Проблемы в области миграционной политики России (анализ основных заблуждений и поиск актуальных направлений деятельности)

Т от факт, что острейшая проблема миграции вообще и ее социально-экономических последствий в частности обсуждается на уровне научного сообщества, говорит о растущей актуальности тематики. Однако рассуждения по проблемам, связанным с миграционными процессами, подвержены определенным тенденциям, развитие которых, к сожалению, в целом понижает эффективность исследований. Первая из них – это излишняя драматизация реальной ситуации и связанная с ней гиперболизация роли этничности. Причиной использования подобной парадигмы видится укоренившаяся традиция советской этнологии, согласно которой этнос есть стабильная структура, пригодная к использованию в качестве категории анализа. Вторая тенденция – вера в возможность оптимизации социальных процессов посредством внедрения некого рационального законодательства. Реальность, однако, доказывает, что правовой аспект проблематики является лишь одним из многих факторов, оказывающих влияние на развитие ситуации в изучаемой сфере. Примером может служить недавний отказ ведущих европейских государств от политики мультикультурализма. Причем на протяжении десятилетий власть и общество были уверены, что законодательство в области межкультурных отношений соответствует принципам рационализма и является вполне работоспособным.

В данной статье предпринята попытка взглянуть на проблемы, связанные с масштабной миграцией в современных российских условиях, с другой стороны. Действительно, на наших глазах Россия переживает миграционный бум. Экономический рост 2000-х гг. в стране на фоне непростой демографической ситуации и тотальной безработицы во многих республиках СНГ закономерно послужил катализатором роста трудовой миграции в Российскую Федерацию. Сегодня, по данным Всемирного банка, наша страна занимает второе после США место по числу ежегодно въезжающих иностранцев. Справедливо утверждение о ситуации неопределен ности в сфе ре официальной миграционной политики Российской

Федерации. Рассуждения вокруг данной ситуации вполне логично завершаются одним из следующих выводов:

• 1)    надо в целом снижать объемы миграции с помощью инструментов государственной власти;

• 2)    надо четко разграничить мигрантов по категориям: привлекать полезных и не допускать вредоносных;

• 3)    надо оптимизировать миграционное законодательство, чтобы дать нелегалам шанс на нормальное трудоустройство и включить их в экономическую систему с целью ее развития (в т.ч. и за счет налогообложения).

Но, похоже, ни одно из этих предложений не способно нормализовать ситуацию. Невозможно говорить о каких-либо действенных мерах по сокращению миграции в условиях, когда, с одной стороны, нет элементарной системы учета мигрантов, а с другой – дальнейший рост масштабов миграции признается неизбежным. Убеждение, что квалифицированный иностранец обязательно предпочтет работу по специальности, а не уход в этнобизнес, представляется весьма сомнительным. Наконец, основная масса нелегалов не переходит на легальный статус, потому что они с недоверием относятся к правоохранительной системе и предпочитают жить и работать по уже проверенной схеме.

Очевидно, никакие повороты норм регистрации в ту или иную сторону не могут сравниться по эффективности с разработкой широкой долгосрочной стратегии миграционной политики. Главной составляющей такой стратегии должна стать идея о необходимости интеграции мигрантского и принимающего сообществ. Как заметили в своих статьях коллеги, через несколько десятилетий процент потомков нынешних россиян значительно снизится, в то время как доля иностранцев, претендующих на их места, непременно будет расти. Из этого следует крайне важное положение: общество стоит перед угрозой раскола на две сравнимые по масштабам дезинтегрированные социальные группы. Характерно, что ни мигранты, ни принимающее общество не стремятся к взаимопроникновению в систему смыслов друг друга, довольствуясь существованием общества, разделенного по невидимой линии «местный – приезжий». Причин этому несколько: сегментированность российского общества; проблемы в сфере российской национальной идентичности и российской нации; слабость или отсутствие институциональной среды, которая должна способствовать интеграционным процессам; феномен мифологизации образа усредненного мигранта1.

Считаю, что нельзя согласиться с некоторыми положениями, озвученными коллегами в своих статьях. Хотелось бы прокомментировать вопрос о перспективах политизации мигрантского вопроса. Известно, что сегодняшнее российское законодательство не разрешает создание партий, базирующихся на профессиональном и национальном фундаменте. Это означает, что политическим силам, ориентированным на мигрантов, даже если они и возникнут, будет очень непросто добиться представительства в органах власти. Лоббирование же бизнес-интересов на местном уровне хоть и имеет место, но не является неким особым инструментом этнических групп – к нему также активно прибегают и представители коренных национальностей. Более актуальна обратная тенденция в данной области – возможное развитие националистических сил, чья идеологическая линия будет проходить через мигрантский вопрос. Попытки спекуляции на околомигрантской тематике в свое время привели партию «Родина» к политической нейтрализации, но сможет ли государственная власть так же эффективно убирать националистов из поля реальной политики в последующие десятилетия? Так, во многих европейских странах, которые столкнулись с массовым притоком мигрантов раньше России, сегодня ультраправые силы обеспечили себе места в парламентах и продолжают расширять свои политические амбиции. Многие факты, включающие высокий уровень ксенофобии, говорят о вероятности буду щего роста э тноцентризма в политике².

Хотелось бы также обратить внимание на недопустимость формулировки уважаемых Динеса и Николаева о «запретительных и поощрительных мерах применительно к представителям отдельных этносов». История ХХ в. доказала, что выстраивание этнической иерархии всегда приводит к плачевным итогам. Наконец, обоснованная коллегами и кажущаяся аксиоматичной обратно пропорциональная связь между количеством мигрантов и уровнем развития инновационной экономики представляется не такой уж очевидной. Пример таких европейских стран, как Германия и Швеция, в которых доля жителей, родившихся за рубежом, превышает 10%1 (что предположительно сравнимо со значением данного показателя в России), показывает, что низко квалифицированные мигранты, которых там большинство, не являлись серьезным препятствием для создания инновационной экономики. В то же время Аргентина, где лишь 4% населения были рождены вне ее пределов, показывает весьма скромные показатели экономического развития, в т.ч. и в сфере инноваций. Важно понимать, что успех или неудача развития инновационной экономики в России зависят не от числа гастарбайтеров, а от действий бизнеса и властей, от их стремления достичь конкурентоспособности на глобальном уровне.

Итак, в качестве наиболее приемлемого стержня миграционной политики нам видится интеграционный компонент. Либерализация либо ужесточение норм – не более чем конъюнктурные процессы и в долгосрочной перспективе представляются неэффективными. Не наблюдается прямой связи между числом мигрантов и уровнем развития инновационной составляющей экономики. Что касается политизации мигрантского сообщества, то в обозримой перспективе острее стоит вопрос о развитии ультраправого движения, опирающегося на мигрантофобские настроения, а не вопрос об активизации мигрантов в политической среде. Наконец, убеждение, что трудовой миграцией может управлять государство, кажется неверным. Трудовой миграцией управляет рынок, а задача государства – грамотно реагировать на конкретную ситуацию в данной сфере с целью недопущения экономических и социальных взрывов.