Растущая конкуренция между США и Китаем

Понимание оценки и реакции Китая на резкие сдвиги в американо-китайских отношениях и международной обстановке редко бывает более важным. Учитывая его расширяющийся экономический охват и растущий стратегический вес, действия Китая теперь напрямую влияют на жизнь Соединенных Штатов и всего мира. Тем не менее, в некоторых отношениях стало труднее увидеть, какими предположениями и решениями руководствуется изменяющийся подход Китая к Америке и миру. Во многих недавних американских дебатах об амбициях Китая было больше жара, чем света. Ограничения на поездки из-за COVID-19 устранили возможности как для неформального личного общения с китайскими официальными лицами, так и для непосредственного наблюдения за китайским обществом, которые часто служили одним из самых богатых источников понимания политического духа времени в Пекине.

Для достижения Китаем своих национальных целей необходимо реализовать среднесрочную стратегию, состоящую из трех направлений:

• -    сохранение невраждебной внешней среды, чтобы сосредоточиться на внутренних приоритетах;

• -    снижение зависимости от Америки при одновременном увеличении зависимости остального мира от Китая;

• -    расширение сферы влияния Китая за рубежом.

В то же время действия Китая вызывают значительную реакцию как внутри страны, так и за рубежом.

До января 2020 года, когда обе стороны завершили переговоры по торговой сделке «фаза-1» Китай был в первую очередь сосредоточен на ограничении риска снижения и, в ограниченной степени, на изучении возможностей для роста. В последующие недели двусторонняя динамика резко изменилась. Столкнувшись с гуманитарными и финансовыми потерями, вызванными неконтролируемым распространением COVID-19, президент Трамп перешел от того, чтобы рекламировать Си Цзиньпина как своего друга, к тому, чтобы называть Китай своим врагом и источником боли, которую испытывают многие американцы. И Китай в значительной степени ответил взаимностью, нацелив свои пропагандистские пушки на реакцию Америки на кризис в области общественного здравоохранения и каскад социальных, экономических и политических проблем, которые вытекали из него [5].

В последующие месяцы возникла схема «око за око», например, в отношении об- ращения с журналистами каждой стороны, закрытия консульств, взаимных обвинений в причастности каждой стороны к происхождению COVID-19 и санкций в отношении высокопоставленных лиц в обеих странах. Как и Соединенные Штаты, Китай разработал законы и правила для экспортного контроля, проверки инвестиций в национальную безопасность, визовых санкций, связанных с политикой, и экстерриториальных положений в законах и административных правилах [2, 4].

Пекин также стал менее сдержанным в своих действиях внутри страны и за рубежом. Китайские власти развернули кампанию жестокого подавления в Синьцзяне, ужесточили контроль над Гонконгом, подавили инакомыслие по всей стране, впервые за 45 лет вступили в смертельные столкновения с индийскими войсками, наказали страны и отдельных лиц, которые бросили вызов предпочитаемым Китаем нарративам по острым вопросам, и резко критиковал работу западных демократий. Эти действия представляли собой значительный отход от внешнеполитического акцента на калибровку и осторожность, которые были замечены еще весной 2019 года [5].

Судя по всему, официальные лица и эксперты в Китае сходятся во мнении, что влияние Америки в международной системе снижается по сравнению с Китаем.

Что касается региональных дел, то завершение Китаем Соглашения о всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП) стало важным шагом в его усилиях по укреплению отношений со своими соседями. На торговый блок приходится почти 30 % мирового ВВП и населения мира. ВРЭП поместил Китай в центр крупнейшей в мире торговой группы в самом динамичном регионе мировой экономики, тем самым гарантируя, что Китай останется центральным в региональных цепочках создания стоимости, а не изолированным от них. Даже помимо торговли, Китай разработал региональную стратегию, которая отвечает основным интересам и заботам лидеров региона [5].

Страны региона не безразличны к проблемам безопасности, но они признают, что экономическая нестабильность представляет собой более непосредственную угрозу их власти, чем риск вооруженного конфликта [1, 3].

Столкнувшись с перспективой быть отрезанными или ограничить доступ к американским цепочкам поставок, Китай в последние годы активизировал свои усилия по диверсификации экономических отношений и укреплению самодостаточности. Китай также проводит политику, которая побуждает другие страны становиться более зависимыми от него в своем экономическом развитии.

Китайская «стратегия двойного обращения» направлена на снижение зависимости от иностранных поставщиков за счет внутреннего цикла производства, распределения и потребления наряду с отдельным циклом внешней торговли товарами и услугами. Первые результаты такого подхода дают повод для оптимизма с точки зрения Пекина. В 2020 году мир стал больше зависеть от Китая в плане роста. Ожидается, что экономика Китая будет составлять 16,8% мирового валового внутреннего продукта с поправкой на инфляцию, больше, чем в любой другой стране мира. Китай также стал крупнейшим получателем прямых иностранных инвестиций в 2020 году, тем самым вытеснив Соединенные Штаты с их обычной роли крупнейшего магнита для иностранного капитала [5].

Китайский экономический рост и повышение уровня жизни стимулировали внешний спрос на сырьевые товары, а также на автомобили, предметы роскоши и другие сектора. Этот спрос сделал торговых партнеров, специализирующихся в этих отраслях, более зависимыми от экспорта в Китай для будущего роста. Эта динамика в сочетании с недавно заключенными торговыми и инвестиционными соглашениями с АСЕАН и ЕС, соответственно, изменила структуру торговли Китая. В 2020 году блок АСЕАН стал торговым партнером Китая № 1, при этом ЕС переместился на № 2, а США опустились на третье место. В то же время Китай предпринимает агрессивные усилия, чтобы стать более самодостаточным в секторе высоких технологий с целью преодоления усилий Америки по препятствованию научно-техническому развитию страны. Руководство выделяет огромные суммы денег, чтобы подтолкнуть Китай на путь технологической независимости. Будь то отечественная разработка полупроводников, технологическая инфраструктура следующего поколения, искусственный интеллект, биотехнологии, аэрокосмической отрасли или ряда других передовых технологических секторов, китайское правительство разработало амбициозные планы стать мировым лидером. В этих секторах китайские стратегии технологического инкубирования сочетают в себе закрытый внутренний рынок, масштабные субсидии отечественным национальным чемпионам, агрессивные приобретения интеллектуальной собственности, стратегические инве- стиции в фирмы в Силиконовой долине и других местах [1, 5].

Однако растущие конкурентные преимущества Китая не позволяют мировому сообществу быть уверенными в продолжительной линейной траектории в направлении своих национальных амбиций. Шансы Китая заполнить вакуум, созданный отказом администрации Трампа от первоначальной «глобальной роли лидера» Аме- рики, ограничены и даже меньше, чем предсказывали многие в стране и за рубежом. Привлекательность «мягкой силы» Китая в мире, ресурсы и опыт, которыми располагает Китай, весьма ограничены, а внутренние и международные препятствия, с которыми столкнется Китай, в том числе сложности, созданные пандемией коронавируса, значительны.