Процессуальная самостоятельность следователя и дознавателя в современном уголовном судопроизводстве

Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия, ,

,

Центральными фигурами в досудебном производстве по уголовным делам в зависимости от форм расследования являются следователь или дознаватель, процессуальные статусы которых подробно регламентированы в УПК РФ. Вопросы процессуального положения следователя и дознавателя в российском уголовном процессе активно обсуждается в последние годы, и количество научных изысканий по данной тематике с каждым годом только увеличивается (Адыгеза-лова, 2021: 79).

Гуманизация уголовно-процессуального законодательства, продиктованная приоритетом прав и свобод человека в правоприменительной деятельности, отражается и на процессуальных статусах следователя и дознавателя. При этом закономерно сохранение в действующем законодательстве тех базовых положений, которые раскрывают содержание деятельности следователя и дознавателя. Одной из таких фундаментальных основ выступает процессуальная самостоятельность следователя и дознавателя, которая отражена в их полномочиях, различных по своему содержанию. Все составляющие процессуальной самостоятельности следователя сводятся к тому, что следователь - это участник уголовного процесса, направляющий весь ход расследования на стадии предварительного следствия. Аналогичный подход и к процессуальному статусу дознавателя.

Помимо того, что тема процессуальной самостоятельности следователя и дознавателя является важной с теоретической и практической точек зрения, она же выступает одной из самых проблемных областей предмета науки уголовно-процессуального права (Солодовникова, 2021).

В уголовно-процессуальном законодательстве нашла свое отражение дифференциация процессуальных форм предварительного расследования на предварительное следствие и дознание. В связи с этим, по УПК РФ, как считают некоторые авторы, статус следователя отличается от правового положения дознавателя (органа дознания). Важнейшим отличием между указанными процессуальными фигурами является то, что следователь обладает процессуальной самостоятельностью, которой нет у дознавателя (Рыжаков, 2013: 40). Между тем автором данной статьи уже отмечалось, что дознаватель должен обладать процессуальной самостоятельностью в той же мере, что и следователь (Лукожев и др., 2018).

В ключе рассматриваемых проблем необходимо коснуться соотношения процессуального статуса следователя и положения дознавателя (органа дознания) в уголовном процессе. На первый взгляд, учитывая норму п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ, в иерархии следственной системы дознаватели стоят на ступень ниже, чем следователи. Однако это слишком поверхностное понимание соотношения процессуального статуса следователя и дознавателя. С одной стороны, следователь действительно обладает большим объемом полномочий в стадии предварительного расследования, чем дознаватель. Для дознавателя не характерна такая важная особенность, как процессуальная самостоятельность и независимость. С другой стороны, справедливо замечание И.Н. Опарина о том, что дознавателям предоставлен значительный по объему массив уголовных дел по «рабочим составам», поэтому дознавателям в большей степени, чем следователям, приходится работать с населением, то есть брать на себя удар по сбору информации и разъяснительной работе (Опарин, 2020: 114).

Важное значение также имеет и построение системы уголовного судопроизводства. Например, дознание в Германии представляет собой предварительную проверку, которая по своему содержанию сравнима с доследственной проверкой в России. Отсутствие формального возбуждения уголовного дела в Германии, по мнению некоторых авторов, способствует более быстрому и эффективному расследованию преступлений (Сазин, 2011: 341). То есть в Германии наблюдается исключительная рациональность, стремление к экономии сил и средств следственного аппарата. В отечественной юридической литературе в качестве основной проблемы предварительного расследования и процессуальной самостоятельности следователя названа существующая ныне волокита, которая связана с необходимостью следователя согласовывать многие решения с судом путем возбуждения соответствующего ходатайства. Для этого следователю требуется время, которое он тратит на подготовку документов и ожидание проведения судебного заседания.

Несмотря на единый процессуальный статус следователя и единый процессуальный статус дознавателя, следует отметить, что существует проблема разобщенности следственного аппарата и аппарата дознавателей в современной России, которая подразумевает подчиненность следователей и дознавателей соответствующим органам исполнительной власти. Это обусловливает ограничение принципа процессуальной самостоятельности следователя и дознавателя и возвращает ученых-процессуалистов к идее создания единого следственного органа в России (Лаврова и др., 2019; Струкова и др., 2020).

Применительно к следователям, к настоящему времени в России сложилась трехэлементная система следственного аппарата, в которой предусмотрена должность следователя: МВД России, Следственный комитет РФ, ФСБ России. Дознаватели имеют еще более разветвленную ведомственную принадлежность. При этом в науке, как и несколько десятилетий назад, активно обсуждается вопрос объединения следственного аппарата государства в единый орган. Данная идея высказывалась и разработчиками Концепции судебной реформы 1991 г. К преимуществам такой реформы в литературе относят следующие: независимость единого органа, прозрачность деятельности, удобство формирования и пользования базой актов правоприменения, ликвидация споров относительно подследственности, уменьшение многочисленного кадрового аппарата (Запорощенко, 2014: 42). К недостаткам создания единого следственного органа ученые относят: вынужденную реформу структуры правоохранительных органов, осуществляющих следствие; отрыв от прежних оперативных и экспертных служб; сосредоточенность всей нагрузки, связанной с расследованием преступлений, в одном органе, что может послужить причиной избытка работы; сложность в управлении большим штатом, находящимся в подчинении единого руководителя (Стрельников, 2017: 58).

Многие сторонники создания единого органа следствия предлагают в качестве прообраза такого органа использовать зарубежный опыт – создать аналог Федерального бюро расследований США (Глебова, 2014: 140). В адаптированной российской версии предлагается создание Министерства предварительного следствия, где Следственный комитет выступал бы единственным следственным органом, входящим в систему органов исполнительной власти, и был бы представлен федеральным министерством или федеральной службой (Пантелеев, 2014: 84).

Безусловно, большой интерес с точки зрения сравнительного анализа процессуального статуса следователя (дознавателя) представляет изучение законодательства стран ближнего зарубежья.

Так, существенным образом отличается уголовно-процессуальная система в Республике Казахстан. Участники уголовного судопроизводства разделены по функциональному признаку на следующие категории (раздел 2 УПК Республики Казахстан1):

• •    суд (сюда же включены следственные судьи);

• •    государственные органы и должностные лица, осуществляющие функции уголовного преследования (к данной группе относится следователь);

• •    участники процесса, защищающие свои или представляемые права и интересы (помимо подозреваемого, обвиняемого, защитника в перечень таких лиц включен потерпевший);

• •    иные лица, участвующие в уголовном процессе (свидетель, эксперт и др.).

Основы процессуального статуса следователя закреплены в ст. 60 УПК РК. Отметим ряд особенностей законодательной регламентации статуса следователя, отличающих его от российской модели. Во-первых, в легальной дефиниции понятия «следователь» в ч. 1 ст. 60 УПК РК указано на ведомственную принадлежность следователей. Во-вторых, закреплен принцип установления объективной истины по уголовному делу применительно к деятельности следователя. В-третьих, в ч. 7 ст. 60 УПК РК нашел свое непосредственное выражение принцип процессуальной самостоятельности следователя, который выражается в следующих аспектах:

• 1)    принятие следователем всех решений при производстве досудебного расследования самостоятельно;

• 2)    ограничение принципа самостоятельности следователя только в случаях, когда требуется получение согласия прокурора, санкции суда или решения суда;

• 3)    полная ответственность за законное и своевременное исполнение принятых следователем решений;

• 4)    уголовная ответственность за незаконное вмешательство в деятельность следователя.

Практически аналогичные положения содержатся в УПК Республики Беларусь2. В частности, в УПК РБ закреплена аналогичная дифференциация участников уголовного процесса на группы. Отличием белорусской модели уголовного процесса, в сравнении с Республикой Казахстан, является отсутствие института следственных судей. В ч. 1 ст. 36 УПК РБ следователь также определяется исходя из его ведомственной принадлежности. В ч. 2 ст. 36 УПК РБ законодательно закреплен принцип установления объективной истины в деятельности следователя. Подобная формулировка отражена и в отношении процессуальной самостоятельности следователя (ч. 3 ст. 36 УПК РБ).

Существенные особенности свойственны уголовно-процессуальной модели следствия в Украине. Так, согласно положениям УПК Украины,3 следователь относится к участникам процесса со стороны обвинения. При этом в ст. 40 УПК Украины, определяющей основы процессу- ального статуса следователя, в отличие от рассмотренных выше уголовно-процессуальных законов, не содержится дефиниции понятия «следователь». Часть 1 ст. 40 УПК Украины посвящена принципу процессуальной самостоятельности следователя.

Применительно к уголовно-процессуальному законодательству в научной среде также отмечается необходимость восстановления принципа объективной истины, в том числе, по отношению к следователю (Багмет, 2013; Антонов и др., 2020). Отметим, что требовать установления истины в любом ее измерении можно только от независимого участника, не отнесенного ни к одной из сторон в уголовном процессе, такого как суд или судебный следователь. Предлагаемая для российского уголовно-процессуального законодательства формулировка «следователь, устанавливающий истину» не согласуется с принципом состязательности и противоречит должностной иерархии представителей обвинения, так как «прокурор, как участник уголовного судопроизводства, реализующий не только функцию уголовного процесса, но и функцию надзора за процессуальной деятельностью в стадии предварительного расследования и координационную функцию, должен обладать более высоким процессуальным статусом, подкрепляемым совокупностью представленных ему полномочий» (Лукожев, 2014: 159–160).

Процессуальная самостоятельность следователя выступает ядром правового статуса следователя в уголовном процессе, поскольку раскрывает права, обязанности, полномочия следователя как важнейшей процессуальной фигуры в ходе досудебного производства.

Несмотря на широкое распространение понятия процессуальной самостоятельности следователя как в науке, так и на практике, в доктрине не сложилось единообразного подхода к определению данного термина (Качалова, 2014). Главным образом неоднозначному пониманию в науке уголовного процесса полномочий следователя способствует отсутствие в уголовно-процессуальном законодательстве четкого определения процессуальной самостоятельности следователя. Недостаточное регулирование процессуальным правом данных отношений приводит к большому количеству дискуссий в науке, в том числе по вопросу определения понятия процессуальной самостоятельности следователя.

Процессуальная самостоятельность следователя рассматривается учеными как право или комплекс прав следователя, которые позволяют ему по своему усмотрению (за некоторым исключением) осуществлять полномочия, направленные на решение задач следователя и целей уголовного процесса (Вартанов, 2012: 7; Бегиев, 2015: 9). Отдельными авторами процессуальная самостоятельность следователя понимается, наоборот, как обязанность, а не право данного участника уголовного процесса (Огородов, 2018: 9).

На наш взгляд, процессуальную самостоятельность следователя необходимо определять через совокупность его полномочий как по самостоятельному принятию решений, так и по самостоятельному инициированию принятия решений в рамках досудебного производства по уголовному делу, а также гарантии невмешательства в самостоятельное инициирование и принятие решений следователем, имеющие нормативное закрепление, за исключением случаев, когда это необходимо для осуществления ведомственного и судебного контроля и прокурорского надзора (Адыгезалова и др., 2021: 97).

Таким образом, процессуальная самостоятельность следователя как многоаспектная категория может рассматриваться с двух позиций: в субъективном смысле как характеристика правового статуса следователя (его право, обязанность, полномочия, правовое состояние), и в объективном смысле (как институт уголовно-процессуального права, как совокупность нормативных предписаний, как принцип уголовного процесса и т. д.).

Между тем, УПК РФ не содержит положений о самостоятельности, либо независимости следователя (также, как и дознавателя (Лукожев и др., 2018: 60–71)), хотя подавляющим большинством ученых-процессуалистов процессуальная самостоятельность следователя признается как составляющая его процессуального статуса (Семенцов и др., 2013).

Одним из дискуссионных вопросов, касающихся процессуальной самостоятельности следователя, выступает соотношение данного понятия со смежными категориями. В частности, в науке не сформировалось единообразного подхода к соотношению самостоятельности и независимости следователя.

Зачастую в научной литературе не проводится четкой грани между процессуальной независимостью и самостоятельностью должностных лиц и органов, осуществляющих предварительное расследование, и указанные термины используются как синонимы (Пьянкова, 2021; Антонов, 2020: 44). В рамках процессуальной самостоятельности следователя обычно рассматривается и объем ответственности, который следует из нее (Семенцов, 2013: 112; Гладышева, 2020).

Подводя итог, отметим, что процессуальная самостоятельность следователя (дознавателя) – это собирательная категория, характеризующая процессуальный статус следователя (дознавателя), которая раскрывается в совокупности его прав по самостоятельному осуществлению полномочий, направленных на решение задач досудебного производства и целей уголовного процесса. Процессуальную самостоятельность следователя (дознавателя) составляют принятие решений и осуществление действий по своему усмотрению по возбуждению уголовного дела, направлению хода расследования, производству следственных и иных процессуальных действий.

Процессуальную самостоятельность следователя необходимо отличать от его процессуальной независимости, отражающей внешние границы деятельности следователя, заключающиеся в воспрепятствовании постороннему давлению, отстаивании состоявшихся процессуальных решений и позиций следователя посредством обжалования решений и действий контролирующих должностных лиц.