Проблемы гендерного равенства в мусульманских общинах Европы (часть 2)

П резидент Германии Йоахим Гаук ( Joachim Gauck ), выступая на экономическом форуме в швейцарском Давосе, справедливо отметил, что «не все мигранты переняли основные европейские ценности. Это относится прежде всего к некоторым людям и семьям, прибывшим из мусульманских стран. Их взгляды на роль женщины, толерантность, роль религии или нашей правовой системы отличаются»¹.

Большинство мусульман, проживающих в Европе, сопротивляются ассимиляции, т.к. крепко привязаны к исламским ценностям и убеждены в преимуществе своих нравов и обычаев. В то же время им многое нравится в жизни европейцев: высокий уровень потребления товаров и услуг, честность, чистота, тяга к знаниям, вежливость. Но кое-что из европейских обычаев абсолютно неприемлемо для них: они не могут, в частности, смириться с «либеральными ценностями», которые так дороги для европейцев. В глазах мусульман эти ценности выглядят вседозволенностью и распущенностью. Это касается, прежде всего, семейнобрачных отношений, в частности однополых браков, некоторых прав и свобод. Большинство мусульман Европы проявляют все большую нетерпимость к таким европейским ценностям, как гендерное равенство, свобода религии, свобода слова, обеспечение прав сексуальных меньшинств и т.д. Ислам для них не просто религия с ее столпами веры, ислам – это образ жизни, включающий в себя этические нормы, социальное поведение, обычаи и традиции, которые остаются незыблемыми на протяжении веков. Поэтому все, что, на их взгляд, не соответствует нормам ислама, является вредным и чуждым.

Некоторые исследователи, в частности В. Костенко, научный сотрудник лаборатории сравнительных социальных исследований ВШЭ (Санкт-Петербург), опираясь на теорию модернизации Р. Инглхарта и К. Вельцеля [Инглхарт, Венцель 2011] утверждают, что поддержка гендерного равноправия (как и другие эгалитарные ценности) связана с возрастом, уровнем образования, социальноэкономическим статусом и уровнем религиозности. Мусульмане, считает Костенко, не являются самой религиозной частью европейских обществ, «наиболее религиозная группа в Европе – это христиане, не принадлежащие к трем основным деноминациям (католичество, протестантство и православие), – адвентисты, пятидесятники, баптисты и др.» [Костенко 2014]. Иммигрантская, а особенно мусульманская угроза европейским нормам и ценностям относительно положения и прав женщин в обществе сильно преувеличивается и упрощается в современном дискурсе, делает вывод В. Костенко.

Хотелось бы подвергнуть сомнению эти положения и выводы. Мусульмане, проживающие в Европе, в подавляющем большинстве не готовы отказываться от традиционных исламских ценностей, в т.ч. и в женском вопросе. Об этом говорит их обособленность, создание анклавов (гетто), где они живут, придерживаясь дар-аль-ислама. Привычными для Европы картинами стали женщины в хиджабах, минареты и мечети, число которых увеличивается с каждым годом. И это обособление на фоне нынешнего миграционного кризиса стало более заметным. Взять хотя бы районы Моленбек, Скарбек, Андерлехт, Форе в Бельгии, район Кенсберг в Берлине, городок Вупперталь в Германии (где к тому же совершенно открыто действует так называемая шариатская полиция, которая следит за нравственностью горожан), Ринкебю в Стокгольме, район Тингбьерг в Копенгагене и др. Французская и немецкая практика превращения «мусульманских» районов в фактически автономные анклавы лишь закрепляет их обособленность, делает их труднодосягаемыми для традиционных государственных институтов и способствует маргинализации мусульман.

Конечно, роль возраста, уровня образования, социально-экономического статуса мигрантов чрезвычайно важны, но они, на наш взгляд, не являются определяющими для поддержки гендерного равноправия среди европейских мусульман. Согласны мы и с тем утверждением, что женщины более эгалитарны в своих ценностных установках, чем мужчины. Скорее, речь здесь может идти не о массовых случаях, не о системе, потому что, если человек идентифицирует себя как мусульманина, в той или иной степени он следует установкам, предусмотренным исламом, в т.ч. и в гендерном измерении.

С ростом мусульманских общин в Европе растет и число так называемых преступлений чести. Анализ преступлений, совершенных во всем мире в защиту чести между 1989 и 2009 гг., сделанный американской исследовательницей Филлис Чеслер1, показал, что 58% жертв-женщин были убиты, часто близкими людьми, потому что хотели жить по западному образцу и не желали придерживаться своих культурных и религиозных традиций. Многие хотели учиться, отказывались выходить замуж за двоюродных братьев и мужчин, выбранных семьей. Из исследований Чеслер следует, что данные причины преступлений касаются 91% жертв в Северной Америке, 71% – в Европе и всего лишь 43% – в исламском мире2.

Доклад, представленный на Совете Европы 8 июня 2009 г. подтвердил эту тревожную ситуацию. Европейским правительствам было предложено издать закон, направленный против таких преступлений, нарушающих все человеческие права. В докладе говорится: «Все формы насилия против женщин и девушек под маркой традиционной защиты чести представляют собой серьезное нарушение фундаментальных прав человека. Никакая традиция или культура не может оправдать нарушение фундаментальных прав женщин защитой чести. В последние двадцать лет так называемые преступления в защиту чести все чаще совершаются в Европе, особенно во Франции, Швеции, Нидерландах, Германии, Великобритании и Турции».

На этом фоне вполне закономерен рост различных правозащитных организаций, которые борются с подобной практикой. В Берлине, к примеру, действует созданный арабом Ахмадом Мансуром проект Heroes, занимающийся разъясни- тельной работой, направленной против насилия в рамках «кодекса чести». Вокруг него группируются молодые немцы и иммигранты второго и третьего поколений. Heroes организует семинары для мусульманских семей, на которых пытается привить слушателям универсальные ценности, разъяснить необходимость в первую очередь ощущать себя немцами, а уже потом мусульманами, создавая основу для культурного прогресса в области понятий о чести. В Великобритании Ясвиндер Сангира, женщина индийского происхождения, пережившая вынужденный брак и насилие во имя чести, основала в 1993 г. ассоциацию «Карма Нирвана» с целью создания общей сети в Интернете, где женщины могли бы совместно преодолевать культурные и традиционные барьеры. Есть еще и одиночки, которые стали жертвами или свидетелями подобных преступлений и теперь пытаются доступными им средствами достучаться до мусульманской уммы и неравнодушных европейцев.

Надо ли говорить, что эти преступления напрямую связаны с нарушением прав человека и должны быть пресечены, а виновные в совершении преступления – наказаны, невзирая на конфессиональную, национальную принадлежность и обстоятельства.

Миграционный кризис, повлиявший почти на все сферы жизни общества и породивший у простых европейцев чувство глубокого скептицизма по поводу миграционной политики ЕС, способствовал пересмотру всей миграционной модели Шенгенской зоны. К примеру, в преддверии выборов на пост канцлера Германии 2017 г. (на 4-й срок) Меркель пришлось преодолевать последствия миграционного кризиса в стране, подорвавшего ее личный авторитет. И она это сделала на прошедшем съезде ХДС весьма символическим образом – предложением ввести запрет на ношение женщинами в Германии паранджи, «где это только возможно с правовой точки зрения». В этом плане вопрос о продолжении мультикультуральной политики в Германии больше не стоит. Политика мультикультурализма в Европе, похоже, похоронена. «Мы не хотим никаких параллельных обществ», – заявила Меркель на съезде. Меркель говорила также о необходимости приобщать мигрантов к нормам и правилам жизни в Германии, а мигрантов, не признанных беженцами, высылать из страны, попутно усилив контроль на границах Германии1. Похожая ситуация наблюдается и на всем пространстве Объединенной Европы. Поэтому жесткая миграционная политика вкупе с дисперсным расселением мигрантов и их обязательной интеграцией являются, на наш взгляд, непременным условием безболезненного выхода из миграционного кризиса и обеспечения в перспективе гендерного равенства среди мигрантов-мусульман.