"Раскопка кургана есть анатомический препарат" (неизвестная инструкция И.Е. Забелина по раскопкам причерноморских курганов)

Масштаб личности выдающегося российского историка И.Е. Забелина (1820—1908), 155 лет со дня смерти которого исполняется в 2023 г., в полной мере еще предстоит оценить. Разные стороны его жизни и многогранной деятельности привлекали внимание современников (Анучин 1909; Ключевский 1983a; 1983b; Кузьминский 1912) и историков последующих поколений (Формозов 1984; Бойкова 1988; Сахаров 1990; 1996; Яновский 1992; Севостьянов, Мильская 2000; Формозов 2004). Прославившийся своими трудами по истории Москвы (Забелин 1852; 1865; 1873), истории быта русских царей (Забелин 1862) и цариц (Забелин 1869), он был оценен советской историографией как «буржуазный историк монархического толка», и обращение к наследию ученого началось с небольшой статьи А.В. Арциховского 1948 г. (Арциховский 1948). Действительно, в 1859 г. И.Е. Забелин принимает приглашение председателя созданной в Петербурге Императорской Археологической Комиссии графа С.Г. Строганова и переходит на работу в Комиссию. «Высоко оценив покойного [С.Г. Строганова. — Н.П.] как организатора, он [И.Е. Забелин. — Н.П.] сделал одно любопытное замечание: у него был «редкий талант <…> охранять людей науки от антинаучных напастей и невзгод. Это верно: боевой генерал, участник Бородинской битвы, далекий от науки, волею судеб оказался в роли «организатора науки». Он не был к ней подготовлен, но чутье подсказало ему наиболее правильный путь — не командовать учеными, <…> а дать им возможность спокойно работать, оберегая от нападок извне» (Платонова 2010: 55).

Л.С. Клейн, размышляя о причинах Выбора С.Г. Строганова и согласия И.Е. Забелина, приводит разные доводы. Граф С.Г. Строганов знал о тяжелом материальном положении И.Е. Забелина и ценил тщательность и внимательность историка. Иван Егорович, принимая предложение, не только повышал свой достаток, но и получал шанс реализовать себя на новом поприще. Его интересовали экспонаты Оружейной палаты, он проходил десятки километров по Подмосковью, где мог видеть славянские курганы и остатки поселений (Анучин 1909: 12). Он «надеялся раскопать что-либо близкое ему по сути — древнерусские памятники: городища и курганы Киевской Руси. Ответить на вопрос о корнях русского народа» (Клейн 2014: 438).

Однако перед Императорской Археологической комиссией стояли другие задачи, среди которых — пополнение коллекций Императорского Эрмитажа, что было обусловлено представлением о государственном престиже страны. В 1855 г. директор Керченского археологического музея А.Е. Люценко (1807—1884) раскопал Луговую Могилу (Александропольский курган) в Северном Причерноморье, что обеспечило богатые находки (Гуляев 2017: 127). По сообщениям античных авторов, прежде всего, Геродота, могилы скифских царей находились в местности Геррос в районе днепровских порогов (Her., IV, 71). Именно туда направила Ивана Егоровича Археологическая комиссия. С 1859 по 1876 г. И.Е. Забелин проводил раскопки в Северном Причерноморье. Ниже будут приведены основные раскопанные им памятники, многие из которых предоставили в распоряжение потомков выдающиеся произведения искусства. По достоинству оценило усилия И.Е. Забелина государство: ученый ушел в отставку в чине действительного статского советника (что соответствовало генерал-майору в «Табели о рангах») и с солидной пенсией (Клейн 2014: 443). Но оценка деятельности И.Е. Забелина как исследователя

МАИАСП № 15. 2023

причерноморских памятников в отечественной науке неоднозначна. Она колеблется от восторженного отношения до откровенного неприятия. Целью данной работы является анализ имеющихся в науке точек зрения на полевую деятельность И.Е. Забелина по исследованию скифских и античных памятников, а также захоронений бронзового века, с использованием архивных материалов, хранящихся в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ) и введение в научный оборот не публиковавшегося раннее документа — рукописной инструкции, составленной И.Е. Забелиным для раскопок курганов (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227—228). Данный документ, как будет показано далее, не подвергался анализу в трудах, посвященных истории археологии в России, и в его рассмотрении видится новизна данной работы.

Уточнение и расширение представлений археологов XXI в. об истории раскопок в Северном Причерноморье связано с высоким гуманистическим посылом археологии как науки. На примерах деятельности ученых прошлого современные археологи формируют свою этику исследования, что особенно актуально в условиях засилья «черной археологии», откровенного грабежа скифских и античных памятников Юга Украины. Реально оценивая работу предшественников, наши современники учатся их тщательности и наблюдательности, умению формировать методику полевых исследований и использовать новейшие достижения других наук. Они учатся бережному и ответственному отношению к исследуемым памятникам и умению отдавать все силы исследованию погребений и поселений. Так, как это делал И.Е. Забелин на протяжении почти семнадцати лет своей службы в Археологической комиссии. Поэтому данная работа представляется актуальной.

Полевая деятельность И.Е. Забелина и ее оценка в историографии

И.Е. Забелин за свою семнадцатилетнюю деятельность в Археологической комиссии раскопал значительные памятники, которые впоследствии были доисследованы и опубликованы. Они стали классическими для российской археологии, к их публикациям мы отсылаем заинтересованного читателя. В приведенной ниже таблице даны только основные работы по археологии этих памятников, большинство из которых, как, например, курган Чертомлык или городище и некрополь Ольвии, неоднократно находились в центре внимания исследователей, другие, как курган Козел, единым комплексом не публиковались.

Таблица 1. Раскопки И.Е. Забелина в Северном Причерноморье

Год полевого сезона	Памятники	Основные позднейшие публикации
1859	Гермесов курган, курганы эпохи бронзы	Анучин 1909:14
1860	группа Толстых Могил, курган у с. Беленькое	Мелюкова 1981; Ильинская, Тереножкин 1985
1861	Острая Могила	Артамонов 1966; Гуляев 2005
1862	Томаковская Близница, Слоновская Близница, курганы эпохи бронзы, Чертомлык	Древности 1866—1872 Артамонов 1966 Алексеев, Мурзин, Ролле 1991 Гуляев 2005
1863	Чертомлык	Древности 1866—1872; Артамонов 1966; Алексеев, Мурзин, Ролле 1991; Гуляев 2005

МАИАСП № 15. 2023

Таблица 1. Раскопки И.Е. Забелина в Северном Причерноморье (продолжение)

Год полевого сезона	Памятники	Основные позднейшие публикации
1864	Большая Близница на Таманском полуострове	Древности 1866—1872 Артамонов 1966
1865	Курган Козел	Переводчикова, Фирсов 2004
1866	На раскопки не ездил	Сведений о полевой работе нет
1867	Курган Великая Цимбалка	leksika.com.ua: 1
1868	Курган Великая Цимбалка, захоронения эпохи бронзы	Ильинская, Тереножкин 1983 leksika.com.ua: 1
1869	Некрополь и городище Фанагория	Кузнецов 2007; Фанагория 2013
1870	Некрополь и городище Фанагория	Кузнецов 2007; Фанагория 2013
1871	Некрополь и городище Фанагория	Кузнецов 2007; Фанагория 2013
1872	Зачистка фундамента постройки в Фанагории	Клейн 2014: 443
1873	Городище Ольвия	Жебелёв 1929; Ольвия 1956; Леви 1985; Виноградов 1989; Русяева 1992; Ольвия 1999; Соколов 1999; Русяева, Русяева 2004
1874—1875	Сведений о полевой работе нет	Сведений о полевой работе нет

Как курганы, так и городища И.Е. Забелин копал траншеями, Острую Могилу оставил не докопанной, а потом крестьяне обнаружили «схороненный там клад, заключавший в себе золотой шейный витой обруч (гривну), золотую серпообразную бляшку с мелкой зернью и голубою эмалью, золотые узорчатые ножны, тоже украшенные эмалью, с остатками железного кинжала и с частью золотой эмалированной рукоятью, две золотые узорчатые пластины <…> с изображением скорченных зверей, 1 золотую воронку и 200 бронзовых стрел» (Анучин 1909: 16). Современные археологи ставят это в упрек Ивану Егоровичу (Клейн 2014: 443). Действительно, сам И.Е. Забелин пишет, что «подробное рассмотрение раскопанной Близницы и сделанные опыты исследования ее середины показали, что первоначальное устройство кургана во всех его частях разрушено прежде бывшими поисками и что следовательно новые раскопки будут бесполезны в том именно отношении, что не приведут ни к каким ясным и последовательным результатам. Поэтому дальнейшее исследование кургана было прекращено» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 262. Л. 6). Исследование показывает, что, не смотря на то, что Археологическая комиссия отпускала на полевые работы значительные суммы, при тогдашней технике проведения раскопок они были явно недостаточны. Ограничен И.Е. Забелин был и временем: необходимо было как можно быстрее и с минимумом затраченных средств доставить максимальное количество эффектных находок. Как отмечал Д.Н. Анучин, «средства отпускались Комиссией не очень

МАИАСП № 15. 2023

щедро, и то для нее имели, главным образом, значение ценные вещи, способные обогатить Эрмитаж, а не доведение раскопок непременно до конца» (Анучин 1909: 32).

Именно Д.Н. Анучину принадлежит первый анализ деятельности И.Е. Забелина как полевого археолога (Анучин 1909). Исследователь анализирует процесс формирования Ивана Егоровича как ученого, приходя к выводу, что тот вступил в науку как «убежденный западник» (Анучин 1909: 9), проводит описание раскопанных И.Е. Забелиным курганов и найденных вещей. Деятельность археолога Д.Н. Анучин предлагает оценивать по четырем критериям: «1) по приемам или методу их ведения; 2) по количеству и качеству найденных вещей; 3) по описанию и истолкованию раскопок, по выяснению топографических и других условий отдельных находок и, наконец, 4) по анализу находок, выяснению их бытового, культурного и художественного значения» (Анучин 1909: 31).

Методика раскопок находилась тогда в стадии становления. Как отмечает автор «абсолютных правил для них установить трудно» (Анучин 1909: 31). Ученый осознает необходимость раскопок курганов «под снос», но тут же отмечает, что это потребует значительных средств и времени, «которые сомнительно чтобы могли окупиться» (Анучин 1909: 32). Поэтому, как отмечает ученый, курганы давно копаются траншеями. Д.Н. Анучин обосновывает необходимость раскопок курганов полностью, как и взятия на анализ найденных костей людей и животных, но тут же замечает: «в прежние времена вообще не обращали внимания на подобные остатки» (Анучин 1909: 33). Восхищаясь находками из Чертомлыка, Д.Н. Анучин указывает, что, не смотря на то, что был сделан план и разрез кургана, топография могильных ям не ясна (Анучин 1909: 34), и высказывает соображения по поводу разграбленности кургана. Д.Н. Анучин, ссылаясь на мнение Н.П. Кондакова, отмечает, что «для исследования Скифии необходимы такие знания, такое археологическое образование, какого <…> ни у кого теперь не имеется» (Анучин 1909: 42). В целом исследователь высоко оценивает деятельность И.Е. Забелина, избегая категорических суждений, которые появятся в более поздних работах.

Н.Н. Ардашев исследовал вклад И.Е. Забелина в археологическую теорию (Ардашев 1909). По разносторонности, подробности и охвату материала его труд может быть признан исчерпывающим. Ученый рассматривает отношение Ивана Егоровича к новым, в том числе и математическим, методам в археологии, участие в написании словарных статей в публиковавшихся Московским Археологическим Обществом «Материалах для словаря российских древностей» (Кокорина 2011: 262). Подробный разбор этой работы выходит за рамки нашего исследования.

В следующие 50 лет деятельность И.Е. Забелина как археолога находилась вне поля зрения советских ученых, пока к проблеме не обратился академик А.В. Арциховский (Арциховский 1948). Он называл ученого «русским богатырем» (Арциховский 1948: 5) и указывал, что «Иван Егорович не только умел передвигать в порядке огромные массы земли, что само по себе связано с серьезными чисто техническими трудностями, он помимо этого добился исключительного для той эпохи умения читать земные слои. Его чертежи курганных профилей поныне поражают точностью и выразительностью» (Арциховский 1948: 7—8). А.В. Арциховский подводит итог: «для того времени раскопочные приемы Забелина были более чем передовыми» (Арциховский 1948: 8).

«Археологические раскопки» — так назвал главу в своей единственной пока монографии об ученом А.А. Формозов (Формозов 1984). Многие цитаты из этой работы вошли в отечественную науку. Так, А.А. Формозов указывает: «И.Е. Забелин был наблюдательным человеком, что очень важно в условиях полевой работы. Он легко находил древние грабительские ходы в насыпи курганов, правильно намечал последовательность захоронений» (Формозов 1984: 112), но при этом отмечает, что «на раскопках И.Е. Забелин составлял очень мало чертежей, планов и разрезов, делал чересчур скупые записи об увиденном. Из-за этого наши сведения о том, что ему удалось наблюдать, отрывочны и неполны» (Формозов 1984: 113). Результатом рассмотрения археологической деятельности

МАИАСП № 15. 2023

И.Е. Забелина стали слова, неоднократно цитировавшиеся потом другими исследователями: «Означает ли все вышесказанное, что мы вправе зачислить Забелина в разряд плохих археологов? Нет, он был просто археологом своего времени, не ниже, но и не выше среднего уровня» (Формозов 1984: 114; Алексеев 2004: 41; Клейн 2014: 444).

И.В. Яценко провела изучение составленного И.Е. Забелиным плана строения насыпи кургана Чертомлык (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 263. Л. 256), что позволило исследовательнице дать высокую оценку полевой работе И.Е. Забелина (Яценко 2002: 131), При этом И.В. Яценко отмечает, что «исследователь показал расположение или нахождение основания каждого из этих слоев на плане кургана, что практически сделать было значительно труднее (чем начертить разрез — Ю.К.)» (Яценко 2002: 134). И.В. Яценко удалось установить, что чертеж явился результатом большой целенаправленной работы, в результате которой И.Е. Забелин создал концепцию неоднократных подсыпок кургана, в котором Иван Егорович насчитал не менее пяти слоев. Как отмечает И.В. Яценко, наблюдение И.Е. Забелина подтвердилось при раскопках им же кургана Козел и через сто лет — при раскопках Б.Н. Мозолевским кургана Желтокаменка. По мнению И.В. Яценко, чертеж «представляет новое явление для археологии России второй половины XIX в., потребовавшее поиска новых приемов в ведении раскопов и их фиксации. Вероятно, слишком большая новизна такого подхода не позволила современникам оценить сделанные исследователем наблюдения и чертеж, их фиксирующий» (Яценко 2002: 142).

В Рукописном Архиве ИИМК хранится неопубликованная статья М.И. Артамонова (РА ИИМК. Ф. 74. Д. 241. Л. 1—68), в которой исследователь анализирует не только археологические достижения, но и исторические, и философские взгляды И.Е. Забелина (Алексеев 2004). М.И. Артамонов отмечал, что «целый ряд замечаний показывает, что задачи, которые он ставил для исследования на этом материале, далеко выходили за рамки простого описания и гораздо ближе к современному пониманию, чем к значительно суженным интересам археологов недавнего, не совсем еще изжитого, прошлого» (Алексеев 2004: 40). М.И. Артамонов критикует методику раскопок И.Е. Забелина, но подчеркивает, что «как ни плохи раскопки Забелина, все же они во многих отношениях лучше произведенных в ту же эпоху другими археологами» (Алексеев 2004: 42). А.Ю. Алексеев отмечает, что «в некоторых случаях дальновидность и внимательность Забелина к деталям удивляет, оставляя лишь чувство сожаления, что его ближайшие наследники по исследованию скифских курганов так и не сумели или не смогли воспользоваться его наблюдениями» (Алексеев 2004: 43).

Л.С. Клейн посвятил главу И.Е. Забелину в своей монографии по истории российской археологии (Клейн 2014). Л.С. Клейн пытается обосновать объективность своего подхода: «В жизни Забелина и в его трудах есть основания как для неизмеримого восхищения, так и для серьезной критики и неприятия» (Клейн 2014: 432). Однако у самого Л.С. Клейна в подобранной им информации звучит больше неприятия, чем одобрения. Ученый заявляет прямо: «Но хотя мне Забелин более чужд как исследователь, чем Формозову, и я не столь высоко оцениваю его археологические дела, как человек мне Забелин, признаться, импонирует. Я люблю сильных и работящих людей» (Клейн 2014: 465).

Авторы истории Императорской Археологической комиссии считают, что «уход И.Е. Забелина из Комиссии в 1876 г. в значительной степени мотивировался драматической ситуацией, когда он был вынужден заниматься не тем, что его интересовало и чем он продолжал заниматься на самом деле, — русскими средневековыми древностями. Сам И.Е. Забелин записал в 1866 г. в своем дневнике: «Я сделался чиновником для раскопок, в то время, как ваше сиятельство, при определении меня назначали, словом, быть членом для “русских древностей”. Держите нас весьма умеренной степени вознаграждения за отличие» (ИАК 2009: 44).

Очерком о жизни и творчестве И.Е. Забелина, написанном А.А. Формозовым, открывается библиографический указатель к его юбилейной выставке. В очерке

МАИАСП № 15. 2023

А.А. Формозов придерживается позиций в оценке И.Е. Забелина-археолога, высказанных им ранее (Иван Егорович Забелин 1988).

Как показывает анализ историографии работ о И.Е. Забелине-археологе, в российской науке существует неоднозначная оценка его экспедиционной деятельности. В этой связи специального рассмотрения заслуживает публикуемый документ, рассмотрение которого целесообразно проводить в контексте других архивных и опубликованных материалов.

Проект инструкции о раскопках И.Е. Забелина

Документ написан на сложенном вдвое листе бумаги в 1/5 формата, чернилами, с небольшим количеством исправлений. Почерк читаем трудно: видно, что рука исследователя «летела», он писал быстро, стремясь зафиксировать с максимальной четкостью приходящие мысли. Текст разбит на шесть пунктов, далее идут сплошные записи, без разделения на пункты.

В первом пункте И.Е. Забелин отмечает, что «начинают раскопку с макушки» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227). Современным археологам это представляется не значимым и самим собой разумеющимся. Но для нас ценно это указание ученого на необходимость снимать курганы «под снос», что подтверждают слова из следующего пункта: «Должно, идя по горизонтали как бы (не ясное слово) снимать ровный пласт земли от 4 до 6 вершков (сколько возьмет лопатка или заступ) вообще так, как поднимают слой дерна. Когда будет поднят таким способом первый пласт, начинают снимать второй, третий и т.д. всегда ровно по всему пространству» (ОПИ ГИМ Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227). Здесь необходимо отметить слова «всегда ровно по всему пространству». Именно так начинал раскапывать И.Е. Забелин знаменитый Чертомлык, только сняв половину насыпи, перешел к раскопкам траншеей. Именно такой подход позволил ученому создать уникальный многоцветный план кургана на самодельной сетке, вычерченной карандашом с «шагом» в одну сажень, с отметкой реперных точек и планом погребения (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 263. Л. 256). Именно это позволило И.Е. Забелину предположить неоднократную подсыпку Чертомлыка, как и других скифских царских курганов. И далее — слова, которые, на наш взгляд, полностью снимают с И.Е. Забелина обвинения в незнании методики раскопок: «можно так копать весь курган, но для сокращения времени и издержек лучше вынимать только его середину на третью долю его подошвенного диаметра по линии точно восток-запад». (ОПИ ГИМ Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227). И.Е. Забелин производителю земляных работ на Чертомлыке М.М. Сухареву указывает: «насыпь необходимо срыть всю» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 258. Л. 5), и до половины кургана она была снята полностью (Алексеев 2004: 45).

«Для сокращения времени и издержек»... С проблемой недостатка средств на раскопки сталкивались и часто до сих пор сталкиваются исследователи скифских курганов.

На первый взгляд, государство щедро финансировало раскопки, поскольку пополнение Императорского Эрмитажа являлось актом национального престижа. Например, на раскопки Чертомлыка Министерством императорского двора была отпущена крупная по тому времени сумма — 1000 руб., к которой было добавлено еще 5000 руб. и обещано 2000 (itexts.net: 1). Почти половину своего годового бюджета, — 5850 руб. — было направлено на раскопки Семибратних курганов. Керченскому Музею была утверждена из Государственного Казначейства ежегодная прибавка в размере 1500 руб. серебром «собственно для археологических разысканий, производимых около Керчи, в добавок к 1 428 руб. 57 коп. серебром, ассигнованным <…> на тот же предмет и на содержание Керченского Музеума» (Лазенкова 2001). «Из средств Государственного казначейства Одесскому Обществу истории древностей ежегодно выделялась субсидия в размере 1428 руб. 57 коп. серебром (по разменному курсу 1839 г. — около 5 тыс. руб. ассигнациями)» (Шаманаев 2018: 65). Ф.А. Браун получил на раскопки у с. Нижние и Верхние Серогозы и с. Большая Белозерка от

МАИАСП № 15. 2023

Археологической комиссии 1800 руб. (открытаяархеология.рф: 1). Но, учитывая, что раскопки производились целиком вручную, а транспорт использовался гужевой, даже этих средств было не достаточно. Раскопки широкими площадями требовали больших средств и значительного числа рабочих, на нехватку которых указывает сам Иван Егорович (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 262. Л. 89).

Тонкая наблюдательность свойственна И.Е. Забелину при снятии насыпи кургана: «если на раскопанном ровном пространстве обнаружатся какие-либо вещи и чтобы такое было, в первое время очищать от грунта и не трогать, но осторожно освобождать их раскопкою пласта дальше» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227). Так Иван Егорович обосновывал, не используя этот термин, необходимость оставлять вещи in situ, что прочно вошло в практику современных археологов. Он фиксирует: «В 4 саженях от центра к северо-востоку найдено донце красноглиняной амфоры. В западном углу найдено несколько черепков от разбитой (вставлено — красноглиняной — Ю.К.) амфоры и от пустого горшка весьма плохого производства. В камнях фундамента на западной стороне найден разбитый небольшой (вставлено — чернолгиняный — Ю.К.) горшочек вроде кувшина (дно в диаметре 1 вершок, пузо 2 вершка)» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 263. Л.19).

Иван Егорович указывает на необходимость «замечать и записывать в журнал, в каком положении они лежат, что, как и в каком виде и расстоянии друг от друга находится, считается от центра кургана на В.З.С.Ю., а также от костей остова, если таковые встретятся» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227). Ведение полевого дневника, изо- и фотофиксация находок представляются обыденностью археологам XXI в. Но во времена становления методики раскопок требование вести полевую документацию представляется исключительно важным. Иван Егорович повторяет это неоднократно: «И все записывать в журнал, каждую мелочь, каждое по-видимому пустое обстоятельство» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228). Рекомендация И.Е. Забелина «все подробно описывается в журнале и обозначаются вещи номерами для чего их можно завертывать в бумагу и на ней писать номера» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228) воплощалась им на деле. Ученый проводит опись находкам из Чертомлыка по номерам: «Убор первого коня золотой: № 66 — наносник (вычеркнуто — формы с изображением голов какого-то животного — Ю.К.): подобный описанным; №№ 67—68 — две золотые бляхи с серебряными ушками; №№69—70 — две медных пуговицы с серебряными ушками (у одной ушко отломлено); №№71—76 — шесть бронзовых пуговиц с серебряными ушками; №№77—80 — четыре пластины с седел (помяты); №№81—84 четыре плоских пуговиц с седла» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 263. Л. 62). Проводя раскопки античных поселений, И.Е. Забелин составляет тщательные описи найденных вещей, указывая число частей, материал, сохранность и размеры (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 263. Л. 261—272).

О том, что «Инструкция» представляет собой итог многолетних внимательных наблюдений, свидетельствует указание на то, что «найденное погребение человеческое или конское в насыпной земле, т.е. в самом объеме курганной насыпи, не суть главное первоначальное, которое надо искать на материке или в самом материке. Здесь тоже надо копать, снимая и ровный горизонтальный пласт, по среди которого сама собою откроется и могилка, т.е. место, где будет рушенная земля. От материка она отличается иногда и цветом, и вообще рыхлостью. Могилку вскрывать, копая землю также как бы по ватерпасу, снимая пласт за пластом, но уже с большею осторожностию, дабы не (не ясное слово) костей и вещей, с которыми вообще нужно поступать так, как производят анатомический препарат» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228). При этом ученый отмечает обязательность использования компаса (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228), и планы и разрезы раскопанных им курганов имеют точную географическую привязку. Так закладывалась традиция использовать геодезическое оборудование в ходе ведения раскопок, что указывает на внимательность и широкий кругозор И.Е. Забелина.

Тщательность в проведении работ является главным для исследователя. Так, И.Е. Забелин указывает, что «необходим также и план кургана с отметками всех находок.

МАИАСП № 15. 2023

Касательно остова примечать изначально как лежит: вытянуто или скорченно, на каком боку, как лежит голова, руки, ноги и пр. и пр., конь лежит как: на боку или на животе, куда мордою, и как положены ноги и т.д. Горшок стоит или лежит, куда отверстием, что в нем, и т.д.» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228). Выше мы упоминали план кургана Чертомлык, выполненный ученым и тщательно проанализированный И.В. Яценко (Яценко 2002). Сама И.В. Яценко (Яценко 2002) и А.Ю. Алексеев (Алексеев 2004) сравнили чертеж с результатами доисследования Чертомлыка в 1980—1990-е годы и пришли к выводу о совпадении чертежа И.Е. Забелина с результатами современной фиксации (Алексеев 2004: рис. 1), отметив, что «сам чертеж И.Е. Забелина демонстрирует удивительную тщательность его работы» (Алексеев 2004: 45).

Выводы

Квинтэссенцией всего документа, да и всей полевой работы ученого, являются завершающие слова: «Вообще раскопка кургана есть анатомический препарат, который должен быть описан хронологически самым подробным образом» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 228). Метафора из области естественных наук не случайна: именно в 1860 гг. происходит подъем естествознания в России, оно становится символом прогрессивных настроений в обществе. В 1862 г. свой роман «Отцы и дети» с главным героем — представителем естественных наук — публикует И.С. Тургенев. Писатель восторженно относился к трудам И.Е. Забелина, хотел издавать его «Домашний быт русских царей» (Клейн 2014: 453). Иван Егорович записывает: «Все науки распадаются на два отдела. Одни (естественные) изучают творчество природы, другие (исторические) изучают творчество человека» (ОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 261. Л. 39). Видя свою ответственность перед наукой, ученый видел необходимость в создании инструкции по раскопкам курганов, основанной на его многолетнем археологическом опыте, приравняв изучение «творчества природы» и «творчества человека». Публикуемый документ, как и обращение к архиву ученого в целом, хочется надеяться, снимает ряд противоречий в оценке его деятельности как полевого археолога, прежде всего — обвинения в незнании методики раскопок курганов, в изучении их траншеями и оставлении не докопанными. Документы показывают, что И.Е. Забелин был внимательным и вдумчивым, добросовестным полевым исследователем. Не его виной, а бедой российских археологов того времени была необходимость экономить время и средства. Тщательная фиксация строения курганов, проведенная И.Е. Забелиным, стала источником для позднейших реконструкций и дискуссий (Анучин 1909; Алексеев, Мурзин, Ролле 1991; Ольховский 1991; Болтрик 2000). Осмысление его теоретического наследия в археологии на современном уровне является задачей дальнейшего исследования.

МАИАСП № 15. 2023

ПриложениеОПИ ГИМ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 260. Л. 227—228

• 1)    Начинают раскопку с макушки, но не так, как копают яму для посадки дерева.

• 2)    Должно идя по горизонтали как бы (не ясное слово) снимать ровный пласт земли от 4 до 6 вершков (сколько возьмет лопатка или заступ) вообще так, как поднимают слой дерна. Когда будет поднят таким способом первый пласт, начинают снимать второй, третий и т.д. всегда ровно по всему пространству.

• 3)    Можно так копать весь курган, но для сокращения времени и издержек лучше вынимать только его середину на третью долю его подошвенного диаметра по линии точно восток—запад.

• 4)    Если на раскопанном ровном пространстве обнаружатся какие-либо вещи и чтобы такое было, в первое время очищать от грунта и не трогать, но осторожно освобождать их раскопкою пласта дальше. При поднятии следующего пласта вещи должны обозначиться (не ясное слово) причем необходимо с большой осторожностью окапывать их вокруг, отнимая только пустую землю.

• 5)    Требуется разбирая со осторожностью вещи с места, замечать и записывать в журнал, в каком положении они лежат, что как и в каком виде и расстоянии друг от друга находится, считается от центра кургана на В.З.С.Ю. , а также от костей остова, если таковые встретятся. Надо знать, что смотреть и с какой стороны, в головах около ушей, под плечом, около бедра, у (не ясно) руке, у локтя, у ног и т.д. Все подробно описывается в журнале и обозначаются вещи номерами для чего их можно завертывать в бумагу и на ней писать номера

• 6)    Найденное погребение человеческое или конское в насыпной земле, т.е. в самом объеме курганной насыпи, не суть главное первоначальное, которое надо искать на материке или в самом материке. Здесь тоже надо копать, снимая и ровный горизонтальный пласт, по среди которого сама собою откроется и могилка, т.е. место, где будет рушенная земля. От материка она отличается иногда и цветом, и вообще рыхлостью. Могилку вскрывать, копая землю также как бы по ватерпасу, снимая пласт за пластом, но уже с большею осторожностию, дабы не (не ясное слово) костей и вещей, с которыми вообще нужно поступать так, как производят анатомический препарат. И все записывать в журнал, каждую мелочь, каждое, по-видимому, пустое обстоятельство: найден на севере или на юге от середины кургана камень круглый, острый, и т.п. и его записать, что, мол, вот на этом месте найден камень такой-то величины на такой то высоте от вершины или от материка в расстоянии стольких саженей от вершины — вершина на С.Ю.В.З. от центра. Без компаса, конечно, копать нельзя, или сначала надо верно определить, где еще С.Ю.З.В. относительно вбитыми в землю палочками.

Необходим также и план кургана с отметками всех находок. Касательно остова примечать изначально как лежит: вытянуто или скорченно, на каком боку, как лежит голова, руки, ноги и пр. и пр., конь лежит как: на боку или на животе, куда мордою, и как положены ноги и т.д. Горшок стоит или лежит, куда отверстием, что в нем, и т.д.

Вообще раскопка кургана есть анатомический препарат, который должен быть описан хронологически самым подробным образом.

МАИАСП № 15. 2023