Приватизация, национализация, социализация в России в современных геополитических реалиях

Проблематика реформирования имущественных отношений в России нашла отражение в ряде публикаций авторов, в том числе на страницах журнала «Имущественные отношения в Российской Федерации» 1. В представленной статье авторами дается обоснование настоятельной потребности (императива) изменения вектора трансформации отношений собственности в России в организационно-управленческом аспекте в новых геополитических реалиях.

Приватизация: в плену старой идеологии

Массовая, имеющая приказной, ускоренный характер приватизация в России, которую В.В. Путин назвал «нечестной» 2, длится в условиях отсутствия действенного парламентского и общественного контроля ее хода уже четверть века.

К основным ее результатам следует отнести:

• 1)    ликвидацию фактической монополии государственной формы собственности – необходимого, хотя и недостаточного условия становления многоукладной экономики;

• 2)    формирование узкого слоя «новых» крупных собственников. По некоторым оценкам, их число составляет менее 1 процента граждан России ³. При этом произошел беспрецедентный рост имущественного расслоения в обществе (достоверная статистика отсутствует). По экспертным

оценкам, соотношение доходов 3 процентов самых богатых и 3 процентов самых бедных различается более чем в 800 раз 4. По существу, Россия раскололась на две страны – Россию богатых и Россию бедных со всеми вытекающими из этого последствиями, в числе которых прежде всего – рост социальной апатии, физическая и нравственная деградация населения, угроза использования «отверженных» в «чужих» целях для дестабилизации, дезинтеграции и утраты суверенитета страны;

• 3)    увеличение масштабов коррупции, принявшей системный характер. Коррупция и приватизация в современной России – однояйцовые близнецы. Не подавив коррупцию, которую В.В. Путин правомерно квалифицировал как государственную измену ⁵, либо, по крайней мере, не минимизировав ее, особенно в сферах деятельности, связанных с обеспечением национальной безопасности страны, рассчитывать на «честную» и «справедливую» приватизацию не приходится ⁶;

• 4)    передел наиболее ликвидных объектов бывшей государственной собственности, который имеет перманентный, зачастую криминальный характер, прежде

всего в сфере недропользования 7;

• 5)    отсутствие конкурентной среды на рынке – одного из главных условий формирования успешных предприятий ⁸;

• 6)    появление реальной угрозы усиления экспансии иностранного капитала, прежде всего в высокодоходных, важных с точки зрения обеспечения национальной безопасности сферах (государственная форма собственности, по крайней мере формально, препятствует этому процессу). Как признал В.В. Путин, «зарубежные капиталы … подпускаем к действительно «лакомым кускам», в частности в топливно-энергетическом комплексе» ⁹. Этому содействует увеличение допустимой доли участия иностранных инвесторов, в том числе в предприятиях, имеющих стратегическое значение, с 10 до 25 процентов ¹⁰. Если речь идет об акционерном обществе, то иностранным инвесторам недостает лишь одной акции для владения блокирующим пакетом, контрольным пакетом они смогут завладеть в качестве кредиторов российских компаний в случае их неспособности отвечать по взятым на себя обязательствам, тем более когда внешний долг российских компаний достиг трети валового внутреннего продукта страны ¹¹.

  
  
  

Заметим, что нахождение предприятий и финансовых институтов в собственности государства или под его контролем является препятствием их недружественному поглощению, по крайней мере формальным.

Наконец, приватизация в случае коллизии прав может привести к образованию государственного долга перед иностранными инвесторами. Примером является известное дело компании «ЮКОС», возникшей в процессе приватизации. По решению Гаагского третейского суда, Россия обязана выплатить 50 миллиардов долларов бывшим иностранным акционерам компании (насколько правомерно это решение – отдельный вопрос). Уже сегодня «по некоторым оценкам, девять из десяти существенных сделок, заключенных крупными российскими компаниями,.. не регулируются отечественными законами» 12. В связи с этим можно поражаться прозорливости Ф.М. Достоевского и актуальности его предостережения: «если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы» 13.

Приватизация отодвинула на второй план иные инструменты преобразования государственной собственности: передачу имущества в аутсорсинг, аренду, доверительное управление, концессию или иные институты управления собственностью, которые не связаны с переходом имущественных прав. Практика показывает, что результативность работы хозяйствующих субъектов напрямую не связана со сменой форм собственности. Она определяется рядом других обстоятельств:

• •    качество управления;

• •    трудовой потенциал;

• •    степень вовлечения работников в управление производством и распределение его результатов;

• •    способность к инновациям и многими другими.

Сегодня в России, как правило, неэффективно работают предприятия всех форм собственности, за исключением относящихся к так называемой «трубе» и «теневому» сектору экономики.

Между тем «набегает» новая ускоренная «волна» приватизации. На торги, которые власть обещает сделать «открытыми», «честными» и «справедливыми», предполагается выставить «за серьезные деньги» акции крупнейших компаний, как правило, высокодоходных и бюджетообразующих. Они известны. Это «Роснефть» 14, «Совкомфлот» 15, «Аэрофлот», «Сбербанк России», Банк ВТБ, «Объединенная зерновая компания», «Росагролизинг», РОСНАНО, РЖД, «Апатит». Всего в списке около полутора тысяч объектов. Только в важнейшей, не только с экономической, но и геополитической точки зрения, сфере, каковой является сфера недропользования, приватизации подлежат 136 предприятий и организаций, в том числе высокотехнологичных и наукоемких 16.

Прогнозная цена отчуждения государственного имущества на новом его этапе – 30 миллиардов долларов США, или немногим более одного триллиона рублей, которые должны пойти на пополнение доходной части федерального бюджета. Между тем только одна успешно функционирующая государственная компания «Роснефтегаз» (владеет 75 процентами акций «Роснефти» и около 10 процентами акций

«Газпрома») имеет на своих счетах около 132 миллиардов рублей, которые она обязана перечислить в федеральный бюджет в виде дивидендов на государственные пакеты акций. Естественно, цена акций само ́ й компании, подлежащих приватизации, намного выше ¹⁷. Зачем же приватизировать такую компанию и не только ее? Если верить подсчетам аналитиков инвестиционной компании Bright Minds Capital, пакеты акций только одних российских предприятий топливно-энергетического комплекса оцениваются в 45–47 миллиардов долларов. Печальная история приватизации 90-х годов ХХ века, похоже, может повториться ¹⁸.

Декларируемая цель «новой» приватизации – пополнить государственную казну, но не за счет продажи убыточных для государства предприятий, лежащих тяжким бременем на государственном бюджете, как это имеет место в мировой практике, а в первую очередь за счет подажи предприятий, относящихся к бюджетообразующим, к тому же существенно недооцененных по сравнению с зарубежными аналогами. Их массовая продажа, скорее всего (зная историю российской приватизации), произойдет по изначально заниженным ценам 19.

При проведении приватизации в России на современном этапе следует учитывать геополитический фактор. Применительно к теме публикации настоятельной потребностью является реструктуризация российской экономики, фактически превратившейся (за исключением, пожалуй, оборонно-промышленного комплекса) в сырьевой придаток Запада. Экономика страны в основном развивается в рамках так называемого четвертого этапа научно- технического прогресса (производство автомашин, самолетов, тракторов, вооружений, товаров широкого потребления, использования нефти, газа, атомной энергии и т. д.) и в ничтожной степени в рамках пятого уклада (развитие микроэлектроники, информатики, генной инженерии, новых видов энергии, материалов и т. д.). Производить товары шестого этапа, в начальный период которого вступили или вступают передовые страны (развитие робототехники, биотехнологий, генной инженерии, нанотехнологий, систем искусственного интеллекта, глобальных информационных сетей и т. д.) наша экономика в сколько-нибудь существенных масштабах пока еще не способна 20.

Провести «новую индустриализацию», отвечающую требованиям экономики современного типа, российский частный капитал, сформировавшийся в ходе приватизации, не способен и, скорее всего, не выражает желания. Главные причины – высокая затратность инновационных проектов, высокие риски, связанные с их осуществлением, длительные сроки их окупаемости, а наиболее важная – острый дефицит человеческих ресурсов – определяющий фактор перехода к инновационной экономике, в особенности если речь идет о персонале высокотехнологичных и наукоемких хозяйствующих субъектов. Так, по экспертным оценкам, в современной России доля высококвалифицированных рабочих кадров колеблется от 3 до 5 процентов от общего числа рабочих против 40–50 процентов в развитых странах, многие из которых имеют дипломы о высшем профессиональном образовании. Например, университетские дипломы имеют 80 процент рабочих компании Samsung 21.

Экономические и социальные результаты прошедшей приватизации и вероятные неблагоприятные последствия грядущего процесса отчуждения государственной собственности в современных геополитических реалиях, связанных с началом новой «холодной» войны и угрозой ее перехода в «горячую» фазу, определяют необходимость концентрации государством материальных и нематериальных ресурсов страны. В этих условиях национализация, точнее, деприватизация важнейших сфер народного хозяйства России (в стране на момент приватизации отсутствовала крупная и средняя частная собственность) приобретает особую практическую значимость.

Национализация: потребность и риски

Обоснования потребности возврата части переданной в частные руки государственной собственности 22, возможных способов 23 и порядка 24 были представлены авторами в статье «Государственная собственность в России (к 20-летию радикального реформирования)» 25. С момента выхода в свет этой статьи в 2008 году закон о национализации не появился. В условиях, когда частный собственник, даже которого можно отнести к категории «добросовест- ного», не владеет информацией о возможной судьбе своего имущества в случае его отчуждения государством на основании закона, размерах и порядке компенсации понесенного им ущерба, он перестает быть инвестором в обозримой перспективе. Кроме того, в качестве упреждающей меры потенциальной утраты своего имущества частный собственник нередко, как показывает практика, стремится вывести свой бизнес из-под отечественной юрисдикции путем его перевода в иностранную. Зачастую это ставит под угрозу национальногосударственную безопасность России.

Сдерживающими факторами принятия закона о национализации являются отсутствие политической воли руководства страны в этом вопросе и то, что сегодня институты гражданского общества находятся на этапе становления и недостаточно активны, чтобы заставить власть активизировать процесс восстановления прав государства как собственника. При этом возникает резонный вопрос первостепенной важности: какому государству возвратить собственность? Одно дело – нынешнему коррумпированному государству, с сильным влиянием на него крупной компрадорской буржуазии, степень которого (влияния) в сложившихся геополитических условиях

власть пытается понизить. В таком государстве «столоначальники», являясь распорядителями государственной собственности, станут фактическими ассоциированными собственниками не только ее остатков, но и приращенной государственной собственности в случае проведения деприватизации, по крайней мере в период пребывания «столоначальников» в статусе бенефициариев административной ренты. Другое дело – демократическому правовому государству, национально и социально ориентированному на защиту прав и интересов граждан, а не привилегированного меньшинства.

Второй не менее важный вопрос: государственная собственность, приращенная в процессе национализации, будет управляться старыми дискредитировавшими себя административно-командными (бюрократическими) методами либо новыми, основанными на принципах партисипатив-ного менеджмента на микроэкономическом уровне 26 и общественно-государственного партнерства на мезо- и макроуровнях? По мнению авторов, речь должна идти не о примитивной концентрации собственности в руках государства, а о ее социализации на демократической основе.

Социализация: новый вектор имущественных отношений

Под социализацией имущественных отношений на уровне предприятия понимается повышение степени удовлетворения потребностей социума как «внутри» хозяйствующего субъекта (рядовых работников, менеджеров, владельцев имущества), так и «вне» его (потребителей товаров и услуг, населения территорий местонахождения предприятия и страны в целом), а также во- влечение в этот процесс всех заинтересованных лиц.

Приверженцы демократии в качестве ключевого аргумента «за» нередко приводят знаменитое определение демократии, данное У. Черчиллем: «демократия – худшая форма правления, если не считать все остальные, к которым до сих пор прибегало человечество» 27. В принципиальном плане такая оценка представляется обоснованной, но, по меньшей мере, три вопроса остаются открытыми.

Первый: демократия, которую А. Линкольн охарактеризовал, как «правление народа, для народа, посредством народа» 28, охватывает все сферы жизни общества или только политическую сферу, которая соседствует с недемократической экономической?

Второй: не ведет ли отсутствие одной недостающей экономической «половинки» демократии в условиях господства авторитарной системы отправления хозяйственной власти к ущербности другой ее «половинки» – политической, которая рискует в этом случае стать управляемой поверенными капитала – частного или государственного?

Третий: что делать для соединения этих «половинок» демократии?

В настоящее время в Российской Федерации участие работников в управлении предприятием на основе трудовых прав в качестве непосредственных производителей товаров и услуг имеет консультативносовещательный характер. Сохранение в принципиальном плане архаичной авторитарной системы принятия решений по причине односторонней поддержки государством работодателей, в первую очередь крупных, приводит к блокированию продекларированного в официальных документах перехода от конфронтационного типа отношений на предприятии к партнерскому.

Неудивительно, что в 2012 году В.В. Путин в одной из своих предвыборных статей признал целесообразность имплантации элементов экономической демократии на предприятии. Он высказался в пользу изучения возможности «законодательно расширить участие рабочих в управлении предприятиями» 29 аналогично тому, как это было сделано, например, в Германии в форме так называемых производственных советов. «В компетенцию таких советов у нас могла бы входить ежедневная организация труда коллектива – от графиков рабочего времени до составления социального плана в случае закрытия каких-то производств, повышение квалификации работников» 30. Добавим, что полномочия немецких работников и их представителей в управлении предприятиями, на которых они заняты, гораздо шире. Они имеют право «вето» – отлагательное (до решения суда) или безусловное – на решения работодателя или его проекты по многим жизненно важным вопросам деятельности предприятия. К этому следует добавить паритетное или близкое к нему представительство работников в наблюдательных советах крупных компаний и многое другое.

Процесс «социализации» может быть материализован различными средствами, в частности, посредством организации так называемых «социальных предприятий» в рамках того, что в мире получило название «социальная экономика». Главная цель образующих ее предприятий – не извлечение прибыли. Прибыль, получаемая таким предприятием, может быть использована им исключительно для выполнения своей главной миссии – социальной. Ее выполнение нередко стимулируется различного рода налоговыми и иными льготами на национальном, региональном и местном уровнях. В некоторых странах, например в Испании и Франции, социальное предприятие может распределять полученную прибыль между собственниками имущества, но в ограниченных размерах.

Характерная для социального предприятия ориентация на «внутренний социум» содействует установлению системы принятия управленческих решений на демократической основе. Такая система базируется на участии персонала предприятия в управлении им в различных формах, что способствует установлению баланса прав, обязанностей и интересов рядовых работников предприятия, менеджеров, внешних владельцев его имущества. В противном случае велика вероятность, особенно в условиях кризисных ситуаций, возникновения серьезных социальных конфликтов на предприятии.

Социальное предприятие функционирует в условиях контроля целевого использования государственных, муниципальных и иных средств, выделенных ему в рамках различного рода социальных программ и заказов, или по меньшей мере испытывает воздействие со стороны органов власти всех уровней и институтов гражданского общества.

Как показывает мировой опыт, социальное предприятие имеет различные организационно-правовые формы:

• •    государственное предприятие, финансируемое из государственного бюджета, входящее в так называемый государственный неприбыльный субсектор. Деятельность такого предприятия преимущественно направлена (в отличие от государственного предприятия, главной целью которого является извлечение прибыли) на решение экономических и социальных

проблем, с которыми рынок справиться не может;

• •    муниципальное предприятие, которое финансируется из муниципального бюджета;

• •    производственный кооператив. В мире около 90 процентов таких кооперативов являются в соответствии с законом «неприбыльными», а 10 процентам дано право выбора: быть «неприбыльным» или «прибыльным»;

• •    социальный кооператив, деятельность которого нацелена исключительно на удовлетворение социальных нужд населения конкретной территории;

• •    потребительский кооператив в различных его видах;

• •    другие формы коллективного (кооперативного) предприятия;

• •    частное «неприбыльное» предприятие (non-for-profit firm) в различных его видах;

• •    различные формы взаимопомощи граждан без образования юридического лица ³¹.

В Европе значительная часть социальных предприятий являются членами Европейской конфедерации производственных кооперативов, предприятий «ассоциированного труда», «социальных кооперативов», а также предприятий, основанных на участии работников в управлении ими. В целом на социальных предприятиях, по экспертным оценкам, занято не менее 10 процентов рабочей силы Европейского союза 32.

Другим путем повышения социальной составляющей предпринимательской деятельности является образование так называемых социально ориентированных предприятий. Их главная, но не единственная, цель – получение прибыли. При этом бо́льшая или значительная ее часть не распределяется после уплаты налогов между собственниками имущества (в ряде стран – также между их работниками), а направляется на реализацию различного рода социальных целей. Этому содействуют различные формы и инструменты воздействия общества, государства, местных органов власти, граждан и их объединений на политику таких социально-ориентированных предприятий:

• 1)    определение социальных целей деятельности частных предприятий путем заключения контрактов с органами государственной или муниципальной власти. В ряде стран это осуществляется в рамках общенационального плана экономического и социального развития, разработка которых, например во Франции, возложена на Генеральный комиссариат по планированию, глава которого имеет ранг министра;

• 2)    предоставление государственных и муниципальных заказов, льготных кредитов;

• 3)    инвестирование со стороны государственных и негосударственных институтов. Например, Международная ассоциация инвесторов осуществляет инвестирование в социальную экономику. Эта ассоциация предоставляет социальные займы, а также направляет социальные инвестиции в объеме до 10 миллионов евро в расчете на один социальный проект. Также инвестирование осуществляет Институт за развитие социальной экономики, который предоставляет целевые заимствования или инвестиции в размере от 80 до 500 тысяч евро. Многие инвестиционные фонды предоставляют средства и размещают заказы только на предприятиях с «хорошим социальным лицом»;

• 4)    использование специального права, так называемой «золотой акции», что дает ее владельцу (государству, муниципалитету, другому органу местного самоуправления) право блокировать неугодные ему

решения предприятия, в частности, по вопросам внесения изменений и дополнений в его устав, по вопросам его реорганизации, ликвидации, совершения крупных сделок;

5)установлениеограниченийправтитуль-ных собственников имущества предприятия, включая различного рода обременения (сохранение производственного профиля предприятия, а также его персонала в течение определенного времени, определение предельного уровня рентабельности, как это, например, имело место в Англии при проведении приватизации и т. п.), согласно формуле: «собственность должна служить нации, территории, гражданам». Этому в немалой степени содействуют, во-первых, набирающий силу общемировой феномен расщепления «пучка» прав собственности на используемый в производстве капитал (прав владения, пользования и распоряжения), во-вторых, все большее осознание обществом того, что обладание собственностью (в юридическом смысле) дает ее владельцам не только определенные права (отнюдь не абсолютные), но и налагает на них обязательства. Они могут быть приняты как в добровольном порядке (такова, в частности, позиция Российского союза промышленников и предпринимателей), так и в договорном или принудительном 33.

Выделим в самом общем виде наиболее значимые проблемы создания социальных и социально ориентированных предприятий в России.

Первая проблема. В федеральном законодательстве не содержится определение и даже упоминание термина «социальное предприятие» (в российской терминологии близким по содержанию служит такая форма юридического лица, как «некоммерческая организация»). Такой термин можно найти только в региональных и местных нормативных правовых актах применительно к предприятиям, предоставляющим товары и услуги социально незащищенному, уязвимому и бедствующему населению по более низким ценам по сравнению с рыночными.

Вторая проблема. Ограничение перечня организационно-правовых форм, в которых могут быть созданы социальные предприятия в их традиционном понимании за рубежом. Так, за рамки такого перечня выведены производственные кооперативы, весь массив которых законодатель «загнал» в категорию коммерческих, а также незначительное число казенных предприятий, которые должны финансироваться из бюджетов различных уровней. При этом они остаются коммерческими организациями, что позволяет их учредителям минимизировать бюджетное финансирования.

Третья проблема. Доход, полученный некоммерческой организацией от предпринимательской деятельности, облагается налогом, как и прибыль, полученная коммерческой организацией.

Четвертая проблема. Сохранение, а во многих случаях усиление архаичной авторитарной системы принятия управленческих решений на предприятии, что не может негативно не сказаться на его социальной устойчивости.

Пятая проблема. Слабость так называемых опорных структур социальных и социально ориентированных предприятий: дефицит консалтинговых центров и служб, острая нехватка высококвалифицированных управленческих кадров, способных обеспечить эффективную работу социальных и социально ориентированных предприятий и ряд других опорных структур.

Шестая проблема. Ограниченность финансовых ресурсов государства, направляемых на социальные цели и, соответственно, на создание и поддержку социальных и социально ориентированных предприятий, в силу следующих причин:

• •    утрата государством многих традиционных доходных статей бюджета (его фискальная составляющая только частично компенсирует доходы, кото-

• рые могут и должны быть получены, в частности, в форме рентных платежей за пользование природными ресурсами, переданными частному капиталу, доходов от реализации алкогольной продукции – по причине ликвидации государственной монополии на его производство);

• •    уход значительной (если не большей) части экономики страны в «тень» (оффшоры), что также сокращает доходную часть федерального, региональных и местных бюджетов;

• •    фактическая стагнация российской экономики, усиленная западными санкциями под различными предлогами.

Тем не менее прямо связывать степень «социальности» государства с его финансовым состоянием, как показывает пример Белоруссии, Кубы, а также ряда других стран, которые не относятся к категории развитых, вряд ли правомерно, хотя определенная связь имеется. Более важным, прежде всего с точки зрения обеспечения «социальности» государства в его демократической форме, представляется степень зрелости гражданского общества с его центрами «контрвласти», способными обеспечить реальный общественный, а не только парламентский контроль функционирования государственных институтов власти.

Седьмая проблема (по счету, но не по важности). Нацеленность государственной социально-экономической политики на материализацию интересов только одного класса, точнее, его верхушки – сформировавшихся в ходе приватизации крупных частных собственников, доходы которых облагаются по рекордно низким по европейским стандартам ставкам прямых налоговых сборов с физических лиц с большими доходами, что, помимо всего прочего, уменьшает источники финансирования социальных программ ³⁴.

Возможные пути решения проблемы социализации предприятия в России

В концептуальном плане – разработка теории «социального предприятия». В настоящее время она отсутствует, как нет и теории «социальной экономики».

В практическом плане :

• 1)    расширение перечня организационных форм социальных предприятий. В частности, представляется целесообразным предоставить статус некоммерческой организации производственным кооперативам, которые внесут соответствующую запись в свои учредительные документы, а также казенным предприятиям всех уровней;

• 2)    расширение арсенала прямых и косвенных средств государственного воздействия на политику социально значимых предприятий, дополненных мерами экономической поддержки, в частности:

• •    предоставление льгот и преференций по уплате налогов, таможенных сборов;

• •    приоритет в размещении государственных и муниципальных заказов социального назначения;

• •    предоставление льгот гражданам и юридическим лицам, оказывающим таким предприятиям материальную помощь.

Такой порядок предусмотрен статьей 31 Федерального закона от 2 января 1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях». Однако на практике он воплощается главным образом на региональном и муниципальном уровнях;

• 3)    введение весомых и неукоснительных санкций в случае невыполнения предприятием условий соглашения о его социальной ответственности с соответствующим органом государственной власти или органом местного самоуправления;

• 4)    повышение степени вовлеченности работников и их представителей, а также иных институтов гражданского общества

в принятие хозяйствующими субъектами важнейших решений, имеющих социальную направленность. В частности, обеспечение трехстороннего представительства в наблюдательных советах компаний – представителей работодателей, работников и институтов гражданского общества;

• 5)    наполнение реальным содержанием закрепленного в статье 7 Конституции Российской Федерации определения Российской Федерации как социального государства, «политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека».

В России идеи социальной справедливости, соборности, коллективизма, социальной солидарности, взаимопомощи, государственного патернализма имеют глубокие исторические корни. К сожалению, конституционная норма о социальном государстве в нашей стране имеет преимущественно декларативный характер. Российское государство в его нынешнем виде в должной мере не отвечает требованиям, предъявляемым к государству, провозгласившим себя социальным 35. Повторим, социальное государство в нашей стране пока еще только лозунг, но лозунг верный. Имеют откровенно антиконституционный характер призывы, главным образом со стороны представителей «рыночного фундаментализма», отказаться от лозунга социального государства. Предлог – недостаточность финансового обеспечения исполнения государством социальных функций в объеме, достаточном для определения российского государства как социального. Предлагается фактиче- ски перейти на позиции так называемого «субсидиарного государства», оказывающего помощь совместно с институтами частной добровольной благотворительности только или главным образом неимущим и малоимущим слоям населения.

Такие призывы, во-первых, противоречат передовой мировой практике, во-вторых, игнорируется необходимость незамедлительного решения прежде всего таких жизненно важных общероссийских социальных проблем, как проблемы физического сбережения коренных народов страны, восстановления, а затем приумножения их «здоровья» – экономического, социального, культурного, нравственного, физического;

• 6)    создание инкубаторов социальных предприятий – некоммерческих организаций, ставящих своей целью патронаж, помощь таким предприятиям с момента их зарождения до стадии зрелости;

• 7)    проведение социального мониторинга и социального аудита. В последнем случае речь идет о проверке, во-первых, в обязательном порядке соответствия основных показателей социальной жизни предприятия минимальным государственным социальным стандартам в случаях, прямо установленных законодательными актами, а также по требованию государственных органов, институтов гражданского общества или персонала предприятии, во-вторых, в добровольном порядке на условиях, установленных законодательством или внутренними нормативными актами аудируемого предприятия ³⁶;

• 8)    встраивание социального предпринимательства в канву планирования экономического и социального развития страны,

  которое было утрачено на «постперестроечном» этапе. Потребность «реанимации» государственного планирования на новой основе получает признание в обществе и властных структурах. По мнению авторов, в процесс подготовки и принятия плановых показателей требуется вовлечение институтов гражданского общества. Такие прецеденты имели место на практике. В частности, в подготовке и выработке первого плана «модернизации и оснащения французской экономики» (1947–1953 годы) принимали участия представители профсоюзных объединений, партий и организаций страны ³⁷.

Насколько реалистичны предложения авторов относительно социализации российской экономики на микроуровне, не являются ли они утопичными? Ответ зависит от того, что считать утопией – фантазию, несбыточность, неосуществимую мечту или то, что должно и может быть, в особенности в такой стране, как Россия, которую китайцы еще в XVIII веке назвали «страной неожиданностей».

В случае материализации идеи социализации хозяйствующих субъектов, в первую очередь обеспечивающих национальную безопасность и суверенитет страны, следует говорить о процессе фактического преобразования государственной собственности, включая приращенную ее часть в процессе деприватизации, в общественную (общенародную) собственность . Авторы употребляют этот термин, несмотря на то, что он был дискредитирован практикой авторитарного управления экономикой в советский период нашей истории.

Общественная (общенародная) форма собственности, не исключающая иные формы, включая коллективную и частную, в рамках смешанной экономики позволит не только концентрировать ресурсы страны для реализации общенациональных целей, проектов, программ, но и содействовать консолидации российского общества – им- ператива в современных геополитических реалиях.