL для микрофинансовых организаций, кредитных потребительских кооперативов и жилищных накопительных кооперативов, которые вступят в силу с 2020 года. Для ломбардов и сельскохозяйственных кредитных потребительских кооперативов таксономия XBRL и нормативные акты Банка России, устанавливающие требования к представлению в Банк России отчетности в формате XBRL, будут разработаны в течение 2021 года и вступят в силу начиная с 2022 года.

Вместе с тем, несмотря на активную деятельность Банка России по внедрению указанной технологии, перспектива ее использования при предоставлении отчетности кредитными организациями пока остается неясной, и, вероятно, окончательное разрешение этот вопрос получит только после тщательного анализа результатов проекта перехода некредитных финансовых организаций на указанный формат отчетности.

Другим направлением цифровизации взаимодействия кредитных организаций и регулирующих органов можно считать автоматизацию процедуры направления предписаний в адрес поднадзорных субъектов и их выполнения 1.

Технологии подобного типа, как правило, объединяют под общим названием SupTech (Supervision technology – надзорные технологии). SupTech позволяют финансовым регуляторам значительно упрощать и отчасти автоматизировать инструменты взаимодействия с участниками финансового рынка, в том числе выявлять сомнительные операции, направленные на вывод активов кредитных организаций.

Применение таких технологий будет способствовать развитию систем управления рисками в кредитных организациях, снижению административной нагрузки, повышению качества внутреннего контроля и процессов принятия ими управленческих решений.

В этой сфере представляет интерес опыт Великобритании по разработке проекта национального SupTech-решения.

В феврале 2018 года Управление по финансовому регулированию и надзору Великобритании (Financial Conduct Authority) провело исследование по теме, как современные технологические решения могут улучшить взаимодействие между регулятором и участниками финансового рынка в сфере предоставления отчетности и ответов на запросы регулятора [10]. По результатам исследования основными вызова- ми современной системе взаимодействия между регулятором и участниками финансового рынка были названы:

• •    трудности получения и анализа информации, предоставляемой поднадзорными организациями;

• •    неспособность участников финансового рынка самостоятельно обеспечить надлежащий уровень качества предоставляемой отчетности в установленные регулятором сроки;

• •    неспособность регулятора и участников рынка к оперативному внесению изменений в состав предоставляемой отчетности и регулированию сроков ее предоставления.

В настоящее время с целью преодоления указанных вызовов Управление по финансовому регулированию и надзору Великобритании совместно с Банком Англии (Bank of England) разрабатывают проект системы под названием «Цифровая отчетность» (Digital Regulatory Reporting) [11].

Основной задачей этой системы является обеспечение перехода к машинному обмену информацией между кредитными организациями и регулятором, что позволит в будущем полностью автоматизировать процедуры предоставления отчетности, так как система, связывающая регулирующий орган и поднадзорную организацию, будет обращаться непосредственно к первичным финансовым данным хозяйствующих субъектов, исключая, таким образом, как ошибки со стороны хозяйствующего субъекта, так и злоупотребления со стороны регулятора.

В соответствии с отчетом о завершении первой фазы разработки системы она уже используется в тестовом режиме такими кредитными организациями, как Barclays, Credit Suisse, Lloyds Banking Group, Santander, для предоставления отчетности по форме PSD001, которая позволяет отслеживать разумность действия кредитных организаций при предоставлении ипотечных займов исходя из соотношения выдан-

¹ Следует отметить, что речь идет именно об автоматизации выполнения запросов регулирующих органов, а не об автоматизации контроля за их выполнением.

ных кредитов к прибыли кредитной организации (The Loan to Income (LTI) compliance check), а также соблюдение кредитной организацией требований к минимальному размеру капитала (The compliance check for the Capital Equity Tier 1, Basel III Standards, Part 1 Section I.A, Paragraph 50) [12].

Перспективы указанного и подобных ему проектов представляются весьма впечатляющими, поскольку позволяют в режиме реального времени без существенных издержек оценить целый комплекс параметров, характеризующих финансовое состояние как отдельно взятой кредитной организации, так и, например, банковской группы.

Масштабируемость таких проектов до размера экономик государств на первый взгляд поражает воображение, однако с учетом непрерывного роста мировой вычислительной мощности перспектива всеобъемлющей цифровизации общения государственных органов и кредитных организаций уже не кажется недостижимой.

Вместе с тем, как справедливо отмечает С.А. Карелина, предупреждение банкротства представляет собой сложный комплекс экономических, организационных, управленческих, финансовых и иных мероприятий, осуществляемых с целью недопущения несостоятельности [13].

Важно понимать, что цифровые технологии являются лишь инструментами в руках лиц, способных к проведению антикризисных мероприятий для достижения целей предупреждения банкротства и насколько бы хороши ни были указанные инструменты их эффективность всегда будет зависеть от воли субъекта, который принимает необходимые управленческие решения. Если достижение необходимой для эффективного предупреждения банкротства степени развития систем мониторинга и анализа данных видится лишь вопросом времени, то проблема принятия решений о применении мер по предупреждению банкротства кредитных организаций представляется намного более сложной, так как она лежит уже не просто в области технологического оснаще- ния, а в сфере принципиального определения целей и задач института несостоятельности (банкротства) и обеспечения баланса интересов сторон, вовлеченных в этот процесс. Принятие решения о предупреждении банкротства кредитной организации подразумевает вмешательство в естественный ход ее хозяйственной деятельности, оно неизбежно порождает необходимость разрешения конфликта интересов должника и кредиторов, потому проблема его принятия не может быть разрешена исключительно за счет технологического развития.

К сожалению, необходимо отметить, что активно внедряемые в законодательство и подзаконные акты о банках и банковской деятельности нормы о риск-ориентированном подходе (например статья 57.1 72 Федерального закона от 10 июля 2002 года № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», указание Банка России от 15 апреля 2015 года № 3624-У «О требованиях к системе управления рисками и капиталом кредитной организации и банковской группы» (вместе с «Требованиями к организации процедур управления отдельными видами рисков») в настоящее время не находят необходимого развития в Законе о банкротстве, что в значительной мере нивелирует положительный эффект развития цифровых инструментов мониторинга и анализа данных о деятельности кредитных организаций.

Среди факторов, негативно влияющих на возможность реализации цифровых механизмов предупреждения банкротства кредитных организаций в Российской Федерации, можно выделить:

• •    отсутствие открытых методик или четких критериев принятия решений о проведении мероприятий по предупреждению банкротства кредитной организации;

• •    неопределенность правовой регламентации отдельных мер по предупреждению банкротства кредитных организаций;

• •    отсутствие механизмов привлечения к ответственности лиц, не исполняю-

• щих обязанности по предупреждению несостоятельности (банкротства) кредитных организаций.

С учетом изложенного представляется, что современное законодательство о банкротстве в Российской Федерации пока не в состоянии в полной мере реализовать потенциал цифровизации.

Являясь по своей сути прогрессивным и положительным явлением, цифровизация, с одной стороны, упростит и, как следствие, удешевит многие процессы, которые препятствуют эффективному применению мер предупреждения банкротства кредитных организаций, а с другой – намного острее поставит вопрос о разрешении противоречий между участниками финансового рынка, обществом и государством, что потребует от Банка России как никогда ранее сильной политической воли и способности принимать стратегические решения, обеспечивающие справедливый баланс интересов всех заинтересованных сторон.