Проблема возможности использования понятия "социальная травма" в юридической науке: российский и зарубежный опыт

Как цитировать статью: Дорская А.А. Проблема возможности использования понятия «социальная травма» в юридической науке: российский и зарубежный опыт // Вестник Академии права и управления. 2018. № 3(52). с. 18–24

С овременные общественные вызовы требуют от науки междисциплинарного подхода. Причём если раньше научное взаимовлияние происходило, в основном, либо в гуманитарной, либо в естественнонаучной сферах, то сегодня взаимопроникновение терминологии, количественных и качественных показателей явлений, критериев их оценки стало обыденным явлением и воспринимается как вполне естественный процесс.

Одним их термином, возникших в последние десятилетия благодаря социологическим исследованиям, является «социальная травма».

Говоря об этимологии данного понятия, необходимо отметить, что слово «травма» происходит от древнегреческого «рана», однако, как отмечает Кэти Карут, в современной психиатрической и медицинской литературе всё чаще термин «травма» понимается как эмоциональный шок, причём настолько сильный, что он нарушает осознание времени, себя и мира [26, р.3]. Соответственно социальная травма – это событие или даже явление, которые не встраиваются в существующие схемы понимания общества, вызывающие массовый шок, стыд, протест, стремление забыть через преодоление и т.д.

Один из основоположников теории социальной травмы американский социолог Джеффри Александер (род. 1947 г.), говоря о её разработке, отмечает, что данная теоретическая модель – это результат коллективных интеллектуальных усилий в рамках исследовательского проекта, включавшего в себя сотрудничество с Роном Айерманом, Бернардом Гизе-ном, Нейлом Смелзером, Петром Штомпкой и Бьор-номУитроком, под эгидой Центра высших исследований в области поведенческих наук в Пало-Альто в 1998-1999 гг. [4, с.6-7].

Дж. Александер предложил классификацию существующих теорий социальных травм.

Во-первых, он выделил популярную теорию травмы. В данном контексте под травмой понимаются происходящие события, сокрушающие ощущение благополучия у коллектива или конкретного человека [4, с.9].

Первой разновидностью данной теории он выделил версию «философии Просвещения». В этом случае травма воспринимается как род рациональной реакции индивидуума или общества на резкую перемену, а поэтому предпринимаются попытки изменить те обстоятельства, которые привели к возникновению социальной травмы. Объекты или события, которые запускают травму, четко воспринимаются обществом, а последствия его реакции направлены на решение проблемы и на развитие. Например, Артур Нил считает, что социальными травмами американского общества являлись Гражданская война 1861-1865 гг., Великая депрессия 1929-1933 гг. и травмы Второй ми- ровой войны 1941-1945 гг., приведшие к долгосрочным изменениям [31, p. 5].

Второй разновидностью является психоаналитическая версия. Между внешним сокрушительным событием и внутренней травматической реакцией конкретного человека или общества оказываются неосознаваемые эмоциональные страхи и искажающие познавательные процессы механизмы психологической защиты [4, с.12]. Из-за того, что травма как бы вытесняется, попытки распределения ответственности за травмирующее событие, реакция на травму для её преодоления, терпят неудачу. Как отмечает Р. Айерман, жертва просто забывает или отрицает произошедшее. Однако это не более, чем период латентности, который обязательно закончится, даже если он продолжался несколько десятилетий, и влияние травмы обязательно обнаружит себя [3, с.122-123]. В данном случае равновесие может быть возвращено, только когда возвращается память. Примером такого преодоления социальной травмы является увековечивание памяти жертв репрессий, когда через «политику памяти» прошлых преступлений нация самовос-станавливается [25, с.97].

Во-вторых, Дж. Александер выделил культурные травмы. Критерием выделения данного вида социальных травм является идея о том, что для осознания травмы сообществом социальный кризис должен перерасти в культурный. Т.е. важны не столько события, сколько их репрезентация [4, с.18].

Существенный вклад в развитие теории социальной травмы на примере стран бывшего социалистического лагеря внёс польский социолог Питер Штомпка (род. 1947 г.). К признакам травмирующих он относит: а) резкие, внезапные изменения, происходящие в короткий срок, б) изменения, затрагивающие несколько сфер общественной жизни, в) изменения, затрагивающие фундаментальные ценности общества, г) новации, противоречащие традициям, д) неожиданные изменения, вызывающие шок [24, с.8]. Социальные травмы в посткоммунистических обществах, прежде всего, проявляются в трёх основных сферах: демографической, в сфере социальной структуры и культуры.

Достижения социологии вполне применимы в юридической науке. На современном этапе юристы всё больше используют термин «социальная травма» в своих исследованиях [11, с.138-140;20, с. 27-30;16, с.107-112;15, с.209-211;6, с.49-51;5, с.67-72]. Рассмотреть такое влияние можно на примере отражения в законодательстве разных стран отношения к событиям Первой и Второй мировых войн.

На рубеже веков и даже тысячелетий стало уделяться большое внимание истории. Выражение «страна с непредсказуемым прошлым» стало характерно для большинства современных государств, обладающих травматическим прошлым. А поэтому в российских и зарубежных исследованиях всё больше используются такие термины, как «политика памяти» (30), «коллективная память» [28, р. 270-288.], «историческая память» (27, р.187-198) и т.д.

«Переживание истории» может либо актуализироваться в связи с памятными датами, либо иметь постоянную основу в течение определённого времени. Естественно, что это отражается в правовой сфере.

Так, примером нового обращения к событиям начала ХХ века стало 100-летие Первой мировой войны, которая десятилетия до этого считалась «забытой». Безусловно, что и на уровне 2014 г. данные события и их осмысление являются травмирующими. Как отмечает А.М. Олешкова, сама идея прогрессивного развития, которая внушала уверенность и прозрачность бытия, было подорвана Первой мировой войной, обнажив кризисность и расколотость социальных интенций человека [18, с.32]. Война оставила после себя невиданное до этого времени число жертв. Погибло более 9 млн. солдат, ранения получили около 20 млн. Гуманитарной катастрофой стало небывалое прежде количество инвалидов. Например, только в Германии на социальное обеспечение претендовали 2,7 млн. человек, получивших инвалидность [12, с.7].

Само понятие «мировая война» изменило представления современников о масштабах военных действий, потерь, средствах ведения войны, о необходимости любыми способами пытаться сохранить мир и т.д.

Право выступало одним из инструментов преодоления данной социальной травмы. На международном уровне сразу после окончания Первой мировой войны была учреждена Лига Наций, целью которой было предотвращение новой широкомасштабной войны и мирное разрешение международных споров, стало разрабатываться понятие преступления геноцида, Версальский мирный договор предусматривал гарантии социальных завоеваний трудящихся, обеспечение прав малых стран и народов, репатриацию военнопленных, реституцию материальных ценностей и т.д. Государства пытались создать новые системы социального обеспечения пострадавшим от военных действий. Например, в Российской империи Министерство путей сообщения весной 1915 г. обратилось в Томский округ путей сообщения с предложением обеспечить заработком лиц, пострадавших от войны и частично потерявших трудоспособность. Главное управление почт и телеграфов в начале 1916 г. разрешило заменить до 50 % «существующего штата рассыльных и сторожей в почтово-телеграфных учреждениях» инвалидами войны, «сохранившими известную трудоспособность», и действительно к началу апреля 1916 г. на почтово-телеграфной службе по стране было трудоустроено 1085 раненых воинов. Министерство народного просвещения в сентябре 1916 г. направило циркуляр руководству Западносибирского учебного округа, в котором призвало своих подчиненных «всемерно содействовать делу обучения увечных воинов в пределах учебного округа организацией для них курсов и мастерских»[10, с.40-41].

Во многих государствах мира 11 ноября в честь событий 1918 г., когда было подписано Компьенское перемирие, отмечается как День памяти или поминовения, День ветеранов или День перемирия. Однако в связи с тем, что Россия вышла из войны раньше, по инициативе российского парламента с 2014 г. День памяти российских воинов, погибших в Первой мировой войне, отмечается 1 августа (день вступления Российской империи в войну) [9].

События 1914-1918 гг. во многом перестали были «травматичными» в связи с ещё более ужасающими страданиями и жертвами, которые понесли народы в годы Второй мировой войны. Безусловно, данная война, память о ней до сих пор являются травмирующими для многих стран и народов. Однако социальные травмы, возникшие в результате переживания этого исторического периода, абсолютно различны. Пока нельзя сказать об их преодолении.

Для германского народа, который стал воспринимать нацистское прошлое как собственную трагедию и трагедию других народов, основным вектором стало признание совершённых преступлений, принятие ответственности за них, создание условий, при которых похожая ситуация не могла бы повториться. Главные нацистские военные преступники были осуждены Международным Военным Трибуналом в Нюрнберге, руководство нацистской партии, личная полиция и СС в качестве преступных организаций были запрещены и ликвидированы, в советской зоне оккупации было уничтожено 400000 нацистских преступников, в западной зоне – 3600000 [17, с.172-173], Германия должна выплатить репарации в размере 20 млрд. долларов. В конце ХХ - начале XXI вв. в Германии был принят ряд законов, направленных на чёткое определение отношения к событиям Второй мировой войны. 8 мая 1985 г., в день окончания войны в Европе и подписания акта о капитуляции Германии, Президент ФРГ Р. фон-Вайцзекер назвал данную дату «днём освобождения». В ГДР это было сделано на 35 лет раньше. В 2000 г. в ФРГ был принят закон о создании фонда «Память, ответственность и будущее», задачей которого стала организация сбора средств для выплат иностранным гражданам, насильственно угнанным в Германию во время Второй мировой войны. Из 4, 54 млрд. евро, собранных фондом, 443, 7 млн. евро было выделено для российских граждан [22,с.7]. В сентябре 1994 г. Бундестаг принял §86а Уголовного кодекса, запрещающий использовать на- цистскую символику, лозунги, гимны и атрибутику [2]. За клевету в отношении еврейского народа и других потерпевших народов предусматривается наказание от 3 до 6 лет лишения свободы. Немецкие книги по истории должны подробно излагать злодеяния нацистского периода.

Однако в последние годы, несмотря на законодательные установки и предписания, стремление «переписать» историю Второй мировой войны наблюдаются достаточно систематически. Например, по случаю 75-летия Курской битвы государственные средства массовой информации издали большой материал, в котором попытались показать, что поражение в данном не столь уж важном сражении было, но оно «не стоило немцам таких уж огромных потерь», а в одном из центральных событий 50-дневной битвы, танковом сражении под Прохоровкой, оказывается, «советские войска потерпели сокрушительное поражение» [14]. Т.е. существовавшая многие десятилетия социальная травма преодолевается, но при этом создаются условия для возникновения новой травмы.

Для Польши Вторая мировая война является травмирующим событием, которое до сих пор определяет внутреннюю и внешнюю политику страны. Так, 28 сентября 2015 г., выступая на юбилейной 70-й сессии Генеральной Ассамблее ООН, Президент Польши А. Дуда фактически поставил знак равенства между нападением фашистской Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. и вводом советских войск на территорию Польши по линии Керзона 17 сентября 1939 г., назвав его «атакой СССР на Польшу» [21].

Ещё в 1998 г. в Польше был создан Институт национальной памяти, деятельность которого была направлена на архивную и научно-исследовательскую работу [29]. В основном, Институт стал заниматься расследованием преступлений по отношению к польским гражданам, а также осуществления люстрационных процедур с 1944 до 1990 гг. Однако 26 января 2018 г. Сейм Польши принял пакет поправок в закон об Институте национальной памяти, комментируя которые Председатель Совета министров страны М. Моравец-кийзаявил, что Польшабыла первойжертвойТретьего рейха, а смерть и страдания в нацистских концлагерях были общей судьбой евреев, поляков и членов многих других народов и этнических групп [19]. Поправки предусматривают за публичные обвинения Польши в преступлениях, совершенных во время Холокоста, название концлагерей в Освенциме или Майданеке «польскими», пропаганду бандеровской идеологии штраф или лишение свободы сроком до трёх лет [8].

Таким образом, социальная травма, полученная населением Польши в годы Второй мировой войны, до сих пор не преодолена и является важнейшим аргументом в формировании позиции страны по важнейшим вопросам современности.

Для российского общества к социальным травмам можно отнести не сами события Второй мировой войны, а попытки пересмотра её результатов. Российские специалисты в области уголовного права квалифицируют данные действия вплоть до признания их экстремистскими [23, с.18-21].

В начале XXI века неоднократно проводились эксперименты по принятию закона, препятствующего возникшей тенденции. Так, в 2009 г. была инициатива принятия Федерального закона «О противодействии реабилитации в новых независимых государствах на территории бывшего Союза ССР нацизма, нацистских преступников и их пособников», однако само название показывает, что такая идея была не слишком удачной. В 2013г. предлагался проект Федерального закона «О недопустимости действий по реабилитации нацизма, героизации нацистских преступников и их пособников, отрицанию Холокоста», отличавшийся большей продуманностью [7, с.259]. Однако только в мае 2014 г. в Уголовный кодекс РФ была введена статья 354.1, запрещающая «реабилитацию нацизма» [1]. О том, что формулировки данной статьи являются выверенными и соответствуют мнению большинства, свидетельствует их поддержка на международном уровне. 16 ноября 2017 г. Третий комитет Генеральной Ассамблеи ООН большинством голосов представителей 125 государств принял российскую резолюцию о борьбе с героизацией нацизма,неонацизмом и другими видами дискриминационных практик [13].

Таким образом, на примере обращения к событиям Первой и Второй мировых войн мы наблюдаем актуализацию исторических событий ХХ века на современном этапе, многие из которых до сих пор воспринимаются как социальная травма. Разрабатываемая социологами теория социальных травм может быть полезна для юридической науки, т.к. позволяет праву выступать инструментом как предотвращения, так и преодоления травмирующих общество событий.

125 р.