Причины восстания И.Тайманова и М.Утемисова в 1836-1838 гг. по отчетам Г.Ф. Генса

Все народные волнения, имевшие место в Букеевской орде за первые 25 лет ее существования с 1803 по 1829г., возникали на почве стремления народа возвратиться из Нарын-Песков за Урал, на соединение со своими соплеменниками, кочующими на необъятных пространствах зауральских степей.

Это стремление народа, оторвавшегося от общей племенной массы зауральской орды и замкнутого со всех сторон русскими поселениями, военными крепостями и кордонами, цепь которых тянулась по берегам Урала, Каспийского моря и Волги, возникало потому, что зауральские казаки пользовались большой национальной свободой и им не угрожало закрепощение со стороны русского правительства и поставленных им властей в орде. Особенно ярко вспыхивало это стремление уйти в зауральские степи в годы хозяйственных кризисов, когда повальные болезни на скот, джут и другие стихийные бедствия сопровождаемые массовой гибелью скота разоряли народ1. Но и при относительном хозяйственном благополучии народные массы все время беспокойно настораживались, прислушивались ко всем слухам о мероприятиях русского правительства, которому не доверяли и которого боялись.

Достаточно вспомнить, что посылка в орду астраханским губернатором роты солдат в 1803г. для сопровождения чиновника, которому было поручено собрать сведения о населении орды, настолько обеспокоила казаков, что почти вся удалилась обратно за Урал.

Если мы обратимся к архивным источникам - к отчетам чиновников, изучавших в свое время причины казахских восстаний, к отчетам оренбургского военного губернатора и Пограничной Комиссии, в ведении которых находилась Букеевская орда - то получим весьма скудный материал, в котором очень слабо отражены как политико-социальные, так и экономические условия, на почве которых возникали все народные волнения.

Наиболее выдающимся деятелем эпохи нужно признать председателя Оренбургской Частной органичной Комиссии Г.Ф. Генса.

Это был всесторонне образованный, глубоко чистый и беспристрастный человек, который весьма благожелательно относился к казахскому народу и лично изучал причины восстания орды в 1827-1829гг.

Изучая отчеты Генса, мы не находим, что ему удалось вскрыть истинные причины неудовольствия. Генс был склонен объяснять причины народных восстаний главным образом психологическими особенностями казахов - легкомыслием и ветреностью, в силу которых будто бы они, воспринимая на веру самые невероятные и нелепые слухи, волновались и поднимали восстания.

В своих отчетах о восстании казахов в 1827-1829 гг. Генс так и писал, что причиной волнения « были слухи, распространяемые злонамеренными посторонними людьми »².

Как-то мимоходом он касается тяжелых экономических условий орды, указывая на земельную тесноту и земельные неурядицы, гибельно отражающиеся на скотоводстве казаков. Генс энергично высказался за урегулирование земельных споров между ордынцами и уральскими казаками, захватившими земли до р. Малой Узени, за обуздание помещиков Юсуповых и Безбородко, которые взимали непомерно высокую арендную плату с казахов, зимующих в их дачах на берегу Каспийского моря.

Но если верить Генсу, то никто из опрошенных им казахов не выразил недовольства на управление Джангер хана. Генс почти ничего не говорит о тяжелых поборах и злоупотреблениях властью правящего класса султанов, ходжей и ханских старшин, которые своими неприятными грабежами и насилием разоряли народ и выводили его из терпения. Ни в какой степени Генс не касается ломки Джангер ханом родового строя, который стоял в явном противостоянии с новыми методами управления, вводимыми Джангер ханом в орде методами полагавшими начало русского полицейского бюрократического и крепостного строя3.

Таким образом, Генс, как это можно понять, пришел к выводу, что главной причиной народных волнений были не политико-социальные и даже в экономические причины, а упомянутые нами выше психологические свойства народа, да еще военно-административные промахи уральских пограничных властей, которые не сумели ликвидировать восстания в самом их зарождении.

Для предупреждения в будущем подобных осложнений Генс рекомендовал радикальным образом изменить методы управления ордой и перейти от родовой организации к поместной, назначая старшинами не родоначальников орды, которые кочевали вместе со своими родами, а лиц, в ведении которых находилась известная территория, по местам и урочищам; в распоряжении этих местных начальников должны были поступать все казахи, кочующие на известной территории, независимо от родовой принадлежности.

Такая поместная система, по мнению Генса, ставила местную администрацию вне зависимости от родовой организации и таким образом создавала новый административный аппарат, послушный воле Джангер хана, в свою очередь находившегося в зависимости от русского правительства.

Но как раз эта система в корне расходилась с принципами казахского родового строя, который и хотел отстоять народ.

Генс по традиции, установившейся среды русских чиновников со времени Неклюева считал казахов «легкомысленным и ветреным народом»4, который по своей впечатлительности готов был из-за всяких нелепых слухов бежать за Урал, «как потревоженное стадо»5. Джангер хан, дополнял эту мысль, говорит, что тяга за Урал у казахов происходит от природных анархических побуждений народа, непривыкшего к повиновению «законным властям».