Профессор изящных наук А.Ф. Мерзляков

Творчество А.Ф.Мерзлякова — поэта, переводчика, литературного критика начала XIX в., одного из первых русских эстетиков, профессора Московского университета было широко известно современникам, являлось предметом литературно-критических споров в течение всего XIX в., изучалось советской историко-литературной, историко-философской наукой. Не раз издавались его произведения: стихи, песни, критические статьи. Однако и сегодня, по прошествии более 150 лет со дня его смерти, актуальными остаются пожелания одного из учеников А.Ф.Мерзлякова: «Хорошо бы собрать все, Мерзляковым написанное там и сям и оставленное в рукописи, все рассеянное в альбомах и приятельских письмах, и издать избранные труды его в стихах и прозе с присовокуплением и очерка жизни, профессора и человека» [1. С. 98].

Жизнь Александра Федоровича Мерзлякова скудна событиями. Родился он в 1778 г. в уральском городке Долматове в семье небогатого купца Федора Алексеевича Мерзлякова. Желая дать своему сыну образование, он отправил тринадцатилетнего мальчика в губернский город Пермь к своему брату Алексею Алексеевичу Мерзлякову, служившему правителем канцелярии генерал-губернатора Пермской и Тобольской губернии А.А.Волкова. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая жизнь мальчика, если бы на него не обратил внимания директор пермского народного училища И.И.Панаев — человек демократически настроенный, образованный (он был знаком с Н.И.Новиковым, Г.Р.Державиным, Ф.Эминым). Поговорив с мальчиком и узнав о его горячем желании учиться, И.И.Панаев определил его в Пермское главное народное училище и в течение года следил за его учебой. Спустя год, 21 июня 1792 г. на публичном испытании в училище Мерзляков прочел перед собравшимися оду на заключение мира со шведами. Она так понравилась директору училища и генерал-губернатору, что они послали ее в Санкт-Петербург Главному начальнику Комиссии по утверждению народных училищ П.В.Завадовскому, который представил ее Екатерине II. В сопроводительном письме генерал-губернатор А.А.Волков писал: «Учащийся в училище города Долматова небогатого купца тринадцатилетний сын Алексей Мерзляков подал мне своего сочинения оду в немалом числе строф. Видя основательность и изрядство мыслей, правильность, плавность и гладкость в стихах во всей почти оде, и представляя возраст сочинителя ее, также и то, что сей сочинитель такой молодой мальчик нигде кроме здешнего Пермского училища не обучался и в стихотворстве ни от кого не был наставляем, да и нет здесь людей таких, от которых бы можно было кому в оном заимствовать, а читал он только Ломоносовы сочинения, и применяясь к ним написал свою оду: все сие соображая, кажется, без ошибки можно сказать, что такая ода есть редкость, а сочинивший ее мальчик отменных способностей и дарований. Последнее и потому справедливо, что он во всех трех классах, начиная со второго, оказывал удивительные в учении успехи. Найдя же такого мальчика в числе юношества, пользующегося милостью монаршею в рассуждении воспитания, долгом почитаю сделать его известным вашему превосходительству через оную оду, при сем препровождаемую» [2. С. 422].

Комиссия определила напечатать 200 экземпляров оды на хорошей бумаге и 150 экземпляров послать сочинителю. Ода, преподнесенная Екатерине П.В.Завадовским, понравилась императрице. «Благодетельная государыня, — пишет в автобиографии А.Ф.Мерзляков, — приказала напечатать сие сочинение в издаваемом тогда при академии журнале и сверх того несколько экземпляров особенно для сочинителя» [3. Л. 1]. Ода была напечатана в журнале

«Российский магазин» (1792. Ч. I) с характерным названием «Ода, сочиненная пермского главного народного училища тринадцатилетним учеником Алексеем Мерзляковым, который кроме сего училища нигде инде ни воспитания, ни учения не имел». Редактор журнала Ф.О.Туманский предпослал краткое примечание, в котором писал: «Сия ода сообщена мне в сентябре месяце от г. надворного советника Михаила Александровича Ковалева… Я почел небезместным сообщить оную здесь, тем паче, что оная есть произведение малолетнего и доказательство, что дару естества, которым оно снабжает стихотворцев, нужно токмо образование и случай и что они везде и во всяком народе родятся разных степеней по различной мере врожденного дара».

По распоряжению Екатерины А.Ф.Мерзлякова по окончании Пермского училища в 1793 г. привезли в Москву, где он 20 декабря того же года был зачислен в латинский класс гимназии. Учился Мерзляков хорошо и каждый год, начиная с 1795 г., его имя встречается в списке учеников, награжденных книгами за успехи в учебе. В 1797 г. А.Ф.Мерзляков, являясь вторым среди учеников по успеваемости, оканчивает Московскую гимназию, и его принимают в Московский университет на казенный счет.

И в университете Мерзляков учится отлично, его имя значится первым в печатном списке казеннокоштных студентов. В 1798 г. Мерзляков из студентов был переименован в бакалавры, а в следующем году по окончании университета он получает золотую медаль. Мерзляков-студент много и усиленно занимается, готовя себя к преподавательской деятельности. В одном из писем (1803 г.) своему другу В.А.Жуковскому он пишет: «Пишу, перевожу, выписываю, составляю, привожу в порядок, одним словом, хочу быть современным путным профессором» [4].

Рано проявились преподавательские способности А.Ф.Мерзлякова. Уже в студенческие годы он замещал учителя словесности в младших классах пансиона. «С тех пор как Мерзляков сделался бакалавром, по определению конференции университетской поручаемо ему было неоднократно исправление учительской должности в классах российской грамматики при академической гимназии» [5. С. 56]. Как записано в его формуляре, он «по поручению попечителя лекции красноречия и поэтики читает с 1798 г.» [6. Л. 7].

По новому университетскому уставу 1804 г. Мерзляков получает степень кандидата, а 10 февраля 1804 г. его производят в магистры. В том же году его учитель, профессор Х.А.Чеботарев, избирается ректором Московского университета, и Мерзляков занимает освободившуюся кафедру российского красноречия и поэзии. В 1805 г. после кратковременной поездки в Петербург он получает ученую степень доктора и адъюнкта одновременно. 23 февраля 1807 г. Совет Московского университета избирает Мерзлякова экстраординарным профессором, а спустя десять дней министр народного просвещения утверждает это решение. 30 октября 1810 г. А.Ф.Мерзляков становится ординарным профессором красноречия, стихотворства и языка российского. И до конца жизни преподает эти предметы как в самом университете, так и в Благородном пансионе при Московском университете. К примеру, в «Объявлении о благородном пансионе, учрежденном при имп. Московском университете» указывалось: «Алексей Федорович Мерзляков, профессор экстраординарный, изъяснит правила поэзии русского слова; прочтет теорию красноречия и изящных наук по руководству г.Эшенбурга и, дабы утвердить более учащихся в хорошем вкусе и словесности, будет разбирать критически образцовые творения российских писателей. Он постарается более всего приучить слушателей к правильному, чистому и мягкому слогу и для того будет чаще заниматься собственными их сочинениями в стихах и прозе» [7. С. 24].

Помимо своих непосредственных обязанностей Мерзляков неоднократно выполнял поручения Министерства народного просвещения по проверке учебных заведений в Московской, Костромской и Ярославской губерниях; четыре года он был членом училищного комитета и дважды — в 1817—1818 и 1821—1828 гг. — деканом словесного отделения Московского университета. Наконец, 25 февраля 1820 г. его утверждают директором Педагогического института [8. Л. 4].

За 26 лет преподавательской деятельности А.Ф.Мерзляков снискал себе славу самого знаменитого университетского профессора первой четверти XIX в. В десятках свидетельств учеников и современников зафиксировано уважение, восхищение Мерзляковым-преподавателем. «Старые студенты, — утверждал И.А.Гончаров, — симпатично вспоминали его умные, живые разборы тогдашней школы наших классиков — Державина, Ломоносова, Фонвизина, Княжина, Озерова и других» [9. С. 30]. Подобных свидетельств много. Поскольку все они, по сути, повторяют высокую, доброжелательную оценку лекций А.Ф.Мерзлякова, приведем как характерное, лишь одно из них — студента Московского университета М.Л.Назимова, учившегося у Мерзлякова в 1824 г. В своих воспоминаниях он пишет: «Риторику и всеобщую русскую словесность преподавал профессор Алексей Федорович Мерзляков. Кто не помнит этого достойнейшего преподавателя своей науки в Московском университете! На его лекциях с пяти до шести часов пополудни самая большая аудитория была переполнена студентами всех факультетов; на них мы видели нередко почетных посторонних лиц и неоднократно известного баснописца Дмитриева. Мерзляков обладал гармоническим, плавным, чистым голосом, с увлекательным красноречием, и знаменит был не только в университете, но и в тогдашней литературе своими критическими разборами отечественных писателей. Здесь он в полном смысле импровизировал и часто приводил в восторг слушателей вдохновенными и светлыми мыслями. Он верно указывал все прекрасное и беспощадно произносил приговор над бездарным стихотворством. Он сам был поэт и по призванию, и на деле, о чем свидетельствуют его собственные многочисленные сочинения, переводы и переложения древних классиков. В своих лекциях, излагая риторические правила и теорию поэзии, он всегда разбирал образцовые произведения русской литературы, начиная с Ломоносова… Одним словом, Мерзляков пользовался редкою популярностью в университете как по своим лекциям, так и по своему гуманному, радушному обращению со студентами» [10. С. 142].

Не только университетские, но и частные уроки А.Ф.Мерзлякова привлекали молодых людей, ищущих образования в Москве у профессоров университета. Своим учителем его считали П.Я.Чаадаев, М.П.Бестужев-Рюмин, И.И.Лажечников, А.И.Кошелев, М.Ю.Лермон-тов, Н.И.Пирогов. В его домашнем пансионе три года воспитывался будущий декабрист И.Д.Якушкин.

Лекции и литературные обзоры А.Ф.Мерзлякова были столь популярны в Москве, что их посещали не одни студенты. Такой интерес к ним позволил профессору открыть в 1812 г. курс публичных лекций, которые он читал в доме князя Б.В.Голицина вплоть до приближения французов к Москве («А.Ф.М. нашествие Наполеона застало среди публичных бесед по теории изящных наук», — пишет современник). Н.В.Сушков вспоминал: «Чтения Алексея Федоровича уже не для учеников, а для самих литераторов и любителей русского слова… увлекали внимание слушателей и слушательниц. Тут бывали не одни юноши-писатели, но и заслуженные литераторы, государственные мужи, почетные из ученых лиц особы: Н.М.Карам-зин, И.И.Дмитриев, Ю.А.Нелединский-Мелецкий, кн. И.М.Долгорукий, Ф.Ф.Косошеин, Ф.Ф.Иванов, В.Л.Пушкин, Н.И.Ильин, кн. Д.В.Голицин, А.А.Антоновский, М.Т.Каченовский и многие из членов университета» [10. С. 92]. Этот первый курс, читанный А.Ф.Мерзляко-вым, состоял из 10 бесед, включающих «общие правила красноречия и поэзии и особенные правила разных родов сочинений».

После победоносного завершения Отечественной войны А.Ф.Мерзляков в 1815 г. возобновляет публичные лекции в доме А.Ф.Косошеиной. Второй цикл лекций содержал 24 беседы, состоящие в основном из разбора сочинений русской литературы ломоносовской поры. Результатом этих бесед были четыре неизданных тома «Чтений о словесности».

Заслуженный успех профессору принесли не только лекции, но и его учебники, первый из которых — «Краткая риторика» (1809) — в течение двадцати лет применяли преподаватели гимназий России. Далеко за пределами Московского университета был известен и другой учебник А.Ф.Мерзлякова — «Краткое начертание теории изящной словесности» (1822).

Преподавательскую деятельность А.Ф.Мерзляков успешно сочетал с научной; в кругу его научных интересов были прежде всего литературная критика и эстетика. Его теоретические работы, особенно критические разборы древнегреческой классики и русской литерату- ры, неизменно вызывали интерес слушателей и читателей. А.А.Бестужев-Марлинский в первом обзоре русской литературы, опубликованном в «Полярной Звезде» (1823), свидетельствовал: «Мерзляков одарил публику замечательными разборами и характеристикою лучших писателей. В оных без сухоты, без педантства, показав твердое знание языка, умел он оттенить каждого с верностью и разновидностью» [11. С. 163]. Интерес к подобным занятиям у А.Ф.Мерзлякова выработался еще в студенческие годы в «Дружеском литературном обществе», организованном воспитанниками Благородного пансиона и студентами университета. Он был одним из его организаторов.

12 января 1801 г. членами этого общества Андреем и Михаилом Кайсаровыми, В.Жу-ковским, Андреем и Александром Тургеневыми, А.Войековым, С.Родзенко, А.Мерзляковым и А.Офросимовым был подписан устав и «Законы дружеского литературного общества», состоящие из 70 параграфов («Законы», написанные А.Ф.Мерзляковым, опубликовал в 1891 г. Н.С.Тихомиров) [12. С. 1—14]. Друзей объединял «дух благой дружества, сердечная привязанность к своему брату, взаимное доверие, любовь к человечеству, ко всему изящному, доброжелательство к пользам другого» [12. С. 13]. В речи «О главных законах общества», произнесенной на первом заседании, А.Ф.Мерзляков дал пространный комментарий законам и целям общества, предлагая образовать в каждом его члене «лестный талант трогать и убеждать других словесностью», «особенно заняться теориею изящных наук», «трудиться над собственными своими произведениями, обрабатывая их со всевозможным рачением». Лейтмотивом этой речи, сохранившейся в архиве братьев Тургеневых и частично напечатанной В.И.Резановым в его книге «Из разысканий о сочинениях В.А.Жуковского» [13], была мысль о том, что «общество есть прекрасное предуготовление к будущей нашей жизни», а движущими силами «Дружеского литературного общества» являются дружба («Я хочу сказать вам, что человек сам собою ничего не значит, что многие вместе преодолеваем мы ужаснейшие трудности и достигаем цели. Вот рождение общества! Вот каким образом один человек, ощутив пламя в своем сердце, дает другому руку и, показывая в отдаленности, говорит: там цель наша! Пойдем, возьмем и разделим тот венец, которого ни ты, ни я один взять не в силах!») и служение Отечеству. Спустя неделю 19 января 1801 г. Мерзляков продолжил речь, углубив многие ее положения.

Собрания устраивались раз в неделю; на них заслушивались речи очередного оратора, а затем рассматривались «философские и политические сочинения, философические и политические переводы, беллетристические сочинения, беллетристические переводы, критика и опровержение философических пьес, критика и опровержение беллетристических пьес», читались произведения лучших иностранных и отечественных авторов.

Общество, хотя просуществовало недолго (всего год), оставило неизгладимый след в идейном и литературном развитии его участников. Сам Мерзляков неоднократно вспоминал о его деятельности, подчеркивая, что в «Дружеском обществе» «мы, по истине управляемые благороднейшею целью, все в цвете юности, в жару пылких лет, одушевленные единым благодатным чувством дружества, не отравленным частными выгодами самолюбия, учили и судили друг друга в первых наших занятиях и жертвуя по-видимому своим удовольствием, между тем нечувствительно и скромно, исполненные патриотизма и любви к изящному, приготовляли себя на будущее наше служение» [15. С. 50].

В 1804—1805 гг., когда А.Ф.Мерзляков жил в Петербурге, он познакомился в доме М.Н.Муравьева с В.В.Попугаевым — одним из основателей «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств», объединившим свободолюбиво настроенных писателей-демократов. Вернувшись в Москву, Мерзляков становится одним из самых активных членов «Общества любителей российской словесности» и его председателем. Как подчеркивалось в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей имп. Московского университета», «не проходило ни одного собрания, в котором бы он не читал стихов своих или прозы. В протоколах видна летопись его беспрерывной деятельности. Кроме того, в бумагах его осталась записка о трудах, которые он назначал для младшего поколения, для сотрудников общества, которых хотел занять переводами из библии, образцов греческих и латинских, и новейших сочинений, французских и немецких, по части критики и теории изящного». В § 7 устава «Общества любителей российской словесности» было записано: «Каждый действительный член обязан представить обществу в год по крайней мере одно сочинение в стихах или в прозе» [16. С. 18]. Мерзляков писал и публиковал значительно больше. О его активности говорит хотя бы тот факт, что из 27 томов «Трудов общества» в 24 были помещены сочинения и переводы А.Ф.Мерзлякова, среди них — 16 статей. «Все это принадлежит к лучшим украшениям этого издания и не потеряло своей цены до нашего времени», — указывает М.Логинов [17. С. 7].

«Общество любителей российской словесности» было любимым детищем Мерзлякова. В статье-воспоминаниях о Ф.Ф.Иванове он писал: «Пламенная любовь к литературе, простые, искренние расположения друг к другу, свобода.., взаимное доверие, любовь к человечеству, ко всему изящному, стремительность к добру, невинная охотная, бескорыстная, даже исступленная: вот что было жизнею наших собраний, наших разговоров, наших действий!» [18. С. 103—107].

А.Ф.Мерзляков был также членом Казанского и Ярославского обществ любителей российской словесности, действительным членом «Общества истории и древностей российских» при Московском университете, почетным членом Виленского университета.

Скончался А.Ф.Мерзляков 26 июля 1830 г. На его могиле на Ваганьковском кладбище был воздвигнут памятник со словами: «Незабываемому учителю русского слова благодарные ученики, студенты Московского университета, и любители отечественной словесности».

В историю русской мысли он вошел как один из первых отечественных эстетиков. В некрологе на смерть Мерзлякова подчеркивалось: «Он и М.Т.Каченовский первые распространили в Московском университете любовь к эстетике и вообще к изящному в произведениях ума человеческого» [19. С. 476]. А В.Г.Белинский утверждал, что Мерзляков как эстетик и критик заслуживает особого внимания и уважения, «на него нужно смотреть как на умного представителя литературных понятий целой эпохи» [20. С. 261—262].

Как эстетик он исповедовал классицизм, но при этом создавал целостную, противостоящую придворному «псевдоклассицизму» эстетическую систему, в которой обнаруживается «тенденция к преодолению классицизма» [21. С. 303].

Проблемное поле его эстетических представлений покоится на деистическо-материалистической основе. «Нравственный мир» человека, его сознание, «мысли и слова»

обладают, по убеждению Мерзлякова, «бесчисленными изменениями», будучи «в самом деле духовным изображением видимого мира» [22. С. 169]. Проблему взаимоотношения человека и природы он рассматривает с позиций механистического детерминизма. Говоря о душе человека, он утверждает, что «не может быть того в уме, чего не было бы сперва в чувствах: они единственные питатели души нашей; они врата, через которые приобретает она свои сокровища» [23. С. 112]. Сенсуалистический характер своих воззрений он утверждает и в поэзии. К примеру, в стихотворении «Ход и успехи изящных наук» Мерзляков говорит о чувственном опыте как об основе разумной деятельности, зависимом, в свою очередь, от внешних воздействий и потребностей.

Постепенно в процессе познавательной и практической деятельности человек, по мнению исследователя, стал наблюдать не только «все физические и нравственные феномены своего собственного круга», но также и те «впечатления, которые ощущал в самом себе» [24. С. 84]. Этот процесс самопознания и явился причиной того, что человек «услышал внутри себя глас любви к изящному, которая составляла что-то одно с любовью к самому себе» [25. С. 15]. «Изящному», или прекрасному, Мерзляков уделял в своей эстетической теории много внимания. В специальной статье «О прекрасном» он пишет: «Все предметы, называемые прекрасными, нравятся нам не столько сами по себе, сколько по отношению к нам; скажем короче: приятность их основана на различных началах нашей собственной природы» [26. С. 124].

А.Ф.Мерзляков связывает понятие прекрасного с человеческим восприятием объективных свойств внешнего мира, и в первую очередь, с ощущением субъекта, отрицая возможность для него подменить в природе «абсолютно прекрасное». Исследователь определяет прекрасное как чувственно воспринимаемое единство в разнообразии форм предметов. Прекрасное, действующее на человека посредством «наружных органов», Мерзляков относил к «вещественному» роду прекрасного. При этом основой чувственного восприятия прекрасного являются, по его мнению, такие свойства предметов окружающего мира, как цвет, фигура и движение. В свою очередь, этот род прекрасного также зависит от особенностей органов чувств воспринимающего (например, от строения глаза человек зависит восприятие цвета и т.д.). Определяя прекрасное как «то, что сообразно вместе и собственной своей природе и человеческой» [24. С. 93], Мерзляков выделяет, помимо «вещественной», еще два рода красоты: в сфере интеллектуальной деятельности — «умственное» прекрасное (в остроумных, стройно и логически соединенных мыслях), в сфере нравственных отношений — «нравственное» прекрасное.

Центральной для эстетики классицизма была проблема сущности искусства, которая выступала как проблема природы творческого акта, а в широком смысле — как проблема отношения искусства к действительности. И решалась она с позиций «теории подражания». Акт подражания Мерзляков считал активным творческим процессом. Природа дает художнику лишь непосредственный материал, который он должен обобщить и представить в его «существенности». Согласно эстетике Мерзлякова, подражая природе, художник относится к ней избирательно, находя в ней типическое; воспроизводя предмет, он стремится выразить его сущность, обобщить то, что наблюдает. Художественное творчество связано и с чувствами, отражающими предметы, художественной фантазией, помогающей синтезировать и обобщить в художественный образ данные чувства, и, наконец, с рациональной деятельностью, ставящей перед художником воспитательные, нравственные цели, некие идеи. То есть художник должен «наперед знать», что он воспроизведет [27. С. 302]. В теории подражания Мерзляков утверждал необходимость «вероятности или правдоподобия»: художник обязан изображать действительность «не иначе как требует натуральное течение вещей». Вместе с тем сам Мерзляков не всегда и не везде следовал этому требованию, его эстетическая теория в основном была ориентирована на анализ художественной литературы и театра и не затрагивала другие виды искусства. Эстетика Мерзлякова носила отвлеченный характер: в ней не соблюдались требования времени анализировать окружающую действительность; отсутствовали понятия народности, гражданской функции искусства, что в той или иной степени было связано с консервативно-монархическими пристрастиями ее автора. «Но каковы бы ни были пороки эстетических идей и критических взглядов Мерзлякова, они не могут заслонить от нас того исторически значимого, что делает его крупнейшим представителем первой русской эстетики того времени: решение Мерзляковым основной философской проблемы эстетики (со всеми примыкающими к ней вопросами) дает право считать, что в его эстетической концепции содержалась существенная реалистическая тенденция» [28. С. 42].