Приоритеты управления национальной безопасностью и обороной в условиях постглобального мира

В последнее время отмечается стремительное ускорение процессов трансформации на глобальной арене. Страны столкнулись не только с системным кризисом, но и с коллапсом моделей развития. Многие из них основывались на неизбежности утраты государствами своей внутренней целостности и перестроении на управление крупнейшими экономическими, социальными и политическими системами на сетевой базе при преобладании не только транснациональных корпораций, но и международных социальных, гуманитарных и политических структур.

Совершенствование глобальных процессов во второй половине 2010-х г. и последующие тенденции трансформации политических и экономических отношений показали перспективу возникновения региональных центров экономического роста, характеризующихся более стремительными темпами развития, чем у условной «метрополии» (США и их ближайшие сателлиты), но обладающих ограниченным потенциалом развития по причине превосходства Вашингтона в глобальных финансах, инвестиционной сфере, логистике и информационных технологиях.

Отсутствие возможности преодоления указанных ограничений, которые становятся все более острыми, спровоцировали крупные страны, которые претендуют на влияние в определенных регионах, к формированию механизмов защиты собствен- ного политического и экономического пространства и образованию необходимых для обеспечения целостного экономического роста макрорегионов [2].

Нынешнюю ситуацию можно описать как конкуренцию процессов регионализации глобальной экономики и ее сетевиза-ции. Победа на выборах в 2020 г. в США администрации Байдена-Харрис, в некотором роде, объективно расширяет позиции приверженцев радикальной глобализации и распада национальных суверенитетов. Тем не менее, с другой точки зрения, процессы регионализации в последние годы обрели значительную динамику, которая отличается совокупностью специфических аспектов в сравнении с концептуальными разработками.

Прежде всего, считалось, что первичной станет экономическая составляющая регионализации, которая определяет форматы политической и военно-политической институционализации. Однако сейчас доминируют военно-политические элементы регионализации, что, к примеру, выразилось в действиях Турции по формированию системы союзнических отношений в Восточном Средиземноморье и на Южном Кавказе. В будущем по подобной модели может повториться ситуация еще в некоторых «центрах приложения силы» регионального уровня [9].

На Санкт-Петербургском экономическом форуме в 2019 г. Президент РФ Вла- димир Путин подчеркнул факт нарастания кризиса международных экономических отношений и рассмотрел возможный сценарий последующего хода событий: «...фрагментация глобального экономического пространства политикой ничем не ограниченного экономического эгоизма и его силовое продавливание. Но это путь к бесконечным конфликтам, к торговым войнам, а может быть, даже не только торговым, образно говоря, к боям без правил: всех против всех» [6]. Данный аспект формирует риски военно-политических угроз и непредсказуемого развития событий около территориальных границ нашей страны. Так, действия Турции в Восточном Средиземноморье (2018-2019 гг.) и на Южном Кавказе (2020 г.) необходимо рассматривать в качестве попытки силовым методом обеспечить пространство геополитического воздействия. Таким образом, необходимо переосмыслить как роль и место Российской Федерации на мировой арене, так и важность военной силы в обеспечении ее возможности быть одним из самых мощных и значимых «центров силы», имеющим значительный уровень военно-политической устойчивости.

За последнее пятилетие в сфере глобальной экономики, политики, а также в сфере передовых технологий были сделаны значительные шаги, которые изменили пространство межгосударственной конкуренции. Данные шаги включают как расширение инструментария, так и пространства межгосударственного противоборства. Эти меры осуществляются в условиях глобального структурнокоммуникационного сбоя. На фоне новой коронавирусной инфекции большинство стран под давлением обстоятельств остановили функционирование ведущих отраслей промышленности, ввели ограничения в сфере обслуживания и закрыли границы. Экономическая стратегия, которая базируется на процессах глобализации и подразумевает ускорение темпов движения растущих объемов товаров и услуг, технологий, капиталов, а также рабочей силы через государственные границы, оказалась недейственной.

Обостряют риски логистическая уязвимость Российской Федерации, которая связана с возможностью ее вероятных геоэко-номических конкурентов влиять на российские экспортные потоки, чье значение в перспективе увеличится по причине общего сжатия несырьевого сегмента мировой торговли и роста важности ресурсного экспорта.

Вследствие этого является актуальным заострить внимание на вопросе о необходимости развития положений действующей на сегодняшний день Стратегии национальной безопасности РФ, в особенности – о пересмотре ее роли в системе мер развития страны, среднесрочного и долгосрочного планирования [8].

Предельное внутреннее напряжение, которое вызвано удержанием больших неоднородных пространств, и непрерывное нахождение Российской Федерации в центре геополитической борьбы – делают проблему консолидации общества и власти, обеспечения национальной безопасности и развития страны одной из актуальнейшей на сегодняшний день. Видится необходимой национализация экономического роста, которая затрудняется в гео-экономическом контексте преобладающей финансово-инвестиционной либеральной модели.

В нашей стране, как и в других государствах мира, на данный момент происходит укрепление многополярности. Соответствующим последствием данного качественного реформирования станет выход на передний план вопросов устойчивости Российской Федерации, как геосоциальной системы. Подобной понимание в гуманистической трактовке отметил Президент РФ Владимир Путин в Послании Федеральному Собранию 15 января 2020 г., обращая внимание на первичность социальной устойчивости в государстве как условие сохранения нашей страной статуса великой державы.

Прослеживается, кроме того, трансформация Среднего Востока в центр военносиловых конфликтов с переходом нестабильности из одной части указанного региона в другую.

Ключевой вопрос национальной безопасности Российской Федерации, касаемо данного аспекта, заключается в том, каким образом «выгнется» сформировавшаяся средневосточная дуга нестабильности - в направлении Персидского залива и арабских нефтяных монархий либо в направлении Прикаспия и Центральной Азии [5]. Однако, исход указанного военностратегического аспекта зависит от возможности нашей страны не только сдержать тенденции радикального исламизма на дальних границах, но и обеспечить относительную военно-политическую и социальную стабильность на ключевых внешних и внутренних форпостах Российской Федерации.

Специфика глобальных трансформаций, реформирование институциональной структуры глобальной политики и экономики нуждаются в новом переосмыслении политики Российской Федерации в сфере безопасности. Нельзя основываться ни на традиционном ее трактовании, основанном на стереотипах периода «холодной войны», ни на концепции, которые доминировали во время активных попыток интеграции с западными странами и устанавливающие вторичность военно-силовых факторов национальной безопасности государства и возможность ликвидировать часть военно-политических угроз посредством участия в глобальных и региональных институтах. В актуальных условиях видится целесообразным придерживаться следующей структуры взаимосвязанных приоритетов обеспечения национальной безопасности и развития Российской Федерации [9].

Первый приоритет заключается в военной защищенности относительно всего спектра конфликтов, в том числе субконвенциональных угроз и угроз в сфере кибербезопасности. Всё это предусматривает трактование оборонной сферы в качестве единого пространства в управлении государством, которое требует функциональной интеграции всех имеющихся ресурсов.

Вторым приоритетом является обеспечение возможности быстрого перевода системы политического и экономического управления государством в мобилизаци- онный режим - это объясняется ускоренной разработкой в США концепции внезапного «обезоруживающего» удара по центрам управления и ключевым экономическим и инфраструктурным объектам, что включает в себя точечное применение тактического ядерного оружия. По этой причине видится необходимым формирование устойчиво дублированных и зарезервированных экономических систем, которые выведены за рамки экономики мирного времени и не действуют в формате «коммерческой выгодности».

Третий приоритет включает в себя значительное расширение термина «военная угроза» и пересмотра условий привлечения вооруженных сил для ее предотвращения. Интегральным элементом указанного приоритета должен стать надведомственный механизм разработки стратегии военно-технологической политики и в целом - промышленно-инвестиционной политики, а также организация эффективного контроля за ее воплощением как в рамках государственного оборонного заказа, так и посредством стимулирования инициативных проектов в рамках частногосударственных отношений и специального инвестиционного контура.

Четвертый приоритет - резкий скачок уровня геостратегической военнополитической целостности государства. Данный момент затронул Президент РФ Владимир Владимирович Путин на заседании Госсовета (23 декабря 2020 г.), отметив приоритетом инфраструктурное укрепление государства, которое нельзя достигнуть за счет эволюции имеющихся программ инфраструктурного развития.

Пятый приоритет заключается в обеспечении экономических и политических интересов Российской Федерации, и, кроме того, предотвращении появления политических угроз с возможностью трансформации в военно-политические. Политика укрепления геостратегической целостности должна носить экстравертный характер, ориентируя активность государства на ключевые внешние направления в целях формирования пространств стабильности и безопасности. Достижение поставленной цели, без сомнения, требует уточнения значения военно-политических, ции их в качестве методов влияния на кон-

• а иногда и военно-силовых методов.

Шестым приоритетом является обеспечение проецирования политического и экономического воздействия Российской Федерации и благоприятного для нее характера экономических процессов в ведущих мировых регионах – всё это предусматривает стремление к созданию вокруг России, в том числе и за пределами Евразии, защищенного от внешнего влияния пространства экономической деятельности.

Седьмой приоритет – гарантирование высокой степени информационной безопасности и социоинформационной защищенности – данный аспект относится не только к информационному пространству нашей страны, но и ее партнеров по евразийским интеграционным проектам, в первую очередь, в условиях Союзного государства России, Белоруссии и ЕАЭС. Учитывая сращивание манипулятивных и киберударных инструментов и легализа- курента и потенциального противника в условиях мирного времени появляется потребность в уточнении роли вооруженных сил Российской Федерации в отношении реализации рассматриваемого приоритета.

Таким образом, в нашей стране назрела объективная необходимость концептуального пересмотра основ оборонной и политической (геосоциальной) безопасности. Оно должно иметь последовательный, взвешенный характер, не дестабилизирующий систему политического и военного управления, но учитывающий фундаментальные реформирования глобальной политики и операционного пространства в целях реализации отечественных национальных интересов. Прежде всего, необходимо создание новой идеологии национальной политики в сфере национальной безопасности, которая будет положена в основу всего государственного строительства в Российской Федерации.