Проблема языка в философии М. Хайдеггера

Начиная со второй половины XIX века философы стали уделять все большее внимание лингвистическим вопросам, в частности вопросу о социальной детерминированности языка, общественных функциях языка, коэволюции языка и общества. Философское понимание человеческого бытия основывается на положении, что в языке воплощается собственно человеческое начало в его становлении и развитии. Речь не остается неизменной реальностью, а находится в постоянном движении, изменениях, преобразованиях, которые сопровождают все человеческое бытие, ибо в ней реализуется духовная связь между людьми, на которую влияет множество различных факторов.

Однако речь, как и сознание, не такая реальность как, скажем, природа. Речь является продуктом развития человеческого общества, формируется и развивается вместе с ним. Вне человеческого общества не существует и не может существовать речь, поскольку созданная ею система символов и знаков и правила оперирования с ними имеют смысл лишь в процессе человеческой жизнедеятельности. Следовательно, мы можем говорить о языке как о специфической и чисто человеческой, а более точно -социальной, форме бытия. При этом сформировались два вектора в осмыслении сущности языка как формы общественного бытия. Первый исходил из трактовки языка в качестве средства социальной коммуникации. Второй являлся продолжением лингвистической традиции, идущей от Вильгельма фон Гумбольдта и основанной на понимании языка как явлении, в котором выражается сущность народного духа, внутреннее ядро его деятельности. Немецкого философа Мартина Хайдеггера можно считать продолжателем этой традиции. Некоторые авторы полагают, что именно М. Хайдеггеру удалось дать наиболее фундаментальное философское обоснование гумбольдтовскому тезису о неразрывной связи бытия народа и языка [4, c. 48]. Проблема человеческого бытия в соотношении с языком стала ведущей в творчестве Хайдеггера. Но его видение этой проблемы кардинальным образом отличается от других философских исследований. Для М. Хайдеггера проблема бытия – это и есть проблема языка, поскольку бытие выражает себя именно в языке. Тем самым у Хайдеггера речь приобретает онтологический статус. Язык становится самим бытием, ведь язык «укоренен в бытийной конституции присутствия» [1], а сущность языка или язык сущности скрывается в индивидуальном самосознании.

Именно от Хайдеггера берет начало философская традиция рассмотрения языка как способа постижения человеком мира и открытия мира в себе, как «дома бытия» человека. Собственно это метафорическое высказывание немецкого мыслителя и составляет средоточие лингвистического поворота, поскольку оно предполагает коннотацию языка и жизненного мира человека. В «Письме о гуманизме» философ писал: «Язык есть дом бытия. В доме языка живет человек» [2, с. 414]. По Хайдеггеру, человек не только живое существо, которому среди других его способностей присуща и речь. Язык является обителью человека, живя в которой он существует, поскольку оберегает истину бытия, которая принадлежит ему. Поэтому нужно осмыслить сущность языка в его соответствии бытию, а именно как это соответствие, то есть как «дом» человека. Речь как «соответствие» – это не созданное человеком средство для обозначения вещей. Чтобы соответствовать бытию, человеку требуется радикально изменить своё отношение к сущности самого языка, перестать использовать его в качестве простого инструмента коммуникации. Трудность обретения такой позиции вытекает из нашей неготовности обращаться с языком как привычным инвентарем, которым мы владеем и распоряжаемся. Хайдеггер предлагает выработать иное понимание языка. Нужно увидеть диалогическую структуру речи: «Язык – это не имущество человека, но «соответствие». Соответствие в смысле отклика на зов. Если человек является говорящим существом, то он не сам по себе обрел это качество, но получил его «от языка», в том смысле, что сам язык «обратился» к нему» [4, с. 50].

Такое внимание к языку собственного мышления и требование внимания к языку будущей философии обусловлены пониманием тесной связи между историей забвения бытия и историей забвения речи о нем. Хайдеггер констатирует факт забвения самой этой связи в использовании современными философами категории «бытие» и «сущее» в качестве синонимов. По мнению же М. Хайдеггера, различие между бытием (Sein) и сущим (Seiende) является принципиальным. Игнорирование различий между этими понятиями со временем привело к упадку западной философии в частности, и западной цивилизации в целом. Рассуждения о бытии вытесняются исследованиями, главное направление которых – техническое использование и подчинения сущего. Начиная с Платона, по словам М. Хайдеггера, история метафизики – это история того, как забывалась проблема бытия. Человек является единственным существом в мире, который открыт бытию, а оно, в свою очередь, открывается в речи. Следовательно, процесс дезонтологизация истории философии – это процесс «дезонтологизации языка» [4, с. 51]. Поэтому в философии речь должна идти не о умозрительной абстракции бытия, а о человеческом смысле бытия как условии возможности всех эмпирических проявлений «я». И здесь бытие и речь о бытии предполагают друг друга.

Таким образом, хайдеггеровский проект преодоления метафизики (а точнее классической теории познания с ее противопоставлением субъекта и объекта и рассмотрением мира как объективного, независимого от человека) и акцент на бытии человека в мире, привели к тому, что прагматикой языка, его вкраплением в различные контексты человеческой жизнедеятельности уже невозможно пренебречь, и любой аспект жизненного мира человека можно рассматривать как своеобразный дискурс.