Проблематизация классического понятия субъекта у М. Фуко

Тема субъекта четко артикулируется в истории философии начиная с Декарта. Классическая концепция субъекта наиболее полным образом представлена у Канта. Во второй половине XX в. проблематика субъекта начинает интересовать многих исследователей, среди них Витгенштейн, Хайдеггер, Леви-Стросс, Фуко, Деррида, Барт и другие.

Данная работа фокусирует внимание на фигуре Фуко и показывает, что он наиболее полным образом реконструирует предпосылки классической концепции субъекта и осуществляет их деконструкцию. Однако с нашей стороны имеется ряд претензий к раскрытию данного вопроса в работах Фуко различных периодов его творческой эволюции.

Понятие субъекта в классическом понимании начинает формироваться у Декарта, и именно после него субъект понимается многими мыслителями как автономный, в сущностном отношении не зависимый от внешних обстоятельств (включая традицию, культуру, человеческие и божественные авторитеты), самодостаточный (не детерминирован внешними условиями и несет в себе основания достоверности знания), имеющий свой внутренний мир, фундамент которого зависим лишь от него самого (немаловажна и связь с Богом, только с ним он соотносится напрямую, без посредников). Субъект – это, прежде всего, познающий субъект, классически мыслимый как единый и неисторичный, то есть такой, что структуры его мышления, а, следовательно, познания, раз и навсегда даны и не зависят от эпохи, к которой принадлежит исследователь.

Дальнейшее развитие темы классического понятия субъекта происходит в концепции Канта. Кант помимо априорных форм интеллекта («трансцендентальная логика» и «трансценден- тальная аналитика»), которые напрямую продолжают традицию, связанную с выделением врожденных идей, вводит априорные формы чувственности («трансцендентальная эстетика») в виде пространства и времени. Априоризм и трансцендентализм в нашем понимании и есть то, что наиболее полно характеризует «классическое понятие субъекта».

Для понимания того, откуда возникла и с чем борется концепция Фуко, не обойтись без изложения позиции Гуссерля. Гуссерль, будучи философом, хронологически принадлежащим к XX веку, вновь приступает к отстаиванию вневре-менности субъекта. При описании его концепции мы опираемся на «Начало геометрии» [2]. Для нас интересными в данном тексте являются следующие идейные предпосылки позиции Гуссерля:

• 1)    телеологизм в понимании истории (более конкретно, в истории науки) и телеологизм европейского человечества вообще;

• 2)    тезис о непрерывности исторического процесса;

• 3)    континуализм в истории науки;

• 4)    утверждение о том, что субъектом познания выступает независимый от внешних обстоятельств автономный мыслящий индивид (при недостаточном внимании к социальным истокам истории).

История геометрии для Гуссерля оказывается связанной с неким первичным актом, учреждающим ее и задающим весь ее дальнейший смысл. Субъект выступает носителем цели (те-лоса). Здесь важно понять, что цель появляется у «истока» (в рассматриваемом тексте у истока геометрии) познания и реализуется на цепочке гносеологических субъектов. Субъекты, в свою очередь, реализуя телос, остаются инвариантными и автономными.

Против подобной позиции, включающей в себя отстаивание телеологичности исторического процесса, направлены вводимые Фуко процедуры исключения дискурса, заявления о социальной природе знания [7].

Фуко противопоставляет взгляду Гуссерля, предполагающего традирование в истории мысли, а также целому направлению в истории идей тезис о наличии социальных условий, условий, говорящих о случайности происходящих событий: «Так что если задаешься целью осуществить в истории идей самый малый сдвиг, который состоит в том, чтобы рассматривать не представления, лежащие, возможно, за дискурсами, но сами эти дискурсы как регулярные и различающиеся серии событий, то, боюсь, в этом сдвиге приходится признать что-то вроде этакой маленькой (и, быть может, отвратительной) машинки, позволяющей ввести в самое основание мысли случай, прерывность и материальность» [6, с. 82-83].

Позиция Гуссерля несовместима с признанием (хотя бы отчасти) социальной природы науки. Все, что связано с деятельностью индивида-творца касательно науки, а точнее, с деятельностью его сознания, воспринимается в качестве позитивных сдвигов в науке; все социальные факторы рассматриваются как помехи, как нечто негативное по отношению к корпусу науки в целом. Здесь кроется один из ключевых моментов в расхождении позиций Гуссерля и Фуко. Признание социальных факторов в качестве исключительно негативных по отношению к науке означает, что наука развивается прогрессивно и линейно.

Истинность науки у Гуссерля опирается на очевидности в сознании индивида, фундаментом науки выступает то, что дается сознанию с наибольшей очевидностью. «Разумеется, эта непосредственность и очевидность потеряются, когда знание будет передаваться другим субъектам. Они не могут переживать ту же самую очевидность. Очевидность, данная в их переживаниях, не может по определению быть той же самой. Она может быть лишь похожей. Насколько похожей? Чем это гарантировано? Изначальной человеческой природой. Т.е. гарантия мыслилась опять-таки в индивиде, а не в социальном взаимодействии, не в социальной практике» [4].

В заключении «Начала геометрии» Гуссерль пишет: «Если обычная история фактов вообще и особенно та, которая распространилась в Новое время универсально на все человечество, обладает вообще каким-то смыслом, то он может основываться только в том, что мы можем здесь назвать внутренней историей, и, значит, на фундаменте универсального исторического Априори. Он с необходимостью ведет далее к упомянутому высшему вопросу об универсальной телеологии разума» [2, с. 244].

Гуссерль конституирует универсальность, то есть вневременность субъекта, универсальность и непрерывность истории, ее априоризм и телео-логизм. При этом он четко и развернуто выражает допущения, которые присутствовали в классической концепции субъекта еще у Декарта в рассуждении о развитии науки, а именно поступательное и линейное развитие научного знания, наличие общих предпосылок, на основании которых действует субъект, рассмотрение социального фактора как побочного.

Далее мы намерены рассмотреть деконструк-тивистский проект Фуко, связанный с разрушением представления о познающем субъекте как автономии, с разрушением классических представлений об истории. Принципиальным для нас будет антиантропологизм Фуко, трактующего человека как концепт, возникающий лишь в XIX в. [8], или как простое пересечение дискурсов [5].

Отличительная черта деконструкции для Фуко – постоянно подчеркиваемая связь с историей. Не будет преувеличением заявить, что деконструкция понятия субъекта начинается с деконструкции истории (в ее континуальном понимании), ибо сначала эпистемы в «Словах и вещах» [8], а позже архивы в «Археологии знания» [5] выступают структурами, конституирующими человека определенной эпохи.

Фуко заявляет, что исследование «периодов больших длительностей» с необходимостью ведет к формулировке неких глубинных структур, которые начинают выступать как универсальная сетка, позволяющая любое событие и любой документ включить в контекст того проекта глобальной истории, которым занят ум историка. Нам предлагается перенести фокус внимания «от описания широких общностей («эпохи» или «века») к изучению феноменов разрыва» [5, с. 7]. Главным является постулирование прерывности в ходе исторического движения и изменение масштаба исследования.

Если перечислять основные понятия, применяемые Фуко в его работе «Археология знания» [5], то вслед за Автономовой [1] можно выделить следующие:

• 1)    «позитивность» (единство во времени и пространстве материала, образующего предмет

научного познания определенной эпохи);

• 2)    «историческое априори» (совокупность условий, позволяющих позитивности проявиться в конкретных высказываниях);

• 3)    «архив» (перечень высказываний, порождаемых в рамках позитивностей по правилам, задаваемым историческим априори).

Основные понятия «Археологии знания» [5] напрямую выводят нас на проблематику субъекта. Познавательный субъект напрямую связан с понятием «априори». Каждый архив формирует особые структуры субъективности, не связанные со структурами субъективности других архивов. И гносеологический субъект един лишь в рамках конкретного архива, чем гарантирует единое и признанное знание в рамках эпохи.

Кантианский субъект, формируемый сеткой вневременных, априорных структур, становится у Фуко субъектом, который расположен на вполне определенной точке оси исторического времени. Конкретные структуры субъективности оказываются достаточно жестко заданными в рамках своего архива. Историческое априори здесь выступает «универсальным» на довольно ограниченном временном и пространственном промежутке.

Таким образом, история представляется в виде переинтерпретированного Ницше платоновского мифа о пещере [3, §289], когда тот самый философ, призванный видеть не только тени, но и действительное положение вещей, то есть мир идей, видит лишь очередную пещеру, и мир предстает в качестве бесконечного лабиринта пещер, причем ни об одной из них нельзя сказать: «Вот это – истинный мир». Отсюда вывод: «Человек, как без труда показывает археология нашей мысли, – это изобретение недавнее» [8, с. 404]. Кто знает, не суждено ли исчезнуть человеку при переходе этого человека из одной пещеры в другую.

История теперь представляется «разрывной», нетелеологичной, в ней появляется место случайности и исчезает место для абсолютной истины, ибо истина для каждой «пещеры» (или эпохи, или архива) своя.

Напрямую с проблематикой субъекта у Фуко связана тема власти. Анализируя дискурсивные практики человечества на различных периодах времени, Фуко говорит о власти как совокупности процедур, породивших на определенном промежутке времени то, что представляется как рациональный, автономный, контролирующий себя субъект. Классическая концепция субъекта для Фуко начинает складываться в результате развития определенных технологий отправления властных отношений.

Согласно Фуко структуры субъективности формируются под действием отношений господство-подчинение.

Если обратиться к первому тому «Истории сексуальности» [6], то изложенная там концепция власти дает по Фуко универсальную схему для интерпретации любого социального явления в истории Нового и Новейшего времени. Несомненно, оригинальной представляется концепция дисциплинарной формы власти как специфической, принципиально отличной от феодальной, однако нас прежде всего интересуют конкретные процедуры ограничения и контроля научных дискурсов, позволяющие говорить о деконструкции классического понятия субъекта.

Фуко рассматривает современные властные отношения как то, что складывалось в течение длительного периода времени. Начиная с XVIII в., формируются всепроникающие механизмы власти, неограниченно контролирующие человека в социуме.

Субъект в контексте властных отношений рассматривается как подданный, как человек «нормальный», «всеобщий». Фуко показывает неочевидность ряда характеристик субъекта познания, складывавшегося с XVIII в.

Фуко рассматривает поведение человека и отмечает отсутствие у него автономии по отношению к социуму, он отмечает, что субъект в социуме – это, прежде всего, «подданный», зависимый от определенных норм, причем норм, сложившихся на определенном отрезке исторического времени. Любые попытки протеста против норм также с необходимостью впишутся в контекст «нормальности» конкретного социума. В результате он формулирует следующую гипотезу: «Я полагаю, что в любом обществе производство дискурса одновременно контролируется, подвергается селекции, организуется и перераспределяется с помощью некоторого числа процедур, функция которых – нейтрализовать его властные полномочия и связанные с ним опасности, обуздать непредсказуемость его события, избежать его такой полновесной, такой угрожающей материальности» [6, с. 50].

Таким образом, у Фуко история идей предстает как история принудительных истин, наряду с которой функционирует история процедур контроля и ограничения дискурсов (особое внимание здесь уделяется воле к истине). Субъект познания может выступать в данном контексте как предмет традиционной истории идей.

Для темы субъекта проблематика властных отношений имеет ключевое значение. Субъект классической концепции здесь предстает в виде конструкта, формировавшегося в процессе реализации властных отношений (в отношении знания) в Новое время. Субъект историчен – одно из следствий из концепции власти Фуко. Классический субъект содержит в себе предпосылки, появившиеся в конкретный момент исторического развития. Любые попытки сформировать нечто универсальное, неисторическое для всех познавательных субъектов становятся бессмысленными.

Изучение деконструкции классической концепции субъекта показывает в то же время несостоятельность теории Фуко по ряду моментов. Автономии субъекта и наличия у него универсальных структур на протяжении всего исторического процесса Фуко удается избежать. Однако субъект остается классическим, если понятие о нем сужать до конкретной эпохи: для «Археологии знания» [5] это универсальность субъекта в масштабах конкретного архива, для генеалогического периода творчества Фуко субъект универсален как фигура, возникающая с XVIII в. в ходе складывания всепроникающей власти.

Мы рассмотрели предпосылки и следствия классической концепции субъекта и показали, как против них борется Фуко. Также нам удалось вскрыть предпосылки подхода Фуко и установить, что основанием непрерывности он считает трансцендентальный субъект. Но существует непрерывность в рамках конкретного этапа развития тотальной истории, она гарантируется достаточно жесткими правилами функционирования высказываний в этот этап (властные отношения здесь также выступают подобным гарантом). Тогда субъект остается классическим в масштабе эпохи. Таким образом, в вопросе о понимании субъекта мы имеем следующую альтернативу:

• 1)    либо субъект нами понимается в «классическом» смысле, как автономный, не зависимый от внешних (в первую очередь, социальных) обстоятельств;

• 2)    либо мы проводим «тотальную» деконструкцию, тогда субъект «не схватываем» средствами научного познания, он уникален на каждом этапе развития человечества.

Фуко пытается придерживаться сразу обеих позиций. Деконструкция субъекта у Фуко не завершена и доказательством его (субъекта) авто- номии, доказательством того, что он не простое пересечение дискурсов, служит возможность однозначным образом сформулировать правила функционирования высказываний в различных архивах, показать властные отношения, на которых фундируются конкретные типы дискурса. Историк, говорящий о носителях конкретного архива как о группе людей с одинаковым «мировоззрением», с одинаковыми возможностями формулировки высказываний, с неизбежностью «классичен» в плане рассмотрения проблематики субъекта.

Данное исследование коснулось проблемы гносеологического субъекта в философии. Мы прояснили терминологическую базу, связанную с этой тематикой, и установили пути ее критики. Мы показали неочевидность предпосылок как классической концепции субъекта, так и позиции Фуко в вопросе о субъекте познания. Новое решение состоит в разграничении двух подходов к критике классической концепции субъекта, в рассмотрении предпосылок и следствий принятия или отказа от определенной позиции в отношении субъекта.