Психологическая модель психотерапии больных шизофренией в контексте взглядов В.М. Бехтерева, Б.Г. Ананьева, Н.В. Беломестновой, Л.Н. Собчик

Психиатрическая больница святого Николая Чудотворца, г. Санкт-Петербург, Россия

«Вопрос соотношения таких понятий как «индивид», «субъект деятельности», «личность» и «индивидуальность» является важным не только в психологии личности, дифференциальной и общей психологии, но и в практике, в том числе клинической психологии, в диагностике и психотерапии. При этом пересечение семантических полей этих подсистем в системе «человек», их смысловая и феноменологическая неопределенность, незаданность границ применения существенно затрудняет научные исследования и прикладные работы. Проблема решается, если мы выделим концепт индивидуальность как основной, вбирающий в себя остальные понятия в качестве своих компонент» [3]. Беломестнова проделывает блестящую аналитическую работу, придавая «индивидуальности» статус системной дефиниции, в которой компонентами выступают темперамент, характер, личность, субъект деятельности, общие и специальные способности. И кажется, что финишное резюме выводит нас на новый уровень понимания предмета работы, однако остается ощущение недосказанности, мешающее тотчас приняться за осуществление системной психотерапии, в которой нуждаются больные шизофренией. Системный концепт выделяется лишь на словах, на деле мы продолжаем оставаться в прежних концептуальных рамках, воспринимая «индивидуальное» больше как неповторимое: «Индивидуальность – уникальное соче- тание индивидных свойств, темперамента, характера, общих и специальных когнитивных и креативных способностей, личностных свойств, целокупно представляющее данного индивидуума» [3]. А это приводит к стремлению искать это особое и неповторимое в эмоциях, мыслях, поведении и т.д., и стремлению работать с этим содержанием. Практика же требует расставлять акценты иначе. Уже Б.Г. Ананьев [1] резюмируя усилия своих современников, писал: «Как психологии, так и социологии не удается определить индивидуальное лишь как неповторимое. Единичный человек как индивидуальность может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств». Эту же идею еще раньше [2] позиционировал В.М. Бехтерев: «Мир строится в форме замкнутых систем, представляющих собой особые индивидуальности. Каждая индивидуальность может быть различной сложности, но она представляет собой всегда определенную гармонию частей, обладает формой и своей относительной устойчивостью системы… Гармония частей есть основа индивидуальности». В.М. Бехтерев смещается от содержания к форме, ставя, почти, знак равенства между индивидуальностью и системностью психического опыта человека. Об этом же пишет Л.Н. Собчик [4] позиционируя теорию личности, основанную на индивидуально-личностных тенденциях: «Психологические феномены индивидуально-личностной типологии обнаруживаются на разных уровнях», а их «диссоциация является признаком дезинтеграции личности». И не просто на уровне легких расстройств. «Проведенные клинико - психологические исследования выявили патопластическую роль ведущих индивидуально-личностных тенденций при формировании структуры ведущего синдрома не только в рамках невротических расстройств и психопатий, но и при многих других психологических расстройствах». Собчик экспериментально доказывает, что человек это не набор биологических, психологических и социальных инвариант, а что это целостное, объемное образование. Система. И расстройство этой системы это не просто патология биологической, психологической, или социальной сферы – отдельно, или всех вместе. В том числе в своих частностях – мыслях, эмоциях, поведении, социальной направленности, копингах, неадекватных психологических защитах и т.д., а это нарушение системы. И восстановление должно быть направлено, помимо частей, на восстановление системы и прежде системы. И теперь нас уже ничто не держит, мы имеем понятный контекст, в том числе теорию нормального психического развития, психологическую теорию индивидуальности [6] и соответствующую теорию психической патологии [5]. И мы можем использовать (формируя или модифицируя) психотерапевтические стратегии (приемы и техники) и опираться на этические нормы и организационные стандарты, разработанные в известных психотерапевтических контекстах: психодинамическом, бихевиоральном, экзистенциально-гуманистическом. И приступать к системно-ориентированной психотерапии с больными шизофренией, взяв мишенью индивидуальность пациента или его «Я» как систему, что подвергается, прежде всего, разрушению у этой группы больных: «размытость границ своего «Я», «искаженное реальное

«Я», «искаженное идеальное «Я». «Самоотчуждение собственного «Я», «неспособность отличить свой внутренний мир от внешнего». Что обуславливает синдромы дереализации, деперсонализации, психического автоматизма Кандинского-Клерамбо, раздвоения личности [5].