Пространственно-временное измерение диалога культур

ДИАЛОГА КУЛЬТУР

История человечества – это бесконечный диалог природы и человека, общества и человека, человека и человека, встреча «я» и «ты», предполагающая понимание ценностных установок других культур и обнаружение истины. Термин «диалог» близок по смыслу термину «дискурс», но «диалог» отражает интерактивный характер диалогизирующих, в то время как «дискурс» подчеркивает включенность в социальный контекст.

Как Н.Я. Данилевский, так и О. Шпенглер считали, что каждая культура и каждый народ как ее носитель имеют свою душу. Э.В. Сайко отмечает: «…Диалог – это понимание своего “я” и общение с другими» [1]. Диалог является необходимым условием поиска истины.

М. Бубер признается родоначальником теории диалога. Его труд о природе диалога «Я и Ты» представляет диалог между Богом и человеком, человеком и миром как форму бытия. М.С. Каган писал: «“Встреча одного с другим” <“я” и “ты”> образует, по М. Буберу, “диалогику”… или “бытие человека с человеком”. На языке местоименных категорий М. Бубера это бытие определяется словом “мы”, фиксируя стремление философа преодолеть индивидуалистическое, гипостазированное, самодовлеющее “я”» [2, с. 43–44]. Таким образом, только соотнося себя с другими людьми, человек обретает сущность.

В отечественной традиции особого внимания заслуживает методология диалога культур М.М. Бахтина. Работа «Проблема поэтики Достоевского» М.М. Бахтина [3] утверждает чужое «я» как другой субъект, а не как объект. Основная заслуга М.М. Бахтина заключается в утверждении равноправия субъектов диалога, благодаря чему происходит преодоление этноцентризма. М.М. Бахтин подчеркивает диалогичность культуры, способной выступать в качестве как объекта, так и субъекта диалога. Диалог распадается на микродиалоги, разные голоса поют на одну тему, образуя «полифонию», отражающую многообразие человеческих переживаний.

К примеру, В.С. Библер многократно подчеркивал, что общаются и вступают в диалог (диало-гизируют) «не абстрактные культуры как таковые, но Прометей и Дон Кихот, Эдип и Гамлет, Августин и Паскаль… общаются в нашем бытии, судьбе, выборе, сознании, – даже и тогда, когда мы об этом ничегошеньки не знаем. Ведь все эти Образы есть накопленные в веках альтернативы (и катарсисы) наших нравственных и творческих решений» [4]. В данном утверждении В.С. Библер отмечает, что диалогизируют не культуры, а конкретные люди, а потому диалог всегда личностно окрашен.

В «Эстетике словесного творчества» М.М. Бахтин отмечает, что диалог неотделим от понятия «смысл»: «Смыслами я называю ответы на вопросы. <…> Смысл потенциально бесконечен, но актуализироваться он может, лишь соприкоснувшись с другим (чужим) смыслом, хотя бы с вопросом во внутренней речи понимающего. Актуальный смысл принадлежит не одному (одинокому) смыслу, а только двум встретившимся и соприкоснувшимся смыслам» [5, с. 350]. Каждая культура имеет свой ответ и свой смысл, поэтому при взаимодействии культур возникает непонимание.

Текст выступает как речь, абстрагированная от человека, и в то же время это живая речь человека, формирующаяся в процессе коммуникации. Но бахтинский «текст» – это понимание текста как знаковых систем. Ю.М. Лотман, анализируя природу текста, пишет: «Культура в целом может рассматриваться как текст. Однако исключительно важно подчеркнуть, что это – сложно устроенный текст, распадающийся на иерархию “текстов в текстах” и образующий сложные переплетения текстов. Поскольку само слово “текст” включает в себя этимологию переплетения, мы можем сказать, что таким толкованием мы возвращаем понятию “текст” его исходное значение. Понимание культуры невозможно без понимания текста, а текст является предметом общения» [6].

Проблема культуры как текста и пространственно-временное определение диалога культур – это специфический социокультурный феномен.

Культура есть генетический код человечества. В этой плоскости представляется, что мировоззренческие установки западноевропейского человека выстраиваются на идеях, не встречающихся в иных культурных традициях, например идея прогресса Л. Моргана, Э. Тайлора и Ф. Энгельса. Но, рефлексируя, человек проводит сопоставление в дихотомии «свой – чужой». Анализируя человека другой культуры, мы соотносим его картину мира со своей. Даже если другая культура представляет собой неповторимое своеобразие, невозможно избежать сравнения. Таким образом, отмечается, что диалог – это сложный процесс, участники которого являются равноправными субъектами, а знакомство с другой культурой позволяет понять себя.

Культурное пространство, наполненное чувствами и смыслами людей, сложно измерить. Культурное пространство формируется благодаря взаимодействию духовных ценностей и ментальных установок представителей различных культур.

Под влиянием внешних и внутренних обстоятельств культурное пространство избавляется от архаичного и поэтому не является чем-то неизменным. Современное культурное пространство включает в себя виртуальную реальность, глобализацию и унификацию, но, несмотря на это, народы сохраняют свое этническое культурное пространство и историческую преемственность. Фундамент культурного пространства заложен в соблюдении обычаев и ритуалов, проведении праздников, т. е. ценностях духовной культуры.

Достижения литературы и художественный образ формируют представление о восприятии времени. В древности эпосы, былины и сказки были самыми распространенными жанрами. В русской сказке выражение «жили-были» выступало в качестве детерминанты, указывающей на абстрактность это понятия. В античных диалогах дискуссия могла разворачиваться между философами, жившими в разные эпохи и разделенными пространством и временем.

С ускорением темпа жизни и развитием науки представления о строении материального и духовного мира также претерпели изменения, отразившиеся в философии и искусстве. Фиксация времени становится распространенным фактом, свойственным более широкому кругу проявлений. По мнению Д.С. Лихачева, «литература в большей мере, чем любое другое искусство, становится искусством времени. Время – его объект, субъект и орудие изображения. Сознание и ощущение движения и изменяемости мира в многообразных формах времени пронизывает собой литературу» [7, с. 209–210].

Представления о времени впервые начинают формироваться в период перехода от биологической формы материи к социальной. Время во всех культурах отражало как темп жизни, так и отношение к временной перспективе, существовавшее, но значительно разнившееся в разных культурах. Страны Востока ориентированы в прошлое, а Запад направлен на настоящее и недалекое будущее.

Культура – это динамичная система, и Ю.М. Лотман писал: «История культуры любого народа может рассматриваться с двух точек зрения: во-первых, как имманентное развитие, во-вторых, как результат разнообразных внешних влияний. Оба эти процесса тесно переплетены, и отделение их возможно только в порядке исследовательской абстракции. …Любое изолированное рассмотрение как имманентного движения, так и влияний неизбежно ведет к искажению картины. Сложность, однако, не в этом, а в том, что любое пересечение систем резко увеличивает непредсказуемость дальнейшего движения» [8].

В результате проведенного исследования делаем вывод о том, что в масштабе всего человечества социокультурное пространство включает в себя мировую цивилизацию, цивилизационную систему, локальную культуру или субцивилизацию [9, с. 41] . Локальные культуры представляют собой образования, включающие в себя разнообразные культурные формы, формировавшиеся на протяжении долгого времени. Исторически у различных народов складывались культурные формы, служившие способом удовлетворения материальных и духовных потребностей. Своеобразие мировосприятия, этническая идентичность являются фундаментом той или иной локальной общности. Одни этнокультуры в силу своей замкнутости оказываются неспособными выйти за пределы этнической общности, другие же становятся частью общечеловеческой культуры. Под влиянием глобализации унификация и миграционные процессы становятся интенсивнее, что приводит к «глобализационному парадоксу» и обострению борьбы за сохранение самобытности национальных культур.

Цивилизационные системы формируются на определенной территории и представляют собой социокультурные сообщества, которые основываются на своеобразном менталитете, типе мышления. К основным путям цивилизационного развития принято относить Восток и Запад. Данные цивилизационные системы принято анализировать на основе таких ментальных установок, как приверженность традициям, коллективизм, созерцательность или направленность на развитие технологий, индивидуализм, установление и развитие демократических институтов. К цивилизационным системам смешанного типа относят, например, культуру стран Тихоокеанского побережья, Россию, которую современные социологи и философы причисляют к евразийскому типу, кавказскую культуру и т. д.

По мнению В.С. Библера, цивилизация и культура – «два полюса, находящиеся одновременно в состоянии единства и противоположности, представляющие некоторый сущностный механизм взаимоперехода» [10, с. 295, 297].

Возникая на определенном уровне развития культуры, цивилизация представляет определенный «текст». «Текст» выступает и как действие, интерпретированное действующим лицом, и как смысл действия по отношению к «внутреннему интерпретатору». «Текст» культуры конструируется из ежедневных интеракций. Цивилизация становится полифоническим текстом, втягивая в себя бесконечный контекст. И таким контекстом, на наш взгляд, является культура.

Субъектами межкультурного диалога являются носители различных культурных ценностей. Непринятие культурного опыта и форм жизни другой культуры, мыслей и чувств делает понимание невозможным. Каждая интерпретация, связанная с я-концепцией, имеет значение для участников диалога.

Полное взаимопонимание, по Х.-Г. Гадамеру, возможно в случае проникновения в слова «другого» и попытки поставить себя на его место. Если рассматривается «другой» в качестве «данной личности, как, например, в случае медицинского опроса или допроса обвиняемого, там ситуация взаимопонимания отсутствует» [11, с. 448]. Если диалог состоялся, результатом будет «слияние горизонтов» участников диалога, которое означает общее понимание той или иной ситуации.

Тезис «понимать – значит понимать друг друга» Х.-Г. Гадамер ставит во главу угла, поскольку способность двух человек понять и принять друг друга означает, что они готовы принять эссенциальные установки, связывающие всех людей. «Понимание становится особой задачей лишь там, где нарушается эта естественная жизнь в совместном сознавании того, что имеется в виду, причем подразумеваемое – общий предмет» [12, с. 227]. По мнению Х.-Г. Гадамера, язык является носителем понимания, следовательно, субъектом речи является не говорящий на нем, а язык. М.С. Каган [13, с. 199] отмечает, что язык Х.-Г. Гадамер и М. Хайдеггер относят к универсальной среде, включающей человека и его культуру.

М. Хайдеггер и Х.-Г. Гадамер акцентировали внимание философской герменевтики XX в. на экзистенциальном понимании. Понимание себя и другого как себя рассматривалось не как способ познания, а как аутентичный способ бытия в мире.

На наш взгляд, понимание другой культуры делается невозможным в условиях навязывания своей системы ценностей, так как это ведет к идее превосходства одной культуры над другой. Будучи специфической человеческой формой взаимодействия, диалог главным образом предполагает понимание. Главными потребностями человека в обществе являются стремления быть услышанным и быть понятым. Понятие «понимание» неотделимо от понятия «объяснение», так как понимание интерпретативно. Диалог не может состояться без готовности услышать и принять «другого». Следует отметить, что «дипломатия – это всегда дорога с двусторонним движением. Чтобы быть эффективным, дипломат должен знать язык, культуру, и историю той страны, в которую его или ее направили» [14]. Человеческая жизнь – это бесконечный диалог с другими и с самим собою. В ходе этого диалога человек меняется сам и способен повлиять на партнеров по диалогу.

Ссылки:

• 1.    Сайко Э.В. О природе и пространстве «действия» диалога // Социокультурное пространство диалога. М., 1999. С. 9–32.

• 2.    Каган М.С. Мир общения: проблема межсубъектных отношений. М., 1988. 319 с.

• 3.   Бахтин М.М. Проблема поэтики Достоевского. М., 1972. 464 с.

• 4.   Библер В.С. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры (На путях к гуманитарному разуму) [Электронный

  ресурс]. URL: https://www.bibler.ru/bim_bakhtin.html (дата обращения: 07.03.2018).

• 5.    Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. 445 с.

• 6.    Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992. 272 с.

• 7.    Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979. 360 с.

• 8.    Лотман Ю. Указ. соч.

• 9.    Манапова В.Э. Проблема цивилизационной идентификации Кавказа : дис. … канд. филос. наук. Махачкала, 2007. 146 с.

• 10.    Библер В.С. На гранях логики культуры. М., 1997. 423 с.

• 11.    Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. 704 с.

• 12.    Там же. С. 227.

• 13.    Каган М.С. Философия культуры. Становление и развитие. СПб., 1998. 448 с.

• 14.    Finn H.K. The Case for Cultural Diplomacy: Engaging Foreign Audiences [Электронный ресурс] // Foreign Affairs. 2003. November/December. URL:   http://www.foreignaffairs.com/articles/2003-11-01/case-cultural-diplomacy-engaging-foreign-

  audiences (дата обращения: 07.03.2018).