Психосоматическое состояние больных раком органов билиопанкреатодуоденальной зоны при радикальном и паллиативном оперативном вмешательстве

Известно, что эффективность противоопухолевого лечения больных раком поджелудочной железы зависит от состояния их психоэмоционального статуса. В связи с этим изучение вопроса о влиянии личностных особенностей на состояние больных раком органов билиопанкреатодуоденальной зоны остается актуальным.

Цель работы. Изучение уровня личностной тревожности, динамики ситуативной тревожности и депрессии у больных раком билиопанкреатодуоденальной зоны (БПДЗ). Материалы и методы.

Обследовано 32 пациента, страдающих раком БПДЗ. У большинства больных процесс был локализован в поджелудочной железе и большом дуоденальном соске (90% случаев), в том числе, в головке поджелудочной железы – у 65% пациентов. Доминирующим гистологическим типом опухоли была аденокарцинома различной степени дифференцировки. Обсле-

ОНКОПСИХОЛОГИЯ И СОПРОВОДИТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ

дованные пациенты были разделены на две группы: группу радикально прооперированных (панкреатодуоденальная резекция) больных (РО, n=19) и группу паллиативно прооперированных (формирование обходного анастамоза) больных (ПО, n=13). У всех пациентов, в обеих группах проводили оценку личностной тревожности (ЛТ) и ситуативной тревожности (СТ) по шкале Спилберга-Ханина. Для определения уровня депрессии использовали методику дифференциальной диагностики депрессивных состояний Зунга. Уровень ЛТ, как устойчивой характеристики личности, определяли только при поступлении в стационар. Для определения СТ и депрессии больные проходили тестирование при поступлении, спустя сутки после операции и накануне дня выписки. Для статистической обработки результатов использовали t-критерий Стьюдента и непараметрический критерий Вилкоксона-Манна-Уитни.

Результаты. При изучении уровня ЛТ больных раком БПДЗ в двух исследованных группах относительное число высоко тревожных пациентов составило 47%. При этом рассматриваемы показатель имел межгрупповые различия: в группе РО наблюдалось доминирование лиц с высоким уровнем ЛТ (58%), тогда как в группе ПО преобладали пациенты с умеренным уровнем ЛТ (69%). У больных исследованных групп не было отмечено ни одного случая истинной депрессии. Легкая депрессия и субдепрессия в группе РО наблюдалась у 58% больных, а в группе ПО – в 30% случаев. Таким образом, в группе больных РО была выявлена тенденция к большей склонности к депрессивным реакциям, связанным с соматическим состоянием, по сравнению с пациентами группы ПО. У всех больных обеих групп, с выявленными депрессивными реакциями перед началом лечения, была отмечена высокая СТ, что подчеркивало соматическую обусловленность легкой депрессии и субдепрессии. При исследовании ситуативной тревожности отмечается доминирование случаев высокой СТ в обеих исследованных группах перед началом лечения: в группе РО – у 68% пациентов, а в группе ПО – у 84%. Через сутки после оперативного вмешательства в группе ПО наблюдалось снижение уровня СТ по сравнению с исходным значением в 1,8 раз (р<0,05). В группе РО число высоко тревожных пациентов, напротив, увеличилось на 2 человека. Возможно, это связано с различным объемом оперативного вмешательства. Так, при паллиативной операции и формировании обходного анастомоза в целом ряде случаев пациенты получали более быстрое облегчение состояния, что очевидно, способствовало снижению числа случаев высокой СТ. К концу стационарного лечения в группе ПО не наблюдалось заметного изменения числа случаев высокой СТ по сравнению с их количеством спустя сутки после операции. В то время как в группе РО отмечалось резкое (в 3 раза, р<0,01) снижение числа прооперированных больных с высоким уровнем СТ, что возможно связано с улучшением состояния пациентов после обширного и радикального оперативного вмешательства. Таким образом, преобладание пациентов с высоким уровнем личностной тревожности в группе РО, при более низком числе таких пациентов среди больных в группе ПО, позволяет предположить, что высокая личностная тревожность может способствовать более раннему выявлению злокачественного процесса в органах БПДЗ. При этом, отмеченные межгрупповые различия в динамике ситуативной тревожности в послеоперационном периоде, очевидно, были обусловлены, объемом и характером оперативного вмешательства и связанными с ним психотравмирующими обстоятельствами.

Заключение. Результаты проведенного исследования показали, что больные раком БПДЗ с различной распространен- ностью злокачественного процесса имели отличительные особенности в значении и динамике исследованных личностных характеристик. Вероятно, что соотношение уровня личностной тревожности и доминирующего уровня ситуативной тревожности в послеоперационном периоде отражает состояние психосоматических механизмов неспецифической резистентности, определяющих адаптационный потенциал и возможность стабилизации состояния больных раком БПДЗ после радикальной и паллиативной операции. Полученные сведения, расширяющие представления о психосоматической адаптации больных раком БПДЗ, открывают новые перспективы для разработки комплексных методов сопровождающего лечения.