Проблема исламофобии в южнокорейском обществе

Южная Корея является не многонациональной, однако многоконфессиональной страной. Конфессиональный состав Республики Корея действительно пестрый. По последним данным, опубликованным в феврале 2024 г., большинство составляют протестанты — 17%, затем следуют буддисты — 12%, католики — 8% и т.д. Есть последователи конфуцианства, народных корейских религий. В то же время — 63% считают себя атеистами.

В то же время порядка 57% неверующих людей считают, что религия необходима в обществе123.

В южнокорейском обществе религия играет важную роль: религиозные организации и религиозные деятели, как правило, занимают активную социально-политическую позицию, проводят активный диалог с государственными служащими и чиновниками, проводят крупные социальноэкономические акции, ориентированные на решение насущных проблем, с которыми сталкиваются современные граждане Республики Корея: от вопросов экологии до повышения рождаемости в стране.

Важным направлением деятельности религиозных организаций является налаживание межрелигиозного диалога. Нередко протестанты совместно с буддистами, а также с католиками, конфуцианцами, шаманами проводят мероприятия, фестивали, конференции. Управление по делам религии Министерства культуры, спорта и туризма также провозглашает достижение межрелигиозного мира и гармонии как ключевую задачу.

Однако несмотря на некоторые достижения на этом поприще, в современном южнокорейском обществе наблюдается ряд религиозных предубеждений. Особенно ярко это проявляется в связи с темой ислама .

В отношении ислама существует ряд стереотипов. Большинство южнокорейцев получают информацию об исламе только в контексте новостей о террористических актах, палестино-израильском конфликте и т.п., и, как следствие, в отношении мусульман формируется негативное отношение [Koo 2018: 160–161].

Зачастую такой стереотип питают сами религиозные организации, особенно христианские. Нередко при протестантских религиозных организациях есть комитеты по борьбе с распространением ислама и другие подобные подразделения.

После череды терактов в 2014–2015 гг. в политическом дискурсе Южной Кореи стала проявляться исламофобия, проблемы мигрантов-мусульман стали появляться в СМИ и в речах политиков значительно чаще, борьба с терроризмом и его связь с исламом стали одним из ключевых пунктов повестки безопасности [Han 2017: 35]. В условиях формирования такого информационного поля среди рядовых жителей Южной Кореи сформировались антимусульманские настроения.

Обеспокоенность правительства проблемами терроризма и экстремизма привела к принятию «Антитеррористического акта» в 2016 г. При этом отмечается, что положения Акта могут привести к дискриминации иностранных граждан, проживающих на территории Республики Кореи, так как они могут рассматриваться как члены террористической группы, особенно это касается мусульман. Например, в 2015 г. Национальное разведывательное управление Республики Корея без предоставления доказательств обвинило некоторых беженцев из Сирии, что они являются членами террористической организации «Исламское государство» [Geodde, Kim 2017: 91–92].

В 2016 г. на фоне новостей о миграционном кризисе в Европе группой протестантов была создана «Национальная коалиция по борьбе с исламом», которая тогда же провела ряд массовых молений и акций протеста в г. Сеуле. Они обвиняли ислам в кризисе христианства и убеждали в его исключительной враждебности. Однако они не действовали долго, спустя несколько месяцев их активность свелась практически к нулю124.

В том же году Христианская либеральная партия, которую возглавлял пастор Чон Кван Хун, опубликовала ряд заявлений, в которых пророчили превращение Южной Кореи в террористическое государство, а также резкий скачок проблем безопасности в связи с увеличением числа мусульман в стране. В риторике Чон Кван Хуна по сей день сохраняется резко негативное отношение к исламу, который он называет «угрозой южнокорейскому обществу»125.

В 2017 и 2019 гг. Государственная комиссия по правам человека Республики Корея опубликовала исследование фактов разжигания ненависти и противодействия им, нацеленное на негативное восприятие четырех групп: женщин, инвалидов, сексуальных меньшинств и иммигрантов, в том числе мусульман [Report on Hate Speech 2019: 7, 14, 60]. Проблема дискриминации мусульман не стала ключевой в документе, однако сам факт её обозначения на официальном уровне показывает, насколько остро встала необходимость её решить на государственном уровне.

Следующий всплеск антимусульманских настроений пришелся на 2018 г., когда на остров Чеджу прибыло около 500 беженцев из Йемена. Заголовки СМИ стали пестрить фразами о повторении миграционного кризиса в Южной Корее. Тогда правительству пришлось ужесточить миграционные правила, в частности, был отменен безвизовый въезд на о. Чеджу126 для граждан Йемена.

Общественное мнение в отношении депортации беженцев начало укрепляться. Большинство негативных реакций на беженцев включают антипатию к мусульманам и обвинения в том, что они – «фальшивые бе- женцы», приехавшие забрать низкооплачиваемые рабочие места. В Твиттере и Facebook появлялись сообщения: «Мы не должны принимать террористов». Некоторые христианские группы говорили о том, что «никогда нельзя позволять исламу ступать на землю, чтобы предотвратить его распространение». Были также мнения, связывающие статус беженца с религией.

Конфликт из-за строительства мечети в г.Тэгу

Последний всплеск исламофобии произошел на фоне строительства мечети в г. Тэгу — четвертом по величине городе в Южной Корее. В 2020 г. иностранные студенты Национального университета Кёнбук, преимущественно родом из стран Юго-Восточной Азии, запросили у мэрии города разрешение на строительство мечети для студентов, так как выделенные ранее университетом молельные комнаты уже не соответствовали количеству студентов, посещающих их. Помещения оказались слишком маленькими для такого большого числа студентов.

Изначально мэрия дала согласие. Разрешение на строительство было получено 3 декабря 2020 г., и возведение мечети было начато в районе Тэхёндон, недалеко от университетского кампуса. Иностранные студенты снесли два приобретенных ими дома и начали строить на их месте здание мечети. Первоначально строительство планировалось завершить в марте 2021 г., то есть через три месяца. Однако в феврале 2021 г., за месяц до завершения стройки, жители близлежащих районов начали протестовать и подавать жалобы в мэрию. Администрация города в ответ на недовольство горожан приостановила строительство мечети.

Местные жители выступают категорически против строительства мечети, потому что строящаяся мечеть находится в жилом районе, где большинство граждан – протестанты. Недалеко от места стройки располагается протестантская церковь. В то же время другие мечети расположены в коммерческих зданиях рядом с промышленными комплексами, удаленно от жилых районов.

Предложение мэрии перенести строительство мечети в другой район не устроил студентов, так как для них важно иметь место для молитвы рядом с университетом, где они получают образование.

После обострения палестино-израильского конфликта ситуация обострилась. 20 мая 2023 г. рядом с местом строительства мечети было проведено массовое моление «о защите города от мусульман»127. Когда мэр города Хон Чжун Пё призвал к миру в социальных сетях, заявив, что христианство и ислам имеют общие корни, он подвергся жесткой критике со стороны христианского сообщества. Корейская ассоциация коммуникации церквей (протестантское объединение) раскритиковала позицию мэра Хон Чжун Пё и заявила, что его мнение ошибочно, а о мирном исламе можно будет говорить лишь в том случае, если угрозы, исходящие от исламского мира, будут полностью ликвидированы128.

В южнокорейском обществе угроза ислама постепенно обрастает мифами. Например, среди населения появились теории о связи исламистов с Северной Кореей129.

В июне 2024 г. на семинаре Генеральной Ассамблеи Пресвитерианской церкви Кореи Хапдон, посвященной борьбе с распространением ислама, профессор Со Юн Чжон из Азиатского центра теологических исследований и миссии (Asian Center for Theological Studies and Mission) заявила о необходимости расселения иммигрантов-мусульман. Также она подвергла критике политику мультикультурализма южнокорейского правительства, посчитав, что в такой мононациональной стране, как Южная Корея, этноцентризм является естественным положением дел. Более того, она отметила, что современные учебники истории уделяют слишком много внимания исламу в ущерб другим знаниям130.

Такие случаи не являются редкостью среди протестантов Южной Кореи, и вслед за пасторами и богословами антимусульманским настроениям поддаются прихожане.

Попытки борьбы с дискриминацией

Нарушения прав человека и различные формы дискриминации, с которыми иммигрантам приходится сталкиваться, побудили гражданских активистов определить мультикультурализм как будущую перспективу корейского общества.

Правительство предпринимает попытки расширения политики мультикультурализма. В 2006 году был принят закон о поддержке иностранцев, вступающих в брак с гражданами Республики Кореи. Также расширяются знания о других культурах и религиях в рамках школьного курса. Однако этого недостаточно, и среди граждан немало противников такой политики.

В марте 2023 г. председатель Государственной комиссии по правам человека Республики Корея опубликовал заявление, в котором призвал южнокорейское правительство «соответствующим образом отреагировать на нетерпимость и дискриминацию», а также администрацию г. Тэгу «соответствующим образом отреагировать на нетерпимость и дискрими-нацию»131.

Мэр г. Тэгу неоднократно призывал горожан к пониманию и поиску компромисса, за что каждый раз подвергался критике со стороны протестантов. Однако, как известно, конфликт на данный момент не исчерпан.

12 декабря 2024 г. глава Исламской федерации Южной Кореи имам Ли Чжу Хва в интервью заявил, что причиной исламофобии является активная деятельность протестантской церкви. По его мнению, из-за сильного влияния протестантов в южнокорейском обществе распространение ислама затруднительно132.

Конфликт вокруг строительства мечети является катализатором обсуждений и нового витка исламофобии. Особую роль играет протестантское сообщество, которое продолжает бороться с распространением ислама и формирует антимусульманские настроения среди прихожан.

Ситуация осложняется отсутствием полноценного религиозного законодательства страны. Фактически религиозные объединения функционируют как неправительственные организации и не имеют законодательной защиты.

До тех пор, пока граждане Южной Кореи получают информацию об исламе только в негативном свете из СМИ или от христианского сообщества, преодолеть проблему исламофобии представляется затруднительным, несмотря на попытки урегулировать проблему путем переговоров.