Публичный способ совершения экстремистских преступлений: сущность и критерии

Введение

Признак публичности относится к объективной стороне преступления и характеризует способ совершения преступления. Публичность позволяет выделить в системе экстремистских преступлений подсистему экстремистских преступлений, обязательным признаком объективной стороны которых является их публичное совершение. К ней относятся статьи 280, 280.1, 282 УК РФ. В уголовном законе нет определения публичности. Отправные точки для понимания данного признака содержатся в правовых позициях высшего судебного органа и научной литературе.

Описание исследования

В постановлении от 28 июня 2011 г. № 11 Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что «вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учётом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела». Кроме того, Верховный Суд привел наиболее часто встречающиеся ситуации, при которых можно констатировать, что призывы носят публичный характер: обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращений в сети Интернет, веерная рассылка электронных сообщений. Таким образом, в постановлении Пленума подробно написано относительно контекста публичных призывов. Однако пункт о составе аудитории прописан слишком поверхностно. В пункт 8.1 высший судебный орган указал, что к ст. 280 УК РФ применимы положения ч. 2 ст. 14 УК РФ, а «при решении вопроса о том, является ли деяние малозначительным, то есть не представляющим общественной опасности, судам необходимо учитывать, в частности, размер и состав аудитории, которой соответствующая информация была доступна, количество просмотров информации, влияние размещенной информации на поведение лиц, составляющих данную аудиторию».

В статьях 280, 280.1 УК РФ квалифицирующим признаком является совершение преступления с использование средств массовой информации, информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет. Необходимо подчеркнуть, что данный признак может быть вменен лицу только при условии, что использование ИТС, в том числе сети «Интернет», носит публичный характер. Если лицо использовало сеть «Интернет» для личной переписки, данный квалифицирующий признак отсутствует. В ст. 282 УК РФ в отличие от ст. 280 и 280.1 УК РФ использование массовой информации (далее — СМИ) либо информационно-телекоммуникационных сетей (далее — ИТС), включая сеть «Интернет», при совершении деяния образуют основной состав преступления, закрепленный в ч. 1 данной статьи. По нашему мнению, с учетом требования системности уголовного закона, в ст. 282 УК РФ понятие «использование средств массовой информации, информационно-телекоммуникационных сетей», включая сеть «Интернет», желательно закрепить в качестве квалифицированного состава. Полагаем, использование СМИ либо ИТС, включая сеть «Интернет», представляет большую общественную опасность, так как с размещаемой в этих источниках криминогенной информацией знакомится огромное число лиц, включая несовершеннолетних, являющихся активными пользователями сети Интернет и других информационно-телекоммуникационных сетей (например, в преступных целях широко используется мессенджер Telegram).

Д. О. Чернявский считает «невозможным признать массовую рассылку смс-сообщений, писем по электронной почте и т. д. в качестве публичного призыва» [1, с. 120], так как, по его мнению, в данном случае адресатом каждого сообщения выступает конкретный человек (сообщение не воспринимается одновременно несколькими лицами), а для публичных призывов важна одновременность восприятия их аудиторией. Однако мы не разделяем такую позицию, так как, например, раздача листовок является одним из распространенных способов совершения подобных преступлений. В данном случае адресаты также не воспринимают содержащуюся в листовках информацию одновременно. Полагаем, что правильнее говорить о возможности восприятия информации группой лиц или неопределенным числом лиц, а не об одновременности ее восприятия.

И. М. Тяжкова отмечает, что «публичность — это обстановка, при которой неопределенное количество людей понимают, к совершению (или воздержанию от совершения) каких действий их призывают, и правильно оценивают содержание призывов» [2, с. 86]. Вместе с тем, количество лиц может быть арифметически определено. В связи с этим в науке уголовно права существует точка зрения, что призывы являются публичными, если они адресованы как минимум двум лицам [3, с. 166]. Полагаем, что такой математический подход не отражает сущность признака публичности. Призывы будут публичными, например, и в тех случаях, когда субъект в отсутствии третьих лиц вывешивает на билбордах плакаты с призывами к экстремистской деятельности, наносит расистские надписи на сооружения, общественный транспорт и т. п. В подобных ситуациях субъект осознает, что рано или поздно с такой экстремистской информацией ознакомится неопределенное число лиц. Например, осужденный по ст. 282 УК РФ Л. наносил на стены зданий, расположенных на центральных улицах в г. Магнитогорске, надписи экстремистского содержания1.

В зарубежном законодательстве публичность вытекает из понятия общественное место, а не из числа лиц, находящихся в том или ином месте. Например, в Великобритании действует Закон об общественном порядке 1986 г., где указывается, что преступление, направленное на разжигание расовой ненависти, может быть совершено как в общественном, так и в частном месте (разделе 18 Закона 1986 г.)2. Законом предусмотрено, что уголовная ответственность не наступает, если преступление совершается в частном месте (жилище) и действия находящегося там лица не могут воспринять третьи лица. УК Канады предусматривает в разделе 319 (1) уголовную ответственность за «Публичное возбуждение ненависти»: «виновно в совершении уголовно наказуемого деяния лицо, которое путём заявлений в любом общественном месте разжигает ненависть в отношении определённой группы лиц, когда такие призывы с большой долей вероятности могут повлечь нарушение общественного спокойствия»3.

Д. Н. Саркисов относительно численного состава лиц отмечает, что «дело вовсе не в численном составе аудитории, к которой обращены призывы, а в публичной форме обращения к ней. Так, изложение программы экстремистской деятельности или отчет о проделанной работе на заседании подпольной организации, пусть даже довольно многочисленной, — это не публичное обращение, поскольку аудиторию образует постоянный и персонально определенный состав. Напротив, обращение к двум-трем случайным прохожим в парке культуры и отдыха носит публичный характер. Определяющим здесь является случайный состав аудитории и возможность любого лица подключиться к ней» [4, с. 107]. Противоположной позиции придерживается Л. В. Иногамова-Хегай. Она утверждает, что «обращение виновного к относительно узкому кругу лиц, исчисляемому индивидами... не исключает именно публичных призывов» [5, с. 158]. П. В. Агапов, как и Л. В. Иногамова-Хегай, анализируя ст. 205.2 УК РФ делает вывод, что адресатом призывов может быть как неопределенный, так и определенный виновным круг лиц [6, с. 5].

Полагаем, если субъект знает численность аудитории и знаком с участниками, составляющими ее, он может быть привлечен к уголовной ответственности как по ст. 205.2 УК РФ, так и по ст. 280, 280.1, 282 УК РФ. Например, педагог, разделяющий экстремистские взгляды, может призывать к совершению экстремистских действий своих подопечных. Подтверждение данной позиции содержится в Обзоре по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 2 от 30 апреля 2020 года, согласно которому «распространение заведомо ложной информации, указанной в диспозициях ст. 207.1 и 207.2 УК РФ, следует признавать публичным, если такая информация адресована группе или неограниченному кругу лиц и выражена в любой доступной для них форме (в устной, письменной, с использованием технических средств)».

Исходя из вышеизложенного, можно выделить два адресата публичных призывов: группу и неограниченный круг лиц. Основываясь на Обзоре № 2 от 30 апреля 2020 года, З. М. Бе-шукова выделяет три критерия признака публичности: количественной определенности, количественно-персонифицированной определенности, количественной неопределенности [7, с. 367–368]. Критерий количественной определённости, по ее мнению, предполагает осознание субъектом лишь численности группы. Согласно второму критерию субъект не только осознает численность группы, но и владеет информацией о лицах, входящих в нее (может быть знаком с ними). Например, под второй критерий подпадают действия лица, разметившего информацию экстремистского содержания в определенной группе, созданной в мессенджере Telegram. Согласно последнему критерию субъект не может точно установить число адресатов. Под последний критерий подпадает ситуация, когда субъект размещает экстремистскую информацию на своей странице социальной сети «ВКонтакте», к которой имеет доступ неопределенное число лиц.

Соглашаясь с такими критериями признака публичности, как критерий количественной определенности и критерий количественной неопределенности, отметим, что критерий количественно-персонифицированной определенности нуждается в разъяснении. В судебной практике встречаются ситуации, когда субъект публично призывает к экстремистской или террористической деятельности определенную группу, в которую входят знакомые субъекту лица. Например, в отношении М. был вынесен обвинительный приговор по ст. 280 УК РФ, так как она распространяла экстремистские материалы среди бывших военнослужащих, среди которых были и ее знакомые1. Спорность выделяемого З. М. Бешуковой критерия количественно-персонифицированной определенности вызвана значительным сходством публичных призывов и подстрекательства к совершению преступления. Некоторые ученые считают невозможным разграничить публичные призывы и подстрекательство к совершению преступления: «как уголовно-правовая категория, призывы по своему содержанию во многом совпадают с подстрекательством, которым признается склонение лица к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другими способами. Таким образом, если и пытаться отграничить подстрекательство к террористическому акту от публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, то такая попытка вряд ли будет удачной» [6, с. 5].

Считаем, что приравнивать публичные призывы к подстрекательству не следует, так как это два разных уголовно-правовых понятия. Согласно действующему уголовному законодательству (ч. 4 ст. 33 УК РФ) «подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления». Н. С. Таганцев отмечает: «воззвание может рассматриваться как подстрекательство только при наличии следующих условий: во-первых, оно должно заключать в себе прямое возбуждение к определенному преступлению, во-вторых, виновный должен действовать с намерением возбудить к этому преступлению, в-третьих, возбуждение должно сопровождаться действительным учинением того деяния, к которому возбуждали, в противном случае виновный будет наказан за возбуждение как за самостоятельные деяния» [8, с. 903–904].

Соглашаясь с позицией Н. С. Таганцева, заметим, что именно степень определенности тех действий, к которым субъект призывает количественно-персонифицированную группу лиц, позволяет отграничить подстрекательство от публичных призывов. Если субъект призывает такую группу к конкретным преступным деяниям, то призывы необходимо квалифицировать как подстрекательство к совершению преступления (или как неудавшееся подстрекательство — приготовление к совершению преступления). Считаем, что осознание субъектом количественно-персонифицированной определенности группы является критерием признака публичности и влечет квалификацию призывов по статьям 280, 280.1, 282 УК РФ, если установлено, что субъект призывал такую группу к абстрактным, неконкретизированным действиям.

Заключение

Исходя из вышеизложенного, предлагаем выделять два адресата публичных призывов: группу и неограниченный круг лиц. Субъект может обладать информацией как о численности группы, так и о ее участниках. Осведомленность о составе участников группы и знакомство с ними не препятствует привлечению к уголовной ответственности по статьям 280, 280.1, 282 УК РФ. Основным признаком, отличающими подстрекательство к конкретному преступлению от деяний, предусмотренных статьями 280, 280.1, 282 УК РФ, является индивидуальная определенность общественно опасных действий, к совершению которых призывает субъект.

На наш взгляд, если призывы обращены исключительно к двум лицам, привлечение к уголовной ответственности возможно только при следующих условиях: 1) субъект имел умысел на дальнейшее распространение экстремистской информации; 2) призывы совершены в общественном месте; 3) призывы совершены с использованием СМИ либо ИТС, включая сеть «Интернет». Выделение третьего условия объясняется тем, что использование СМИ либо ИТС, включая сеть «Интернет», предполагает осознание субъектом, что с размещаемой им криминогенной информацией может ознакомиться широкое число лиц. В противном случае, считаем, что применению подлежит ч. 2 ст. 14 УК РФ. Подобным образом предлагаем оценивать и обращения к заведомо узкому кругу лиц: члены семьи, близкие друзья.

Под публичным способом совершения экстремистских преступлений следует понимать совокупность приемов и методов, которые отвечают критериям публичности и используются субъектом непосредственно при совершении экстремистских преступлений. Действия (приемы и методы), составляющие объективную сторону преступлений, закрепленных в статьях 280, 280.1, 282 УК РФ будут публичными, если субъект осознает, что они:

• 1.    Совершены в общественном месте в присутствии группы лиц или неопределенного числа лиц либо при их отсутствии, но с целью их последующего ознакомления с такими действиями.

• 2.    Совершены в присутствии группы лиц в месте, доступ к которому имеет определенная группа лиц (работники завода, студенты университета), либо при их отсутствии, но с целью их последующего ознакомления с такими действиями (например, размещение экстремистских надписей, листовок внутри производственного цеха в отсутствие коллег, но с целью их последующего ознакомления с ними).

• 3.    Совершены с использованием СМИ либо ИТС, включая сеть «Интернет».

• 4.    Совершены в разное время, однако имеется реальная возможность восприятия информации группой или неопределенным числом лиц (например, субъект рассылает смс-сообщения разным лицам, которые в свою очередь также могут размножать криминогенную информацию).