Пространственная и территориально-организационная структура: содержание и приоритетные тенденции

В опросы территориальной структуры страны, её содержание и этапы формирования включают «установление закономерностей взаимодействия между некоторой фиксированной пространственной структурой, её естественно-природными особенностями и спецификой протекания исторических процессов» [1].

Ретроспективный обзор источников, раскрывающих этапы, критерии и особенности территориальной структуры страны показывает, что принципы и само территориально-административное деление России изменялись неоднократно. Так, с 1646 по 1914 год территория расширилась с 14, 1 до 21,8 млн. кв. км., т.е. в 1,55 раза, а население увеличилось с 7 млн. чел. до 178,4 млн. чел. [2]. В первый период после Ок- тябрьской революции 1917 года стихийно образовывались советские и несоветские территориальные образования, прежде всего на Украине, на Кубани, в Закавказье и на Дальнем Востоке [3]. Однако, в 30- х годах ХХ века с целью совершенствования системы государственного управления была проведена реформа, в результате которой все крупные территории были разукрупнены на более мелкие. В частности, результатом стало то, что в мае 1940 года насчитывалось 63 территориальных образования, тогда как в мае 1930 года их было 34 [4]. Перемены в территориально-организационной структуре страны происходят с той или иной периодичностью (в частности, это нашло своё отражение при присоединении городов федерального значения (Севастополь и Байконур

(по соглашению от 23 декабря 1995 г. (ст.1, п.1); статус Байконура имеет особый режим, который определён до 2050 года) [5] и Республики Крым [6]. Расширены границы Москвы с присоединением к ней дополнительных территорий [7].

Вместе с тем, территориальная организация каждой страны формируется, исходя из их территориальных размеров, месторасположения, уровня социально-экономического развития (экономически развитые или развивающиеся), географических (континентальные, приморские, островные) и исторических особенностей государства (например, капиталистическое или социалистические), характерологических черт этносов, населяющих ту или иную страну (язык, жизненный уклад, обычаи и пр.) и преобладание форм их расселения (сельское или городское), особенностей и структуры общественного производства (производительные силы, кооперация и разделение труда), функций хозяйственного механизма (отношений собственности, стимулов к труду, правовых отношений и т.п.), социально-экономических производственных и организационных отношений, внешних и трансграничных угроз, способов устранения возможных внутренних противоречий и конфликтов (осознанных и неосознанных), стратегии развития страны (ключевые положения стратегии долгосрочного развития изложены, в частности, в Послании Президента РФ Федеральному собранию РФ) и т.д.[8]. Отмеченные обстоятельства порождают непременность выбора релеватных методов государственного управления, функций хозяйственного механизма, социально-экономических производственных и организационных отношений, жизненного уклада, обычаев и пр., функций хозяйственного механизма (отношений собственности, стимулов к труду, правовых отношений и т.п.), принципов размещения производственных отраслей (приближенность к сырьевым источникам, равномерность распределения производства по всей территории, рациональное разделениетруда и т.п.), эффективных критериев развития социально-производственного механизма, способов обустройства территории и хозяйственного районирования.

Те страны, которые собственную территорию оценивают адекватно и разумно относятся к территориальному потенциалу [9], развиваются гораздо эффективнее, в этих странах преобладает управление развитием территории, а не управление функционированием. В этих странах пространство организовано на стыке культурных ценностей и социальных интересов, когда девелоперы стремятся сформировать такое территориальное устройство, где жизнь населения организуется таким образом, что определяет не только организацию общественного пространства (например, парк Зарядье в Москве), но и территориальную организацию в целом.

Следует отметить, что территория с точки зрения целевых ориентиров в большинстве своём, ценитcя и наличием пространственных ресурсов, и, соответственно, возможностью эффективного качественного и количественного их использования [10], то есть увеличением размера территории, возможностью разнообразить хозяйственные формы [11]. При этом важнейшим условием является необходимость выработки отечественных подходов к оценке и использованию пространственного развития.

Раскрытие содержания пространственного развития требует обратиться к Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года, разработанной в соответствии с Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 172 – ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», в которой определено, что «пространственное развитие» означает «изменение территориальной организации системы расселения и экономики Российской Федерации для целей устойчивого развития» [12].

В современных условиях к основным тенденциям пространственного развития можно отнести , во-первых, рост значения городских крупных агломераций в территориально-организационном развитии. На наш взгляд, наиболее полное определение агломерации даёт Б.Скупов, который видит агломерацию как «компактную и относительно развитую совокупность дополняющих друг друга городских и сельских поселений, группирующихся вокруг одного или нескольких мощных городов-ядер и объединённых многообразными и интенсивными связями в сложное и динамичное единство» [13]. Импульсом к развитию большинства городских агломераций и росту их значения является широкий внутренний рынок, ёмкий инновационный потенциал, достаточная предпринимательская активность, развёрнутая социальная инфраструктура доброкачественная городская среда. Сочленение названных факторов содействует более динамичному развитию наукоёмких отраслей, сферы услуг, росту производительности труда, чем на других территориях. В России сформировались около сорок а городских крупных агломераций.

Во-вторых, концентрация промышленных центров в небольшом числе регионов. Крупнейшие центры концентрации экономического роста – это Московская и Санкт-Петербургская агломерации. Статистика показывает, что крупные экономические центры обеспечивают около 40% роста общего валового регионального продукта субъектов федерации» [14].

В-третьих, тенденцией становится несбалансированность пространственного развития городских агломераций, что стало результатом планирования без учёта предыдущего опыта с использованием ошибочных целей. Результат: пространственная структу- ра носит избыточную, в том числе точечную застройку жильём пригородных территорий; отсутствует необходимый уровень качества транспортной среды и социальной инфраструктуры, например, здравоохранения или обеспечения досуга; места приложения труда располагаются в историческом центре городов, тогда как в пригородах отмечается их дефицит. В то же время усиливаются и такие отрицательные эффекты агломерирования как перенаселённость, рост расходов на транспорт, техногенных и экологических нагрузок и т.п.

В-четвёртых, ещё долго не будут преодолены ограничения развития малых и средних городов и сельских территорий, в частности, узкоспециализированная структура их экономики, недостаточный инвестиционный – основные причины оттока трудовых ресурсов.

В-пятых, катастрофическую картину представляют собой современные демографические тенденции. Большинство субъектов РФ в современной истории страны показывает естественную убыль населения, которая с 1992 года составила в целом около 13 млн. человек и ожидать прироста населения в среде-несрочном периоде не приходится. Со всей уверенностью можно говорить о провале проекта «Демография» [15]. Так, в 2019 году прирост населения наблюдался в Москве ( 5,1%, Магаданской области ( 4,2 %, в Республике Карачаево-Черкессия ( 2%). При этом спад на 15,8 % был в Амурской области – области, граничащей с КНР[16]. Представляется, что в ближайшей перспективе демографическая ситуация будет характеризоваться снижением рождаемости, высоким уровнем смертности, особенно мужчин в трудоспособном возрасте, старением трудовых ресурсов, что, несомненно, станет причиной роста межтерриториальных и межрегиональных различий в половозрастной структуре и численности как трудовых ресурсов, так и населения в целом .

К положительным тенденциям пространственной и территориально-организационной структуры можно отнести проводимую в производственных секторах реорганизацию, определяемую воздействием различных причин их размещения, среди которых можно выделить сдвиг комплексного освоения месторождений углеводородов в малоосвоенные восточные районы страны, где на месторождениях высока доля запасов нефти и газа. В Восточной Сибири разведанные запасы газа превышают 10 трлн. м. куб., а нефти – более 2 млрд. тонн. В среднесрочном периоде рост добычи углеводородов на Дальнем Востоке составит около 30% [17]. Развитию освоения месторождений даст толчок проект «Сила Сибири».

К позитивной тенденции относится и рост производства сельскохозяйственной продукции в центральных и южных регионах; это относится, в частности, к Ростовской области, где производство зерновых увеличилось вдвое, в 2018 году было произведено продукции на 255 млрд. рублей [18], чему способствуют сравнительно ёмкие потребительские рынки, главным образом на юге и в центре европейской части страны.

Ускоренно развивали производство сельхозтехники предприятия сельскохозяйственного машиностроения, которые поставляли тракторы, комбайны и иную технику самой разнообразной модификации, комплектующие детали. В структуре машиностроительной продукции сельскохозяйственное машиностроение составляет около 4 %.

Так, предприятие «Росспецмаш» в 2018 г. включало около 150 предприятий. Объём отечественной сельхозтехники на внутреннем рынке в 2017 г. составил около 180 млрд. рублей [19].

Анализ показывает, что предприятия, производящие технику для сельского хозяйства, локализованы во многих российских субъектах, в то время как примерно 80 процентов продукции сельскохозяйственного машиностроения производится в Центральном, Волго-Вятском, Поволжском и Уральском федеральных округах. Это в том числе и лидер тракторного машиностроения предприятия «Ростсельмаш», и «Тракторные заводы», и «П е тра» и Камский Тракторный завод, которые производят широкий ассортимент продукции [20]. Производственная активность их работы растёт, сокращается количество убыточных предприятий. Вместе с тем, удержать положительную динамику в отрасли и усилить модернизацию предприятий сельхозмашиностроения возможно путём технологического и инновационного обновления. Для этого инвестиции в инновационное развитие должны себя оправдывать, а рост затрат на производство инновационной продукции должен опережать рост объёма готовых инноваций, чему может способствовать программа субсидирования сельскохозяйственных товаропроизводителей, предусматривающая льготы для семидесяти предприятий, которые, использовав их, выпустили дополнительно сельхозтехники на сумму почти 82 млрд. рублей [21]. Траекторию конкурентоспособности повысит поддержка машиностроения государством.

Учитывая, что основу научно-технического и образовательного потенциала региона формирует вузовская наука, где сконцентрирована основная часть высоко квалифицированных кадров, как ещё одну позитивную тенденцию территориально-организационной структуры можно выделить создание научного потенциала в агломерациях путём объединения научных и образовательных учреждений, которые тем самым укрепляют свой научно-технический и образовательный потенциал и таким образом реализуется инновационная составляющая .

Важно при этом отметить, что инновационная составляющая включает показатели, характеризующие не только инновационное развитие, но и в целом научно-трудовые ресурсы, в частности, число образовательных организаций высшего образования и научные организации, выпускающие дипломированных специалистов, бакалавров и магистров, численность которых в нашей стране в последний период постоянно снижается: в 2013/14 уч. году – 969, в 2014/15 уч. году – 950, в 2015/16 уч. году – 896, в 2016/17 уч. году – 818, в 2017/18 уч. году – 766, численность студентов в высших учебных заведениях, которых в соотношении на десять тысяч человек населения становится также всё меньше (в тыс. чел.): в 2013/14 уч. году – 5647, в 2014/15 уч. году – 5209, в 2015/16 уч. году – 4766, в 2016/17 уч. году – 4399, в 2017/18 уч. году – 4246. Соответственно, сократилась и численность профессорско-преподавательского состава (в тыс. чел.): в 2013/14 уч. году – 319,3, в 2014/15 уч. году – 299,7, в 2015/16 уч. году – 279,7, в 2016/17 уч. году – 261,0, в 2017/18 уч. году – 245,1 [22]. В 2017 году численность докторов и кандидатов наук, работающих в сфере инновационных исследований и разработок согласно данным, опубликованным Институтом статистиче- ских исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, составляла 682, 5 тыс. человек, что на 7,3 % меньше по сравнению с 2009 г. и на 3,6 % по сравнению с 2016 годом[23]. Снижение численности остепенённых специалистов может привести к свёртыванию инновационной активности.

С другой стороны, уровень инновационного развития крупных городских агломераций определяется и насыщенностью промышленными предприятиями и организациями, внедряющими технологические новшества, их процентным отношением к общему числу предприятий промышленности и к объёму предлагаемых ими товаров и услуг. Поэтому важно согласовывать цели и задачи инновационной политики, создавать схемы работы, имеющие отдельное значение [24], что, прежде всего, касается деятельности различных уровней территориального управления и управленческих подходов к изменению в системах расселения.

Анализ показывает, что пространственная и территориально-организационная структура должна стать базисным элементом социально-экономических отношений, складывающихся на федеральном уровне с учётом их прагматизации в центре и на местах.