Проблемы и перспективы развития политической социологии в российских регионах

В статье анализируются проблемы развития политической социологам в российских регионах: становление и развитие смежных субдисциплин; динамика научных публикаций и ее статус , в массовом сознании; включенность в систему образования; создание специальных научных организаций, обществ и т/д. Представлены перспективы дальнейшего развития политической социологии в регионах.

За последние 10—15 лет весьма актуализировалась необходимость проведения сравнительных социологических и политологических исследований вообще и региональных исследований в частности. В условиях современных всеобъемлющих реформ их сравнительный анализ представляет собой один из наиболее динамично развивающихся разделов политической социологии, хотя шансов создать теорию, обладающую серьезным прогностическим потенциалом, у социологов и политологов не так много.

В связи с этим возникает важный вопрос о связи региональных политико-социологических исследований и политической практики. «Схема, по которой „теоретик изучает, а политик применяет'1, выглядит пока весьма прямолинейно» [3, с. 7]. Дело в том, что современные российские политики, на наш взгляд, скорее заинтересованы в мифологизации общественных представлений о своей деятельности, нежели в построении учеными адекватных и релевантных моделей. Болес того, при проведении опросов общественного мнения заказчиков чаще всего интересует не его объективный анализ, а возможности манипулирования для более эффективного применения всякого рода PR-технологий. Такое отношение к научным исследованиям во многом определяет современную ситуацию с социологическими исследованиями политики, особенно в регионах. Существование во многих субъектах федерации моноцептристских политических режимов и институциональной централизации Научных исследований существенно затрудняет их проведение и выполнение общественной наукой одной из основных своих функций — социальной критики.

Л. Уайтхед полагает, что потребителями социологических и сравнительных политических исследований являются не технические специалисты, а руководители, направляющие и координирующие деятельность политических сообществ, не имеющих опыта самоуправления [4, с. 351]. Это и отражает сложные взаимоотношения между теми, кто политикой реально занимается, пытается «управлять» общественными процессами, и теми, кто политику и эти процессы изучает.

Спрос на результаты исследований политической социологии и социологическую и политическую теорию в перспективе вполне возможен со стороны политических партий. Однако в России партии и общественно-политические движения долгое время в большинстве своем (за некоторым исключением) представляли наспех «сколоченные» группировки, имеющие чаще всего условный доступ к институтам государственной власти и осознающие свою уязвимость. Неопределенность их положения связана с неопределенностью перехода страны из одного состояния в другое, что делало неопределенными перспективы развития политической социологии. Создание же мощных партийных фондов по типу фондов ведущих партий Германии или

США, которые могли бы поддержать долговременные комплексные исследования, — желательная перспектива. Сейчас ситуация несколько иная. Партии, представленные в Государственной Думс РФ, обладают различным административным ресурсом, занимают разное положение в структуре политических отношений. Но их интерес к социологическим исследованиям политической сферы проявляется чаще всего в преддверии избирательной кампании.

Когда заходит речь о региональных социологических и политических исследованиях, то возникает некоторая терминологическая путаница. Рсгионология все более тяготеет к подробному изучению комплексного развития отдельных субъектов федерации, доходя порой до «институционального краеведения», а с политической регионалистикой в России связывается некая отрасль сравнительной политологии. Часто ее называют по-лиыгческой региопологией. Безусловно, подобное разграничение весьма условно и означает теоретическую незрелость этих субдисциплин. Состояние и перспективы последней хочется назвать обнадеживающими, по ее развитие связано с немалыми трудностями. Однако социолого-политическое изучение российских регионов стало весьма распространенным направлением в системе научного знания.

В процессе институционализации любой науки И. А. Голосснко и В. В. Козловский выделяют три основных составляющих: динамику научных публикаций и статус пауки в массовом сознании; включенность в систему образования; создание специальных научных организаций, обществ и т. п. [2, с. 17]. Следует оценить состояние этих составляющих.

При просматривании каталогов новых поступлений по политическим и социологическим паукам встречается огромное число учебников и учебных пособий, выпускаемых различными вузами. В то же время монографий, сборников по результатам научных исследований, подготовленных авторами из провинция, выходит гораздо меньше. Обилие конференций и тезисов пе должно обманывать. Отдельные научные успехи соседствуют с общим уровнем, который нс очень радует, ведь развитие социологического и политического знания связано (пусть и нс непосредственным образом) с развитием гражданских качеств населения, его социологической и политической культурой, возможностями дальнейшего продвижения к демократии. Эти условия для исследований полити ческой социологией пе очень благоприятны. Никто: ни власть, ни население не имеют сегодня интереса к развитию общественного знания и по большому счету не верят пи социологин, пи политологии.

Уже с десяток лет студенты нового независимого государства — Российской Федерации (России) изучают дисциплину под названием «Социология». Произошла формальная институционализация 'этой науки, что выражается как во включении этой дисциплины в систему обучения, так и конституировании научного сообщества, а также, как отмечалось выше, выхода немалого количества публикаций, в том числе учебных. Проблема социологический науки (да и политологической тоже) в России состоит, на наш взгляд, в слабости творческого начала, стремления к исследовательскому поиску, а также стимулов для этого. Разумеется, без включения в исследовательский процесс преподавателей проблемы социологической науки студентами понимаются формально как плохо систематизированная сумма знаний.

К сообществу социологов в регионах (там, где оно есть) можно применить разделение на тех, кто занят в основном преподаванием, и тех, кто задействован в сфере экспертно-аналитической деятельности. Многие пытаются совмещать и то, и другое. Но в регионах и на тех, и на других давит отсутствие достаточной степени автономии, независимости их действий, а также нечеткость границ того, что называется творческим социологическим поиском и социальным заказом. Если быть реалистом, то социолог вряд ли может претендовать на место в «башне из слоновой кости» и заниматься «чистой» наукой. Его суверенитет как исследователя, а также объективность проводимой им научной работы могут обеспечить лишь наличие диверсифицированного спроса на результаты социологических исследований (развитого рынка в «поле политики», по терминологии П. Бурдье). Совершенно очевидно, что в большинстве субъектов Российской Федерации такой рынок отсутствует или плохо развит. Для провинциального исследователя остается, как правило, или прозябание в вузе с нищенской оплатой и необходимостью са-моэксплуатации па нескольких работах в целях выживания, или привязанность к крупному заказчику (от власти или бизнеса) в качестве эксперта с неизбежными требованиями лояльности и ограничениями на свободу исследований и высказываний (публикаций). Это несопоставимо с тем, что позволяют себе ведущие московские аналитики. И тот, и другой вариант нс способствуют развитию независимых исследований.

После длительного засилья догматизма в отечественном обществознании социология институционализируется в России практически заново. Несмотря на трудности, по-новому определяется структура социологического знания, появляются новые субдисцип-Лины. Одна из них — политическая рсгио-налистика. По мнению В. Гельмана и С. Рыженкова, эта субдисциплина представляет собой «совокупность исследований как макрополитических институтов и процессов на региональном и местном уровнях (изучение элит, выборов и т. д.), так и специфических аспектов регионального и местного управления, связанных с процессами общенационального масштаба» (1, с. 138]. Ес объектом выступает политика в регионах. В современной России утвердилось понимание трех уровней политики: местного (город, район, село и т. д.), регионального (субъекты федерации) и федерального. При определении предмета политической регион ал истики целесообразно следовать традиции М. Вебера и П. Сорокина, считавшими центральными в своих социологических теориях категории «социальное действие» и «социальное взаимодействие». Исходя из этих традиций, можно определить предмет политической регио-налистики — «политическое взаимодействие на региональном уровне» [3, с. 18].

Эта субдисциплина сосредоточена сейчас в основном на изучении проблем региональных и местных выборов, региональных элит, местного самоуправления и т. п. Развитие регионов (субъектов федерации) одной страны во многом схоже, так как они претерпевают воздействие общероссийской тенденции развития. Однако разнообразие реакций регионов на кризис и специфика их собственных трансформаций все более дают о себе знать. Эффекты диверсификации российских регионов в 1990-е гг. проявились достаточно отчетливо. То же мы наблюдаем и сейчас, после кризиса 2008 — 2010 гг. Многообразие региональных социально-политических практик в современной России представляет несомненный интерес и открывает перед политической социологией и политической региопалистикой огромное исследовательское поле. За считанные годы в субъектах федерации возникли несхожие друг с другом политические режимы, а сами регионы стали существенно отличаться друг от друга по уровню социально-экономического развития и траектории политических «транзитов». Но при этом условия для консоли дации в регионах демократических режимов, мягко говоря, неблагоприятны.

При изучении региональной политики (экономической, социальной, образовательной и т. п.) исследователь сталкивается с множеством проблем, имеющих общий системный характер для развития современной социальной науки в России. Российское общество и российская политика (способы и механизмы принятия решений) по-прежнему остаются областью неявного, когда публичная политика является скорее фасадом уже принятых решений и достигнутых договоренностей, а результаты реформ представляют собой разительный контраст с первоначально декларируемыми намерениями. Следствием этого является ситуация, когда политическое руководство и решение экономических проблем осуществляются не в дсмо-кратически-рыночном духе, а скорее по традиционной «модели обкома» с неизбежными для 1990-х и 2000-х гг. модификациями. Там, где следовало бы быть конкуренции в рамках демократических институтов, происходит в лучшем случае бюрократическое взаимодействие, а то и просто номенклатурный сговор. Демократический фасад это положение маскирует, затрудняет анализ и адекватные действия в рамках гражданского общества. Там, где должна быть политика, господствует бюрократия, к тому же весьма далекая от веберовского идеального типа рациональной бюрократии. Все это существенно затрудняет анализ происходящих в регионах процессов и развитие социологии.

Таким образом, социологии вообще и политической социологии в частности, наряду с открывшимися перспективами приходится сталкиваться с рядом вызовов, существенно сдерживающих их развитие. Во-первых, пока еще слаба теоретико-методологическая и те хнико-мстодол о ги ч сская раз р а 6 отапность ряда субдисциплин, способных учитывать региональную специфику. Во-вторых, в большинстве регионов отсутствуют независимые научные учреждения, изучающие политику в регионах, и их административная централизация. В-третьих, потребительское отношение власти к социологическим исследованиям крайне негативно отражается на научной объективности. В-четвертых, зачастую происходит подмена публичной политики «номенклатурным» сговором. Эти вызовы как практически-политичсского, так и теоретико-методологического характера требуют от региональных исследователей решения ряда очень непростых задач, с которыми справиться зачастую не удается.