Проблемы ограничения государственного суверенитета в период вооружённых конфликтов

Принцип суверенитета государства, предполагающий верховенство государственной власти на своей территории и независимость государства во внешних сношениях, является одним из основополагающих принципов международного права. Однако говорить об абсолютном государственном суверенитете, особенно в современном глобализирующемся мире, не представляется возможным.

Так, Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин отмечает существование «смягченного» суверенитета, обусловленного тем, что «гипертрофированное понимание суверенитета способно привести к отрицанию международно-правовых обязательств России, прежде всего в сфере прав и свобод человека»1.

Международное гуманитарное право допускает ограничение суверенитета государств в период вооруженных конфликтов, т.к. они являются чрезвычайно опасными для человечества вследствие возможного расширения количества их участников, развития экологических катастроф, негативных гуманитарных последствий, связанных с ростом количества беженцев и т.д. Существуют различные средства, которые используются для предотвращения бедствий вооружённых конфликтов, такие как гуманитарная интервенция и миротворческие операции, осуществляемые по решению ООН.

В мировом сообществе пока не сложилось единого мнения о содержании понятия и признаках гуманитарной интервенции. В науке под ней обычно понимают «военные операции одних государств на территориях других без согласия их правительств в целях предотвращения или пресечения масштабных нарушений прав человека, особенно права на жизнь, последующего поддержания стабильности и установления демократических норм правления»2. При этом Устав ООН закрепляет обязанность членов-государств воздерживаться в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства3. С.В. Воробьёва отмечает, что «подобные вмешательства должны иметь веские основания и являться исключением, нежели правилом»4.

Впервые вопрос о правомерности гуманитарной интервенции остро встал после осуществления войсками Североатлантического альянса таких действий в Косово в 1999 г. По мнению многих исследователей, «подлинная гуманитарная катастрофа в Югославии явилась как раз следствием применения силы против этого государства»5. Весной 2003 г., провозгласив защиту прав человека мотивом вмешательства в Ирак, страны НАТО в то же время не смогли обеспечить соответствие самой интервенции международным нормам о правах человека и гуманитарному праву6.

Приведённые выше примеры показывает, что гуманитарные вмешательства зачастую сами создают гуманитарные катастрофы и нарушают целостность государственного суверенитета. Интервенционистские действия НАТО осуществлял и во время гражданских войн в Сомали (2004-2010) и Ливии (2011), в период вооружённого конфликта в Йемене (2015-2016).

Сегодня идентичная ситуация складывается в Сирии. Турция и страны НАТО, осуществляя «гуманитарные» и «антитеррористические» вторжения без официального международного мандата, не только преследуют миротворческие цели, но и удовлетворяет собственные политические интересы. Фактически в сирийском регионе оправдано военное вмешательство только России, т.к. она действует по приглашению президента Башара Асада.

Ещё одно важное средство, направленное на предотвращение бедствий вооруженных конфликтов, - это миротворческие операции ООН. Главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности возложена на Совет Безопасности ООН, который принимает решение о направлении групп и миссий в зоны вооруженного конфликта или проведении операций по поддержанию мира силами военных контингентов государств – членов ООН под эгидой ООН. Например, с 1993 г. такие миротворческие миссии действовали в Грузии (абхазский конфликт), а с 1994 г. – в Таджикистане. Самая крупная миротворческая операция была развернута на территории бывшей Югославии.

Однако тенденции развития миротворческой деятельности ООН вызывают достаточно противоречивую оценку. Это связано с отсутствием подробно разработанной международно-правовой базы, невозможностью найти консенсус в отношении базовых принципов миротворческой деятельности, наличием нормативно-правовых пробелов во взаимоотношениях ООН и региональных организаций7.

Можно заключить, что проблемы ограничения государственного суверенитета в период вооружённых конфликтов сегодня стоят очень остро. Очевидно, что в международном законодательстве необходимо чётко закрепить критерии и основания, которые бы определяли допустимое вмешательство во внутренние дела другого государства.