Проблема интегративного подхода к пониманию права и государства в философско-правовом творчестве Н.Н. Алексеева

В условиях построения правового государства и гражданского общества в современной России изучение сущности правовых и государственных феноменов приобретает особую актуальность. Усиление влияния глобализационных процессов, стимулировавших участие государства в международных правовых отношениях, неизбежно приводит к необходимости осмысления не только современных факторов, обусловливающих правовую жизнь, но и объективно-исторических оснований, благодаря которым формировалась отечественная теория права.

Одной из фигур, оказавших серьезное влияние на формирование учения о праве и государстве в дореволюционной России, а затем - на виднейшие умы российской научной эмиграции, является Николай Николаевич Алексеев. Он не только затрагивал узкие государственноправовые проблемы российского и советского общества в своих трудах, но и обращался к осмыслению русской национальной идеи и российского правового сознания как основополагающих, центростремительных феноменов в процессе построения правового учения.

Несмотря на повышенный научный интерес к теории Н.Н. Алексеева со стороны современных авторов, некоторые аспекты его учения о праве и государстве заслуживают детального исследования. Речь идет прежде всего об оригинальной интегративной методологии, позволившей в рамках философско-правовых размышлений ученого «примирить» противоборствующие западническую и славянофильскую позиции в вопросах о сущности права и государства, а также о соотношении внутренних социокультурных оснований права и внешних, институциональных форм его реализации.

Итак, на методологию, использованную Н.Н. Алексеевым в описании правовых феноменов, оказала влияние приверженность ученого к евразийскому течению философии, основы которого были изложены в ряде работ разных лет [1]. Следует отметить, что к евразийским идеям Н.Н. Алексеев пришел в результате внутренних духовных борений, продолжавшихся многие годы в его творчестве. Как отмечает в предисловии к одному из трудов Н.Н. Алексеева профессор В.А. Томсинов, в начале своей научной карьеры, подобно многим интеллектуалам начала XX в., ученый разделял взгляды западников, чему способствовали непродолжительные научные командировки за границу, знакомство с первоисточниками по общественно-правовой проблематике, а также личное общение с ведущими философами и правоведами университетов Берлина, Гейдельберга и Парижа. Однако более длительное проживание среди местного населения Европы, в частности среди немцев, осмысление исторического пути России, а также социальных причин кризисных явлений в российской социальной реальности, по словам В.А. Томсинова, убедили Н.Н. Алексеева в уникальности российской культуры, путь формирования которой обусловлен особыми геополитическими и историческими факторами [2]. А.С. Амбарцумян [3, с. 84] и И.В. Новоженина [4, с. 9] также подчеркивают влияние на формирование правовых идей Н.Н. Алексеева в ранний период его творчества кантианских идей.

Важно отметить, что в научном творчестве Н.Н. Алексеева от неокантианства к евразийству его незримо сопровождал опыт противоборствовавших на протяжение всего XIX в. философских течений западников и славянофилов, что не могло не отразиться на его правовой концепции. Однако, в отличие от его великих предшественников, Н.Н. Алексеев отказался от противоположных друг другу стратегий в выборе направления общественного развития России и предпринял попытку поиска «золотой середины» между западнической и славянофильской позициями. Так, с точки зрения евразийского подхода, утверждается принцип культурного дуализма российской цивилизации, обусловливающий органичный симбиоз западно-европейских и азиатских ценностно-нормативных систем, исключающий всякую попытку сближения либо с Востоком, либо с Западом как дегенеративного для России процесса. При этом соединение в российском сознании таких черт, как стремление к традиционализму, консерватизму и вместе с тем – к технологическому прорыву, что выражается в смелости научной мысли, является, по мнению евразийцев П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого, Г.В. Флоровского и др., залогом внутреннего потенциала для успешного развития российского общества. Как справедливо указывают современные исследователи В.В. Ячевский и Т.В. Колесникова, заслугой Н.Н. Алексеева является разработка трактовки права как феномена без участия западного правосознания, что отвечает уникальному «ме-сторазвитию» России в его евразийском контексте [5, с. 50].

Н.Н. Алексеев утверждал, что российское правопонимание основывается на таких духовных ценностях, коренящихся в глубинах российской культуры, как стремление к «внутренней правде» и справедливости. Начала российской государственности Н.Н. Алексеев также ищет во «внутренней» свободе и правде. В одном из его трудов отмечается следующее: «Свободное согласие пронизало отношения между властвующими и подвластными, которые соединялись единым нравственным убеждением, а не формальной юридической нормой, не правовыми гарантиями. <…> Вся сила в идеале. Да и что значат условия и договоры, как скоро нет силы внутренней! Основой государства была не “внешняя правда”, а “правда внутренняя”, т. е. внутреннее убеждение и связанное с ним “бытовое предание”. На твердости быта, проникнутого началами православной религии, а не на нормах римского права, как это было на Западе, покоилось все русское государство. Цельность бытового бытия – вот что составляло фундамент России, и она представляла собою истинно нравственное целое, приближающееся к идеалу» [6, с. 271]. В данном утверждении нельзя не заметить апеллирование к идеям славянофилов А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, бр. Аксаковых, разделявших в основном естественно-правовые взгляды и обосновавших русский социальный идеал соборности и единства, основанный на христианском принципе братской любви, взаимной ответственности, «внутренней правды» и справедливости как основы российского понимания права [7].

Солидаризируясь с социально-философскими идеями славянофилов, Н.Н. Алексеев констатировал наличие социокультурного разрыва между жизнью высших классов и широких народных масс, породившего принципиальные противоречия в понимании правовых и государственно-политических явлений. По мнению ученого, построенная высшими классами общая теория права оказалась малопонятной и чуждой народу, поскольку базировалась на индивидуалистических началах западноевропейской науки. Для народного же понимания сущности и назначения права, по словам Н.Н. Алексеева, традиционно было свойственно интуитивное понимание, отличающееся от западного правопонимания, но вместе с тем и не совпадающее с воззрениями народов чисто восточных [8, с. 270]. В другом произведении Н.Н. Алексеева подтверждается идея о необходимости отказа от принципа европоцентризма и принятии во внимание синтетического опыта истории цивилизации в процессе построения правовой науки. Ученый отмечает: «Курьезно “общую теорию государства” строить на опыте последних ста лет европейской истории и отбрасывать тысячелетний опыт истории древних культур. Такая история будет всем, чем угодно, но не наукой» [9, с. 17]. Иными словами, самобытностью и неповторимостью российская правовая жизнь обязана особенным чертам правовой культуры, сформировавшимся одновременно под влиянием западной и восточной цивилизаций, ценности которых были успешно интегрированы российским обществом.

Среди объективных факторов, обусловивших становление российской государственности, Н.Н. Алексеев особенно выделял процесс колонизации, в ходе которого проявились стремление российского народа к достижению свободы и склонность к экстенсивному способу организации жизни. В одной из работ он отмечал следующее: «На Западе, если государство давило, можно было придумать только один исход: усовершенствовать государство и ослабить давление. У нас государство давило по необходимости, но мы не стремились усовершенствовать государство, а уходили от него в степь и леса. Государство настигло ушедших – они опять уходили дальше. Так и протекал процесс колонизации» [10, с. 273–274]. Далее он пишет, что «уход от государства есть первостепенный факт русской истории, который физическое свое воплощение нашел в казачестве и свое нравственное оправдание – в различных политических воззрениях, оправдывающих бегство от организованных политических форм общественной жизни» [11, с. 274]. Таким образом, по мнению Н.Н. Алексеева, нравственно ориентированный характер российского общественного правосознания, боязнь и недоверие государственно-политическим формам организации общественной жизни вытекали из исторических условий формирования российского государства.

Описывая евразийское государство как государство правовое, Н.Н. Алексеев подчеркивал, что в нем преодолевается односторонность европейских и азиатских государств. Ученый пишет об этом следующее: «…в истинно совершенном государстве, кроме права, должны господствовать также и моральные силы – силы любви, дружбы, солидарности, жертвенности, служения и подвига. Если бы возможно было полное, доходящее до отождествления, проникновение государства правом, то все эти нравственные силы поистине были бы обречены на полное угасание. И это было бы в то же время угасанием государства, превращением его в состояние принудительной тюрьмы или в состояние неорганизованной анархии» [12, с. 201–202].

Парируя нормативистской позиции как односторонней и не лишенной недостатков с точки зрения возможности охвата всех аспектов правовой жизни, Н.Н. Алексеев замечал, что «нормальная правовая система должна предполагать, что установленный ею объективный порядок справедливости находит какое-то отражение во внутренней духовной жизни членов правового общения, что этот порядок согласуется как-то с справедливостью как внутренней добродетелью» [13, с. 121]. В фокус критического анализа ученого попадают идеи ведущего представителя юридического позитивизма Г. Кельзена, развитые в труде «Основные проблемы учения о государственном праве…» [14], о том, что феномен нормативности лежит исключительно в сфере должного, поэтому трактовка права должна осуществляться не исходя из его идеальных состояний, но основываясь на сфере социальных фактов. Параллельно с Кельзеном ученый анализирует суждения представителя социологического позитивизма – Л. Дюги о приоритете социальных норм в качестве общественных регуляторов поведения и порядка [15]. В данной точке зрения Н.Н. Алексеев признает наличие обоснованных моментов, но сам факт возможности признания социальных норм и возведения их в статус государственно охраняемых заставляет ученого отнести концепцию Дюги к еще одному варианту «отождествления государственного регулирования с регулированием правовым» [16, с. 497]. Критике в трудах Н.Н. Алексеева подвергается также достаточно популярная в европейском научном сообществе того времени теория насилия Л. Гумпловича, согласно которой государства как институты и союзы есть результат насилия одного племени над другим, результат насильственного покорения [17].

В противовес указанным авторам Н.Н. Алексеев определяет государство не как механический союз бездуховных и безвольных субъектов, возникший в результате насилия, но как союз разумных субъектов, способных коммуницировать друг другом и упорядочивающих данный процесс с помощью права. Он пишет, в государстве осуществляется «властвование над людьми и в средь людей… властвование над разумными и духовными существами, способными входить друг с другом в общение» [18, с. 38]. В правовой структуре одним из важнейших элементов является субъект права как сознательная, волевая единица социальных взаимодействий, обнаруживающая ценности во внешнем мире. Н.Н. Алексеев пишет об этом следующее: «До тех пор, пока носитель правового смысла и излучающееся из него правосознание не достигнут нормальной истинно-духовной жизни, порождающей нормальную и здоровую жизнедеятельность, – до тех пор и право не сможет быть совершенным» [19, с. 223–224]. Отсюда следует, что любые изменения в правовой системе и государстве должны производиться с согласия субъектов права и быть соизмеряемы с их ценностями.

Нельзя не отметить, что в системе взаимодействия «государство - право - индивид» Н.Н. Алексеев выделяет феномен внутренних оснований, приводящих правосознание в движение. Речь идет о силе влияния различных социальных нормативных систем на формирование правовых мотиваций и ценностей. «До тех пор, пока мы философским, духовным, нравственным и религиозным опытом не познали, что такое истинно святое и ценное и что в порядке ценного является высшим и низшим, - до тех пор мы не сможем решить вопрос о правильном и справедливом праве» [20, с. 224]. Далее он отмечает: «Нужно духовный опыт познания сделать соборным опытом, считаясь с историческими условиями, построить на нем систему учреждений, которые отражали бы в себе истинно святое и ценное. Познание путей подобного воплощения ценностей или одухотворения правовой жизни и есть задача правовой тактики или правовой политики, т. е. искусство реализации ценностей» [21, с. 205]. Иными словами, в концепции Н.Н. Алексеева, во-первых, описывается процесс формирования здорового правосознания личности, исходящий в начале своего пути из высших нравственных, религиозных, философских ценностей с последующей их эстериориза-цией в правовом поведении. Во-вторых, обосновывается весьма важная для современного российского общества идея о необходимости апеллирования правовых ценностей к нравственным идеалам должного, которые, в свою очередь, складываются в коллективном общественном сознании под влиянием исторических факторов. Следовательно, нарушение данной логики, согласно Н.Н. Алексееву, чревато неэффективностью и тщетностью любых преобразований извне.

Отрицая идею славянофилов о ничтожности правовых преобразований в деле переустройства общества и вместе с тем не соглашаясь с позицией западников о необходимости коренной ломки общественных устоев, Н.Н. Алексеев настаивал на целесообразности внедрения идеальных начал в структуру правовых институтов, демонстрируя таким образом важность синтеза предложений о реформировании общества, выдвинутых представителями обоих философских направлений. Он призывал современников заниматься не «отысканием конечной формулы общественного совершенства (хотя и она необходима в определенной степени, ибо без нее вообще не обойтись), но указанием тех действительных путей и средств, при помощи которых может быть улучшен всякий возможный правопорядок, - в полном сознании, что подобное улучшение может излечить многие болезни общества, но не в состоянии преобразовать общество в целом и довести его до состояния земного рая» [22, с. 48]. Иными словами, идеализация влияния духовных оснований без соответствующего им институционального воплощения в жизни, по мнению ученого, обречена на провал.

Как представляется, в приведенных выше суждениях Н.Н. Алексеевым достаточно успешно предпринята попытка синтетического подхода к определению государственных и правовых явлений, что позволяет отнести ученого, помимо П.А. Сорокина, А.С. Ященко, П.Г. Виноградова [23] и др., к первопроходцам синтетического правопонимания.

В отличие от остальных евразийцев-современников, например П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого и Г.В. Флоровского, Н.Н. Алексеев не анализировал глубоко архетипические черты российского сознания, не акцентировал внимание на национально-культурном наследии российского народа в духе евразийского философского направления. Однако принадлежность к данному течению, на наш взгляд, позволила Н.Н. Алексееву применить по сути синтетический, интегративный подход, благодаря которому ученый сделал ряд следующих выводов: обосновал идею о необходимости аксиологического компромисса между западными и восточными идеалами в основе российского общественного сознания; описал социально-психологический механизм взаимосвязи правовой и государственной жизни; доказал актуальность идеи о важности согласия внешних, исходящих от государства, изменений с исторически обусловленными основаниями общественного правосознания.

Нельзя не подчеркнуть, что, несмотря на принадлежность взглядов Н.Н. Алексеева к «высокой» правовой теории и незавершенность в качестве единой системы, идеи ученого приобретают особую актуальность в современной России, в частности в условиях многонациональности и многоконфессиональности общества и направленной на построение правового государства правовой политики.

Ссылки:

• 1.    См.: Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы. Прага, 1932. 28 с. ; Утверждение евразийцев. Кн. 1. Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Статьи П.Н. Савицкого, П.П. Сувчинского, кн. Н.С. Трубецкого и Г.В. Флоровского. София, 1921. 125 с. ; Утверждение евразийцев. Кн. 2. На путях. Статьи П.Н. Савицкого, А.В. Карташёва, П.П. Сувчинского, кн. Н.С. Трубецкого, Г.В. Флоровского, П.М. Бицилли. М. ; Берлин, 1922. 358 с.

• 2.    Томсинов В.А. Николай Николаевич Алексеев (1879-1964). Биографический очерк // Алексеев Н.Н. Очерки по общей теории государства. Основные предпосылки и гипотезы государственной науки / под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М., 2008. 216 с.

• 3.    Амбарцумян А.С. Становление и развитие политико-правовой концепции Н.Н. Алексеева // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2013. № 5 (72). С. 83–88.

• 4.    Новоженина И.В. Государственно-правовое учение Н.Н. Алексеева : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 2002. 22 с.

• 5.    Ячевский В.В., Колесникова Т.В. Евразийцы и право // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2010. № 2 (9). С. 49–56.

• 6.    Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М., 1998. 640 с.

• 7.    Подробнее см.: Гусарова М.А. Проблема духовных оснований русского правосознания в социально-философских учениях славянофилов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. № 11-2 (73). С. 88–90.

• 8.    Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. С. 270.

• 9.    Алексеев Н.Н. Теория государства. Теоретическое государствоведение. Государственное устройство. Государственный идеал. Париж, 1931. 137 с.

• 10.    Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. С. 273–274.

• 11.    Там же. С. 274.

• 12.    Алексеев Н.Н. Основы философии права / вступ. ст. А.П. Альбова [и др.]. СПб., 1998. 215 с.

• 13.    Там же. С. 121.

• 14.    Kelsen H. Hauptprobleme der Staatsrechtslehre, entwickelt aus der Lehre vom Rechtssatz. Tübingen, 1911. XXVII, 709 S.

• 15.    Duguit L. L'Etat: les gouvernants et les agents. Vol. 2. Paris, 1903. 774 p.

• 16.    Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. С. 497.

• 17.    Gumplowicz L. Allgemeines Staatsrecht. 3. verm. und verb. Aufl. Innsbruck, 1907. XV, 540 S.

• 18.    Алексеев Н.Н. Очерки по общей теории государства. Основные предпосылки и гипотезы государственной науки. М., 2008. 216 с.

• 19.    Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб., 1999. 251 с.

• 20. Там же. С.224.

• 21. Там же. С.205.

• 22. Там же. С.48.

• 23.    Подробнее см.: Гусарова М.А. К вопросу об истоках интегративного правопонимания в трудах П.А. Сорокина, А.С. Ященко, П.Г. Виноградова // Теория и практика общественного развития. 2019. № 8 (138). С. 29–33.