Проблема дегуманизации в философии Н. А. Бердяева

Проблема гуманизма и его кризиса является одной из важнейших тем современных гуманитарных исследований. Цивилизация XX и XXI веков, давшая человеку свободу и невиданные ранее возможности, подавляет его своим массовым, техногенным, материалистическим характером. Именно прогрессивный XX век породил самые масштабные войны, кровопролития, тоталитарные режимы. Именно в это время с особой жестокостью проявился национализм, к сожалению, не утихающий и в наше время. Современный мир приводит к стереотипности, бюрократизации и стандартизации во всех сферах жизни. Провозглашаемый высшей ценностью человек, всё более теряет свою индивидуальность, совершая фроммовское «бегство от свободы».

Эта проблема в философской и общественной мысли была остро осознанна ещё в конце XIX и первой половине XX веков. Интеллектуальную часть Европы этого времени не устраивала существующая картина мира и место в ней человека. Достаточно вспомнить об идеях таких великих авторов, как Ф. Ницше, О. Шпенглер, Х. Ортега-и-Гассет, З. Фрейд. Каждый из них видел и чувствовал потерю человеком собственной свободы, но они по-разному понимали его освобождение. В духе времени проблеме дегуманизации посвящали свои произведения такие русские авторы как Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, В.С. Соловьев. Взгляды данных мыслителей повлияли на становление идей одного из наиболее известных русских философов на Западе – Н.А. Бердяева. На наш взгляд, именно он наиболее полно понял глубинные причины этой проблемы.

Н.А. Бердяев жил в сложный и переломный момент русской и европейской истории: он пережил несколько революций и войн, видел отчаяние и потерю нравственных ориентиров у целых народов, поэтому не кажется странным его мнение о том, что гуманизм, идея, главенствующая до этого в Европе, находится в состоянии кризиса и ему грозит гибель. Н.А. Бердяев интересен нам своим парадоксальным подходом: для спасения человека он не предлагает разрушить существующие основы до фундамента, но призывает вернуться к базисным ценностям западного европейского общества.

Источником европейского гуманизма Бердяев считает христианство. Как и христианство, гуманизм XX века провозглашал высшей ценностью человека, однако отрицал в нём божественную сторону. В этом, по мнению Н.А. Бердяева, и кроется главная ошибка гуманизма «…он склонялся к самодостаточности человека и потому слишком низко думал о человеке, считая его исключительно природным существом, не видел в нем духовного существа» [1, с. 299]. В другом своем произведении философ продолжает развивать данную тему «…он недостаточно, не до конца утверждал человека…не мог гарантировать независимость человека от мира и заключал в себе опасность порабощения человека обществу и природе» [2, с. 24]. Н.А. Бердяев считает природу гуманизма диалектичной: с одной стороны, она направлена положительно, к человеку, утверждает его свободу и способность к творчеству; с другой стороны, без Бога свобода разрушает личность.

Во время жизни Н.А. Бердяева гуманизм оказался неустойчивой основой. Трагические события воины, революции, утверждения тоталитаризма и фашизма обнажили существующие проблемы. Теперь человек воочию увидел, что его жизнь ничего не стоит. Потеряв старую опору, люди начали искать новую. Бердяев отмечает необычную черту: прежде всего поиск устойчивости выражен в стремлении приобщения к коллективам. Коллективы же превращаются в тотально властвующие над человеком силы. Причину выбора авторитарных режимов философ видит в ужасе человечества перед мировым хаосом. Обратившись к авторитарным режимам за защитой, человек платит слишком высокую цену – отдает им свою свободу. В условиях тоталитаризма человек менее важен чем общество, где каждый может быть отдан в жертву идее. Избавляясь от гуманизма, человечество может выбрать либо движение вниз – к «богозвериности», либо вверх – «к богочеловечности» [3, c. 162]. Представление о том, что возвеличивание человека возможно без обращения к его божественной природе, по мнению Бердяева, является невозможным. Подобное движение к сверхчеловеку приводит к бестиализму, что, отрицает гуманизм. Стремясь к могуществу, человек ставит это могущество выше себя.

Интересным представляется тот факт, что отношение Н.А. Бердяева к человеку нехарактерно для русской философии. Философ объявляет самой важной в мире ценностью не человека или общество, а личность. Бердяев считает ее обладающей духовной природой и несущей образ высшего бытия, а, следовательно, подобной Богу. Именно она отличает человека от других вещей мира и свидетельствует о том, что мир и самого человека в данном состоянии можно преодолеть. Не личность есть часть универсума, а универсум есть часть личности. Личность есть принесение чего-то нового, она свободна и творчески направлена. Ей противоестественна всякая обусловленность, определенность, наличие правил. Человеку тяжело нести ношу личности и поэтому часто он выбирает рабство: «Личность есть боль, и многие соглашаются на потерю в себе личности, так как не выносят этой боли» [4, с. 296].

При этом философ не считает высшими видами свободы столь почитаемые в западном обществе социальную, правовую и индивидуальную свободы. Главной ценностью Н.А. Бердяев считает духовную свободу, к которой и следует стремиться, ее обретение поможет добиться и других свобод. Она является первостепенной. Однако, Бердяев отмечает принижение смысла свободы – она превратилась во многих сферах внешнего бытия в манипуляцию и служит прикрытием порабощения. Эта идея актуальна и в наше время. В современном мире многие компании используют лозунги о свободе в своих рекламных акциях, выставляя покупку товара как условие достижения свободы (известные рекламные слоганы: «Будущее зависит от тебя», «Свобода быть собой» и другие). Однако, сам рекламируемый товар нередко создан руками детей, живущих в странах третьего мира, работающих в невыносимо тяжелых условиях. Государства также прикрываются свободой в своих антигуманных целях. Н.А. Бердяев отмечает необычную деформацию демократии - народ, которому должна быть дана власть, наоборот, лишается ее: «Свобода оказалась защитой прав сильного и делала беззащитным слабого. Это есть один из парадоксов свободы в социальной жизни. Свобода оказалась свободой для себя и рабством для других» [5, с. 330] «Свобода есть граница власти общества над личностью, государства над человеком, граница, опре- деляющаяся не той или иной организацией общества и государства, а принадлежностью человека к иному плану бытия, к царству духа» [5, с. 332].

Такую же проблему можно увидеть, анализируя трудовую деятельность. Гуманизм и либерализм не смогли сделать труд свободным. Они не сделали легче тяжкий труд и не привели к росту рабочих мест. Напротив, прогрессивно развивается бюрократия. Бердяев отмечает, что не лучше обстоит дело и в авторитарных государствах. Здесь труд есть процесс уравнительный. Социальная среда делается более унифицированной. Но в этой унифицированной среде личность еще более подавлена, чем в среде дифференцированной. Верховной ценностью провозглашается не живая личность рабочего, не его благо, не право самих трудящихся, а ценность государства и социального коллектива, его сила. Орудия производства передаются совсем не производителям, как полагал Маркс, а государству коммунистического или фашистского типа. Государство признается субъектом, человек же признается объектом. Процесс социализации хозяйственной жизни, который есть необходимый и справедливый процесс, переходит в социализацию всего целостного человека, т. е. в подчинение человека обществу в самой сокровенной и интимной его жизни. Но это есть процесс совершенно обратный возникновению истинного братского общения между людьми, общения личностей, общения «я» и «ты». Все люди превращены в объекты, в объекты организации. Кризис свободы переходит в кризис человека, отрицание свободы в отрицание человека. Процесс справедливого уравнения людей может ведь происходить в прямо противоположных направлениях.

Необычный взгляд у Н.А. Бердяева и на фашизм. Философ не считает его противоположным демократии, хотя мысль о двух этих идеологиях как антиподах поддерживается до настоящего времени и кажется логичным (американское кино, например, до сих пор выставляет фашизм как главную опасность для демократии). Фашизм есть один из предельных результатов демократии, обнаружение ее диалектики.

Фашизм противопоставляет себя парламентской либеральной демократии, а не демократии вообще. Капиталистические общества живут в условиях индивидуализма, изолированности, каждый здесь думает о себе, однако масса людей не может приспособиться к подобным условиям, и они нет не находят в таком мире места себе. Эти массы варваров организуют коллективы, приобщаются к культуре, что снижает уровень культуры, происходит варваризация, но обладающую уже достижениями техники. Культурная же интеллигенция, аристократия начинает подвергаться гонениям. Диктатуры пытаются заставить выполнять их социальный заказ. Коллективы получают власть и, в результате, личные интересы не обладают никакой силой, в отличие от интересов общества. Исчезает личная совесть и личная ответственность за поступки, важно то, что прикажет общество «Происходит возврат к стадности в новых цивилизованных и технизированных формах» [5, с. 343]. Следовательно, отличие от авторитарных государств в плане свобод у капитализма не так много. Человек здесь обезличивается. Огромную силу получил такое явление, как экономизм, захвативший большую часть населения планеты. Человек находится в постоянном страхе и заботе о завтрашнем дне, экономические интересы стали самыми важными и даже богатых людей не обходит данная участь. Здесь «…обнаруживается основа жизни падшего мира, как нужды и заботы, как древнего библейского проклятия – в поте лица своего будешь добывать хлеб свой» [5, с. 343]. Культуре, при таком положении дел, остается роль ненужной роскоши. Власть экономизма тесно связана с перенаселением. Экономизм приводит к извращению всей иерархии ценностей. Капитализм изменяется, потому что им недовольны даже сами капиталисты, превращается в новую форму хозяйства. Не капитализм дегуманизирует и обезличивает человека и Землю, а техника. Человек попадает в рабство своего собственного изобретения. «Человек верит в чудеса техники, когда перестал уже верить во все чудеса». Он не только подчиняется машине, но и сам постепенно становится машиной, теряет присущий ему человеческий образ. Духовная жизнь человека все больше подавляется. Вместо освобождения человека от труда происходит порабощение, на этот раз техникой. Человек отделяется от своей естественной среды, попадает в металлизированную, организованную среду, отравляющую его, разлагающую целостные человеческие чувства. Дух сопротивляется этой среде, душа же приспосабливается. «Современные коллективы не органические, а механические» [5, с. 345]. Понимание человека становится натуралистиче-ски-зоологическим. «… к устроению человеческой жизни устанавливается такое же отношение, как к скотоводству» [5, с. 346]. Примерами этого служит фашистская Германия, с попытками искусственного отбора. Технологизм удивительным способом манипулирует животными началами качествами человека. Национализм ведет к многобожию, где бог каждой нации поддерживает покровительствуемую им страну. Истоком национализма Бердяев считает тотальное доминирование эротического отношения к своей стране, где свой народ также мил, как лицо любимой женщины. Этическое отношение к нации здесь отсутствует. Отсюда враждебное отношения к другим народом. По мнению Бердяева, расизм и национализм есть продукт иудейского мессианского сознания, для которого характерно понимание богоизбранности и стремление сохранить чистоту расы. По- скольку именно евреи в прошлом столетии более всего пострадали от нацизма и гено- цида, последняя мысль нам представляется особенно интересной.

Своими произведениями Бердяев стремился показать обществу тлетворный характер устремлений к общему благу на основе объективных законов и правил поведения. Античеловеческие законы пытаются прикрыть заботой о свободе граждан, на деле всей полнотой свободы, а точнее беззаконием пользуется только малая часть людей, имеющих большую силу. Борьба с существующим порядком вещей при помощи арелигозного гуманизма не приведет к достойным плодам, вместо этого происходит перерождение благого в жалкое подобие. Бердяев считает необходимым возвращение к забытым основам.

Итак, вместо изжившего себя гуманизма, по мнению Н.А. Бердяева должна прийти новая объединяющая идея – стремление к развитию личности и уважение индивидуальности каждого человека Это обязательно означает утверждение божественной природы личности через свободу и творчество. Опираясь на традиционные христианские идеи, Бердяев одновременно отрицает всё стереотипное и окостенелое в жизни человека, призывая к развитию оригинального, нового. Философ оптимистично смотрит в будущее, считая раскрытие личностного начала в мировом процессе делом осуществимым: «Мир увидит еще восстания человеческой личности против народа, общества, государства» [4, с. 310]. Будет ли реализованы его идеи, зависит от каждого из нас.